Сандро Боттичелли – биография и картины художника в жанре Раннее Возрождение – Art Challenge. Очарованная душа Последние годы жизни и смерть

Сандро Боттичелли (1445-1510) – это один из наиболее выдающихся флорентийских художников, творивших во времена эпохи Раннего Возрождения. Прозвище Боттичелли, что в переводе на русский язык означает бочонок, изначально принадлежало старшему брату художника Джованни, который обладал крупным телосложением. Настоящее имя живописца – Алессандро Филипепи.

Детство, юность и обучение мастерству

Родился Боттичелли в семье кожевника. Первое упоминание о нём было обнаружено спустя 13 лет после рождения мальчика, в 1458 году. Юный Боттичелли был крайне болезненным ребёнком, однако прилагал максимум усилий для обучения чтению. Приблизительно в этот же период Сандро начал подрабатывать в мастерской своего другого брата Антонио.

Ремеслом Боттичелли заниматься было не суждено, и он это понял спустя некоторое время работы подмастерье. В начале 60-х годов XV столетия Сандро начал обучение у одного из величайших художников той эпохи – Фра Филиппо Липпи. Стиль мастера сказался на юном Боттичелли, что позже проявилось в ранних работах художника.

Уже в 1467 году юный флорентийский художник открыл мастерскую, а среди первых его произведений значатся «Мадонна с младенцами и двумя ангелами», «Мадонна Евхаристии» и некоторые другие картины.

Начало самостоятельного творческого пути

Первый проект Сандро выполнил уже в 1470 году, а его работа предназначалась для зала суда. Дела у Боттичелли пошли как нельзя хорошо, и в скором времени он стал востребованным мастером, слава о котором постепенно начала доходить до королевского дворца.

Первый собственный шедевр Боттичелли создал в 1475 году. Им стала картина, получившая название «Поклонение волхвов». Заказчик был достаточно богатым и влиятельным банкиром, имеющим связи с тогдашними правителями города, с которыми он познакомил талантливого парня. С тех пор творец был близок к правящей семье Медичи и выполнял заказы специально для них. Главными работами этого периода можно назвать картины «Весна» и «Рождение Венеры».

Приглашение в Рим и пик славы

Слухи о молодом, но очень талантливом художнике быстро распространились до самого Рима, куда его в начале 80-х годов позвал папа Сикст IV. Боттичелли было поручено в сотрудничестве с другими известными личностями своего времени выполнять оформление недавно возведённого сооружения, известного и по сегодняшний день – Сикстинской Капеллы. Сандро принял участие в создании нескольких знаменитых фресок, в числе которых были «Юность Моисея» и «Искушение Христа».

Уже в следующем году Боттичелли вернулся в родную для себя Флоренцию, вероятной причиной чего стала смерть его отца. Хотя в это же время он был буквально перегружен заказами в родном городе.

В середине 80-х годов XV века Боттичелли был на пике славы: заказов было столько, что самостоятельно художник попросту не успевал писать все картины. Большую часть работы выполняли ученики выдающегося творца, а сам Боттичелли занимался лишь созданием самых сложных элементов композиций. Среди наиболее известных работ художника, которые были созданы им в 80-е годы, значатся «Благовещение», «Венера и Марс» и «Мадонна Магнификат».

Позднее творчество

Серьёзные испытания в жизни постигли творца в 90-е годы, когда он потерял горячо любимого брата, от которого ему досталось столь забавное прозвище. Немного позже художник начал сомневаться в том, была ли вся его деятельность оправданной.

Совпало это все с крайне важными событиями, приведшими к свержению династии Медичи. К власти пришел Савонарола, яростно критиковавший расточительство и продажность прежних правителей. Недоволен он был и папством. Власть этому правителю обеспечила народная поддержка, переметнулся на его сторону и Боттичелли, но правил Савонарола совсем недолго: спустя всего несколько лет он был свергнут с престола и заживо сожжён на костре.

Печальные события глубоко ранили живописца. Многие в то время говорили, что Боттичелли был одним из «новообращённых», о чём можно было судить по последним работам творца. Именно это десятилетие стало решающим в жизни художника.

