Вы давно хотели узнать всю поднаготную ребят с клироса? Кто поет, чем поет, о чем думает во время пения, о чем мечтает и на кого заглядываются брутальные парни-басы во время службы. Легендарный регент из Астаны Анастасия Дубинская расскажет!

АЛЬТ - ЭТО СУДЬБА

Если тебе повезло родиться с ушами и редкой способностью удерживать свою партию даже когда вокруг свистят пули, то быть тебе альтом до конца дней своих. Поздравляю!

И никого никогда не будет волновать, что ты, видите ли, колоратурное сопрано. Альт - это не тембр. Альт - это судьба....

Я люблю эту партию особой трепетной любовью. Ведь хор без альта, как дом без света, как пельмени без фарша, как дупло без дятла! Без вас аккорд звучит пусто и сиротливо. Да и на клиросе было бы скучно без вечного шебуршания альтов. Меня всегда удивляло, как они могут петь, болтать, листать журнал и одновременно вязать шапку!

Хороший альт - это при необходимости и приличное сопрано и какой-никакой тенор. Ведь у альтов громадный диапазон! Спеть они могут практически всё....

Может быть это связано с тем, что альты физически не могут стоять на одном месте. Им всё время нужно куда-то ходить, сбивая попой тумбочки, потом подскочить к басам, чтобы гневно дунуть в ухо: "ФА" , что-то на пальцах показать тенору. Альты просто вездесущи...

Они знают всё, что нужно делать другим. И потому не всегда успевают вовремя вступить в свою ноту. Но на них совершенно невозможно сердиться, потому что они всегда искренни, как дети, и по настоящему болеют за наше общее клиросное дело...

"ПОЮТ МУЖЧИНЫ И ТЕНОРА"

Эту фразу выдал на репетиции один очень уважаемый мною дирижёр.

Мужчина-тенор - он как миллион долларов. У кого-то наверняка есть, но подавляющее большинство человечества может только мечтать о том, чтобы хоть раз в жизни его в ручонках подержать.

Так что если в вашем хоре имеется хотя бы один тенор мужеского полу, считайте это манной небесной! А если он может не просто принести свой организм к литургии, а ещё и спрсобен петь в 8 утра - то это практически как единорога встретить!

Мужчине тенору по большому счёту всё равно что петь, потому что на текст заморачиваться лень. И чего это регент опять придирается? Не всё ли равно на какой слог гудеть одну ноту восемнадцать тактов?!

Будь то Херувимская или песня про Ленина - это всегда будет одинаково. Высоко и громко. И даже если не очень высоко.... даже если откровенно низко, то всё равно громко.
Иногда громко настолько, что тянет выпрыгнуть с балкона....

Ведь и первые голоса в порыве отчаяния начинают кричать так, что в паникадиле взрываются лампочки... ничего личного, но никто не смеет перекричать сопрано! Наши женщины, они такие! Никогда и ни в чём не хотят уступать мужчинам. Возможно именно по этому в хоре есть особая разновидность женщин-теноров.

В Европе такого не встретишь, ибо только русская баба может работать за мужика, пить за мужика и петь как мужик. Тут бессильны любые вокальные методики: если женщине надо спеть тенором - она споёт. Это дело принципа, даже если она вообще-то сопрано.

Что меня всегда восхищало в тенорах (причём вне зависимости от половой принадлежности), так это то, что у них есть своя метрическая система, в которой четверть может быть длиннее или равна половинной, а точка возле ноты всегда равна восьмой.

А ещё забавно наблюдать как их вводят в ступор залигованные целые ноты. Тенора умеют считать только до двух! Остальные длительности, заковыристые ритмические рисунки и переменный метр - всё это происки врагов! А потому произведение у тенора иногда заканчивается на пару тактов раньше, чем у остального хора.

Ещё одну особенность теноров я так и не успела проверить на другом хоре, но мои страдают этим ну просто поголовно. Они не узнают ноты.

Берём обиходную Херувимскую, переписываем ноты от руки или же просто находим редакцию с другим шрифтом.... и тенора зависают. И хоть заново всё учи! Тенора вообще уникальные люди... тем и ценны.

СОПРАНУШКИ

Ну какой же хор может обойтись без серебристых переливов и звонких трелей сопрано?! Вы как икра на бутерброде, как крем на тортике... как кружева на труселях!

А потому, когда вместо того чтоб уверенно и чисто спеть мелодию, вы блуждаете на безымянной высоте - весь хор начинает паниковать. Глаз регента подёргивается не в такт, тенор как паровоз гудит громко и протяжно, бас беспорядочно скачет между доминантой и тоникой, а хитрые альты продумывают план экстренной эвакуации с клироса....

Сегодня на антифонах внезапно пропала мелодия...

Сопрано!!! У вас начался декретный отпуск???
-Мы "Единородный сыне" ищем.

Потрясающе!!! Почему, когда заняты руки, замолкает и рот???

Когда-то, ещё работая в оперном театре, я заметила одну особенность сопрано -
если по задумке режиссёра им надо сделать шаг вправо, два шага назад,потом сесть и повернуться налево...., то все они (поголовно) забывают, что НАДО ПРОДОЛЖАТЬ ПЕТЬ! Из головы автоматически вылетает всё и сразу: текст, музыка, либретто... и вместо итальянских слов кто-то начинает напевать свой домашний адрес.

А ещё только сопрано перелистывают ноты не по страничке, а сразу по десять, чтоб не мелочиться. А потом, со скоростью машинки отсчитывающей купюры с диким свистом начинают лихорадочно листать обратно.

