Этнографические группы русских. Всероссийский медиапроект "Российская нация" - все этносы России как неразделимые части единой Российской нации

Славяне - одни из коренных обитателей Восточной Европы, но они подразделяются на три большие группы: восточных, западных и южных, каждой из этих общностей присущи схожие черты культуры и языка.

А русские люди - часть этой большой общности - происходили из наряду с украинцами и белорусами. Так почему русских назвали русскими, как и в каких условиях это произошло. Постараемся найти ответы на эти вопросы в этой статье.

Первичный этногенез

Итак, совершим путешествие в глубь истории, а точнее, в момент, когда начинают формироваться это IV-III тысячелетие до нашей эры.

Именно тогда происходит этническое размежевание европейских народов. Из общей среды выделяется славянская масса. Она тоже не была однородной, несмотря на сходство языков, в остальном славянские народы довольно сильно отличаются, это касается даже антропологического типа.

Это неудивительно, так как они смешивались с разными племенами, получался такой результат при общем происхождении.

Первоначально славяне и их язык занимали весьма ограниченную территорию. По предположению ученых она была локализована в районе среднего течения Дуная, лишь впоследствии славяне расселились в районах современной Польши, Украины. Белоруссии и южной России.

Расширение ареала

Дальнейшее расширение славян и дает нам ответ на происхождение русского народа. В IV-III веках до нашей эры славянские массы сдвигаются к центральной Европе и занимают бассейны Одера и Эльбы.

На этом этапе еще нельзя говорить о сколько-нибудь четком разграничении внутри славянского населения. Наибольшие изменения в этническое и территориальное размежевание вносит гуннское нашествие. Уже к пятому веку нашей эры славяне появляются в лесостепях современной Украины и южнее в районе Подонья.

Здесь они успешно ассимилируют немногочисленные иранские племена и основывают населенные пункты, одним из которых становится Киев. Однако от прежних хозяев земель остаются многочисленные топонимы и гидронимы, которые и позволили сделать вывод, что славяне появляются в этих местах примерно к вышеуказанному периоду.

В этот момент происходит бурный рост славянского населения, что привело к появлению крупного межплеменного объединения - Антского союза, именно из его среды появляются русские. История происхождения этого народа тесно связана с первым прообразом государства.

Первые упоминания о русских

С пятого по восьмой век идет беспрерывная борьба восточных славян и кочевых племен, однако, несмотря на вражду, эти народы в будущем будут вынуждены сосуществовать.

К этому периоду славяне образовали 15 крупных межплеменных союзов, наиболее развитыми из которых были поляне и славяне, жившие в районе озера Ильмень. Усиление славян привело к тому, что они появляются во владениях Византии, именно оттуда поступают первые сведения о руссах, росах.

Вот почему русских назвали русскими, это производное от этнонима, который им дали византийцы и другие окружающие их народы. Были и другие близкие по транскрипции названия - русины, русь.

В этот хронологический период идет активный процесс формирования государственности, притом центров этого процесса было два - один в Киеве, другой в Новгороде. Но оба носили одинаковое название - Русь.

Почему русских назвали русскими

Так почему же этноним «руссы» и появились и в Поднепровье, и на северо-западе? После великого переселения народов славяне заняли огромные ареалы Центра и Востока Европы.

Среди этих многочисленных племен встречаются названия руссы, русины, рутены, руги. Достаточно напомнить, что русин сохранилась до нашего времени. Но почему именно это слово?

Ответ весьма прост, на языке славян слово "русый" означало светловолосый или просто светлый, а славяне по антропологическому типу выглядели именно так. Группа славян, проживающих первоначально на Дунае, при переселении на днепровские берега принесла и это название.

Оттуда берет начало терминология и происхождение "русский", руссы с течением времени превращаются в русских. Эта часть восточных славян оседает в районе современного Киева и прилегающих территорий. И приносят сюда это название, а так как они здесь закрепились, то и этноним устоялся, со временем он лишь немного видоизменился.

Появление русской государственности

Другая часть руссов занимала земли по южному побережью Балтийского моря, здесь они вытеснили германцев и балтов на запад, а сами постепенно переселялись на северо-запад, эта группа восточных славян имела уже князей и дружину.

И практически стояла в одном шаге от создания государства. Хотя существует версия о североевропейском происхождении термина «Русь» и связана она с норманнской теорией, согласно которой государственность славянам привнесли варяги, этим термином обозначали жителей Скандинавии, однако никаких подтверждений этому нет.

Прибалтийские славяне переселились в район озера Ильмень, а уже оттуда восточнее. Поэтому к девятому веку два славянских центра носят имя Русь, им и суждено стать соперниками в борьбе за господство, именно это дает новому народу происхождение. Русский человек - понятие, которым первоначально обозначали всех восточных славян, занимавших территории современных России, Украины и Белоруссии.

История русского народа в самом ее начале

Как уже говорилось выше, между Киевом и Новгородом в конце девятого века возникает острое соперничество. Причиной тому послужило ускорение социально-экономического развития и необходимость создания единого государства.

В этой схватке верх одержали северяне. В 882 году новгородский князь Олег собрал большое войско и пошел в поход на Киев, но силой взять город ему не удавалось. Тогда он пошел на хитрость и выдал свои ладьи за купеческий караван, воспользовавшись эффектом неожиданности, он убил киевских князей и занял киевский престол, объявив себя великим князем.

Так появляется древнерусское государство с единым верховным правителем, налогами, дружиной и судебной системой. А Олег становится основателем правивших в Руси-России до XVI века.

Именно тогда начинается история нашей страны и ее крупнейшего народа. Дело в том, что русские, история происхождения этого народа неразрывно связаны с украинцами и белоруссами, которые являются ближайшими этническими родственниками. И лишь в послемонгольский период обозначилось дробление единой основы, в результате которого появляются новые этнонимы (украинцы и белорусы), характеризующие новое положение вещей. Теперь ясно, почему русских назвали русскими.

Уже много веков ученые ломают копья, пытаясь понять происхождение русского народа. И если исследования прошлого основывались на археологических и лингвистических данных, то сегодня за дело взялись даже генетики.

С Дуная

Из всех теорий русского этногенеза самой известной является дунайская. Её появлению мы обязаны летописному своду «Повесть временных лет», а точнее многовековой любви к этому источнику отечественных академиков.

Летописец Нестор определил первоначальную территорию расселения славян территориями по нижнему течению Дуная и Вислы. Теорию о дунайской "прародине" славян развивали такие историки как Сергей Соловьев и Василий Ключевский.
Василий Осипович Ключевский считал, что славяне переселились с Дуная в Прикарпатье, где возник обширный военный союз племен во главе с племенем дулебов-волынян.

Из Прикарпатья, по мнению Ключевского, в VII-VIII веках восточные славяне расселились на Восток и Северо-восток до Ильмень-озера. Дунайской теории русского этногенеза до сих пор придерживаются многие историки и лингвисты. Большой вклад в её развитие внес в конце XX века российский лингвист Олег Николаевич Трубачев.

Да, скифы мы!

Один из самых яростных противников норманской теории образования русской государственности, Михаил Ломоносов, склонялся к скифо-сарматской теории русского этногенеза, про которую писал в своей «Древней Российской истории». По мнению Ломоносова, этногенез русских произошел в результате смешения славян и племени «чуди» (термин Ломоносова – финно-угоры), а местом истоков этнической истории русских он назвал междуречье Вислы и Одера.

Сторонники сарматской теории полагаются на античные источники, то же делал и Ломоносов. Он сравнил российскую историю с историей Римской Империи и античные верования с языческими верованиями восточных славян, обнаружив большое количество совпадений. Ярая борьба с приверженцами норманнской теории вполне объяснима: народ-племя русь, по мнению Ломоносова, не могло произойти из Скандинавии под влиянием экспансии викингов-норманнов. В первую очередь, Ломоносов выступал против тезиса об отсталости славян и их неспособности самостоятельно образовать государство.

Теория Гелленталя

Интересной представляется гипотеза о происхождении русских, обнародованная в этом году оксфордским ученым Гарретом Гелленталем. Проведя большую работу по изучению ДНК различных народов, он с группой ученых составил генетический атлас миграции народов .
По мнению ученого, в этногенезе русского народа можно выделить две значимых вехи. В 2054 году до н. э., как считает Гелленталь, трансбалтийские народы и народы с территорий современных Германии и Польши мигрировали в северо-западные районы современной России. Вторая веха - 1306 год, когда началась миграция алтайских народов, которые активно скрещивались с представителями славянских ветвей.
Исследование Гелленталя интересно еще и тем, что генетический анализ доказал, что время монголо-татарского нашествия практически никак не сказалось на русском этногенезе.

Две прародины

Ещё одну интересную миграционную теорию предложил в конце XIX века русский языковед Алексей Шахматов. Его теория "двух прародин" также иногда называется прибалтийской. Ученый считал, что первоначально из индоевропейской группы выделилась балто-славянская общность, которая стала автохтонной на территории Прибалтики. После её распада славяне обосновались на территории между нижним течением Немана и Западной Двины. Эта территория и стала так называемой "первой прародиной". Здесь, по мнению Шахматова, сложился праславянский язык, от которого взяли начало все славянские языки.

