Миф и обряд в первобытной культуре. Ритуал как составляющая первобытной культуры

Лекция 2. Первобытное искусство и мифология

1.Характеристика первобытной эпохи. Особенности искусства первобытного общества.

2.Мифология и религия. Первобытные верования и их влияние на искусство.

ЛИТЕРАТУРА

Алексеев В.П., Першиц А.И. История первобытного общества. М., 1999.

Васильев Л. С. История религий Востока. М., 1983.

Зубов А. Б. История религий. М., 1997.

Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994.

Основы религиоведения // Под ред. Н. И. Яблокова. М., 1994.

Семенов Ю.И. Возникновение культуры и ее ранние формы //

История культуры России. М., 1993.

Мириманов В.Б. Первобытное и традиционное искусство. М., 1973.

Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2т./ Под ред. С.А. Токарева. М„ 2000.

Столяр А.Д. Происхождение изобразительного искусства. М., 1985.

Тайлор Э.Б. Миф и обряд в первобытной культуре. Смоленск, 2000.

Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989.

Тойнби А. Дж. Постижение истории. М., 1991.

Токарев С.А. Ранние формы религии и их развитие. М., 1964.

Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени. СПб., 2002.

История появления человека на Земле, становления человече­ского общества, формирования его культуры насчитывает не один миллион лет. Временная масштабность первобытной эпохи уже сама по себе обусловливает ее особое место и значимость в исто­рии человечества. Это, во-первых.

Во-вторых, культура первобытной эпохи является фундамен­том всей последующей культуры человечества. Здесь ее истоки. Множество явлений жизни современного общества берет свое на­чало в глубокой древности первобытной эпохи: язык, письмен­ность, искусство, религия, мифология, наука, нравственность, этикет, брак и семья, жилище, одежда и многое другое.

В-третьих, многие проблемы целиком или частично решаются на материалах исследования первобытной культуры: история воз­никновения человека, происхождение рас, народов, появление мифологии, религии, искусства и т. д.

В-четвертых, первобытная эпоха не ушла полностью в про­шлое. Она еще продолжает существовать в отдельных уголках зем­ного шара: в джунглях Амазонии, в центральных районах Африки, на островах Океании, в глубинных районах Австралии.

И наконец, в-пятых, некоторые элементы первобытной куль­туры сохраняются в жизни современного общества. Это суеверия и предрассудки, магия и колдовство, элементы язычества в сущест­вующих религиях и в быту, пережитки анимизма, фетишизма, то­темизма и др.

Общая характеристика первобытной эпохи

Первобытная эпоха – самый большой период в истории чело­вечества. Она длилась с момента появления человека и до возник­новения социальной неоднородности, социального неравенства. По современным научным данным, человек как вид существует около 2,5 млн. лет, хотя нижнюю грань первобытнообщинного строя определить более-менее точно нелегко. Верхняя его грань в различных регионах колеблется в пределах 5 тыс. лет. В некоторых районах мира первобытные отношения сохраняются до сих пор. Таким образом, большая часть человеческой истории приходится на период первобытной эпохи.

Согласно археологической периодизации, основанной на раз­личиях в материале и технике изготовления орудий труда, в исто­рии первобытного общества выделяются три века: каменный, бронзовый (медный) и железный .

Каменный век делится на древне­каменный – палеолит (примерно от 2,6 млн. лет до н.э. до XII ты­сячелетия до н.э.), среднекаменный – мезолит (примерно от XII до VII тысячелетия до н. э.), новокаменный – неолит (пример­но от VII до IV тысячелетия до н. э.), меднокаменный – энеолит (примерно от IV до II тысячелетия до н. э.). Бронзовый век – при­мерно II – начало I тысячелетия до н. э. Железный век – при­мерно с середины I тысячелетия до н. э. Древнекаменный век делится на эпохи раннего (нижнего), среднего и позднего (верхнего) палеолита.

Человеческий род существует около 2,5 млн лет. Homo sapiens (человек разумный) – всего лишь около 40 тыс. лет. Орудиями труда человек пользовался более 2 млн лет. Их употребление от­крыло перед первобытным человеком более широкие возможно­сти использования природных ресурсов, приспособления к окру­жающей среде, коллективной охоты, защиты в борьбе с хищника­ми. При этом постоянная совместная трудовая деятельность сплачивала первобытное общество. Усложнение общественной жизни привело к необходимости обмена опытом и передачи его от чело­века к человеку, от поколения к поколению. Возникли членораз­дельная речь, язык, искусство, мифология, религия – возникла культура.

Заглядывая в далекое прошлое, ученые называют два фактора, благодаря которым стадо человекообразных существ смогло пре­вратиться в людей –

1. создание символов, языка и 2. создание и ис­пользование орудий труда.

Наши далекие предки могли выжить, только действуя сообща, объединяя свои силы. Для этого им надо было как-то обозначить, сообщить о своих намерениях и объяс­нить свои действия. Возникла потребность в каких-то звуках, зна­ках, обозначениях, которые выражали бы эти намерения и были понятны другим. Так появились условные обозначения – симво­лы . Ни одно живое существо, кроме человека, не обладает способ­ностью создавать и использовать символы. Самой важной формой символического выражения является членораздельная речь . Бла­годаря ей люди смогли общаться, сообщать другим о своих наме­рениях, передавать обретенные знания, а позднее – мысли, идеи. Это обеспечило накопление, сохранение того лучшего, что выра­ботали люди, появление традиции и в конечном счете прогрессив­ное развитие человеческого общества.

Вторым и не менее важным фактором очеловечивания было создание орудий труда. Животное берет средства для своего суще­ствования у природы в готовом виде. Человек же создает их сам, используя для этого созданные им же различного рода приспособ­ления. С первых шагов на пути становления и по сей день человек стремится облегчить свой труд и за одно и то же время получить больше продуктов труда, для этого он улучшает, совершенствует орудия, что становится важнейшим двигателем развития человека и общества, двигателем прогресса. Итак, символическая и трудо­вая деятельность, язык и труд явились важнейшими факторами антропогенеза. Использование символов и трудовая деятельность привели к возникновению и развитию культуры.