Есть ещё заколдованная малая терция вниз, которую с листа не споёт ни одно сопрано. Я не знаю почему. Вверх - пожалуйста! А вот вниз только секунду или кварту, но никогда терцию. Кто вообще придумал этот интервал?!

И всё равно мы вас любим и прощаем вам всё. За тембр, за лёгкость, за красоту, и особенно за удивлённое хлопанье ресницами!

БАСЯТА - БЕСЯТА

Ну что тут скажешь?! Самая расколбасная, самая весёлая и озорная партия- это басы. Даже если дядьке уже пора пенсионное удостоверение получать, он всё равно резвится на клиросе аки дитя! И так же как дети, басы любознательны.

Всё вокруг кажется им интересным и неизведанным. Вывалившись на пол тушки с балкона они пытаются пристально следить за происходящим в алтаре или же рассмотреть и пересчитать всех симпатичных прихожанок.

Ноты у басов вызывают гораздо меньший интерес... потому что "до-соль-до-соль - до-фа-соль" ... Вот только понять, что эти три ноты спеть нужно не только правильно, но и ВОВРЕМЯ - басам не дано.

Басы сами не переворачивают ноты. Никогда. И руки то вроде как есть... но за пюпитром басы, подобно Венере Милосской, стоят недвижными мраморными статуями - ни обойти, ни сдвинуть!

Даже в секундную паузу басов непреодолимо тянет присесть. А если пауза затянулась, то ещё и прилечь. Ну а после минуты бездействия у баса включается "спящий режим".

Будить баса надо очень нежно. Иначе есть риск, что при резком пробуждении он раздавит лавку, уронит папку, а головой снесёт люстру.... петь после такого не сможет уже никто.

Басы умеют рассмешить. Причём, никогда не знаешь: что именно вызовет у басов смех, но смех этот настолько заразителен, что хохотать начинают все.

Басы - это большие дети. Вот бывало пойдёшь гулять с ребёнком, возьмёшь с собой целый мешок машинок, ведёрок и мячиков, а он найдёт в грязи какую нибудь крышечку и играет только с ней, представляя, что это летающая тарелка...

Так и у басов. Любой предмет в их руках превращается в игрушку, будь то камертон, ручка или чей-нибудь платок. И они так наивны в своих шалостях, что их невозможно даже отругать!

Но самое главное, что басы всегда помогут, всегда выручат, и никогда не дадут забыть, что ты,хоть и регент, но всего лишь девочка, о которой надо заботиться, не давать таскать тяжёлые ноты и кормить шоколадками.

http://сайт/

Доброго времени суток всем, кто сейчас на связи и читает этот мой пост.

Написанию данной статьи способствовало моё новое послушание регента — псаломщика по будням в седмичные дни в монастырском храме села Безруково, что неподалёку от моего любимого Атаманово.

О том, что я теперь по будничным дням служу в монастыре, я писала . Помаленьку обживаюсь на новом приходе, много, конечно работы, но разве я когда — нибудь её боялась?! Тем более на клиросе.

Новое послушание.

Уровень пения на клиросе в Безруково, на мой взгляд, слабоват, но тогда я понимаю зачем я там оказалась. Чтобы с Божьей помощью его (уровень) поднять. Поэтому могу теперь смело заявлять во всеуслышание, что я практикующий регент — псаломщик со стажем, и именно практикующий на клиросе обиходное пение, а не нотно — хоровое.

Нет, поём мы всё — таки по нотам, не смотря на то, что у одной из монахинь нет музыкального образования. Но в нотах она разбирается и слух у неё присутствует музыкальный, так что толк будет однозначно. Я очень постараюсь этого добиться или я не Семёнова Алёна.

Вот только, сдаётся мне, матушек никто так и не научил правильно петь. Да и где им было учиться. Так, абы как на слух что уловили и ладно. А я считаю это небрежностью. Нет, не то, что уловили на слух. Это даже очень хорошо, что могут воспринимать на слух, а пение по нотам приложится. Считаю небрежностью в пении петь нотное произведение, пусть и обиходное, но абы как со своими вариациями.

Как запомнила, так и пою. А запомнила то не правильно. Матушки мои очень стараются, я провожу с ними спевку, правда один только раз в неделю, но хоть что то. У монахинь много своих послушаний, одна из матушек не присутствует некоторые вечерние службы, так как занята.

Хорошо что Литургию мы поём все вместе втроём. Чтобы научиться правильно петь, мы выбрали несколько простеньких песнопений, которые матушки пели без меня, и которые, как они сказали, им знакомы и поём пока только их. Нет смысла учить что то новое, так как в этих песнопениях, которые вроде бы знают, случается много ошибок.

Учимся петь на клиросе правильно.

Я, как слышащий регент, указываю на недостатки, а ещё лучше исправляю сразу после Литургии (мы остаёмся каждый раз минут на десять). Потом берём данное песнопение, с которым не справились или пели с ошибками, и прорабатываем на спевке. То есть разучиваем заново, но уже правильно и по нотам.

А ещё я их распеваю той распевкой, что пришла по почте к вам, мои родные, в рассылке по пению и которая есть здесь у меня на блоге на страничке . Именно здесь мы учимся правильно петь. Позицию гласных в пении можно без вреда для богослужения показать на спевке. Над дикцией тоже уместно работать на спевке.

И все замечания и пожелания к улучшению пения на клиросе, которые возникают посреди недели в процессе богослужений, так же на спевке.