Последние годы жизни и смерть

В последние 10-12 лет жизни слава великого живописца начала постепенно угасать и о былой популярности Боттичелли мог только вспоминать. Современники, заставшие его последние годы жизни, писали о нём, что он был совсем нищим, передвигался на костылях и никому не было до него ни малейшего дела. Последние работы Боттичелли, в числе которых было «Мистическое Рождество» 1500 года, не пользовались популярностью, и никто не обращался к нему по поводу заказа новых картин. Показателен был и тот случай, когда тогдашняя королева при выборе художников для выполнения своего заказа, всячески отвергала предложения Боттичелли.

Умер некогда известный живописец в 1510 году в полном одиночестве и бедноте. Похоронен он был на кладбище возле одной из флорентийских церквей. Вместе с самим творцом полностью умерла и слава о нём, которая была возрождена только в заключительных десятилетиях XIX века.

Существуют несколько картин, с которыми у людей ассоциируется эпоха Возрождения. Эти картины всемирно известны и превратились в настоящие символы того времени. Для написания большинства картин художники приглашали в качестве натурщиков людей, чьи имена до нас не дошли. Они просто были похожи на персонажей, требовавшихся художнику и все. А поэтому как бы нас не интересовала их судьба, сейчас о них практически ничего не известно.

Сандро Боттичелли и его «Венера», Симонетта Веспуччи

Примером этого может служить известная картина Микеланджело, украшающая потолок Сикстинской капеллы, «Сотворение Адама», или же творение того же автора – статуя Давида. Теперь уже неизвестно, кто же послужил моделью для создания этих произведений.

То же самое и с известнейшей картиной Леонардо да Винчи «Мона Лиза». Сейчас ходит множество слухов о том, что натурой для написания была Лиза Жерардини, но в этой версии существует больше сомнения, чем уверенности. Да и сама загадочность картины скорее связана с самой личностью Леонарда да Винчи, нежели с его моделью.

Однако на фоне всей этой неопределённости, история создания известной картины Сандро Боттичелли «Рождение Венеры» и модель, послужившая прообразом Венеры, вполне ясна. Ею была Симонетта Веспуччи, всеми признанная красавица той эпохи. К сожалению, картина писалась не с натуры, потому что к этому моменту муза Боттичелли была уже мертва.

Боттичелли родился во Флоренции и всю жизнь ему покровительствовала влиятельнейшая семья в городе того времени – Медичи. В том же городе жила и Симонетта, её девичья фамилия была Каттанео, она была дочерью генуэзского дворянина. Симонетта в шестнадцать лет вышла замуж за Марко Веспуччи, влюбленного в нее без памяти и хорошо принимаемого её родителями.

Все мужчины города сходили с ума от красоты и доброго характера Симонетты, даже братья Джулиано и Лоренцо Медичи подпали под её обаяние. В качестве модели для художника Сандро Боттичелли Симонетта была предложена самой семьей Веспуччи. Для Боттичелли это стало роковой встречей, он влюбился в свою модель с первого же взгляда, она стала его музой. В то же время на проходившем в 1475 году рыцарском турнире Джулиано де Медичи выступал с флагом, на котором также был изображен рукой Боттичелли портрет Симонетты с надписью на французском языке, означавшей «Несравненная». После его выигрыша на этом турнире, Симонетта была объявлена «Королевой Красоты», а слава о ней как о самой красивой женщине во Флоренции распространилась по всей Европе.

И как уже упоминалось выше, к сожалению Симонетта вскоре умерла, в 1476 году в возрасте всего 23 лет, предположительно от туберкулеза. Боттичелли никогда не смог уже её забыть и всю жизнь прожил один, умер он в 1510 году.

Без сомнения, художник с уважением относился к браку Симонетты и никак не проявлял своей любви, кроме написания множества картин с её изображением. Так на известном полотне «Венера и Марс» он изобразил героев, чье сходство с Симонеттой и самим автором в роли Марса никем не ставится под сомнение.