мифология .

Религия

Наряду с развитием и усложнением религиозных взглядов на природу и самого человека в ней социокультурный процесс в пер­вобытном обществе способствовал возникновению и накоплению знаний. Так, развитие земледелия в поздний период первобытной эпохи потребовало упорядочения календаря, а следовательно, и астрономических наблюдений. Ирригационные работы приводи­ли к формированию техники геометрических вычислений, разви­тие обмена – к усовершенствованию счетных систем. В конечном итоге все это вело к накоплению математических знаний. Болезни, эпидемии, войны вынуждали применять и совершенствовать пер­вобытную медицину. Сухопутные и морские перемещения послу­жили стимулом к развитию географии и картографии. А с появле­нием выплавки рудных металлов зародились зачатки химии.

К неолиту относится дальнейшее развитие первобытной куль­туры. Совершенствуются орудия труда, приемы обработки камня (пиление, сверление, шлифование). Появляются луки, стрелы, ке­рамическая посуда. Человек переходит к более сложным формам производства. Вместе с охотой, рыболовством, собирательством получают распространение земледелие и скотоводство. Эти два ве­личайших достижения первобытной экономики, которые многие исследователи называют «неолитической революцией», сыграли огромную роль в дальнейшем развитии первобытной культуры и самого человека. С возникновением земледелия и скотоводства совершился переход от присвоения готовых продуктов природы к их производству с помощью человеческой деятельности. Неолит был высшей и последней стадией многотысячелетнего каменного века.

Первобытное искусство

С появлением на Земле человека современного вида процесс развития производительных сил и социальных отношений суще­ственно ускорился. Качественный скачок произошел и в развитии культуры. Существенно новым явлением стало первобытное ис­кусство.

Вопрос о причинах возникновения первобытного искусства является одним из самых спорных в науке. Существуют гипотезы, указывающие на различные факторы, послужившие отправной точкой художественного творчества человека: его эстетические потребности, половой инстинкт, мифологическое мышление, ре­лигиозная практика, познавательная деятельность, необходи­мость закрепления и передачи накопленного опыта, потребность в развлечении и т. д. Ведутся споры о том, как и когда появилось ис­кусство, чем оно было для первобытного человека, какие результа­ты его творческой деятельности следует относить к искусству. Наиболее обоснованным представляется взгляд на происхожде­ние искусства как на результат познавательной деятельности пер­вобытного человека и связанную с этим необходимость отраже­ния, закрепления и передачи социального опыта в специфической опосредованной форме.

Первобытное искусство не составляло автономной области в сфере деятельности человека. Художественное творчество было нераз­рывно связано со всеми существовавшими формами культуры, и прежде всего с мифологией и религией. Это единство образовыва­ло так называемый первобытный синкретизм. Все виды духовной деятельности были связаны с искусством и выражали себя через искусство.

Первобытное искусство в силу синкретического характера культуры рассматриваемой эпохи обладало функциональной мно­гоплановостью. В качестве основных его функций можно выде­лить следующие: мировоззренческую, воспитательную, познавательную, информационную, коммуникативную, магико-религиозную, эстетическую. Все эти функции неразрывно связаны между собой и вытекают одна из другой.

Возникновение искусства как особой сферы человеческой дея­тельности стало возможным с разделением труда. Общественное разделение труда – противоречиво. С одной стороны, оно дало возможность для развития различных форм человеческой деятель­ности, с другой – неизбежно вело к одностороннему развитию че­ловека, вынужденного заниматься чем-то одним. С момента сво­его возникновения, искусство преодолевало этот недостаток: од­ной из функций искусства стало воссоздание целостной человече­ской личности.

В искусстве первобытной эпохи получили свое развитие пер­вые представления человека об окружающем мире и о себе самом. Оно способствовало закреплению и передаче знаний, умений и навыков людей, служило средством общения между ними. Перво­бытное искусство регулировало и направляло социальные и пси­хические процессы в обществе. Оно выступало средством форми­рования духовного мира человека, упорядочивало психические процессы в нем самом.

В первобытную эпоху зародились все виды изобразительного искусства: графика (рисунки, силуэты), живопись (изображения в цвете, выполненные минеральными красками), скульптура (фигу­ры, высеченные из камня или вылепленные из глины), декоратив­ное искусство (резьба по дереву, камню, кости, рогу, рельефы, ор­наменты). В глубокую древность уходят также истоки других видов художественного творчества: музыки, пения, танца, театрализо­ванных представлений.

Первые дошедшие до нас произведения первобытного искус­ства относятся к верхнему палеолиту, их возраст около 40 тыс. лет. Это скульптурные, графические, живописные изображения, гео­метрические знаки, а также образы, созданные по подобию пред­метов природы. Среди них особое место занимают так называемые «Венеры» – изображения, по-видимому, связанные с культом ма­тери-прародительницы. Найдены обобщенно выраженные изо­бражения животных: мамонта, лошади, оленя, медведя, зубра, сцены охоты на них.

Пещерная живопись была открыта в конце XIX в. (Альтамирская пещера в Испании). Позднее исследователи обнаружили де­сятки подобных пещер в Испании, Франции, а также в России (Капова пещера – Южный Урал). Одно из самых выдающихся от­крытий в области пещерного искусства было сделано во Франции в 1940 г. случайно обнаруженная четырьмя мальчиками пещера Ляско стала настоящей сенсацией в мире наскальной живописи, образцы которой принадлежат к числу самых совершенных творе­ний эпохи палеолита. Их приблизительный возраст 15 – 20 тыс. лет. Найденные детьми высокохудожественные произведения хо­рошо сохранились, что позволило превратить эту многозальную пещеру в первоклассный музей первобытного искусства, называе­мый «доисторической сикстинской капеллой». Эта пещера едва ли служила местом проживания древних людей, скорее всего, являлась святилищем. В первом ее зале на стенах представлена длинная процессия разных зверей. Они явно куда-то направляются, во главе процессии идет очень странное существо. Человеческая голова имеет два прямых рога, зад – дикого быка с хвостом оленя и слоновьими ногами, горб зубра, передние ноги лошадиные.