Дальнейшая миграция славян была связана с великим переселением народов, в ходе которого в конце второго века нашей эры германцы пошли на юг, освободив бассейн реки Вислы, куда и пришли славяне. Здесь, в нижнем бассейне Вислы Шахматов определяет вторую прародину славян. Уже отсюда, по мнению ученого, пошло разделение славян на ветви. Западная ушла в район Эльбы, южная - разделилась на две группы, одна из которых заселила Балканы и Дунай, другая – Днепр и Днестр. Последняя и стала основой восточнославянских народов, к которым относятся и русские.

Сами мы местные

Наконец, ещё одной теорией, отличной от миграционных, является автохтонная теория. По ней, славяне являлись коренным народом, населяющим восточную, центральную и даже часть южной Европы. Согласно теории славянского автохтонизма, славянские племена были коренным этносом огромной территории - от Урала до Атлантического океана. Эта теория имеет довольно древние корни и множество как сторонников, так и противников. Этой теории придерживался советский лингвист Николай Марр. Он считал, что славяне ниоткуда не приходили, а сформировались от родо-племенных общностей, проживавших на обширных территориях от Среднего течения Днепра до Лабы на Западе и от Прибалтики до Карпат на юге.
Придерживались автохтонной теории и польские ученые - Клечевский, Потоцкий и Сестренцевич. Они и вовсе вели родословную славян от вандалов, основывая свою гипотезу в том числе на схожести слов "венеды" и "вандалы". Из русских автохтонной теорией объясняли происхождение славян Рыбаков, Мавродин и Греков.

Преамбула
Прежде чем русские станут нацией им надо восстановить себя как народ

В российском обществе нет единого мнения на счет того, кто такие русские - народ или нация? Это связано с влиянием советского периода становления России и с тем, что каждое из этих понятий обещает свои плюсы и минусы , потенциально может влиять на вектор дальнейшего формирования русского общества и на набор принципов становления Русского Мира. Импровизированным водоразделом разделяющим эти две группы людей является понятие "советский народ" из СССР, с привычной и присущей ему идеологией интернационализма .

Образно говоря, к мнению "русские - это нация" тяготеют люди скучающие по Советскому Союзу, а к мнению "русские - это народ" ближе люди, которые считают более значимыми в истории развития российской государственности периоды Русского Царства и Российской империи. По этому, прежде чем приступить к поиску ответа на вопрос: русские это народ или нация, необходимо дать определения этим двум терминам, а также кратко оценить их сущность.

О терминах

Народ - термин науки этнографии (греч. народоописание) и под ним понимают этнос, то есть группу людей, общую по происхождению (кровное родство), имеющую, кроме этого, несколько объединяющих признаков: язык, культуру, территорию, религию и историческое прошлое.
То есть, народ - это явление социокультурное .

Нация - это социально-экономическая, культурно-политическая и духовная общность индустриальной эпохи. Нацию изучает теория политических учений, а основной задачей нации является воспроизведение общей для всех граждан страны культурной и гражданской идентичности.
То есть, нация - это явление политическое .

Подытожим: понятие "народ" основано на взаимосвязанных этнических процессах, которые не всегда зависят от воли людей, а понятие "нация" тесно связано с влиянием государственного аппарата. Общие историческая память, язык и культура – достояние народа, а общая территория, политическая и экономическая жизнь ближе к понятию нация. Отметим еще один момент: понятие народ возникло намного раньше понятия нация.

Применительно к процессам развития и формированию государства, можно утверждать, что народ создает государство, а затем государство волевым образом формирует нацию : в основе нации лежит принцип гражданства, а не родства. Народ – нечто органическое и живое, нация – выстроенный искусственно рациональный механизм.

К сожалению, в погоне за гражданским единством, нация непроизвольно сводит на нет все изначальное, этническое и традиционное. Народ, создавший государство и являющийся ядром нации, постепенно утрачивает свою этническую самобытность и естественное самосознание. Это связано стем, что живые, естественные процессы языковой эволюции, традиций и обычаев в государстве приобретают формальную строго оговоренную форму. Иногда платой за образование нации может стать раскол и противостояние внутри народа.

Из вышеизложенного напрашиваются два вывода:

• Нация – аналог народа , который искусственно сформирован государством.
• Народ – это люди, нация – это принцип , главенствующий над людьми, правящая идея.

Народ создает государство, а государство волевым образом формирует нацию

О русских проблемах

Подход к русскому вопросу был бы не полным, если не упомянуть о громадном внешнем и внутреннем давлении на русскую общность на протяжении многих веков, которая иногда принимала вид откровенного этнического и культурного террора . В истории России есть три наиболее значимых и ярких момента попыток слома и переформатирования русской идентичности:

1. реформы Петра I , которые проявлялись всех сфер жизни русских, расслоение русского общества с последующим отрывом элиты от простого народа
2. революция большевиков 1917 года , которая активно боролась с православной религией и культурой, проводила политику и белорусизации русских, использовала и искажения русского самосознания
3. цветная революция 1991 года , характеризовалась особенно яростной диффамацией русских мировом медиа-пространстве, где все русское подавалось в исключительно уничижающем свете, также западными странами проводилась политика снижения рождаемости в отношении русских и подмена русской народной культуры на символы и понятий западной медиа-культуры

Можно утверждать, что в течении почти трех столетий, русские подвергались вполне осознанном давлению со стороны собственного государства. Цели преследовались разные, методы тоже соответствовали своему времени, но результатом воздействия всегда было ослабление русских и их общества. Добавьте сюда многочисленные войны, эпидемии и голод, умножьте это на истребление наиболее ярких русских представителей и картина сложится еще более удручающая.

Русские очень "исторически устали" и очень сильно "выхлыстаны": искажена этническая идентичность, народная культура не воспринимается в нужной мере, смертность превышает рождаемость формирования русского народа, привычки и мировоззрение запутаны и космополитизированы, разрушен институт семьи и внутренние связи народа. Российское государство активно и жестко пользовалось русскими, практически ничего не делая для поддержания их народных и .

Русские очень сильно "исторически устали"

И что же?

Если сейчас российское государство начнет формирование русской нации на основе русского народа в его нынешнем состоянии, то результат будет плачевным как для государства, так и для русского народа, который не смотря ни на что, пока еще осознает себя народом. Хотя, конечно, смотря какую нацию хочет сформировать государство...

Пример событий на Украине, четко показывает к чему приводят попытки формирования нации на основе народа с искаженной этнической идентичностью , отформатированной исторической памятью и навязанными государством архетипами и ориентирами.

Без должного и полного восстановления русского народа во всей его уникальности: этнической, культурной, религиозной, мировоззренческой, поведенческой и геополитической, невозможно создать надежного и цельного Русского Мира, а в конечном счете и русской нации. Русским надо какое-то время побыть чуточку консервативными в отношении самих себя...

Ру́сские - восточнославянский народ, этнос, нация. Самой распространённой религией среди русских является христианство православного обряда. Национальный язык русских - русский.

Численность

Общая численность русских в мире в настоящее время составляет по разным оценкам до 150 миллионов человек, из них в России - 116 миллионов (2002 год) (около 79,8 % населения страны) .

Составляют бо́льшую часть населения Российской Федерации, а также значительную часть населения в странах бывшего СССР: на Украине, в Белоруссии, Казахстане, Узбекистане, Латвии, Киргизии, Эстонии, Литве, Молдавии, Приднестровье, Туркменистане. Крупные диаспоры присутствуют в США, Канаде, Бразилии, Германии.

Этнографические группы

В русском языке выделены две диалектные группы - севернорусская (окающая) и южнорусская (акающая), каждая из которых членится на более мелкие диалектные группы. Между северным и южным наречиями расположена территория среднерусских говоров. Граница между севернорусской и южнорусской группами проходит по линии Псков - Тверь - Москва - Нижний Новгород. В северном наречии выделяются три группы говоров: Ладого-Тихвинская, Вологодская и Костромская. В южном наречии выделены пять групп говоров: Западная, Верхне-Днепровская, Верхне-Деснинская, Курско-Орловская и Восточная (Рязанская). На основании среднерусской диалектной группы происходит унификация русского языка и всей культуры.

В настоящее время в связи с развитием школьного образования и средств массовой коммуникации различия в диалектах сильно уменьшились.

На основе различий в типе хозяйства, особенностей народной культуры, конфессиональных отличий среди русских выделяется ряд этнографических групп:

• Горюны
• Гураны
• Затундренные крестьяне
• Казаки - в бассейнах рек Дон, Кубань, Урал, а также в Сибири
• Амурские казаки
• Астраханские казаки
• Донские казаки
• Забайкальские казаки
• Кубанские казаки
• Некрасовские казаки (некрасовцы)
• Оренбургские казаки
• Семиреченские казаки
• Сибирские казаки
• Терские казаки (Гребенские казаки)
• Уральские казаки (Яицкие казаки)
• Уссурийские казаки
• Каменщики (бухтарминцы)
• Камчадалы
• Карымы
• Кержаки - в Нижегородском Заволжье, на Урале и в Сибири
• Колымчане
• Липоване (Румыния)
• Марковцы
• Молокане - на Северном Кавказе, в Закавказье и на тихоокеанском побережье США
• Обоянцы - на юге Одесской области, в Буджаке
• Однодворцы
• Полехи
• Поляки (этнографическая группа русских)
• Поморы - на побережьях Белого и Баренцева морей
• Птишане - на северо-западе Ставропольского края
• Пушкари (этнографическая группа русских)
• Русскоустьинцы
• Саяны (этнографическая группа русских)
• Семейские - в Забайкалье
• Сибиряки
• Сицкари
• Тудовляне
• Цуканы - в Тамбовской области
• Шаповалы - на юге Брянской области
• Якутяне

Антропология русских

По большинству антропологических признаков русские занимают центральное положение среди народов Европы.