А в 1485 году Боттичелли и написал знаменитую картину «Рождение Венеры», которую посвятил памяти своей возлюбленной, спустя девять лет после её смерти. Любовь Боттичелли была так велика, что он попросил похоронить себя в усыпальнице, где была похоронена Симонетта Веспуччи, «в ногах» её захоронения.

Известно, что Боттичелли написал более 150 работ, но большинство из них были уничтожены представителями католической церкви, обвинившей работы в язычестве и светскости. «Рождение Венеры» была чудом спасена, по слухам, её защитил Лоренцо де Медичи в память о своем брате и любви к Симонетте.

Сандро Боттичелли – выдающийся представитель флорентийской живописи эпохи Кватроченто. После смерти мастер ушел в забвение. Так продолжалось вплоть до середины XIX века, когда у публики вновь проснулся интерес к его творчеству и биографии. Имя Сандро Боттичелли приходит на ум и обывателям, и специалистам одним из первых, когда речь заходит об искусстве раннего Возрождения.

Детство и юность

Интересный факт, о котором знает не каждый: Боттичелли – не настоящая фамилия художника. В детстве его звали Алессандро ди Мариано ди Ванни Филипепи. 1 марта 1445 года в семье флорентийского кожевника Мариано родился младший сын – Сандро. Кроме него, у родителей были три старших сына: Джованни и Симоне, посвятившие себя торговле, и Антонио, выбравший ювелирное ремесло.

О происхождении фамилии живописца нет единого мнения. Первая теория связывает прозвище Боттичелли с торговой деятельностью двух старших братьев художника («botticelle» переводится как бочонок). Сторонники другой теории также считают, что прозвище досталось Сандро от брата Джованни, но уже по другой причине: тот был толстяком. Другие исследователи утверждают, будто новая фамилия перешла к Боттичелли от другого брата – Антонио («battigello» - «серебряных дел мастер»).

В юности в течение 2 лет Сандро был учеником ювелира. Но в 1462 (или в 1464 - мнения исследователей расходятся) поступил в художественную мастерскую к Фра Филиппо Липпи. Когда последний в 1467 покинул Флоренцию, наставником будущего гения стал Андреа Верроккьо. Кстати, учился в мастерской Верроккьо в одно время с Боттичелли. Через 2 года, в 1469-м, Сандро начал самостоятельную работу.

Живопись

Точные даты написания большей части картин художника не известны. Специалистами определены примерные датировки, основанные на стилистическом анализе. Работа, вошедшая в историю как первая и полностью принадлежащая кисти Боттичелли, - «Аллегория силы». Написанная в 1470 году, она предназначалась для зала флорентийского Торгового суда. Сейчас является экспонатом галереи Уффици.

К первым самостоятельным произведениям художника также относятся многочисленные изображения . Наиболее известна «Мадонна Евхаристии», написанная около 1470 года. В этот же период у Боттичелли появляется собственная мастерская. Сын его бывшего наставника – Филиппино Липпи – поступает к Сандро учеником.

После 1470 года все больше проявляются особенности стиля мастера: яркая палитра, передача оттенков кожи при помощи насыщенных охристых теней. Достижение Боттичелли как живописца – способность живо и емко раскрыть драматизм сюжета, наделяя образы экспрессией, чувствами и движением. Это ярко проявилось уже в раннем (1470-1472) диптихе о ветхозаветном подвиге , обезглавившей ассирийского захватчика Олоферна.

Первое изображение обнаженного тела у Боттичелли – картина «Святой Себастьян». В день святого-мученика, 20 января 1474, она была торжественно представлена жителям города. Вертикальное полотно вывесили на колонне церкви Санта-Мария-Маджоре.

В середине 1470-х к Сандро обращается к портретному жанру изобразительного искусства. В этот период появился «Портрет неизвестного с медалью Козимо Медичи». Кем был молодой человек, изображенный на картине 1474-1475 годов, доподлинно неизвестно. Есть предположение, что это автопортрет. Некоторые исследователи полагают, что моделью художнику послужил брат Антонио, другие – что на полотне изображен сам автор медали или же представитель семьи Медичи.