По общему мнению исследователей, изображено существо женского пола с признаками беременности. Особо следует указать на трехметровые размеры создания. Существует множество версий по поводу странного рисунка, но ни одна из них так и не дала ответа на его загадку.

В развитии пещерного искусства прослеживается несколько периодов, охватывающих более 25 тысячелетий (XXX – IV тысяче­летия до н.э.).

К начальному периоду, длившемуся около пятнадцати тысяче­летий, относятся памятники с примитивными рисунками, неяс­ными знаками, волнистыми линиями («макаронами»), прочер­ченными пальцами по мокрой глине, отпечатками кисти руки. К концу первого периода появляются неуверенные контурные ри­сунки животных, которые постепенно совершенствуются, начи­нают заполняться краской (пещеры Ляско, Фон де Гом, Пеш Мерль, Ла Мут – во Франции, Альтамира и др. – в Испании).

Второй период – XVIII – XV тысячелетия до н.э. – характе­ризуется переходом от контурного, плоскостного изображения к передаче объемности объекта и к его большей детализации (пеще­ры Ляско, Пеш Мерль, Ла Пасьега и др.).

Третий период – XIV – XII тысячелетие до н.э. Пещерное ис­кусство достигает самых больших высот. Анималистические ан­самбли поражают своими масштабами (до 5 тыс. изображений) и реалистичностью, совершенством передачи объемов, пропорций фигур, перспективы, движения, применением полихромии. Подо­бные ансамбли созданы в пещерах Руфиньяк, Труа, Фрер, Монтеспан, Ньо, Ласко, Ла Мадлен и многих других. К концу этого пе­риода живопись постепенно перерождается в техническую вирту­озность, теряет объемность, становится плоскостной.

Четвертый период – XII – XI тысячелетия до н.э. – характе­ризуется переходом к стилизации, обобщению; изображения все более приобретают символический характер (пещеры Лабастид, Фон де Гом, Марсула и др.).

Пятый период – X – IV тысячелетия до н.э. – завершает раз­витие пещерного искусства в Европе. Оно характеризуется своеоб­разным возвратом к своим истокам – отсутствием реалистиче­ских изображений, появлением чисто символических изображе­ний: беспорядочных переплетений линий, геометрических рисун­ков, рядов точек, загадочных знаков и т. п., значение которых нам неизвестно.

Значение и смысл изображенного понять весьма сложно. Мы можем лишь делать предположения, что хотели передать древние люди. Одним из наиболее распространенных типов изображений верхнего палеолита являются изображения животных. Есть рисунки, где показаны сцены принесения их в жертву. Они истекают кровью. Других зверей изображали на фоне каких-то конструкций, значение которых ученым не совсем ясно. Другой темой верхнепалеолитических пещер были модели или изображения шатров или землянок. Есть предположение, что они являлись символом жилища умерших.

К этому же периоду относятся памятники, которые говорят о существовании культа мамонта. Наряду с ним сохраняется также древний культ медведя. Вполне вероятно, что какое-то время оба культа сосуществовали. Некоторые рисунки медведя носят не совсем обычный характер: его нередко изображают с головой волка, хвостом зубра, иногда под шкурой медведя находится человек.

Еще одна важная тема верхнего палеолита – изображения, женщин (рельефы, фигуры, рисунки). Женщины не отличаются ни красотой, ни грацией. Скорее наоборот, древние художники и ваятели подчеркивают основную социальную роль женщины – быть матерью, продолжательницей рода, хранительницей домашнего очага. Скорее всего, эти венеры являлись изображениями Матери-Земли, беременной умершими, которым надлежит еще родиться вновь к вечной жизни. Может быть, сущность, так изображавшаяся, была самим родом в его протяжении от предков к потомкам, Великой Матерью, всегда производящей на свет жизнь... Для хранительницы рода не важны индивидуальные личные признаки. Она – вечно беременное жизнью чрево, вечно кормящая своим молоком мать.

Развитие пещерного искусства первобытной эпохи свидетель­ствует о его закономерной эволюции от простейших изобрази­тельных форм через ясные натуралистические образы к упрощению, стилизации и, наконец, к легко воспроизводимому и читае­мому символу.

Обращение человека к художественному творчеству было ве­личайшим событием по тем возможностям, которые в нем заложе­ны. Об этом нагляднее всего свидетельствует возникновение пись­менности. Современным буквенно-звуковым системам письма предшествовали различные его формы, но первоначальным типом было пиктографическое письмо, состоящее из отдельных конкрет­ных изображений. Этот первоначальный тип письма был тесно связан с первобытным изобразительным искусством, от которого пиктографическое письмо стало отделяться в начале мезолита, чтобы спустя тысячи лет, уже на пороге раннеклассовых цивили­заций, превратиться в упорядоченную письменность.

С наступлением эпохи мезолита происходят заметные измене­ния и в искусстве. В изображении начинает преобладать человек. Материальность объектов – цвет и объем – уступает первенство действию, движению.

Наскальное искусство, многофигурные изображения ме­золита представляют собой композиционное единство, живо вос­производящее сцены охоты, сбор меда, ритуальные действия, тан­цы, сражения и др. Так, в Альпере (Восточная Испания) наскаль­ный фриз с изображением сцен охоты включает несколько сот че­ловеческих фигур и десятки животных: стреляющих лучников, мчащихся антилоп, оленей, каменных козлов и баранов, бегущих быков.

Перед художниками мезолита стояли задачи, отличные от тех, которые решали художники палеолита. Теперь они стремились показать не сами объекты, а передать действие – смысл происходя­щих событий. И хотя изображения человека и животных эпохи ме­золита менее детализированы, более схематичны, чем в предыду­щий период, зато они гораздо более динамичны, подвижны, экс­прессивны. Появление динамичных многофигурных композиций говорит о новом, более сложном отражении реальности в созна­нии человека, о возросшем познавательном уровне художествен­ного творчества.