И правильно петь научиться без спевки практически невозможно. Я имею ввиду правильность не только в вокально — хоровой методике, но и благозвучие духовное. «Едиными усты и единым сердцем». Ведь можно петь вокально, но не молитвенно, не церковно.

Мои монахини мне в пении очень помогают. Помогают силою своей молитвы, как избранных невест Христовых. Нет суетного в их звуке, молитвенная отрешённость и при этом сосредоточенность на слове и на звучании. Мне и самой передаётся их спокойное благогозвучие, и я иногда уношусь на Небо и с ними.

Иногда меня «спускают на землю» тем, что кто — нибудь из моих певчих «заедет» не туда. Но это случается всё реже и реже. А Херувимскую на днях очень хорошо спели. Я даже не ругалась. Шучу. Я, вообще, перестала ругаться на певчих, потому как если хор (клирос) поёт плохо, то виноват регент. Если хор (клирос) поёт хорошо, то это заслуга самого клироса.

Это моё мнение, никому его не навязываю, поэтому можете высказать свою точку зрения на этот счёт. О том, как научиться правильно петь на клиросе, я не пишу часто. Просто стараюсь это делать, и делать наглядно. Моя распевка направлена на формирование правильного певческого звука именно на клиросе в церкви.

Это мой многолетний опыт певчей — регента, который я обобщила и даю здесь у себя на блоге в свободном доступе всем желающим. Пожалуйста, пользуйтесь и применяйте. Так как очень стыдно, порою, бывает, когда захожу в храм незнакомый, а там клирос поёт слабенько.

Вы бы слышали, родные мои, как поют сектанты. Заслушаешься. И где только они столько голосов то берут, всегда этому поражалась. И обидно мне за нашу веру, за церковь православную. Обидно и неприятно когда приходишь в храм помолиться, а там на богослужении поёт один человек. Ладно поёт, а то вообще всё читает…

Поэтому все вы, кто обучается у меня на блоге церковным песнопениям и гласовому пению, и те, кто уже умеет петь на клиросе и делает это с Божьей помощью хорошо, то все вы уже вознаграждены тем, что избраны славить Бога на земле. И даст Бог, удостоитесь этой участи и на Небесах.

И я вам и себе искренне этого желаю.

Искренне ваша, Алёна Семёнова.

Дополнение к данному посту от 12.04.2013

«в нотах она разбирается и слух у неё присутствует музыкальный, так что толк будет однозначно. Я очень постараюсь этого добиться или я не Семёнова Алёна»

Заявляю во всеуслышание о том, что я не Алёна Семёнова, так как не могу научить того, кто этого категорически не приемлет. Спевка с одной из монахинь закончилась сразу же, как только началась. У неё хорошие музыкальные данные, но совершенно не развит навык совершенствования церковного пения и нет никакого стремления к этому самому совершенствованию, поэтому умываю руки.

Нельзя поднять уровень пения там, где этому противятся, так как считают что светский музыкант ничему музыкальному и хорошему монахиню научить не может. Не собираюсь никого переубеждать и если кто то из «велиих молитвенников» сейчас на блоге читает данный пост, закрывайте срочно страничку и бегите с блога. Так как анфир 70 точка ру ведёт светский музыкант, совершенно не смиренная и не духовная. А ещё резкая и категоричная, строгая и бездушная к лентяям и халявщикам которую зовут Алёна Семёнова.

И я, бездуховная и не церковная, уделю внимание только тем, кто этого поистине заслуживает. Это заявление относится и к обучению церковному пению онлайн. Вторая монахиня приходит на спевки и осень старается вместе с другими светскими певчими данного монастыря. Ей моя светскость и не церковность ничуть не мешает совершенствовать своё клиросное мастерство. И за это низкий поклон. А если учесть, что ей уже за семьдесят!!! Спаси тебя Господь, матушка Мария.

Более того, не смогла я далее выносить козлогласия небрежного пения нерадивой к пению и обучению матушки, и прихожу на службы, когда та находится где-нибудь на послушании. Предпочитаю петь вдвоём с м.Марией, так как это звучит лучше, чем втроём. Потому что втроём всё чаще и больше звучит не слаженно и плохо.

Когда я просила у своего духовника благословения петь на клиросе, он произнес фразу, на которую я в тот момент не обратила особого внимания: "Клирос — это передовая. Передний край. Не любит лукавый церковного пения, так что жди искушений". Через месяц со слезами пришла к духовнику за новым благословением — с клироса уйти: "Не могу, не получается, не мое это". Ответ был суров: "Уйдешь, когда выгонит регент. Считай это своим послушанием. Надо терпеть и учиться". Теперь и представить не могу, как бы жила без пения. Хотя до сих пор иногда спрашиваю себя: а решилась бы я пойти в хор, если б знала, сколько будет обещанных искушений?

Недавно на одном из регентско-певческих форумов в интернете прочитала: певчие, мол, церковная "элита": ни дисциплины, ни молитвы, масса высокомерия и самомнения. Хотела было возмутиться, но… передумала. Потому что, к великому моему сожалению, определенная толика правды в этой филиппике присутствует. Моя цель заключается не в том, чтобы напугать желающего петь в церковном хоре — хочется, чтобы новичок, пусть и в общих чертах, но представлял, что его ждет и к чему надо быть готовым.

Когда у человека, пришедшего в церковь, заканчивается новоначальный период, он понимает, что быть христианином — дело совсем непростое. Намного быстрее певчий-новичок понимает, что Богу петь трудно. Хорошо, когда певчий "вырастает" из детского хора — основные премудрости ему уже известны, да и сам процесс вхождения в хор протекает безболезненно. Беда в том, что такой "переход" совершают единицы. Да и не каждому храму под силу воспитывать детский хор.