Русские популяции являются довольно однородными в антропологическом отношении. Средние антропологические показатели или совпадают со средними западноевропейскими величинами, или отклоняются от них, оставаясь, однако, в пределах колебаний западных групп.

Можно отметить следующие признаки, отличающие русских от западноевропейских популяций:

• Более светлая пигментация. Доля светлых и средних оттенков волос и глаз повышена, доля тёмных - снижена;
• Пониженный рост бровей и бороды;
• Умеренная ширина лица;
• Преобладание среднего горизонтального профиля и средневысокого переносья;
• Меньший наклон лба и более слабое развитие надбровья.

Для русского населения характерна крайне редкая встречаемость эпикантуса. Из числа более чем 8,5 тысяч обследованных русских мужского пола эпикантус обнаружили только 12 раз, причём только в зачаточном состоянии. Такая же крайне редкая встречаемость эпикантуса наблюдается у населения Германии.

По результатам исследований Y-хромосомных маркёров выделяются две группы русских популяций. В северной группе (Мезень, Пинега, Красноборск) выявлена близость с соседними финно-угорскими и балтскими популяциями, что может объясняться общим субстратом. Южно-центральная группа, к которой относится подавляющее большинство русских популяций, входит в общий кластер с белорусами, украинцами и поляками . По результатам исследования маркёров мтДНК, а также аутосомных маркёров русские сходны с другими популяциями Центральной и Восточной Европы. Выявлено высокое единство по аутосомным маркёрам восточнославянских популяций и их значительные отличия от соседних финно-угорских, тюркских и северокавказских народов.

В русских популяциях отмечается крайне низкая частота генетических признаков, характерных для монголоидных популяций. Частоты восточноевразийских маркёров у русских соответствуют средним по Европе.

Язык

Русский язык принадлежит к восточной подгруппе славянских языков, входящих в состав индоевропейской семьи языков. В русском языке используется письменность на основе русского алфавита, восходящего к кириллическому алфавиту (кириллице).

Русский язык является единственным государственным языком России.

Русский язык - один из шести официальных языков ООН. По данным, опубликованным в журнале «Language Monthly» (№ 3 за 1997), примерно 300 млн человек по всему миру на тот момент владело русским языком (что ставило его на 5-е место по распространённости), из них 160 млн считали его родным (7-е место в мире). Общее количество русскоязычных в мире по оценке 1999 года - около 167 млн, ещё около 110 млн человек владеют русским языком как вторым.

Русский язык, наряду с белорусским, также является государственным языком в Белоруссии. Кроме того, русский язык является одним из трёх государственных языков непризнанного Приднестровья.

Русский язык является официальным языком (во всех случаях другой язык или другие языки выступает как государственный или второй официальный) в следующих государствах и на отдельных территориях государств:

• В Казахстане (В государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским официально употребляется русский язык - Конституция Республики Казахстан, ст. 7, п. 2),
• В Киргизии (В Киргизской Республике в качестве официального языка употребляется русский язык - Конституция Киргизской Республики),
• В частично признанной Южной Осетии (Конституция РЮО, ст. 4, п. 2),
• В части Молдавии (автономной Гагаузии),
• В некоторых коммунах жудецев Констанца и Тулча в Румынии, где официально признанным меньшинством являются старообрядцы-липоване.

Русский язык имеет статус языка государственных и других учреждений в частично признанной Абхазии (Конституция Абхазии, ст. 6) и региональный статус в АРК в составе Украины (с 2010) и некоторых областях Украины. (подробнее см. Русский язык на Украине)

В социологическом исследовании Института Гэллапа (Gallup, Inc), посвящённом отношению к русскому языку в постсоветских государствах, 92 % населения в Белоруссии, 83 % на Украине, 68 % в Казахстане и 38 % в Киргизии, выбрали русский язык для заполнения анкеты при проведении опроса. Институт обозначил этот раздел исследования как «Russian as the Mother Tongue» (Русский язык как родной язык). Словесные построения вопросов и практические сложности проведения опросов могли внести ошибки или предвзятость в результаты.

В США в штате Нью-Йорк в 2009 году внесена поправка в избирательное законодательство, в соответствии с которой во всех городах штата, в которых проживает более миллиона человек, все связанные с процессом выборов документы должны переводиться на русский язык. Русский язык стал одним из восьми иностранных языков в Нью-Йорке, на котором должны печататься все официальные материалы избирательных кампаний. Ранее в список были включены испанский, корейский, филиппинский, креольский языки и три диалекта китайского.

До 1991 года русский язык был языком межнационального общения СССР, де-факто исполняя функции государственного языка. Продолжает использоваться в странах, ранее входивших в состав СССР, как родной для значительной части населения и как язык межнационального общения. В местах компактного проживания эмигрантов из стран бывшего СССР (Израиль, Германия, Канада, США, Австралия и др.) выпускаются русскоязычные периодические издания, работают радиостанции и телевизионные каналы, открываются русскоязычные школы, где активно преподают русский (например Шевах-Мофет). В Израиле русский язык изучается в старших классах некоторых средних школ как второй иностранный язык. В странах Восточной Европы до конца 80-х годов XX века русский язык был основным иностранным языком в школах.

Разговорный русский язык обязательно изучают все работающие на МКС космонавты.

Этническая история

До XX века

Этническое происхождение первых носителей этнонима Русь до сих пор дискуссионно. Норманская теория предполагает их скандинавское происхождение, другие учёные считают их славянами, третьи - ираноязычными кочевниками (роксаланами), четвёртые - другими германскими племенами (готами, ругами и т. д.). М. В. Ломоносов развивал теорию об финно-угорском происхождении этнонима, однако современными учёными она, как правило, считается устаревшей.

Около XII века в результате слияния восточнославянских племенных союзов формируется древнерусская народность. Её дальнейшей консолидации помешал феодальный распад Киевской Руси и татаро-монгольское нашествие, а объединение княжеств под властью нескольких государств (Московское великое княжество, Великое княжество Литовское и позже Речь Посполитая) заложило основу для дальнейшего распада её на три современных народа: русских, украинцев и белорусов. Следует отметить, что не все учёные полностью согласны с предложенной схемой (В. В. Седов, Э. М. Загорульский, Б. Н. Флоря), а некоторые не признают существование на каком бы то ни было историческом этапе единой древнерусской народности.

Русский этнос в основном формировался из потомков следующих восточнослаянских племён: ильменские словене, кривичи, вятичи, северяне и радимичи. В меньшей степени на формирование русского народа сказалась позднейшая ассимиляция части финно-угорских племён (меря, мещера, мурома) живших на колонизируемых славянами северо-восточных территориях. Следует отметить, что ассимиляция финно-угорских племён, живших на Русской равнине, практически не повлияла на антропологический тип славянских колонистов. Это может объясняться близостью финно-угорского населения Русской равнины к остальному населению Восточной Европы. Заметный финно-угорский компонент отмечается у северных русских, в частности, у поморов. Кроме того, восточными славянами, в основном вятичами, было ассимилировано предположительно балтоязычное племя голядь.

На основании имевшей место колонизации славянами финно-угорских земель, некоторые польские, а затем и сочувствующие им западные историки XIX века (например, Францишек Духинский и Анри Мартен) вообще отказывали русским (великороссам) в принадлежности к славянам. Данная теория, с самого начала признанная имеющей не научные, а политические основы, до сих пор имеет последователей в националистических кругах восточноевропейских государств.

В XVI веке русские начали заселять степные районы Поволжья и Северного Кавказа, Приуралье, в XVII веке колонизировали Сибирь и Дальний Восток. Наибольшую роль на начальных этапах колонизации Сибири и Дальнего Востока играли казаки и поморы. В конце XIX - начале XX веков прошла новая волна русской колонизации Сибири и Дальнего Востока, на этот раз преимущественно крестьянской. Основное заселение Сибири шло вдоль Сибирского тракта и Транссибирской магистрали.

В XVII-XIX веках под русскими понималась совокупность трёх этнографических групп: великорусов, малороссов (сюда же включали русинов) и белорусов, то есть всех восточных славян. Она составляла 86 миллионов (1897) или 72,5 % населения Российской империи. Это была господствующая точка зрения, нашедшая отражение в энциклопедических изданиях (см. раздел «Исторические источники»). Однако уже с начала XIX века ряд исследователей считали различия между группами достаточными, чтобы признать их особыми народами. В связи с последующим углублением этих различий и национальным самоопределением украинцев и белорусов, этноним «русские» перестал на них распространяться и сохранился лишь для великорусов, заместив собой прежний этноним. Результаты такой смены понятий не стали видны незамедлительно: после первой советской переписи населения к украинцам было причислено около половины жителей Кубани и большинство жителей Новороссии (включая Донбасс) в связи с заменой понятия «русский малороссийского происхождения», но стихийный протест против украинизации среди кубанских казаков а также реабилитация казачества в 1930-х решительно «вернуло» кубанцам названия русские. В настоящие время говоря о дореволюционной России, под русскими понимают только великороссов - в частности, утверждая, что русские составляли 43 % её населения (порядка 56 млн).