В эпоху неолита искусство, как и в целом первобытная культу­ра, претерпевает глубокие качественные изменения. Важнейшее из них состоит в том, что культура перестает быть единой, она при­обретает на различных территориях ярко выраженные особенно­сти, самобытный характер : неолит Египта отличается от неолита Месопотамии, неолит Европы - от неолита Сибири и т. д.

Переход от присваивающего хозяйства к производящему спо­собствовал более углубленному познанию мира, самого человека, что повлекло за собой появление нового содержания и новых изо­бразительных форм в искусстве. С дальнейшим развитием абст­рактного мышления, языка, мифологии, религии, накоплением рациональных знаний человек пришел к необходимости обобще­ния существующих понятий. У него возникла потребность вопло­тить в искусстве более сложные образы: солнце, землю, небо, огонь, воду и др. Это привело к появлению условно-символиче­ских изобразительных форм.

Получает распространение орнамент, состоящий из стилизо­ванных абстрактных мотивов: крест, круг, спираль, треугольник, квадрат и т. п. Изображения реальных объектов - человека, живо­тных, птиц, рыб - также постепенно стилизовались, превраща­лись в символические знаки, которые выражали религиозно-ми­фологические представления людей. В то же время стремление ук­расить все предметы, которыми пользовался человек, удовлетво­ряло его эстетические потребности. Орнамент или отдельные знаки-символы покрывали древнюю керамику – самый распро­страненный вид декоративного творчества, деревянную утварь, орудия труда и охоты, оружие, изделия из камня, кости, рога и др. Человек украшал и самого себя раскраской тела, ожерельями, бу­сами, браслетами, узорчатой одеждой.

Основные материалы, которыми пользовались первобытные люди для изготовления орудий труда, оружия, домашней утвари, были дерево, кости и камень. Домашнюю утварь делали из ветвей, бересты, бамбука, скорлупы. Продукты обрабатывали на огне, но по-настоящему варить их стало возможно лишь после того, как были изобретены глиняные сосуды. До этого в еду бросали раскаленные камни, чтобы согреть пищу. Одежда первобытных людей зависела от того, где они жили. Вначале появились пояс, передник, юбка. Одежда позволяла древним проявить свое творчество, ее украшали.

Одной из первых форм деятельности людей было собирательство. Сначала оно носило случайный, бессистемный характер. Первобытные существа примечали, какие из плодов являются съедобными, и собирали их. Со временем они стали замечать места, где можно собрать съедобные плоды.

Потом пришло понимание времени созревания урожая, которое было неодинаково для различных видов растений. Собиратели (в основном женщины) могли не только набирать плоды для каждодневной еды, но и создавать запасы, что требовало хорошей памяти, сообразительности, умения связывать разрозненные факты в единую картину.

Для охоты использовались ловушки, капканы, сети. Вырыть огромную земляную ловушку для крупного животного, чтобы обеспечить едой племя на длительный период, в одиночку было просто невозможно. Также нельзя было победить крупного хищника одному или даже двум людям. Поэтому охота на первых этапах своего существования велась коллективно, лишь потом она становится индивидуальной. Рыболовство в некоторых районах имело первостепенное значение и тоже порой требовало общих усилий.

В конце неолита в искусстве появляются все новые и новые сюжеты, при этом изобразительный язык становится все более обобщающим, символическим. Тенденция развития первобытно­го искусства от изображения живых форм к формам отвлеченным, к общей схеме и в конечном итоге к знаку-символу – явление за­кономерное и универсальное для всей первобытной культуры.

К числу наиболее распространенных памятников искусства неолита относятся петроглифы - изображения, высеченные на скалах и валунах под открытым небом. Большую часть из них со­ставляют анималистические сюжеты – изображения животных, служивших объектом охоты человека. Как правило, это рельефное изображение. Живопись на них не сохранилась из-за атмосферно­го воздействия. Такие «картинные галереи» существуют во многих местах планеты. Петроглифы эпохи неолита, бронзового и начала железного века встречаются на скалах Скандинавии, Испании, Португалии, Франции, Германии, Италии, Ирландии. Обнаруже­ны они также в Африке, Австралии, Средней Азии, на Кавказе, в Крыму и в других районах мира. В России многочисленные пет­роглифы обнаружены на берегах Белого моря, Онежского озера, на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке.

К числу наиболее загадочных явлений первобытного искусства относится группа памятников – мегалитов . Это менгиры – вры­тые в землю, вертикально поставленные каменные столбы высотой 4 – 5 м и более, стоящие отдельно или группами; дольме­ны – огромные, весом до нескольких десятков тонн, каменные глыбы, поставленные вертикально и перекрытые каменной пли­той, служившие погребальными сооружениями эпохи неолита, бронзы и раннего железного века; кромлехи – культовые сооруже­ния, представляющие собой круговую ограду из каменных блоков, которые поддерживают перекрывающие их каменные плиты.

Наиболее известное и крупное сооружение этого типа – Стоунхендж (Англия) - имеет 90 м в диаметре и 125 каменных глыб ве­сом до 25 т каждая.

Ученые XX в. определили, что уже в эпоху неолита (VIII тыся­челетие до н. э.) дольмены не только имели определенную геомет­рическую форму, но и располагались в местах, которые позволяли им быть резонаторами космической энергии, определенным обра­зом воздействующей на людей. Само расположение дольменов свидетельствует о наличии композиционного центра, который со­единяет их в единое целое, что говорит о сознательном отношении к пространству.

Сделаны дольмены из кварца – материала, обладающего спо­собностью впитывать энергию космоса. Следовательно, человек первобытного общества обладал уже многими знаниями и исполь­зовал их в своей деятельности.

Мегалитические сооружения известны в Западной Европе (Англия, Скандинавия, Германия, Голландия, Франция), в Север­ной Африке (Алжир), в Палестине, в Индии, в Крыму, на Кавказе. Только во Франции их насчитывается около четырех тысяч. Одно­типный характер таких сооружений, одно и то же время их появле­ния – III–II тысячелетия до н.э. – и необычайно широкое рас­пространение наводят на мысль об имевших место однородных ве­рованиях, одной культурной традиции у многих народов, населяв­ших обширные районы земного шара.