Обычно на клирос попадают двумя путями (не берем во внимание профессиональных певцов). В храме уже есть большой, сильный хор или даже два — "правый" и "левый" (именуемый также любительским, учебным или будничным). Прихожанин (или чаще прихожанка), исправно поющий вместе со всеми "Верую" и "Отче наш", наконец набирается храбрости, подходит к регенту и робко спрашивает: "А можно мне в хор… попробовать?". Второй вариант — в храме вообще некому петь, кроме матушки-регента, которая во время общенародного пения чутко прислушивается и наконец подходит к потенциальному певчему: "Говорят, вы три класса музыкальной школы окончили когда-то? Может, попробуете на клиросе петь?".

Человек начинает пробовать. Чаще всего на первой же спевке или службе выясняется, что он ничего не знает и не умеет. А если и умеет, то как-то не так. Пока загибал пальцы, чтобы не перепутать гласовые колена, оказалось, что пропел стихиру или тропарь, не поняв, о чем там речь. Пока следил за нотами, ектения кончилась, а помолиться так и не успел. Да и вообще служба пролетела, как одна минута, оставив физическое ощущение выполненных погрузочных работ, особенно, если хор маленький и нужно именно петь, а не подпевать. А как же "едиными усты Бога славить"? Когда молился в храме, все несколько по-иному представлялось… Вот и первое искушение новичка.

Хорошо, если человеку сразу кто-нибудь объяснит, что молитва на клиросе творится больше делом, чем словом. Благолепное пение, побуждающее к молитве предстоящих,— само по себе молитва. А то ведь не редкость певчие, которые одновременно сугубую ектению поют и помянник читают. И то, и другое получается плохо…

Бывает, что плохо спели, регент замечание сделал, и сразу — уныние и "никакая-я-не-певчая!". Хорошо спели — хочется себя похвалить: "Надо же, как у меня хорошо получается!". Мне духовник в любом случае советовал Господа благодарить. Хорошо получилось — "Слава Богу!". Плохо — все равно "Слава Богу!"… На многих клиросах есть икона покровителя певчих — преподобного Романа Сладкопевца. А я бы посоветовала еще и житие его в моменты уныния перечитывать. И думать: "А действительно ли мне хочется Богу петь, как святой Роман того желал, или я просто свое тщеславие тешу?".

Дисциплина на клиросе — притча во языцех. Особенно в больших "праздничных" хорах, где часто поют невоцерковленные профессиональные певцы. Без опозданий, разговоров и препирательств с регентом мало где обходится. Далеко не каждого регента хватает и на музыкальную часть, и на воспитательную. Да и не каждый решится "воспитывать" нерадивую приму: обидится и уйдет, ищи потом другого при небольшой зарплате…

О зарплате — разговор особый. Левые хоры обычно поют во славу Божию. Им, с какой-то стороны, проще. Хотя и здесь есть опасность впасть в прелесть: "Вот они, корыстолюбцы, за деньги поют, а я — бессребреник". У "корыстолюбцев" из правого хора своя забота: ставка маленькая и служб по графику меньше, чем хотелось бы. Ставка действительно маленькая везде, кроме больших соборов в крупных городах. Как-то я дала объявление: "Требуются певчие", указала нашу обычную ставку. Получила совет: за такие деньги ищите бабушку или дедушку из прихожан.

Кстати, тема оплаты труда — одна из животрепещущих. Ясно одно: прожить на зарплату регента или певчего нереально. Однако настоящих подвижников пения Господь милостью Своей не оставляет. Но бывает, человек думает: "Настоящий певчий разбрасываться не должен, мне нужно семью кормить, стало быть, лучше вообще петь не буду, чем халтурить". Обычно такие "бывшие певчие" в душе понимают, что не правы, но на тех, кто клирос совмещает с другой работой (а таких большинство), страшно злятся.

Впрочем, мне кажется, "бывших певчих" вообще нет. Есть люди, которые пришли на клирос подработать или получить удовольствие от процесса пения и красивой музыки — как в хоровой кружок. Настоящие певчие не приходят — их приводит Господь, и порой самыми удивительными путями. Как сказала одна моя знакомая, настоящий певчий по своей воле с клироса не уйдет. Будет переживать неудачи, молиться, учиться, но без клироса не сможет.

Доброго времени суток всем, кто зашёл на мой обновлённый блог о церковном пении. Как и обещала в предыдущем своём посте, публикую своё продолжение и воплощаю обещанное.

На почту gmail недавно пришло письмо одной моей подписчицы, где она задаёт очень интересные и, главное, актуальные вопросы:

Вопрос? И не один, а несколько…

«Алёна, у меня есть некоторые недоумения. Если вы найдете возможность ответить мне, пожалуйста, просветите меня по двум вопросам.

Во-первых, я не понимаю, почему поют везде по-разному? Академическое пение на зевке, оно объемное, ни с чем не спутаешь. Тем не менее, например, в монастыре поют очень красиво, молитвенно, но это как будто не академическое пение, а дар Божий.

Да и вообще певчие все по-разному поют. У нас в храме есть одна певчая, так если бы я имела власть, вместо нее пригласила бы другую. Потому что ее голос, хотя и очень красивый, но он как будто не церковный. Понимаете, о чем я говорю?