В XX-XXI веках

В XX веке русские пережили один из тяжелейших периодов в своей истории. В результате последовавшей за Первой мировой Гражданской войны 1918-1922 годов, Россия утратила большие территории, её покинуло значительное число представителей аристократии, интеллигенции, казачества, офицерства и других социальных слоёв. Русскими были утеряны значительные пласты национальных обычаев и православной культуры, во время самой войны и последовавшего периода погибло огромное количество населения.

Катастрофический урон русскому этносу был нанесён во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Среди 8,66 млн советских солдат, погибших на фронте и умерших в плену, 5,76 млн (66.4 %) составили русские; некоторые регионы с преимущественно русским населением подверглись оккупации. Общие военные и гражданские потери СССР в ВОВ составили около 27 млн погибших, среди которых русские составили большинство. Эти потери повлияли не только на текущее сокращение численности населения, но катастрофически сказались на темпах роста численности за счёт гибели людей и не родившихся от них будущих поколений.

В начале 1990-х годов началось сокращение численности русских: в России в связи с убылью населения, в бывших республиках СССР - также ещё и в связи с эмиграцией русского населения в Россию, а также в страны ЕС, США, Австралию и другие страны. В частности, за 1989-2002 годы численность русских в самой России сократилась с 120 до 116 миллионов человек, на Украине за 1989-2001 годы - с 11,4 до 8,3 млн, в Казахстане за 1989-1999 гг. - с 6,2 млн до 4,5 млн Таким образом, с 1989 по 1999-2004 гг. общая численность русских в бывшем СССР сократилась с 145,2 млн. (50,5 % из 285,7 млн.чел., СССР) до 133,8 млн чел. (46,7 % из 286,3 млн чел.) или на 7,8 %, однако, учитывая некоторую тенденциозность данных переписей в некоторых бывших союзных республиках, численность русских в целом может достигать на территории бывшего Союза ССР более 137 млн чел. (или 47,9 %). В странах Западной Европы, США, Австралии численность русских к началу XXI века, наоборот, возросла за счёт иммиграции из стран бывшего СССР.

В разные годы «Вестник Российской Академии Наук» отмечал почти повсеместное притеснение русских титульными этносами в бывших союзных республиках и в некоторых административных образованиях России, там же указывалось на тяжелое состояние русского этноса.

Этноним

Русский - частично субстантивированное прилагательное. Возникло от раннего двусоставного сочетания русские люди , в котором вторая часть перестала употребляться (эллипсис). Древнерусское прилагательное русьскъ (-ыи ) образовано от корня рус — с помощью суффикса —ьск -, который образовывает производные от названий местности , сравните назаретьскъ ‘из Назарета’. Русь было одновременно названием государства восточных славян и их ранним этнонимом. До XVIII века самоназванием было русин , мн.ч. русь или русины . С XVII-XVIII веков оно постепенно заменилось на русы , россы или россияне , а позднее с XVIII-XIX веков - на великорусы . В XVIII-XIX веках был введён новый коллективный этноним русские , которым однако обозначали сразу все три восточнославянских народа, и лишь после 1917 года - только великорусов.

Русская культура и философия

Представители русского народа, этноса, нации сформировали такое широкое, многогранное, общемировое явление, как русская культура. Русская культура признана ] одной из самых богатых и многогранных культур мира.

Русский национальный костюм

Различаясь отдельными элементами, русская народная одежда северных и южных областей содержит общие основные черты. Мужской костюм состоял из рубахи-косоворотки и нешироких штанов из холста или крашенины. Рубаху из белого или цветного холста носили поверх штанов и подпоясывали ремнём или длинным шерстяным кушаком. Верхней одеждой служил зипун или кафтан, обувью - сапоги или лапти.

Женский костюм в северных и южных областях различался отдельными деталями, расположением отделки. Главным различием было преобладание в северном костюме сарафана, в южном - понёвы. Основными элементами женского народного костюма были рубаха, передник, сарафан или понёва, нагрудник, шушпан.

Русская кухня

С русской кухней традиционно ассоциируются такие блюда, как каши, щи, пельмени, блины, квас, окрошка, ржаной хлеб и другие. Как и кухни других стран, русская кухня на протяжении своей истории вобрала в себя большое количество различных кулинарных традиций соседних народов. Значительное влияние на формирование русской кухни оказали славянские традиционные кушанья. Некоторое время постный и скоромный столы были разделены. Изолирование одних продуктов от других привело к некоторому упрощению меню, но также послужило причиной создания многих оригинальных блюд, которые впоследствии стали визитной карточкой русской кухни. Интерес к русской кулинарной традиции за пределами России возник в XIX веке. За считанные десятилетия русская кухня завоевала популярность в Европе, а затем и в мире, и с той поры по праву пользуется репутацией одной из вкуснейших и разнообразнейших.

Русские в мировой науке

Наука как общественный институт возникла в России при Петре I. В 1725 году, в рамках общего курса на модернизацию страны, была создана Петербургская Академия Наук, куда были приглашены многие известные учёные Европы.

Большой вклад в развитие русской и мировой науки сделал академик Михаил Ломоносов, совершивший множество открытий в области астрономии, химии, физики, истории. В 1755 году им был основан Московский университет.

В XIX веке русская наука вышла на мировой уровень. Русский химик Д. И. Менделеев открыл в 1869 году один из фундаментальных законов природы - периодический закон химических элементов. Мировое значение имели исследования и изобретения в сфере металлургии П. П. Аносова, П. М. Обухова и других. Значительны были открытия В. Г. Шухова в нефтяной и строительной отраслях. В области электротехники: В. В. Петрова, Н. Г. Славянова, М. О. Доливо-Добровольского и других изобретателей. В 1904 году И. П. Павлов был удостоен Нобелевской премии за работы в области физиологии пищеварения, в 1908 году - И. И. Мечников - за исследования механизмов иммунитета.

Один из выдающихся учёных и философов XX века Владимир Иванович Вернадский создал учения о биосфере, о ноосфере, разработал основы геохимии, биогеохимии, радиогеологии, гидрогеологии и других направлений, внёс неоценимый вклад в развитие других естественных наук. Создатель многих научных школ. Его труды принципиально изменили научное мировоззрение XX века.

В XX веке под руководством Игоря Васильевича Курчатова была создана российская атомная промышленность. При нём началась разработка отечественного ядерного оружия, что давало СССР, а впоследствии и Российской Федерации, гарантию от любого иностранного вторжения.

В 1957 году под руководством Сергея Павловича Королёва на околоземную орбиту был выведен первый искусственный спутник Земли, а в 1961 году - первый пилотируемый космический корабль.

Религия

По преданию, первым проповедником христианства на землях российских был Андрей Первозванный.

Крещение Киевской Руси, объединявшей тогда всех восточных славян, было совершено в 988 году князем Владимиром (см. Крещение Руси). Христианство пришло на Русь из Византии в форме восточного обряда (после Великого раскола 1054 г. - православия) и начало́ распространяться в высших слоях общества задолго до этого события. Между тем отказ от язычества проходил медленно. Волхвы (жрецы) старых богов имели заметное влияние ещё в XI веке. До XIII века князья получали два имени - языческое при рождении и христианское при крещении (Всеволод Большое Гнездо, например, носил также имя Дмитрий); но это не обязательно объясняется пережитками язычества («княжое», династическое имя имело скорее государственный и клановый, чем язычески-религиозный статус).

Крупнейшая религиозная организация, объединяющая православных русских - Русская православная церковь (РПЦ), за границей России функционируют её епархии, автономные православные церкви и самоуправляемые части РПЦ (см. Русская православная церковь за границей, Украинская православная церковь, Японская православная церковь). В XVII веке небольшая часть русских не поддержала проводимые патриархом Никоном реформы церкви, что стало причиной Раскола и появления старообрядцев. Крупные старообрядческие организации являются также этнографическими группами.

Многие языческие верования в изменённом виде сохранились до XX века и даже до сих пор, существуя вместе с христианством. Отношение к ним РПЦ неоднозначно от неодобрения до включения в официальный культ. Среди них как обряды (праздники Масленица, Иван Купала, Навий день и др.), так и вера в существ языческой мифологии (домовые, лешие, русалки и т. д.), знахарство, гадания, приметы и пр.

Второй по численности конфессией среди русских является протестантизм (1-2 млн) . По экспертной оценке, уже в 1996 году в России насчитывалось свыше миллиона верующих протестантов, принадлежащих к десяткам различных церквей. Крупнейшем протестантским течением в России является баптизм (по разным данным от 85 000 до 450 000 зарегистрированных членов, реальное число выше за счёт незарегистрированных объединений), имеющий 140-летнюю историю в России. Также велико число пятидесятников и харизматов (т. н. «неопятидесятников»), есть кальвинисты, лютеране, адвентисты седьмого дня, методисты, пресвитериане. Часть русских являются последователями таких религиозных объединений парахристианской направленности, как Свидетели Иеговы, мормоны и муниты.

В России существует более 200 приходов католической церкви. Общее число католиков - меньше миллиона.

В настоящее время наблюдается заинтересованность небольшой части русского населения язычеством в той форме, в какой оно существовало до внедрения христианства на Руси . Количество приверженцев языческого (родноверческого) вероисповедания на сегодняшний момент невелико. В 1980-е годы в Россию проникают различные течения индуизма (гаудия-вайшнавизм и др.), буддизма (гелуг, дзен, тхеравада), созданы союзы конфуцианцев.