Мегалитические сооружения явились прототипом монумен­тальной архитектуры. Уже на пороге возникновения первых циви­лизаций появились циклопические или сырцовые укрепления, храмы, усыпальницы, что, в свою очередь, было связано с расслое­нием общества на классы, выделением знати, усложнением рели­гиозных представлений и религиозной практики.

Накопленные археологические данные позволяют проследить возникновение и развитие других видов первобытного художест­венного творчества: музыки, танца, театрализованного представ­ления, прикладного искусства.

Музыка. Найденные трубчатые кости с просверленными отвер­стиями по бокам, просверленные рога, черепа животных со следами от многочисленных ударов – примеры первых духовых и удар­ных музыкальных инструментов. Этнологические исследования приводят к выводам о большом разнообразии таких инструментов. Прототипом струнных инструментов, по всей вероятности, была тетива лука, язычковых – щепа дерева или перо птицы, духо­вых – тростниковая или иная природного происхождения тру­бочка, ударных – кости животных, деревянные колотушки, кам­ни и др. Наряду с инструментальной формой в музыке, несомнен­но, присутствовала ее вокальная составляющая.

Важное место в системе первобытного искусства занимал так­же танец . О его наличии свидетельствуют наскальные изображе­ния, а также этнологический материал. Танец выполнял те же многообразные функции, что и все первобытное искусство в це­лом. Танцы были ритуальными, военными, охотничьими, муж­скими и женскими, бытовыми и т. д.

С танцем тесно переплетается театрализованное представле­ние . В примитивных сценах, отражавших весь уклад жизни перво­бытного человека, его миропонимание и эмоционально-психиче­скую сущность зарождался один из самых сложных синтетических жанров искусства – театр.

С большей долей уверенности можно догадываться и о сущест­вовании самого доступного вида творчества – устного народно­го – песен, рассказов, сказок, мифов, былин.

Первобытное искусство стало началом образного отражения окружающего мира, средством его познания, а также формирова­ния внутреннего мира самого человека. Изучение памятников первобытного искусства позволяет проследить эволюцию стилей, форм, средств и методов художественного творчества, понять за­кономерности становления и развития всей мировой художест­венной культуры.

Таким образом, культура первобытной эпохи – многогран­ное, всеобъемлющее и сложное явление. Она послужила основой развития первых цивилизаций, возникших в долине Нила и в Ме­сопотамии (конец IV тысячелетия до н.э.), в бассейне Инда (сере­дина III тысячелетия до н.э.), в бассейне Эгейского моря, в Малой Азии, Финикии, Южной Аравии, в бассейне Хуанхэ (II тысяче­летие до н.э.), в Центральной и Южной Америке (I тысячелетие до н.э. – I тысячелетие н.э.), и в конечном итоге всей современной цивилизации.

2. Мифология и религия. Первобытные верования и их влияние на искусство

В эпоху неолита человек постепенно начинает осмысливать себя, окружающий его мир. Первой формой мироощущения, ми­ропонимания человека стала мифология . Восприятие мира перво­бытным человеком приняло такую своеобразную форму, вырази­лось в системе фантастических представлений об окружающей его природной и социальной действительности. В первобытном обществе мифология представляла собой основной способ объясне­ния мира, она выступала как наиболее ранняя форма мировоспри­ятия, понимания мира и места в нем человека, как первоначальная форма духовной культуры человечества.

Главные предпосылки мифологического мышления заключа­ются, во-первых, в том, что в древности человек еще не выделял себя из окружающей среды – природной и социальной, и, во-вто­рых, в нерасчлененности первобытного мышления, не отделивше­гося еще отчетливо от эмоциональной сферы. В результате человек переносил на природные объекты свои собственные свойства, чувства, наделял их душами и духами. Изображение природных сил в виде человечески-одушевленных образов порождало при­чудливую мифологическую фантастику.

Важную роль в первобытном мышлении играет бессознательное . Содержания коллективного бессознательного – это результат психического функционирования ряда предков, то есть в их совокупности это природный образ мира, слитый и сконцентрированный из опыта миллионов лет. Это символические, мифологические образы, в которых находит выражение гармония познающего субъекта с познаваемым объектом.

Из этой матрицы опыта, полагает Юнг, произошли вся мифология, все откровения. Оттуда же выйдут новые идеи о мире и человеке. И все же бессознательное – это не откровение. Оно требует осмысления и перевода на язык той или иной исторической эпохи.

В мифах часто встречается образ Луны. По мнению Юнга, она представляет собой изменчивое переживание ночи. У первобытного человека Луна может вызывать различные переживания. Прежде всего, переживание сексуальное.

Во многих мифах Луна – это жена Солнца. Автор полагает, что женщина для первобытного человека была событием ночи, поскольку именно это время дня обычно отводилось для половых сношений. Однако Луна может быть связана и с другими образами. Ночной сон нередко нарушают злые мысли о власти и мести, рождается иная мифологическая трактовка Луны как обделенного брата Солнца, замыслившего отмщение. Кроме того, Луна способна предстать перед человеком как хранилище душ мертвых, ибо мертвые нередко навещают нас во сне, или же мысли о них тревожат нас во время бессонницы, и это тоже происходит ночью, когда на небе царствует Луна.

Для первобытного человека сексуальность способна представать в различных образах: это и бог плодородия, и женщина-демон, которую Юнг характеризует по-животному сладострастной. Даже черт с козлиными ногами, даже змея, вызывающая у нас страх, могут быть поставлены в этот ряд, по мнению автора. Первобытного человека на каждом шагу подстерегала опасность, которую олицетворяли различные чудовища.

Согласно Юнгу, первобытные люди жили почти бессознательно. Первые мифы были тотемистическими . Люди обряжались в шкуры тотемных животных. Тотемистические пляски – попытка рассказать соплеменникам о жизни предков. Со временем ритуалы стали носить более развернутый характер. Соблюдался строгий порядок в танцевальных сценах, ритмах, который передавался из поколения в поколение. Теперь они превратились в связный согласованный рассказ о жизни тотемистических предков.