Потом, некоторые поют приглушенно, мне кажется, что именно тот звук церковный, он чистый, короче, как вы поете, на вашем клиросе так поют. А я слышу часто голоса, они, от природы своей, наверное, очень приятны на слух, но они отличаются некоторой звонкостью. Как все-таки правильно нужно петь? Это вопрос о качестве пения.

Еще один вопрос. Почему я никак не могу научиться сразу и навсегда правильно открывать рот? Если рядом со мной поет человек с правильным дыханием, соответственно и я сразу настраиваю свой аппарат правильно, и голос льется и так легко. И, наоборот, при неправильном пении кого-нибудь я тоже начинаю петь на горле. Хотелось бы устаканиться наконец-то:)))

Я понимаю, вы скажете, что нужно делать упражнения, но я опытно знаю, что второй мой вопрос напрямую связан с первым. Если я не понимаю, как правильно нужно петь, то не знаю к чему конкретно нужно стремиться».

Отличная тема для моего поста. Это ещё очень созвучно с тем, о чём я думала и рассуждала всегда.

Итак, приступим.

«Академическое пение на зевке, оно объемное, ни с чем не спутаешь. Тем не менее, например, в монастыре поют очень красиво, молитвенно, но это как будто не академическое пение, а дар Божий».

Да, именно так. У монахинь очень чистый и своеобразный звук. Что женское, что мужское монастырское пение – это как отрешение от всего земного и уже здесь, при жизни, ощущение Божьего величия во всём. Никаких, на мой взгляд, мускульных усилий и потуг, тем не менее, они поют вокально.

Во всяком случае, так слышу. Это, конечно, совсем не тот вокал, что преподают в светских музыкальных учебных заведениях, но звук лёгкий и звенящий. Когда рядом со мною кто-то поёт не вокально, не на зевке, а на горле и на связках, я чувствую это на мышечном уровне.

И по инерции сразу всё начинает и у других сковывать в певческом плане и напрягаться внутри, потому что это именно так работает. И если певчий не профессионал, то стоя на клиросе с таким вот невеждой зажимистым, он и сам начинает петь неправильно. Поэтому, учиться пению нужно у владеющих вокалом, а не дилетантов.

Не могу толком объяснить, как поют монахи и монахини, но абсолютно точно не на горле и не на связках, а на дыхании. Поют звуком, приближенном к губам. Не в затылке ощущается звучание голоса, как это может показаться у оперных певцов, а именно в близкой певческой позиции («на зубах», «на губах»)

Сегодня пела с монахиней, на каноне Утрени поются стихи и некоторые очень длинные по протяжённости. Так вот матушка поёт этот длиннющий стих и не берёт посередине фразы дыхание, тогда как я еле допевала сегодня, и дыхание заканчивалось перед самым окончанием фразы. Хотя и дыхание, и звукообразование у меня в норме.

Монашеское пение — это Божий дар, я так думаю. Сейчас говорю не про Безруково, а вообще. Так как именно безруковское пение, на мой взгляд, ни вокальной правильностью звучание, ни особой такой молитвенностью (ИМХО) не отличается.

«У нас в храме есть одна певчая, так если бы я имела власть, вместо нее пригласила бы другую. Потому что […] ее голос, хотя и очень красивый, но он как будто не церковный». «некоторые поют приглушенно, мне кажется, что именно тот звук церковный, он чистый»

Вы сами себе на вопрос и ответили.

Что Святые отцы говорили о пении в церкви? Пение не должно быть кричащим, певчие не имеют никакого права «выпячивать» и показывать наружу свои «прекрасные» звонкие голоса, а все поют как один человек. «Едиными усты и единым сердцем»

Клирос — это ведь не филармония и не оперный театр? А многие светские певчие не различают этого.

По поводу той певчей со звонким и красивым голосом. Я знала одну такую. Пришла в храм петь и могла интонировать только первый голос, так как у вокалистов, как правило, отсутствует гармонический слух, и они привыкли петь под аккомпанемент.

Так вот эта барышня «верещала» первым на клиросе так, что у меня «лопались» барабанные перепонки. Её напряжение (якобы, певческая опора) передавалось мне, и к концу Литургии я «выползала» с клироса как выжатый лимон.

Петь вместе с ней было невыносимо. Никого не было слышно, потому что всю службу звучало соло яркого сопранового тембра с клиросом. Но как то я послушала её в записи на диске, она исполняла там арию из оперы Моцарта, то поняла, что девушка для оперной сцены, а не для клироса. Это было гениально. Просто супер красиво всё звучало.

О чём я здесь? Просто не всем петь в опере, и не всем в храме. Однажды я пришла устраиваться на работу в камерный хор г.Новокузнецка, руководителю не понравился мой тембр, отсутствие в нём певческого вибрато и прочих «достоинств», которыми обладают светские академические певцы. Мне отказали.

На тот момент меня это расстроило, а сейчас, вспоминая про это, считаю что всё произошло так как и должно было произойти.

Не подошла для камерного хора и, напротив, я достаточно хорошо сливаюсь со всеми партиями в церковном.

Опять отвлеклась. Совсем недавно мне посчастливилось вновь попеть с той девушкой, которая очаровала меня исполнением арии и раздражала воплем в храме. И каково было моё удивление, когда, приготовившись вновь услышать вопли, ощутила мягкое, красивое и поистине .

Все мы под Богом ходим и только Ему знать, кого и куда поставить или убрать. Полюбите ту девушку со звонким голосом, которую, как вы интересно выразились, убрали бы с клироса. Возможно, она поймет со временем суть богослужения и то, как на самом деле нужно петь в храме. Поймёт и станет очень хорошей певчей.