С этим могущественным флорентийским семейством и их окружением живописец сблизился в 70-е годы. 28 января 1475 Джулиано Медичи, брат главы Флорентийской республики , участвовал в турнире со штандартом, над росписью которого работал Боттичелли. Около 1478 года художником написан портрет самого Джулиано.

На прославленном полотне «Поклонение волхвов» семейство Медичи изображено уже практически в полном составе вместе со свитой. Ее частью был и Боттичелли, фигуру которого можно увидеть в правом углу.

26 апреля 1478 года в результате неудавшегося заговора против Медичи Джулиано был убит. По заказу выжившего Лоренцо художник написал фреску над воротами, ведущими к палаццо Веккьо. Изображение повешенных заговорщиков, выполненное Боттичелли, не просуществовало и 20 лет. После изгнания из Флоренции менее удачливого правителя Пьеро Медичи оно было уничтожено.

К концу 1470-х живописец становится популярным за пределами Тосканы. Папа Сикст IV пожелал видеть Сандро во главе работ по росписи стен недавно построенной капеллы. В 1481 Боттичелли прибывает в Рим и вместе с другими художниками начинает работу над фресками. Его кисти принадлежат три, включая «Искушение Христа», а также 11 портретов пап. Через 30 лет потолок Сикстинской капеллы распишет , и она станет известной на весь мир.

После возращения из Ватикана, в первой половине 1480-х годов, Боттичелли создает главные шедевры. Они навеяны античной культурой и философией гуманистов, последователей неоплатонизма, с которыми художник сблизился в тот период. «Весна», написанная в 1482 году, - самое загадочное произведение автора, которое до сих пор не имеет четкой интерпретации. Считается, что художник создавал картину, вдохновившись поэмой «О природе вещей» Лукреция, а именно отрывком:

«Вот и Весна, и Венера идёт, и Венеры крылатый

Вестник грядёт впереди, и, Зефиру вослед, перед ними

Шествует Флора-мать и, цветы на путь рассыпая,

Красками всё наполняет и запахом сладким…

Ветры, богиня, бегут пред тобою; с твоим приближеньем

Тучи уходят с небес, земля-искусница пышный

Стелет цветочный ковёр, улыбаются волны морские,

И небосвода лазурь сияет разлившимся светом»

Этой картиной, как и двумя другими жемчужинами этого периода – полотнами «Паллада и кентавр» и «Рождение Венеры», владел Лоренцо ди Пьерфранческо Медичи, троюродный брат герцога Флоренции. Давая характеристику этим трем произведениям, исследователи отмечают певучесть и пластику линий, музыкальность колорита, чувство ритма и гармонии, выраженное тонкими нюансами.

В конце 1470-х – начале 1480-х Боттичелли работает над иллюстрациями к «Божественной комедии» . Из серии рисунков пером на пергаменте уцелели немногие, среди них - «Бездна ада». Из произведений на религиозную тему этого периода выделяют «Мадонну с младенцем на троне» (1484), «Благовещение Честелло» (1484-1490), тондо «Мадонна Магнификат» (1481-1485) и «Мадонна с гранатом» (ок. 1487).

В 1490-1500 годах Боттичелли находился под влиянием учения монаха-доминиканца Джироламо Савонаролы, критиковавшего церковные порядки того времени и излишества светской жизни. Проникшись призывами к аскетизму и покаянию, Сандро стал использовать более темные и сдержанные оттенки.

С портретных фонов исчезли пейзажи и элементы интерьера, что видно на «Портрете Данте» (ок. 1495). Написанные около 1490 года «Юдифь, покидающая палатку Олоферна» и «Оплакивание Христа» - характерные для того времени работы живописца.

Обвинение Савонаролы в ереси и казнь в 1498-м, а еще раньше - смерть Лоренцо Медичи и последовавшие за этим политические волнения в Тоскане потрясли Боттичелли. Мистицизма и мрачности в творчестве прибавилось. «Мистическое рождество» 1500 года – главный памятник этого периода и последняя значимая работа художника.