Большое значение имели мифы о культурных героях . На первых порах эти представления также были тесно связаны с представлениями о тотемистических предках. В дальнейшем они обретают индивидуальные черты и собственные имена. Возникает гадательная магия (мантика). Позже люди стали считать, что сверхъестественная сила может передаваться от человека к человеку, от предмета к предмету. Такую форму религии называют эманизмом .

Преображение человеческого вида, наступившее в середине палеолитического периода, возможно, было самым эпохальным событием человеческой истории и остается таковым вплоть до настоящего времени, ибо в тот момент Предчеловек сумел превратиться в Человека, но Человеку так и не удалось с тех пор выйти на сверхчеловеческий уровень, как бы он к тому ни стремился.

Понятие мифа

В обыденном понимании миф – это прежде всего античные, библейские и другие старинные "сказки" о сотворении мира и человека, рассказы о деяниях древних богов и героев.

Само слово "миф" имеет древнегреческое происхождение и означает именно "предание", «слово», "сказание". Секрет происхождения мифа следует искать в том, что мифологическое сознание явилось древнейшей формой понимания и осмысления мира, понимания природы, общества и человека. Миф возник из потребности древних людей в осознании окружающей его природной и социальной стихии, сущности человека.

Миф – это освоение и обобщение культурного пространства фантазийно-образными средствами.

Функции мифов

1) Они по-своему объясняли мир, природу, общество, человека;

2) Они в своеобразной, очень конкретной форме устанавливали связь между прошлым, настоящим и будущем человечества;

3) Они являлись каналом, по которым одно поколение передавало другому

накопленный опыт, знания, ценности, культурные блага, знания.

Мифотворчество – давняя культурная традиция. Такая дав­няя, что до сих пор существует масса гипотез о происхождении, историческом контексте и смысловой нагрузке мифа.

В исследованиях по мифологии условно можно выделить не­сколько подходов:

а) Мифы как способ объяснения мира, рационализация дейст­вительности (Р. Тейлор).

б) Мифы как продукт художественной фантазии.

в) Символическая теория мифов (Э. Кассирер).

г) Изучение мифов как особенностей первобытного мифоло­гического мышления (К. Леви-Строс).

Рассмотрим несколько подробнее символическую теорию мифа. Символика мифа, так же как и символика искусства, заключа­ется в том, что идеи и чувства выражаются условными знаками или предметами. Наряду с языком и искусством, мифология, как симво­лическая система, по-своему моделирует окружающую действи­тельность. Так, языческий пантеон древних греков, славян, ин­дейцев, других народов представляет собой олицетворение при­родных и социальных сил. За каждым из божеств закреплены оп­ределенные функции, и это делает жизнь людей предсказуемой и понятной. Например, в древнерусской мифологии бог Стрибог повелевает ветрами, Даждьбог – солнцем, Перун – громом и молнией, Велес – скотом. Более низкие по статусу божества свя­заны с хозяйственными циклами или сложившимися ко времени формирования мифологического сознания социальными и этиче­скими нормами, представленными такими выразительными по языку персонифицированными божествами, как Род, Чур, Доля, Горе-Злосчастье, Правда, Кривда и т. д.

Мифология праславян была в значительной мере утеряна в пе­риод христианизации язычества. Реконструкция основных эле­ментов славянской мифологии стала возможной только на базе вторичных источников. Такими источниками были: хроники и ан­налы на немецком и латинском языках; поучения против язычест­ва и летописи; сочинения византийских писателей; археологиче­ские данные (ритуалы, святилища). Например, хорошо известен знаменитый четырехликий Збручский идол из Польши. Этот па­мятник представляет собой каменный четырехсторонний столб, завершающийся четырьмя ликами идола, увенчанными одним го­ловным убором. Все четыре стороны столба покрыты изображе­ниями человеческих и конных фигур.

Особенности мифологического сознания присущи славянской системе мифологии в той же мере, что и культурным феноменам других этнических сообществ. Также, как и в других системах, су­ществует иерархия божеств, культовые мифы циклического вре­мени, символический образ мирового древа, дуалистический принцип жизни: Белобог – Чернобог, Николай Сухой – Нико­лай Мокрый, Перун – бог, отвечающий за огонь и за дождь, чет – нечет и т. д.

Мифы тесно связаны с магией и обрядом и вносят порядок и
контроль в жизнь сообщества. Именно это определяет логическое своеобразие мифов. Природные силы выступают в мифах в антропоморфном виде, иными словами, природа очеловечивается. Мифотворчество – один из универсальных, древнейших способов объяснения явлений природы и общественной жизни. Объясняя действительность, миф по-своему восполняет пробелы знаний. Так, мифы истолковывают смену времен года, болезни, использование огня, смену дня и ночи. В древнегреческой мифо­логической традиции эти явления объясняются соответственно сменой настроения богини плодородия Деметры, любопытством Пандоры, мужеством и бескорыстием Прометея, движением по небу божественной колесницы бога Гелиоса. Бушменский миф объясняет неравенство среди людей и раз­ницу в их образе жизни тем, что племя людей, живущих в пустыне, произошло от самых своенравных и непослушных обезьян, отка­завшихся подчиниться Великому Духу.

Таким образом, мифология – это совокупность произведений человеческой фантазии, содержащих в себе своеобразные объяс­нения фактов реального мира .

Мифы – неотъемлемая часть любой культуры. Наивное объяснение причин природных и социальных явлений создает впечатление глубокой архаики мифологического способа видения мира.

Как феномен культуры миф имеет ряд особенностей :

Синкретизм. Миф синтетичен. В нем соединяются нача­ла ритуалов, религий, философских систем, искусства. Самые раз­ные стороны жизни человека выросли из мифологического миро­воззрения и продуцируются им.