Вопли или ангелогласие?

Вы не поверите, но я раньше тоже «вопила», когда пришла и пела в своём самом первом церковном хоре Покровского храма. Одно хорошо. Тогда я подвизалась в первых альтах, и мои громкие звуки тонули в обще-хоровом рёве. И за что только нам зарплату платили?

Временем позже «верещала» в партии вторых сопрано в духовном училище, потому что надо было ведь всему миру заявить о том, какой у меня звонкий, красивый, а самое главное, ГРОМКИЙ голос.

Я пела громко и крикливо тогда, когда имела послушание на своём первом клиросе и на приходе г.Ленинск – Кузнецка. До тех пор, пока отец Владимир, служащий на то время вместе со мною, не подарил мне кассету с записью одного из хоров. По моим ощущениям это пел монастырский хор, но как выяснилось совсем недавно, это был хор храма Святаго Симеона Богоприимца и праведной Анны. Именно в их исполнении впервые услышала пятиголосный концерт, который мы сейчас разучиваем к фестивалю.

Услышав впервые ангелогласие, поняла, что хочу петь так же. Именно тогда совсем по-другому, чем предыдущий мой клирос, зазвучал церковный хор храма Новомучеников и исповедников Российских, в коем впервые я подвизалась регентом. Об этом мне даже муж сказал, услышав наше звучание, довольно далёкий на тот момент от дел церковных и Православия.

Ведь даже ему, светскому работяге — шахтёру, понравилось спокойное и мягкое звучание церковных песнопений. Мне и с певчими на тот момент как то повезло. Сама то я подпевала то альтом, то тенором, а вот в первые голоса мне хватило ума поставить девушку, имеющую колоратурное сопрано.

Поэтому, когда звучали ирмосы Пасхи Веделя и хор в приподнятом пасхальном настроении всё время завышал интонацию на полтона, нота «си бемоль» звучала легко и воздушно. Лариса «звенела» колокольчиком, да и весь хор тоже.

Поэтому Пасху мы отправили в 1998 на ура. Если бы в сопрано я поставила петь какую – нибудь вокалистку с академическим звонким тембром и мощным вибрато, коим они почти все обладают, это был бы тихий, вернее громкий ужас.

Однажды так и было. Меня пригласили попеть в храм, зная, что спою любую партию с листа, третью партию на женском клиросе. Пели «С нами Бог» Зиновьева на Рождество Христово. Это было что то. В первых сопрано – вокалистка с мощным сопрано, в котором присутствует полный «суп набор», ой… то есть всё, что присуще академистам.

Являясь действующей солисткой филармонии, она «заполняла» храм своим мощным звучанием так, что мне можно было (а у меня голос тоже крепенький), да и не только мне, а и всем остальным совсем не петь. Или петь не в ноты, как попало, невпопад.

Всё равно ведь слышно было только первое сопрано, чуть-чуть второе, а оставшиеся партии просто «шипели» там внизу по сравнению с грандиозным и звонким тембром нашей уважаемой филармонистки.

Может быть поэтому, мои сопрано всегда поют тише всех, я на этом жёстко и неуклонно всегда настаиваю. Разрешается петь громко почти всем, кроме сопрано (особенно, если верхние звуки выходят за рамки «ре второй октавы»).

Певческая пирамида.

Звучание хоров, которыми я обычно управляла и управляю, строится по принципу пирамиды (как можно меньше голосов наверху, и больше внизу). Ведь верхний голос, как бы тихо он не пел в хоре, всё равно будет слышно. Так зачем же «вопить» истошно и «верещать»? Ведь в таком пении очень сложно услышать молитву.

И это отвлекает от самого главного. От Слова. От богослужебного текста. Вы никогда не обращали внимания на то, что когда слушаешь академический вокал и оперных певцов (я это помню по музыкальному училищу, когда мы слушали для викторины ту или иную оперу), никогда не понятно, о чём поют и какие слова произносят? А если слушаешь хор, звучащий в опере, так вообще не понять ни слова, если не будешь следить по клавиру.

А теперь представьте, что творится в церкви, если там поёт хор сплошь и рядом состоящий из певцов филармоний и оперных театров. Для них неважно содержание. Главное, громко пропеть и показать свой яркий вокал на всеуслышание. Грянуть так, чтобы купол обрушился.

Я сама была такая же, как все академисты — вокалисты, поэтому отлично понимаю и автора вопросов, адресованных мне и то, о чём сейчас пишу.

«Потом, некоторые поют приглушенно, мне кажется, что именно тот звук церковный, он чистый…. А я слышу часто голоса, они, от природы своей, наверное, очень приятны на слух, но они отличаются некоторой звонкостью. Как все-таки правильно нужно петь?»

Блеск и глянец или бархат?

Я бы сказала не приглушённо, а матово что ли. Это как на фотографии. Звонкий голос – глянцевое фото, бархатный и матовый тембр – матовое изображение. Многие хормейстеры приучены к тому, что в хоре крайние партии (сопрано и бас) должны иметь бо’льшее количество голосов, нежели средние (альты и тенора).

В светском хоре – возможно, но не в церковном. А что у нас в церкви порою? Мало того, что на клиросе в партии первых сопрано поют, как правило, тётки с мощными и сочными (звонкими) голосами, так их там ещё и 15 человек собирается иногда по воскресным дням и праздникам.