Личная жизнь

О личной жизни Боттичелли известно мало. У художника не было жены и детей. Ряд исследователей считают, что Сандро был влюблен в Симонетту Веспуччи – первую красавицу Флоренции и даму сердца Джулиано Медичи.

Она послужила моделью для многих картин живописца. Симонетта умерла в 1476 году в возрасте 23 лет.

Смерть

В последние 4,5 года жизни Боттичелли не писал и жил в бедности. Великого мастера эпохи Кватроченто похоронили на кладбище флорентийской церкви Оньисанти 17 мая 1510 года.

Произведения

• ок. 1470 - «Аллегория силы»
• ок. 1470 - «Поклонение волхвов»
• ок.1470 - «Мадонна Евхаристии»
• 1474 - «Святой Себастьян»
• 1474-1475 - «Портрет неизвестного с медалью Козимо Медичи»
• ок. 1475 - «Портрет Джулиано Медичи»
• 1481-1485 - «Мадонна Магнификат»
• ок. 1482 - «Весна»
• 1482-1483 - «Паллада и Кентавр»
• ок. 1485 - «Венера и Марс»
• ок. 1485 - «Рождение Венеры»
• ок. 1487 - «Мадонна с гранатом»
• ок. 1490 - «Оплакивание Христа»
• ок. 1495 - «Клевета»
• ок. 1495 - «Портрет Данте»
• 1495-1500 - «Юдифь, покидающая палатку Олоферна»
• 1500 - «Мистическое рождество»

Мадонна Боттичелли

Грустная это история. В стихах нет ни слова о том, что произошло. Стихи так, вообще.

Конечно, мне приятно, что эти стихи полюбились в бригаде. Нравились и другие. Но, я думаю, больше потому, что ко мне хорошо относились. А эти… Все видели картину, о которой я написал стихи. Мадонна с младенцем. Ничего не выдумал.

В имении, оставленном врагами, Среди картин, среди старинных рам С холста в тяжелой золоченой раме Мадонна тихо улыбалась нам.

Я перед нею снял свой шлем ребристый, Молитвенно прижал его к груди.

Боями озверенные танкисты Забыли вдруг, что ждет их впереди.

Лишь о тепле. О нежном женском теле, О мире каждый в этот миг мечтал. Для этого, наверно, Боттичелли Мадонну доброликую создал.

Для этого молчанья. Для восторга Мужчин, забывших, что такое дом. Яснее батальонного парторга Мадонна рассказала нам о том, Что милостью окажется раненье, Что снова нам нырять в огонь атак, Чтобы младенцам принести спасенье, Чтоб улыбались женщины вот так.

От глаз Мадонны теплых и лучистых С трудом огромным отрывая взор, Я вновь надел свой танкошлем ребристый, Промасленный свой рыцарский убор.

Все так и было. Стали бы наши ребята заучивать эти стихи, если бы нашли в них хоть каплю неправды!

Написал я их не тогда, когда мы увидели картину, не в имении, а уже в землянке. Но времени прошло немного. Около недели. Может быть, дней десять.

Командир машины из соседнего взвода музыку к ним придумал. Хотел, чтобы это был марш нашей роты. Только вместо марша почему-то получилась грустная песня. Было в ней уже что-то слышанное, знакомое, но все равно хорошая у него получилась песня.

Нет, ничего в этих стихах не придумано. Не написал я лишь, что Мадонна была не одна, а с младенцем. Но младенец был как бы частью Мадонны.

Вот только не нравится мне в этих стихах… сам не могу понять, что мне не нравится.

На фронте стихи были для меня, что ребята в экипаже. Солдаты. А эти стихи отличались от других. Тоже как бы солдаты. Но только не в обыденной жизни, а на параде. Те же люди, та же сущность, те же желания. Но в повседневной жизни они не такие прилизанные. Эти стихи отличались от всех других, написанных мной в ту осень.