После Октябрьской Революции 1917 года христианские церкви (РПЦ, другие ветви православия, протестантские и католическая) переживали серьёзные гонения (а часть протестантов и при царской власти), многие храмы, монастыри и молитвенные дома были закрыты, разрушены или превращены в музеи, склады, мастерские и др., на высшем уровне внедрялась идеология научного атеизма. В связи с изменением политической ситуации в стране и провозглашением свободы совести христианские церкви (и другие религии) получили возможность свободно вести религиозную деятельность, хотя определённая часть населения является атеистичной.

Использованы материалы Википедии

Статья представляет собой попытку осмысления процесса этнической идентификации и его особенностей в современной России (на примере русского этноса). В неустойчивой ситуации “переходного общества” этническая принадлежность является способом вновь ощутить себя частью некоего социального целого, найти психологическую поддуржку в традиции. В связи с этим не случайным представляется повышенное внимание к этнической идентификации и выдвигается тезис, что включение себя в тот или иной этнос зависит от принятия индивидом мифологических по своей природе посылок и оснований.

Статья представляет собой попытку осмысления процесса этнической идентификации и его особенностей в современной России (на примере русского этноса). В неустойчивой ситуации “переходного общества” этническая принадлежность является способом вновь ощутить себя частью некоего социального целого, найти психологическую поддуржку в традиции. В связи с этим не случайным представляется повышенное внимание к этнической идентификации и выдвигается тезис, что включение себя в тот или иной этнос зависит от принятия индивидом мифологических по своей природе посылок и оснований.

В современных западных исследованиях термин “транснационализм” занял прочные позиции в описаниях мировых тенденций развития. Деньги, труд, образы и стили жизни, информация и идеи не знают сегодня границ. Вместе с тем тенденции глобализации отнюдь не означают кризиса национальной государственности, они не отменяют устойчивости местной неформальной экономики, этнического национализма и культурного “почвенничества” в самых разных видах (“grassroots activism”). Более того, национальные и этнические проблемы являются одними из наиболее острых и болезненных в современном мире. Это явление (получившее в литературе название “этнического парадокса”) стало своеобразной реакций на тенденции нарастающей унификации духовной и материальной культуры в условиях глобализации. В конце ХХ в. человечество столкнулось с проблемой актуализации различий – не только национальных, но и культурных, гендерных, расовых, религиозных. Несмотря на мощные интегративные тенденции, универсализм не вытесняет партикуляризма, а лишь дополняет его. Таким образом, для современного человечества особую значимость приобрела проблема сочетания универсальных принципов и ценностей с позитивным (а не просто нейтральным) отношением к различиям (в том числе, этническим).

Неприятие “транснационализма” (и, как следствие, оживление национализма) проявляется сильнее всего в сознании отставших в своем развитии народов: “врастание” в глобальную техногенную цивилизацию воспринимается ими как экономическая и культурная экспансия более развитых соседей, навязывание чуждого образа жизни. Нечто подобное происходит и в сегодняшней России. Ломка существовавшей ранее привычной системы ценностей и непростое складывание новой привели к появлению характерного чувства незащищенности у огромного количества людей. Если в периоды стабильности социальная система ограждает и отчасти защищает человека относительно статичными, устойчивыми нормами, правилами, законами и т. п., что делает его жизнь предсказуемой и прогнозируемой, то в переходные исторические эпохи ситуация коренным образом меняется: потеряв былые точки опоры, человек ищет и нуждается в новых. Четко разграниченная ранее жизнь в социуме теряет свою определенность, и человек встает перед проблемой выбора новых ориентиров. В этом смысле переходные общества – это всегда “открытые” общества, для которых принципиально не характерна замкнутость, господство какой-то одной системы ценностей, “проговоренность до конца”.

С одной стороны, это означает разрушение рамок, привычного “канона” жизни, интенсивный поиск новых ориентиров бытия, творение новой культуры. С другой, обывательской точки зрения, – “не дай Бог жить во время перемен”, когда нет единого господствующего стереотипа восприятия и поведения, нет готовых ответов на вопросы о смысле человеческого существования. Переходные эпохи открывают человеку горизонты свободы более, чем все остальные, но, согласно известному афоризму Бердяева, “свобода аристократична”, она не всем по плечу. Поэтому наряду с открытостью, интенсивностью культурной жизни, поисками новых решений в переходные периоды так возрастает тяга к конформизму, желание вновь обрести устойчивую социальную идентичность и связанный с нею психологический комфорт. (В конечном счете, “социальная драма” и завершается реинтеграцией и восстановлением “закрытости” – в значении этого термина у А. Бергсона – во многом благодаря этим тенденциям в массовом сознании.)

Этнический национализм

Согласно современной теории аффилиации, каждому человеку в той или иной степени присуща потребность принадлежности к группе. Для большинства людей в неустойчивой ситуации переходного общества семейная и этническая принадлежность (восприятие себя членом “семьи” – маленькой или большой) становится наиболее приемлемым способом вновь ощутить себя частью некоего целого, найти психологическую поддержку в традиции. Отсюда – повышенное внимание к этнической идентификации, потребность консолидации этнической общности, попытки выработки интегрирующего национального идеала в новых социальных условиях, “охранение” и обособление своей национальной мифологии, культуры, истории.

Личность ощущает себя репрезентантом этнической группы в результате процедуры идентификации, то есть определения критериев и границ общности. Само введение термина “идентификация” (“identity”) в связи с работами В. Тернера (V. Turner) и Э. Эриксона (E. Erikson) по теории идентичности придало новое звучание исследованиям по национальному самосознанию и проблемам этничности. В русле этих работ (особенно поздних книг Тернера) период “социальной драмы” стал рассматриваться не только как время потерь, кризиса и разрушившихся социальных связей, но и как процесс выделения различного вида общностей, артикулированных с помощью ритуалов, табу, церемоний, “карнавала”, проинтерпретированной в определенном ключе истории и т. п. В конечном счете, осознание переходности того или иного исторического времени пробуждает рефлексивные тенденции в сознании личности и общества, что проявляется и в повышенном внимании к этнической идентификации.

Индивид идентифицирует себя не только с этнической общностью, поэтому этничность может иногда находиться и на периферии личностной мотивации. На значимость этнической принадлежности влияют не только объективная социальная реальность (“переходность” общества, этнические конфликты, миграции и т. п.), но и ряд субъективных факторов – уровень образования индивида, например. Значение этнической идентификации ситуативно. Как правило, этническое сознание групп и индивида не актуализировано при условиях стабильных этнических отношений или в моноэтнической среде. Фактором, увеличивающим возможность этнических конфликтов и, соответственно, повышающим роль этнической идентификации, являются миграции. Еще одной закономерностью является тот факт, что чувство этничности обычно выше у недоминирующих общностей. В советское и даже в постсоветское время самосознание русского населения на территории России не являлось и не является значительным фактором обыденной жизни индивида. Об этом свидетельствуют, в частности, результаты широко используемого “теста Куна” (когда респонденты несколько раз отвечают на один и тот же вопрос: “Кто я?”), проведенного в России. Упоминание о “русскости” в местах, где русские доминировали, встречалось нечасто [Арутюнян, Дробижева, Сусоколов. Но ситуация менялась в иноэтническом окружении – в Казахстане, например.

Тем не менее, даже в центральной части России этнические признаки играют все большую роль в жизни русского населения. Если в 1986 г. по данным социологических опросов 78 % русских признали себя “советскими” и только 15 % – русскими, то уже через 10 лет ситуация сильно изменилась: лишь 45 % русских не придавали значения своей национальности. Можно назвать по меньшей мере три причины подобного повышения роли этничности: во-первых, затянувшийся переход к другому типу социальной организации (реакцией на который является обращение к традиционности и устойчивости), во-вторых, сепаратистские процессы в Российской Федерации (когда многие агрессивные националистические движения винят за ошибки в национальной политике не власть, а русских, делая из них “оккупантов”, “нахлебников” и т. д.) и, в-третьих, направленное идеологическое воздействие.

Чрезвычайно важным представляется именно третий фактор: этническое единение возникает не только стихийно (из сходного жизненного опыта, общности “крови” и “почвы”), но и формируется целенаправленно. Даже не разделяя крайних точек зрения о том, что этнос целиком и полностью “конструируется” элитой , необходимо признать: вера в некие естественные связи между членами этнической общности значит больше, чем реальное наличие этих связей. В этом смысле, именно идеологи декларируют единство на основе общей истории этноса (о которой рядовой член общности может иногда иметь весьма смутное представление), единой культуры (хотя при господстве массовой культуры этнодифференцирующий аспект культура имеет, главным образом, лишь для интеллигенции), религии (хотя речь идет в большинстве случаях о мировых религиях, и православный алеут не менее православен, чем православный русский) и т. д.

В случае с русским этносом национальная идентичность используется как инструмент для политической “мобилизации” самыми разными силами: от попыток адаптировать “русскую идею” к государственной идеологии до версий консервативно-националистических течений (от сталинистов до православных монархистов). Нормальная идентичность замещается гиперпозитивной (этноцентричной, этнодоминирующей или даже фанатичной), этнос консолидируется через самоутверждение и проповедь исключительности. По сути, национальная идентификация становится своеобразным следствием “национальной агитации”, когда интеллектуалы не ограничиваются теоретическими штудиями, а пытаются активно формировать национальное самосознание. Идеологи находят в этнической идентификации тот ритуал, который выражает солидарность больших анонимных общностей и является катализатором социальной активности.