А во второй партии два человека, и в третьей один. И что в итоге получается? Тоже пирамида, но какая? Правильно, треугольником вниз. Сами посмотрите. 15, под ними двое, под двумя один…

А я лично за ту, что треугольником наверх. Одно сопрано, два альта, три тенора и четыре баса. Это, конечно, образно, но у меня в реале больше низких и густых тембров в хоре, чем высоких. И песнопения к богослужению выбираются по принципу не выше «ми» — «фа» второй октавы в партии сопрано. Может быть, поэтому все и слышат в звучании Атамановцев некоторую лёгкость и воздушность?

«Почему я никак не могу научиться сразу и навсегда правильно открывать рот? Если рядом со мной поет человек с правильным дыханием, соответственно и я сразу настраиваю свой аппарат правильно, и голос льется и так легко».

Потому что это искусство и навык пения правильного и вокального отрабатывается годами в консерваториях и музыкальных училищах. И даже тогда, не все выпускники могут правильно и вокально воспроизводить звуки.

Пению можно и нужно учиться всю жизнь. Ведь нет предела совершенству. И конечно же, вставайте петь рядом с человеком, голос которого настроен правильно, ведь тогда и вы очень быстро подхватите от него это самый правильный навык пения.

«Я понимаю, вы скажете, что нужно делать упражнения, но я опытно знаю, что второй мой вопрос напрямую связан с первым. Если я не понимаю, как правильно нужно петь, то не знаю к чему конкретно нужно стремиться».

Раз понимаете, что нужно делать упражнения, значит делайте. Делайте хоть что – нибудь в плане обучения правильному пению, а по ходу движения разберётесь что и как. Ведь для того, чтобы переплыть реку, не стоит исследовать её вдоль и поперёк, нужно просто прыгнуть в воду.

На сегодня у меня всё. Благодарю за то, что вы дочитали моё огромное откровение. Думаю, что ответила на все ваши вопросы, дорогая моя подписчица. А может быть и не только ваши …

Да, и поздравляю всех с наступающим Благовещением, которое совпало с прекрасной Крестопоклонной Неделей Великого поста.

Желание петь на клиросе испытывают многие. Стоит ли воспринимать тягу к церковному пению как призвание? Нужно ли реализовывать свое желание? Возможно ли это? Принесет ли это пользу Церкви? Об одном таком опыте — рассказ от первого лица в нашей сегодняшней рубрике.

Изначально я очень сильно сомневалась в том, что мне стоит воплощать в жизнь свое желание петь в церковном хоре. Однако обстоятельства складывались таким образом, что не встать на клирос означало бы непослушание настоятелю храма, который я посещала. А на это я решиться не могла.

Окраинный храм, небольшой женский коллектив. Почти у всех была основная работа, и на клирос многие приходили при наличии свободного от нее времени. Священники и тому были рады — с певчими было не густо. Многие из нас послушно пели стихиры, тропари и нотные песнопения, на которые указывал регент, но самостоятельно в уставе не разбирались и без регента службу спеть не могли. Однажды пришла я пораньше, время начала Литургии неумолимо приближалось, а регент и другие певчие опаздывали. Священник выглянул из алтаря и, увидев одного певчего, удовлетворенно кивнул: ему и невдомек, что этот певчий — дуб-дерево и в одиночку даже «Господи, помилуй» в нужном месте не споет. Когда я поняла, что батюшка может начать службу, не дожидаясь прихода опаздывающего регента, — сбежала с клироса сломя голову. Стыдно, конечно, но это лучше, нежели претерпеть позор потом, во время службы. После второго такого происшествия я начала задумываться о том, что со своим образованием в этой области надо что-то делать.

Оказалось, что учиться церковному пению в Саратове человеку, занятому на основной работе с 8 до 17 часов, особо и негде. Но мне несказанно повезло…

Спасите наши уши!

Однажды мне поступило предложение петь в храме во имя святого праведного Лазаря Четверодневного, что на Ново-Елшанском кладбище. Желающих быть там певчими не было: и добраться сложно, и прихожан особо нет в связи с удаленностью от города. И как-то все сходилось на мне: живу недалеко, в Жасминном, есть свой автомобиль, желание подтянуть свой уровень в области церковного пения и возможность сделать это, не травмируя слух прихожан.

Несколько вечеров перед первой Литургией, которую мне предстояло спеть самостоятельно, со мной позанималась регент Никольского храма. Она упорядочила в моей голове знания и навыки, и я стала понимать ход службы, а также вполне сносно пропевала основные песнопения. Больше времени на занятия не было — приближались выходные и мое первое «одиночное плавание».

Как только началась служба, меня парализовал страх. Отчего?! Ход Литургии я выучила, священника знала давно, свечница — добрая знакомая, а алтарник — тот вообще живет со мной по соседству. Больше в храме никого не было, кроме Сил бесплотных. «Вот в них все и дело!» — это я потом прочувствовала душой. Впоследствии трепет перед службой возникал всегда, даже когда я уже была уверена в своих силах. Я поняла, что богослужение — самое важное, что происходит на земле. А человек, участвующий в нем, несет колоссальную ответственность за качество и каждую секунду этого таинственного действа.

На той, первой, Литургии я читала и пела как в тумане, от страха совершенно ничего не соображая. Подошел черед чтения Апостола. На ватных ногах я вышла к центральному аналою и на возглас священника из алтаря: «Премудрость!» зачем-то вместо фразы «К Галатам послания святаго апостола Павла чтение» торжественно изрекла: «Вонмем!». Единственное, на что в тот момент хватило моего парализованного страхом ума, — понять, что сморозила я что-то не то… Повисла звенящая тишина. Мне эта минута тишины показалась вечностью, я покачивалась на ватных ногах, борясь с желанием упасть в спасительный обморок. Священник меня из ступора вывел, ситуацию исправил, я прочла послание к Галатам и с горем пополам допела-таки Литургию.