Символизм – подмена в пер­вобытном мышлении субъекта и объекта. Заменяя в мифе одни символы другими, мифологическая мысль делает описываемые ею предметы более доступными для понимания и осмысления на дан­ном уровне знаний. Конкретные предметы – щит, сова, змея, перо, кольцо, зуб и т.д. – становятся символами других предметов и яв­лений.

Метафоризм. Сопоставление культурных и природных объек­тов. Например, в древнегреческой мифологии время – это бог Хронос, ночь – богиня Нюкта.

Генетизм . Объяснить устройство мира – значит рассказать о его происхождении. При таком подходе время резко разделено на сакральное (правремя) и профанное (эмпирическое) время. Правремя – время закладывания основ человеческого суще­ствования. Это линейное время. В правремени первопредки, де­миурги (творцы) и культурные герои создают мир и образцы соци­ального поведения. В нем появляются первопредметы: первый огонь, копье, музыкальные инструменты, а также трудовые навы­ки. Характерный признак мифологии – обращенность в про­шлое. Миф живет в своем, особенном времени – времени "первоначала", "первотворения", к которому неприложимы человеческие представления о течении времени

В отличие от правремени время циклическое (профанное) вос­производит в форме ритуалов то, что имеет начало в правремени. Подтверждением этой позиции можно считать календарные зем­ледельческие ритуалы, в игровой форме воспроизводящие особен­ности земледельческого цикла.

В мифе человек и общество не выделяют себя из окружающей природной стихии: природа, общество и человек слиты в единое целое, неразрывное, единое.

В мифе нет абстрактных понятий, в нем все очень конкретно, персонифицировано, одушевлено.

Мифологическое сознание мыслит символами: каждый образ, герой, действующее лицо обозначает стоящее за ним явление или понятие.

Миф мыслит образами, живет эмоциями, ему чужды доводы рассудка, он объясняет мир, исходя не из знания, а из веры.

Таким образом, неспособность установить различие между ес­тественным и сверхъестественным, слабое развитие абстрактных понятий, чувственно-конкретный характер, эмоциональность – эти и другие особенности первобытного мышления превратили мифологию в своеобразную символическую систему, в терминах которой воспринимался и описывался весь мир и сам человек.

Типология мифов

У народов, поднявшихся на более высокий уровень культурно­го развития и создавших сложные мифологические системы, их основу составляли мифы о происхождении мира, вселенной – космогонические . Они расска­зывают о происхождении и устройстве космоса, о появлении лю­дей и богов. Такие мифы содержат одну из двух идей: идею творения или идею развития. Идея творения – креационная: мир создан сверхъестественным существом – богом-творцом, вели­ким колдуном и т. п. Идея развития – эволюционная: мир возник постепенно из некоего первоначального бесформенного состоя­ния – хаоса, мрака, воды, яйца и пр.

Знакомство с мифами народов мира обнаружило, что все они пытаются найти объяснение, дать ответы на одни и те же вопросы: что такое окружающий мир, как и из чего он возник, было ли у него начало и будет ли конец; что собою представляет человек, яв­ления природы и т.д.? На этом основании складывается типология мифов. Например, согласно китайскому мифу, мир произошел из первояйца; горы, реки, деревья возникли из частей тела первочеловека. В некоторых мифах, наоборот, человек состоит из перво­элементов природы.

Особый тип составляют теогонические мифы – мифы о проис­хождении богов. Широко распространены мифы о чудесном рож­дении, о судьбе, о смерти и бессмертии, о загробной жизни.

К самым древним мифам относятся мифы о происхождении людей – антропогонические , ибо одним из первых вопросов, который пытался разрешить первобытный человек, был вопрос – кто он в этом мире? Откуда он появился?

Древний чело­век не выделял себя из мира природы и вел свой род от животных, растений, и, наоборот, животные происходили от людей. Так воз­никли зооантропоморфные мифы.

Мифы астральные, лунарные и солярные посвящены звездам, луне и солнцу. В них либо созда­ние светил приписывается сверхъестественному существу, либо эти светила представляются людьми, ранее жившими на земле и вознесшимися на небо. Эти мифы ведут свое начало из глубокой древности, причем интересно, что значение луны и солнца со временем меня­лось. Во многих мифах солнце как объект поклонения выходит на первый план (египетский Ра, славянский Ярила).

На более высокой ступени развития у многих народов появля­ются эсхатологические мифы – пророчества о конце света. Это мифы о по­топе, о мировом пожаре, о гибели поколения великанов – сло­вом, о конце существования мира. Для мифов такого типа харак­терно повествование об умирании и воскресении природы, о столкновении сил Хаоса и Космоса, о загробных силах. Наиболее последовательные представления о космических циклах гибели и обновления содержатся в индуистских мифах. Так, Вселенная по­гибает, когда засыпает бог Брахма, а с наступлением дня он вновь творит Вселенную.

Особое место занимают культовые мифы . Они лежат в основе почти всех обрядов, пришедших к нам из глубины веков. Хорошо известны обряды жертвоприношения богам и демонам, обряды инициации (посвящения мальчиков в мужчин, праздник сатурна­лий в древнем Риме, когда слуги и господа менялись местами, сим­волические жертвоприношения в африканских племенах, а также в христианской традиции).

Мифы о первопредках можно рассматривать как вариант мифов о творении мира. Первопредки – персонажи сакрального (мифи­ческого) времени. Выделяются тотемные, зоо- и антропоморфные предки. Иногда они превращаются в демонов или духов. Для мно­гих мифов характерна фигура главного первопредка. Постепенно первопредки сливаются с образом бога-отца или богини-матери. В эмпирическое (профанное) время предки становятся объек­том почитания, специального культа.

Особое место занимают мифы о культурных героях . С их дея­тельностью связывается приобретение различных культурных благ: добывание огня, изобретение ремесел, земледелия, возник­новение искусств, установление обычаев, обрядов, правил поведе­ния, социальных институтов.

К мифам о первопредках близки по культурному значению близнечные мифы, в которых фигурируют два героя-антипода: один олицетворяет добро, другой – зло, один творит благо, другой на­носит вред.