Действенность идеологий, “замешанных” на национально-этническом чувстве, не вызывает сомнений. Отсюда – попытки использовать национализм в “смеси” с коммунизмом, фашизмом, монархизмом, клерикализмом, демократией и даже либерализмом. Насколько можно “приручить” национализм? В конечном счете, чрезмерная ориентация на этничность закономерно приводит к ущемлению прав личности, ведь рано или поздно встает вопрос: приоритет личности (независимо от ее этнической идентификации) или приоритет общности?

Холистский национализм, в отличие от либерализма, имеет высокие шансы на популярность в переходном обществе: он представляется борьбой порядка против хаоса. Этот порядок осознанно вносится в жизнь людьми, объединенными надличной сакральной целью (возрождением русской нации, например). Такая надличная цель обеспечивает не только единение человека с другими людьми, но и придает смысл его индивидуальному существованию. Кризис государственности, разрушение привычных ниш бытия, развал СССР, изменение образа жизни – все это значительно увеличило число людей, выброшенных из нормальной, монотонной колеи жизни, разбудило их ото сна. Но, проснувшись, люди ищут ответа на “последние вопросы” – вопросы о смысле своего существования. Они легко получают ответ на эти вопросы у идеологий с авторитарной и тоталитарной окраской, когда личность приносится в жертву целому. Коммунизм, фашизм, национализм – могут дать такой смысл жизни миллионам своих последователей. Поэтому вполне рациональная и прагматическая установка идеологов на использование национальных чувств для достижения тех или иных политических целей может разбудить абсолютно иррациональную и непредсказуемую стихию национализма, тем более опасного у доминирующей нации (как это обстоит в России с русскими).

В целом, для русских свойственна толерантность в национальных вопросах. В исследовании 1995 г. Фонда “Общественное мнение” русским (по паспортным данным) респондентам предложили определить “русскость”. Признаки указывались самые различные: “имеет русскую внешность” (23 % опрошенных), “имеет обоих русских родителей” (25 %), “имеет одного русского родителя” (52 %), “живет в России” (33 %), “придерживается православной веры” (46 %), “имеет российское гражданство” (57 %), “говорит на русском языке” (81 %), “любит русскую культуру, обычаи, традиции” (87 %) и т. д. Таким образом, большинство респондентов судило о принадлежности к русской нации не “по анализу крови”, а пользовалось гораздо более гибкими критериями, что говорит о незначительной роли этнонационализма в сознании русских. Вместе с тем, около половины опрошенных готовы были признать этнический принцип устройства государства: 23 % русских респондентов “безусловно согласны” и 24 % “скорее согласны”, что “надо стремиться к созданию государства, в котором русские официально признаются главной нацией” (имелось в виду, что национальность определяется по паспортным данным). 34 % считают, что Россия “должна стремиться к присоединению соседних территорий бывших союзных республик, населенных преимущественно русскими”. Таким образом, налицо некоторая противоречивость во взглядах на свою нацию, ее характер, роль в обществе и т. п. Как эта неопределенность будет преодолена, в какую сторону качнется маятник поведения масс зависит, прежде всего, от направленного идеологического воздействия. М. Хоркхаймер и Т. Адорно в одной из своих статей остроумно заметили, что “сегодня индивиды получают свои политические платформы уже готовыми от властей точно так же, как потребители – свои автомобили от торговых филиалов фабрик-производителей”. Если исходить из признания истины в этом высказывании, то попытки использовать иррациональную стихию национализма могут привести к созданию устойчивого и влиятельного националистического движения, что чрезвычайно опасно в многонациональной России.

Рассмотрение нации как высшей ценности и ориентация на “сильную власть” роднит работы таких современных идеологов “русской идеи” как А. Проханов, А. Дугин и др. с установками “новой правой” во Франции, например, или Германии – ничто не ново под луной. Но если, скажем, во Франции популярность “новой правой” невелика и она проповедует “этноплюрализм” (с большим или меньшим успехом пытаясь избежать ксенофобии), то в России, к сожалению, ситуация несколько иная: у русских националистов есть реальные шансы получить поддержку власти и стать ее идеологами. Кроме того, “этноплюрализм” присущ только крайне умеренным русским националистам, если же обратиться к радикалам, то типичной может быть позиция “Русского Национального Единства”: “Объединяйтесь на основе Русской идеологии и Православия! Не допускайте в свои общины людей, чуждых по крови и духу!... Оказывайте доверие и поддержку только людям одной с вами крови и убеждений!”, – можно прочитать на интернетовском сайте организации. Причем, как практическое развитие подобных лозунгов, там же можно найти советы о том, что русские врачи должны лечить русских людей, русские педагоги заботиться об образовании именно русских школьников и т. д.

Многие факты современной жизни говорят о том, что в России предпринимаются попытки сделать национализм политическим проектом. Идеализация “великой страны”, концентрация на тенденциозно истолкованных образах прошлого и будущего рассматриваются как средство для решения политических и экономических задач. По сути, национализм становится своеобразной оболочкой для различных идеологических конструкций, способствующей их адаптации к массовому сознанию. И здесь речь может идти не только о Национал-большевистской партии Э. Лимонова или “Русском Национальном Единстве” А. Баркашова, но и о более респектабельных “Отечестве”, КПРФ или “Единстве”. Единого лидера общенационального масштаба русская национал-протестная среда пока не выдвинула, что делает ее “ресурсом” как для радикалов разных окрасок, так и для “центристов” и “партии власти”.

В принципе, радикальный русский национализм характерен сегодня только для маргинальных групп и партий. Зато его умеренная версия в последние несколько лет стала “хорошим тоном” в политике, что особенно заметно при обсуждении таких болезненных вопросов, как миграции населения, реституция культурных ценностей, сокращение армии, положение 25 миллионов этнических русских в странах ближнего зарубежья, автономия Крыма и др. Националистическая идеология во взглядах российского политического истеблишмента чрезвычайно редко проявляется как прямая проповедь превосходства русских, зато она неявно присутствует в антизападничестве (и наиболее частом его проявлении сегодня – антиамериканизме), элементах антисемитизма, “кавказофобии” и т. д. На этих вопросах смыкаются крайне правые и коммунисты, эти темы становятся предметом популистских заигрываний с населением, что является симптомом того, что весь спектр российской политики сдвигается в сторону национализма, а у националистических идеологов есть неплохие шансы влиять на принятие властных решений.

Этническая идентификация: правила игры

Спецификой того русского национализма, который пытаются использовать в политических целях и который проповедуют отечественные “национал-патриоты”, является его опора на этничность (что можно воспринимать как некую иронию, учитывая отмеченную выше достаточно высокую толерантность русских к этнонационализму). Если воспользоваться классификацией типов национализма, предложенной американской исследовательницей Л. Гринфелд (L. Greenfeld), то русский национализм будет, преимущественно, относится к коллективистскому этническому типу. Поэтому условием его формирования является этническая (национальная) идентификация индивида.

Предлагаем выделить три основные фазы процесса национальной идентификации:

1. Фаза этнодифференциации. На этой фазе происходит осознание особенностей своей общности, отличий “мы” от “они”. Речь идет об определении этнонима (самоназвания), мифологизации прошлого общности, ее “почвы” (территории, языка, культуры, религии).

2. Фаза выработки авто- и гетеростереотипов. В рамках данной фазы складываются представления о национальном характере, психическом складе, темпераменте типичного представителя общности, для описания чего обычно используется термин “модальная личность”, либо понятие “этноиндивидуальности”.

3. Фаза формулирования национального идеала. Эта фаза является своего рода синтезом двух предыдущих, поскольку включает в себя не только оценку своего этноса, но и представление о его социально-исторических задачах, предназначении, а также о господствующих в нем ценностных ориентациях. Основной функцией национальных идеалов является интеграция общности, остальные же функции (коммуникативная, компенсаторная, аксиологическая, прогностическая, адаптационная и др.) носят вспомогательный характер.

Попробуем охарактеризовать выделенные фазы более детально.

Фаза этнодифференциации. Одним из наиболее очевидных признаков существования этнической общности является этноним. Выработка этнонима явно показывает осознанное выделение этнической группы из числа других. Казалось бы, название – вещь второстепенная, но не в данном случае: этническая идентификация возможна лишь при наличии этнонима, так как индивид не может идентифицировать себя с общностью, если она сама еще не конституировалась, не выделилась из числа других общностей. В данном случае, дискуссия об употреблении понятий “российский” и “русский” (применительно к культуре, государственности, традициям и т. п.) свидетельствует о различных позициях в определении своей общности – по критерию гражданства либо этничности, что, в свою очередь, отражает два реальных исторических процесса: становление гражданской нации в России (начиная со второй половины XIX в. и вплоть до 1917 г.) и конструирование этно-нации на базе существующих или воображаемых этнических различий советской властью (чему особенно способствовала практика создания федеральных субъектов по этническому признаку, обязательная паспортная регистрация своей национальности “по крови” и т. п.). Выработка этнонима подразумевает и определение других факторов, обособляющих этническую группу: территории, общности происхождения, культуры, экономики и т. д. Основную роль в этнодифференциации играет язык. Он выступает одним из важнейших объективных факторов как складывания этноса, так и его дальнейшего развития. Любопытно, что язык не только является средством этнической коммуникации, не только формирует особое языковое сознание общности, но и во многом определяет коллективное бессознательное.