Наступление выдохлось. Пехота окопалась и заняла оборону. Нас отвели в тыл. Мы поселились в роскошном имении. В том самом, в котором мы увидели эту картину. Но черта с два танкистам дадут усидеть в имении. Нас поперли. Не немцы – свои. Штаб стрелкового корпуса. Обидно, конечно. Но не плакать же из-за этого. Мы и до войны не проживали в имениях.

Построили землянки. Оборудовали их. Прихватили кое-что из имения. Я взял картину. Эту самую. Мадонну Боттичелли. Это батальонный начбой сказал нам, что Мадонну написал Боттичелли.

Капитан еще до войны был инженером. Очень культурный человек. Страшно не любил матерщинников. В танковой-то бригаде! И вообще он переживал, как бы мы, подрастающее поколение, не вышли из войны огрубевшими, с примитивным интеллектом – это он так говорил. Капитану нравилось, что из всего барахла, – а от него в имении глаза разбегались, – я выбрал именно эту картину.

Разве оно не понятно? Еще совсем недавно, в восьмом и в девятом классе я собирал открытки с репродукциями картин. Боттичелли мне не попадался. Все больше Шишкин и Бродский. В больших городах я не бывал. Читал, что есть на свете картинные галереи. Но какие они? Может быть, это имение и было картинной галереей? Чего только там не было навешано.

Но почему-то из всех картин с охотниками, с роскошными замками среди коричнево-зеленых деревьев, почему-то из всего этого великолепия я выбрал небольшую неяркую картину. Только женщина с младенцем. Но любил я эту картину!

В тот день начбой гостил у нас в землянке. Играл с нами в «балду». Воспитательный маневр. Играющий в «балду» должен хорошо знать грамматику. Обычно выигрывал тот, у кого больше словарный запас.

Мы сидели за большим овальным столом из палисандра, занимавшим все свободное пространство. Стулья тоже массивные, с резными спинками. На полу толстенный ковер, уже изрядно замызганный глиной. Еще один ковер с ярким восточным орнаментом застилал лежанку. Все это барахло мы перетащили из имения еще до того, как покрыли землянку крышей. Два крохотных оконца по бокам двери. Тускло. Целую неделю беспрерывно лили холодные прусские дожди. Тоскливо. Выпить бы. И главное – есть кое-что в запасе. Да разве посмеешь в присутствии капитана. Конечно, он нам не начальник. Но очень правильный человек наш начбой.

С утра по бригаде шастает комиссия из политуправления фронта. Больше всех, говорят, песочит какой-то полковник. Зверь, говорят. Но у нас порядочек. Ждем пополнение. Учимся потихонечку. Известное дело – бригада на формировании. Тоска.

Комиссия нагрянула внезапно, хоть мы и ждали ее прихода. Спустился в нашу землянку полковник. Дородный такой. Как наша мебель. За ним – дежурный по бригаде и еще два офицера из политотдела.

Я скомандовал, доложил. Постарался. Показал выправку. Сразу смекнул, кто он есть и что ему придется по вкусу. Пожалуйста. Нам не жалко.

Начбой объяснил про «балду». Полковнику это понравилось меньше, чем мой доклад. Сказал, что лучше бы занимались политподготовкой. Но так сказал, не в приказном порядке.

Осмотрел землянку. С одобрением вроде. Собирался уже уходить. И вдруг глаза его аж выкатились наружу.

Пальцем только тычет в картину и молчит, задыхаясь от гнева.

А картина под потолком над лежанкой у моего изголовья, в правом углу от входа. Темновато там. К тому же она в глубине широкой многоступенчатой рамы с потускневшей позолотой.

Стоит полковник немой от злости и пальцем упирается в воздух.

А Мадонна улыбается. Хорошо так улыбается. Держит на руках младенца и улыбается. Добрая.

А мы еще ничего не понимаем. И офицеры из политотдела, видать, тоже не понимают.

И тут как вывалится из полковника: – Кто разрешил икону в офицерской землянке? Спятил он, что ли? При чем тут икона? И вообще, какая может быть икона у еврея? Да еще такого убежденного атеиста. Но я и рта раскрыть не успел.