На всенощном бдении, которое сложнее Литургии, я первое время тоже выкидывала фортели. Бедные батюшки, которые служили в Лазаревском храме посменно! Все они понимали, что деваться от меня некуда. Певчих, умеющих самостоятельно, в одиночку пропеть всю службу, в городе тогда можно было пересчитать по пальцам…

И вот буквально за несколько последних лет ситуация в нашем городе переменилась. Я даже немного завидую тем, кто учится петь сейчас, потому что перед этими людьми открыты большие возможности получить глубокие знания, и ничьи уши от их ученических ошибок не пострадают!

Любители-отличники

Любительские хоровые коллективы сейчас есть практически во всех саратовских храмах, а в некоторых помимо любительских взрослых хоров существуют и детские.

Я пообщалась с регентами любительских церковных хоров, интересуясь у них, можно ли научиться церковному пению, не имея музыкального образования. Есть ли шансы научиться красиво петь, если ваш голос не услаждает слух собеседника? Возможно ли это, если вы немилосердно фальшивите, а петь очень хочется?

— Было бы желание, — говорит Ирина Катарьян, регент Ильинского храма поселка ВСО города Саратова. — Я никого не отсеиваю. Слух можно выработать, голос поставить. Все зависит от трудолюбия человека, и нередко приходится замечать, как люди с меньшими вокальными данными оставляют позади тех, кому дарован хороший слух и голос. Наши любители сейчас уже поют Литургию по субботам. Я считаю, что практика очень важна и именно применение знаний на богослужениях ускоряет обучение.

— С любительским хором очень приятно работать, — рассказывает Мария Никитина, преподаватель церковного пения в певческой школе Петропавловского храма Саратова. — Они как дети-отличники: их важное качество — усердие.

— В певческой школе Петропавловского храма преподается чинопоследование богослужения (устав), церковнославянский язык, вокал и непосредственно пение, — рассказывает регент любительского хора Виктория Усова. — Любители поют на вечернем богослужении по пятницам и на Литургии по субботам. В праздники выезжают на богослужения в села, где нет певчих. Сейчас у нас обучается 30 человек.

Наталья Федотова занимается с любительским хором храма во имя святителя Митрофана Воронежского.

— Хор существует с июля 2015 года, — рассказывает Наталья. — Учим пока Литургию (обиход) и тропарные гласы. Результаты уже есть. Конечно, приходится много времени тратить на обучение новичков нотной грамоте, потому что основная масса учеников музыкального образования не имеет, но это преодолимое препятствие.

В бывшем здании семинарии по адресу Радищева, 24 работают курсы церковного пения, организованные миссионерским отделом Саратовской епархии. Обучение проходит также по нескольким направлениям — от постановки дыхания и голоса до изучения чинопоследования Божественной литургии, всенощного бдения, молебна и панихиды.

Зачем это нужно?

Много в России вымерших сел-призраков. А где-то в глубинке жизнь еще теплится. Например, в старинном русском селе Синодское Воскресенского района Саратовской области численность населения когда-то достигала 2500 человек. В центре села стоял каменный, с колокольней и престолом во имя Святой Живоначальной Троицы красавец храм. В советские годы он был разрушен, а Синодское, как и многие другие российские села, пришло в упадок. И вот в 2015 году общине было передано здание бывшей сельской конторы для совершения богослужений.

Воскресное утро, к храму тянутся немногочисленные прихожане, и каждый несет с собой или везет на санках по небольшому полену — в храме установлена дровяная печка. По большим праздникам в Синодское приезжает служить командированный из Саратова священник, а по выходным из Саратова прибывают миссионеры — Надежда Анатольевна Попова и Олег Федорович Злобнов. Приезжают, потому что это нужно верующим жителям Синодского. Олег посещает курсы миссионерского отдела епархии, Надежда ходит на курсы церковного пения. В Синодском они служат обедницу мирским чином и читают часы. Надежда поет, Олег Федорович после службы объясняет прихожанам суть главы Евангелия и Апостола, которые читались в этот день.

Прихожан мало, всё больше старушки.

— Конечно, печально видеть, что в храме только немощные бабушки, — говорит Надежда. — Но согревает мысль, что первыми всегда приходят старушки, а за ними начинает подтягиваться и молодежь. И верится, что если возрождается церковь, возродится и село.

— Священников не хватает, организовать регулярные богослужения в отдаленных селах не представляется пока возможным, поэтому цель наших курсов — подготовить людей, которые могли бы послужить Церкви на клиросе, — говорит руководитель миссионерского отдела Саратовской епархии священник Дионисий Каменщиков. — Тогда жители глубинки смогут молиться в церкви не только в большие праздники, но и каждые выходные. Мы понимаем, что таких людей вряд ли будет много, потому что это настоящее подвижничество — каждые выходные отправляться в дальнее село, несмотря на погоду, самочувствие, настроение. Это настоящее жертвенное служение, и людей, на него способных, единицы. Но мы таких людей ищем.

Наверно, когда есть желание послужить Церкви, Богу и людям, и для этого предоставляются все возможности, нужно хвататься за них, чтобы спустя годы не пришлось испытывать горечь за потраченное зря данное Богом время и закопанные таланты.

Газета «Православная вера» № 02 (550)