Показательны в этом смысле исследования филологов с использованием ассоциативных “прямых” и “обратных” словарей. Ассоциативные тезаурусы являются результатами статистической обработки массовых исследований, когда испытуемые носители языка фиксируют свободные ассоциации, возникающие у них в сознании по поводу того или иного слова-стимула. Обратные же словари показывают “поле” понятий уже от “реакции к стимулу”, выявляя тем самым круг наиболее существенных и богатых значениями понятий для типичного носителя языка. В результате, ассоциативное поле того или иного слова-стимула помогает воссоздать определенный фрагмент миросозерцания этноса, а сравнительный анализ количества ассоциаций, вызываемых различными словами, делает возможным выделение “ядра” современного языка – наиболее значимых понятий в нем.

Интересной иллюстрацией этой исследовательской программы является анализ современного английского языка, проделанный А.А. Залевской. Оказалось, что в английском языке можно выделить около 75 слов (“ядро лексикона”), для которых характерно большое число ассоциативных связей, значительно превышающее среднее для других вербальных единиц. Например, слово “me” было вызвано в сознании “среднего” носителя языка 1 087 стимулами, “man” – появилось как реакция на 1 071 стимул, “good” – стало ответом на 881 стимул, затем шли “sex” (847), “no” (805), “money” (750) и т. д. Позднее этот же подход был применен Н.В. Уфимцевой к анализу ассоциативного тезауруса современного русского языка]. Ядро языкового сознания для носителя русского языка оказалось принципиально иным: “человек” (773), “дом” (593), “нет” (560), “хорошо” (513), “жизнь” (494), “плохо” (465) и т. д. Если для носителя английского языка в центре – связи с его индивидуальным “я”, а представление о “человеке вообще” стоит лишь на втором месте, то для русскоговорящего индивида – “я” стоит лишь на 36 месте (!), центральным же является понятие “человек”. Причем трактовка даже этого “человека вообще” резко различается у носителей двух языков: для русского “человек” ассоциируется с прилагательными – “хороший” (22), “добрый” (20), “разумный” (17), “умный” (15); это человек “дела” (8) и “слова” (5), но очень редко – “долга” (2) и “чести” (1). Это слово вызывает ассоциации со “зверем” (13), “животным” (12), “обезьяной” (10), но это и “друг” (10). Человек практически не воспринимается русскими как “гражданин” (4) и “личность” (4). Кроме того, “человек” – это “мужчина” (4) больше, чем “женщина” (1).

Это является косвенным доказательством недостаточной представленности ценностей индивидуализма в сознании русских людей. Разумеется, речь идет о некотором “усредненном” сознании, так как словари оперируют ассоциациями “среднестатистического” человека, без учета стратификации общества. Видимо, словари, составленные в результате исследований ассоциативных полей представителей образованной элиты и рядовых членов русской языковой общности, отличались бы друг от друга. Тем не менее, если признавать различие культур (в самом широком смысле слова) по господствующим системам ценностей: индивидуализм – коллективизм (в зависимости от того, ставится на первое место индивидуальный самоконтроль или обязательство общественной солидарности), то вывод из анализа “ядра лексикона” ясен. Не только прошлую, но и настоящую российскую культуру можно отнести к коллективистскому типу, что имеет одно важное для современного российского общества следствие: Россия по-прежнему живет в условиях преимущественно внешней, а не внутренней детерминации поведения индивида. Более того, такая внешняя зависимость является, пользуясь термином Ю. Хабермаса, условием интерсубъективного взаимопонимания: члену определенного общественного организма дозволяются не все действия, рациональные с точки зрения достижения успеха, но только те, которые считаются ценностно значимыми с точки зрения других. Традиция приказного, административного управления в России подкрепляется исторически привычным ограничением свободы человека, суверенность личности в русском национальном сознании воспринимается как нечто второстепенное и не очень важное. Следствием подобной исторической “привычки” является отсутствие у многих членов российского общества навыков обоснования своего выбора, принятия осознанного решения, достаточно низкий уровень политической культуры.

Показательным является и сравнение понятий “деньги” (связано с 367 словами-стимулами в русском сознании, занимает 9-е место в ядре лексикона) и “money” (соответственно 750 и 6-е место для англичан). В этом пункте сравнение ассоциативных полей, на наш взгляд, позволяет сделать обоснованный вывод об абсолютной “неэкономичности” мышления “среднестатистического” русского человека. Десятилетнее вхождение российского общества в рыночную экономику, конечно, вносит определенные коррективы в этот факт, но язык инерционен, требуется большее время для закрепления этих изменений в ассоциативных связях. Пока же неэкономическое (или внеэкономическое?) мышление русских проявляется вполне отчетливо: “в сознании русских деньги прежде всего большие (41), бешеные (14), шальные (2)... Деньги – это зло (9), грязь (4), грязные (4), дрянь (3), мусор (2)... Деньги нужны (11), не пахнут (8). Из 537 слов-реакций на стимул деньги только 9 связаны с понятием “работа”: заработанные (2), работа (2),... зарплата (1), трудовые (1)... Если мы обратимся к данным Обратных словарей..., то увидим, что наиболее типичное действие, свершаемое русскими с деньгами, – это тратить (259), затем платить (142), получать (109), получить (54), отобрать (51), делать (27), брать (22), отнять (20), требовать (17), менять (22). Интересно отметить..., что в качестве реакции на слово вор деньги встречаются 5 раз, а на слово рабочий только один раз”.

Совсем иначе обстоит дело с деньгами в сознании англичан. Согласно прямому словарю, “деньги” ассоциируются у англичан с “мешками”, “наличными”, “золотом”, “богатством”. Обратный же словарь показывает, что деньги чаще всего связаны в сознании с кошельком (71), копилкой (51), банком (34). Деньги воспринимаются как финансы (61), пособие (52), сбережение (41), расходы (39), счета (38), взятка (37), плата (36), вознаграждение (36), зарплата (32) и т. д. Разумеется, носители английского языка деньги тоже тратят (53), но они их и зарабатывают (49), инвестируют (49), возвращают (47), вкладывают (45), дают (44), откладывают и экономят (24). Отличия в восприятии разительны! Речь идет о совершенно различных стилях мышления, о другом общественно-экономическом миросозерцании. Подобные отличия помогают лучше понять реальные процессы, происходящие в российском обществе, так как язык не только является средством этнодифференциации и коммуникации этнической общности, он является контекстом психики и вместилищем неких архетипов восприятия мира членами данной общности.

Уже на этом этапе этнической идентификации можно вести речь о стереотипизации (и символизации) восприятия окружающей действительности членами общности. Выделение своего этноса из ряда других всегда сопровождается выработкой определенных вербальных и невербальных стереотипов: установление общих этнонима, территории, языка, прошлого, будущих задач и т. д. приводит к восприятию индивидов себя как части целого. Отсюда – свойственная целому (общности) символика принимается как обязательная для индивида. Простейшие примеры: цвета одежды (цвет траура у русских – черный, у китайцев – красный), нормы речевого этикета (если для русского рассказ о приключившихся неприятностях является вполне допустимым ответом на дежурный вопрос “как дела?”, то у американца он вызовет удивление), доминантные вербальные раздражители (о чем уже говорилось в связи с ядром лексикона), украшения, жесты, мимика и др.

Фаза выработки авто- и гетеростереотипов. В конечном счете, этнодифференциация приводит как к осознанию психологических особенностей своего этноса, так и особенностей других этнических общностей. Образ “мы” фиксируется в системе автостереотипов, образы других этносов – в гетеростереотипах. Речь идет о непроизвольной и часто не осознаваемой представителем общности психологической установки в восприятии себя и других. Этот уровень этнической идентификации связан с формированием относительно устойчивых представлений и оценок, типичных для этнической группы поведенческих, коммуникативных, эмоциональных стилей. Стереотипы связаны между собой; они образуют самоорганизующуюся систему, которая аккумулирует некий стандартизированный коллективный опыт и является неотъемлемым элементом обыденного сознания.

Э. Дюркгейм писал о двух сознаниях внутри каждого из нас: одно содержит уникальные состояния, присущие лично индивиду, а другое – состояния, присущие всей группе, членом которой он является. Разумеется, это рассуждение применимо и к этнической общности. Тема “национального характера”, столь популярная в начале XX в., сегодня вновь звучит в многочисленных исследованиях и публикациях, причем не только отечественных. Современные исследования обычно рассматривают национальный характер как составную часть психического склада нации (и шире – этноса), включающего в себя и другие этнопсихологические особенности (настроения, чувства, интересы, аттитюды и т. п.). Национальный характер часто раскрывают, используя понятие “модальной личности”, то есть личности, наиболее часто встречающейся в данной культуре, обладающей сравнительно прочно сохраняющимися качествами и чертами, которые типичны для взрослых членов общности.

Стереотип национального характера – это схема и, как любая схема, она ущербна. В “Письмах русского путешественника” Н. Карамзин называл французов – “легкомысленными”, итальянцев – “коварными”, а англичан – “угрюмыми”. Некоторые современные авторы выделяют такие черты русского (российского?) характера как сервильность, потребность ощущать зависимость от чего-либо (“a need of dependence”) в сочетании с зависимостью от власти, авторитета (“relation to authority”), рабскую ментальность (“Russian slave mentality”, “slave soul of Russia”, “Russian masochism”), терпение (“терпение – это, безусловно, наша этническая черта и в каком-то смысле основа нашего характера”, мечтательность (“dreaminess”) и т. д. Все это – примеры национальных стереотипов, с каждым можно поспорить или согласиться. Если стереотип принимается, – он становится психологической установкой, своеобразными “правилами игры”, которые определяют межнациональное общение. По сути, речь идет о мифологизации сознания с помощью стереотипов: человек “кодируется” с помощью стереотипных образов, причем эффективность такой “закодированности” практически не зависит от того, насколько эти образы соответствуют действительности. “Кодирование” стереотипами гораздо более действенно по отношению к сознанию масс, чем к сознанию элиты, в силу их большей конформности и более низкой способности к критике.