Все это произошло быстрее, чем выстрел. Полковник выхватил финку с наборной рукояткой из-под полы кителя, кинулся на лежанку да по Мадонне ножом – р-раз. Я аж ахнул. Будто в меня финку всадили. Никакого трофея не нужно было мне. Только одну Мадонну принес я из имения. За что же он ее так?

Ну а дальше что было! Начбой подошел к полковнику. А тот стоит с финкой в руках и пыхтит. А капитана таким мы еще никогда не видели. Страшный такой. Бледный. И вдруг каак врежет! Полковник так и рухнул. Как стоял, так и рухнул. Даже не согнулся ни в одном суставе. Ну я вам скажу, удар! Вот тебе интеллигент!

Лежит полковник, не движется. Не знаем, живой он или мертвый. А мы все оцепенели. И дежурный по бригаде. И офицеры из политотдела. Шутка ли! Капитан полковнику прилюдно дал по морде! Да еще какому полковнику!

Ну а уж когда полковник вскочил и выхватил пистолет, тут, значит, и я пришел в себя. А рана, нанесенная Мадонне, так болела, так кровоточила во мне, а яркие кольца наборной рукоятки ножа, валявшегося на замызганном ковре, так резали мои глаза, что ни о какой субординации уже не могло быть и речи. В такой ситуации уже не соображают, кто лейтенант, а кто полковник. Забрали мы пистолет. Руки скрутили. Связали его, буйвола, телефонным проводом и привалили к ножке стола. Политотдельцы, слава Богу, сообразили, что, если озверели офицеры из экипажей, то лучше не иметь с ними дела. Я даже не заметил, когда они покинули землянку.

Часа через два явился к нам сам член военного совета, генерал-лейтенант. А с ним – наш комбриг. И еще куча всякого большого начальства. Только тогда развязали полковника. Хотел он что-то сказать генералу, но тот очень нехорошо посмотрел на него. Если разобраться по существу, какое наказание может быть страшнее, чем всунуть человека в танк и приказать ему идти в атаку? И все же, я не хотел бы, чтобы на меня так посмотрели.

Начбой всю вину взвалил на себя. А генерал только укоризненно покачал головой и сказал совсем не то и не так, как в таких случаях говорят генералы:

– Как же это вы, интеллигентный человек, могли допустить, чтобы картину Боттичелли гноили в этой сырости?

Все в этот день было необычным. Даже генерал оказался каким-то ненастоящим. Он ушел, приказав не прикасаться к картине. И все ушли из землянки. Не предполагали мы, выкопав ее, что здесь побывает такое количество начальства.

К полудню следующего дня вместе с вчерашними политотдельцами к нам ввалились два веселых москвича в полувоенной форме. Сказали, что генерал-лейтенант самолетом срочно доставил их на фронт. Художники-реставраторы. Стояли они перед распоротой Мадонной, ахали да охали. Много разных слов непонятных говорили. Поругивали меня слегка. Но выпить с нами не отказались. Неплохие дядьки. Потом с двух сторон залепили картину чем-то пахнущим медом, заколотили в небольшой плоский ящик и увезли.

До самого наступления не было для меня места, постылее нашей землянки. А как я любил ее до этого случая! Как украшала ее картина!

Иногда по ночам, когда землянка вздрагивала от близких разрывов, я просыпался, включал трехсветный трофейный фонарик и смотрел на Мадонну. Смотрел на нее, освещенную зеленым светом. Смотрел на освещенную красным. Но больше всего она нравилась мне в обычном – в белом. Ребята поглядывали на меня и молчали. Пойди пойми их. Посмотри я на фотографию какой-нибудь девушки, они бы растрезвонили по всей бригаде, что, мол, Счастливчик наконец-то втюрился в бабу. А тут… Ведь и вправду смех – картина. И ничего – молчали.

А стихи что. Конечно, все так и было, как в них написано. Но не люблю я эти стихи.

1957 г.