Разумеется, стереотипное восприятие этноса возможно как “снаружи” (гетеростереотипы), так и “изнутри” (автостереотипы). В контексте данной статьи нас в большей степени интересуют именно автостереотипы, то есть представления русских о самих себе. Автостереотипы практически всегда позитивно окрашены (в случае нормальной и позитивной этнической идентичности) и могут служить характерной иллюстрацией явления, которое Л. Гумилев назвал “внутриэтнической комплиментарностью” – симпатией к членам своей этнической общности. Тем не менее, динамика автостереотипов может дать достаточный материал для размышлений о процессах, происходящих с этносом. Нами было проведено анкетирование студентов МГУ, во время которого респодентам было предложено выбрать из списка личностных характеристик те, что кажутся им наиболее типичными для представителей различных этнических групп. Любопытно, что даже при сравнении наших чрезвычайно ограниченных данных с подобными же исследованиями, проводившимися в прошлом, прослеживается некая тенденция: если стереотип “советского человека” (к сожалению, мы не смогли найти исследований автостереотипов русских “доперестроечного” времени) включал в себя такие качества, как трудолюбие, добросовестность, стремление к успеху, честность и др., то образ современного русского человека видится несколько иным: чаще всего ему приписываются такие качества, как доброжелательность, дружелюбие, доброта, отзывчивость и т. п. С одной стороны, очевидно, что именно эти качества занимают традиционно высокое место в иерархии ценностей отечественной культуры. С другой, – этнологами замечена закономерность, что группы, потерпевшие поражение в межгрупповом соревновании, характеризуют себя с точки зрения душевности, открытости, добросердечия и т. п. Здесь явно проявилась психологическая реакция на кризис, переживаемый страной: отставание в экономике от промышленно развитых стран стало очевидным, и для реабилитации нации от подозрения во “второсортности” на первый план выдвигаются ценности, которым трудно найти объективное “измерение”. Таким образом, анализ автостереотипов подтверждает, что современная ситуация оценивается многими русскими как “национальное унижение”, что является идеальной средой для формирования агрессивного национализма.

Фаза формулирования национального идеала сводится к выработке объединяющего общность идеала. Идеал – модель будущего, которая призывает к частичному или полному изменению существующего в данное время порядка вещей, “взрывает” этот порядок вещей изнутри (K. Mannheim). При построении идеала вечная оппозиция должного и сущего разрешается в пользу долженствования. Именно с точки зрения долженствования и воспринимается будущее этноса, идет ли речь о культурной автономии, создании самостоятельного государства или выполнении некоего мессианского предназначения. Характерным примером подобного национального идеала может служить “русская идея”, содержание которой достаточно сильно эволюционирует со временем и в связи с социальными изменениями. (Если исходить из предположения, что каждый исторический период характеризуется определенным психологическим и духовным состоянием этнических общностей, которые проявляются в различных поведенческих доминантах, то очевидным станет и динамический характер национального и этнического идеала.)

Самосознание общности можно рассматривать как одну из самых существенных детерминант этноса. Завершающей же, синтетической стадией этнического самосознания является идеал. Речь идет о своеобразном переходе от этнической психологии к идеологии, ведь предвидение будущего и выработка идеала имманентно входит в задачи любой идеологической системы. Специфической задачей национальной идеологии является формулировка долгосрочных, “стратегических” целей нации, ее исторических задач и – в соответствии с ними – выдвижение конкретных лозунгов дня.

Особенностью подобного идеологического предвидения является то обстоятельство, что идеал становится предметом веры. Если прогнозы в науке преследуют цель теоретического объяснения существующих тенденций, их исследования, то цель идеологического предвидения – не только объяснить, но и воздействовать на мир в том или ином направлении. Для этого необходим “перевод” идеала во внутренний мир человека в качестве духовного регулятора его поведения. Идеология выступает своеобразным инструментом социального ориентирования и прогнозирования для общности, а конструируемая в ее рамках модель развития – исходным пунктом для оценки конкретных социальных явлений. При этом результаты такого предвидения носят характер как поиска, так и норм. Являясь ядром любой идеологии, идеал устанавливает иерархию духовных ценностей и сам выступает как императив нравственного порядка. Таким образом, на этой фазе этнической идентификации можно вести речь о целенаправленном идеологическом воздействии со стороны идеологов нации (этноса), которые и разрабатывают идеальную модель желаемого будущего. Отсюда – проблема ответственности национальной интеллигенции за направленность идеологии в целом и идеала в частности. Сознательная поэтизация этноса и его дифференциация от других чревата не только двойным стандартом в оценке “своих” и “чужих”, но и формированием “образа врага”, что ведет к росту агрессивности в массовом сознании.

Постсоветская Россия – общество с очень непоследовательной и хаотичной политикой и с не менее запутанным идеологическим обоснованием этой политики. Наверное, единственной более или менее постоянной ее составляющей является включение в ее состав национальных лозунгов. В большей степени это свойственно для “национальных окраин”, этнических меньшинств на территории РФ, но усиление национального элемента прослеживается и в идеологическом обосновании государственной политики на федеральном уровне. Разумеется, когда В.В. Путин провозгласил: “Россия будет либо великой, либо ее не будет вообще”, вряд ли он имел в виду только русскую Россию. Но риторика, используемая президентом, вызвала реакцию “узнавания” у многих русских националистически настроенных групп.

Мифологический характер этнической идентификации. При рассмотрении процесса этнической идентификации можно заметить достаточно интересную закономерность: основным способом этнической идентификации является выработка и усвоение мифов, что типично для всех трех выделенных выше фаз. Именно миф может быть рассмотрен как основная форма упорядочивания сложной социальной реальности. А если учесть, что спецификой мифологического мышления является неразличение реального и идеального, то становится очевидным, почему мифологическое восприятие своей этнической общности является ведущим в переходные социальные эпохи: в мифологии оппозиция “должного” и “сущего” стирается, общность абсолютизируется, что является эффективным психологическим стабилизатором сознания. Идентификация происходит в сравнении, в отталкивании от “соседей”, в выработке общих стереотипов восприятия, причем именно миф становится основой для интерпретации происходящих социальных событий – будь это миф об общей “крови и почве” или миф о “загадочной русской душе”. Г. Гачев использует очень удачное выражение, называя национальный миф “энтилехией нации”. Наибольшим интегрирующим воздействием обладает национальный (этнический) идеал, который по своей природе тоже всегда мифологичен.

Очевидно, что современное отношение к мифам далеко от рассмотрения их как неких “иллюзий” и “заблуждений”. Миф – вечный (пока существует человек) способ упорядочивания реальности, который можно сравнить с кантовскими априорными формами, интегрирующими опыт. Применительно к нашему сюжету, не так уж важно, насколько стереотипы восприятия отражают реальные особенности этносов – действительно ли итальянцы “коварны”, а русские “ленивы”, гораздо важнее, что, приняв форму мифологем, стереотипы определяют поступки людей. Миф “переводит” отвлеченную информацию на язык действия и лежит в основе мировоззрения (даже если форму мифа принимает научная гипотеза). Результатом усвоения мифа является понимание (в отличие от знания, на которое претендует наука). В конечном счете, миф дает определенную картину мира, реальности вне человека, он является коллективным верованием и выступает чрезвычайно успешным механизмом эмоциональной консолидации общности.

На уровне массового сознания рациональное обоснование идеи утрачивает свою актуальность, важнее включенность идеи в миф. Мифы активно используются в политической пропаганде, и благодаря ним формируется общественное мнение. Для человека, видящего в этнической общности свою “большую семью”, мифы нации играют роль светской религии. Всякая современная политическая идеология строится именно на мифах: в той мере, в какой она стремиться включить в себя чисто рациональные моменты, – она, как правило, перестает восприниматься массами и оказывается неэффективной. Без мифов вообще не удалось бы построить ни одну политическую программу. Опора на миф увеличивает коммуникативность сложного идеологического “текста”, способствует его адаптации. Можно согласиться с утверждением В. Полосина, что “основным методом национальной идентификации является обращение общественного сознания на национальный миф”].

В литературе не раз отмечался тот факт, что с первой трети 20 столетия мифы начинают играть все большую роль в жизни человеческого общества. Этот процесс даже получил название “ремифологизации” (в отличие от “демифологизации”, достигшей своего апогея в эпоху просвещения 18 столетия и раннего позитивизма XIX в.). Прежде всего, это связано, разумеется, с прагматической функцией мифа, которая (как показали Э. Дюркгейм и затем Э. Кассирер) состоит в утверждении солидарности. Как мы уже подчеркивали выше, нация не может просто “возникнуть”, она должна быть “произведена” посредством разработанной мифологии и идеологии. В этом смысле, этничность – отчасти социальный конструкт, и в еще большей мере это относится к этническому национализму.

О.Д. Волкогонова, И.В. Татаренко