Это мифы о чудесных существах, о двух близне­цах. Они часто выступают родоначальниками племени или куль­турных героев. Среди индейцев Северной и Южной Америки миф о братьях-родоначальниках связан со всем хорошим или дурным. У египтян широко известен миф о божественных брате и сест­ре – супругах Осирисе и Изиде. Культ близнецов можно наблюдать и в африканских обрядах: во время ритуала люди символически раскрашивают левую и пра­вую стороны тела в разные цвета. Наряду с почитанием существует также обряд убийства близнецов, так как считается, что они во­площают собой темные силы и принадлежат животному миру.

У развитых аграрных народов существенное место в их мифо­логических системах занимают календарные мифы (миф о Деметре и Персефоне, Афродите и Адонисе и др.), связанные с чередой природных циклов. В них нашли отражение и труд земле­дельца, и труд скотовода, разнообразные приемы их профессио­нальной деятельности в зависимости от смены времен года, при­родно-климатических условий и т.д.

Часто миф аккумулирует устойчивые, сложившиеся представ­ления о прошлом, будущем и даже о настоящем. Миф о золотом веке, когда люди жили в полной гармонии с природой, друг с дру­гом и собой, популярен на протяжении многих веков. Мыслители видели в нем воплощение справедливости и условие проявления лучших человеческих качеств.

Как показали исследования, на ранних стадиях развития мифы были примитивны, кратки, элементарны по сюжету и содержа­нию. Позднее мифология превратилась в развернутую систему связанных друг с другом мифов, образующих более сложные раз­ветвленные циклы. Так сложились мифологические системы, на­пример античная, древнеславянская, скандинавская и многие другие.

В процессе эволюции первобытного общества возникали и по­лучали развитие адекватные новым условиям жизни формы веро­ваний. Религия уходит своими корнями в глубины первобытной эпохи.

Религия стала доминировать в культуре вслед за мифом. Главное почти во всякой религии – это вера в Бога или вера в сверхъестественное, в чудо, что непостижимо разумом, рациональным путем. В этом ключе и формируются все ценности религии. Религия устанавливает градацию ценностей, придает им святость и безусловность.

Религия, так же как мифология и искусство, не решая духовных и практических проблем в научном плане, снимала их, создавая иллюзорный мир, удовлетворяя тем самым нужды человека. В этом заключалась ее иллюзорно-компен­саторная функция.

Вместе с тем она создавала особое миропони­мание, религиозную картину мира в сознании человека, тем са­мым выполняя мировоззренческую функцию.

И наконец, религия корректировала поведение человека, упорядочивала жизнь перво­бытного общества с точки зрения своих норм и предписаний. В этом проявлялась ее регулятивная функция .

Культ предков – почитание духов умерших сородичей – яв­лялся одной из наиболее распространенных форм первобытных верований. Считалось, что эти духи, злые и добрые, могут влиять на жизнь людей. Существовало множество способов, с помощью которых пытались умилостивить духов предков и нейтрализовать их злую волю.

М. Элиаде полагает, что открытие земледелия вызывает серьезные изменения в культовой символике. Мистические взаимоотношения с миром животных заменяются отношениями с миром растений. Зерновые продукты используются при проведении различных важных культовых мероприятий. Религиозное творчество было побуждено не эмпирическим феноменом сельского хозяйства, но тайной рождения, смерти и возрождения, явленной в ритме жизни растений. Потому-то предметы, связанные с обработкой и хранением зерна, встречаются ранее времени доместикации растений и встречаются именно в сакральной сфере.

Как и его предки, обезьяны, древний человек зависел от сил природы. Однако его главным отличием от животных было то, что он умел устанавливать связи между различными явлениями, которые носили скорее эмоциональный, фантастический, а не логический характер.

Анализируя проблемы первобытной культуры, Л. Леви-Брюль отмечает несколько важных обстоятельств:

1. Для сознания первобытного человека не существует чисто физического факта – в том значении, которое мы придаем этому слову, его мышление является в своей основе мистическим.

2. В восприятии первобытного человека объект представляет собой единое целое, не расчленяется, скажем, на тело и душу.

3. В восприятии первобытных людей большое значение имеют коллективные представления, на которое накладывается мистический отпечаток.

4. В мышлении первобытного человека на первый план выступают мистические свойства и отношения, которые не даны в опыте.

Для характеристики первобытного мышления Леви-Брюль вводит термин «пралогическое ». Одной из важнейших черт пралогического мышления является то, что оно не боится противоречий и относится к ним с безразличием. В первобытном мышлении нет абсолютно четкого различия между субъектом и объектом. Происходящее внутри первобытного человека и вне него представляет собой неразрывную целостность. Члены сообщества осознавали свое единство друг с другом, что выражалось в тотемизме. Первобытные люди верили, что они связаны с определенным животным или видом растений.

Эта вера – основа возникновения тотемизма. Группа кровных родственников, которую можно назвать тотемной, образовывала род. Тотемизм являлся основной формой религии подобной родовой группы (рода). Как правило, она называлась по имени своего тотема (животного или растения).

Тотемизм – вера в таинственную кровную связь между опре­деленными группами людей и животными, растениями или явле­ниями природы. Функционально тотемизм был способом осозна­ния коллективом людей их единства, которое проецировалось на внешний объект природы. С возникновением тотемизма была проведена граница между «своими» и «чужими». Так сформиро­вался ключевой элемент социальной самоидентификации, кото­рый во многом определил пути дальнейшего развития человече­ской культуры.

Тотемизм сыграл важную роль в развитии первобытного общества. Его возникновение тесно связано с хозяйственной деятельностью первобытного человека – собирательством и охотой. Животные и растения, дававшие людям возможность существовать, становились объектом поклонения. На первых этапах развития тотемизма такое поклонение не исключало, а даже предполагало употребление тотемных животных и растений в пищу. Со временем происходило размежевание между различными тотемными группами. Формируется трайбализм : нормы, традиции и обычаи распространяются только на жителей деревни, но не на чужаков.

Не менее важную роль сыграло табу , тесно связанное с верой в тотемы. В первую очередь запрет налагался на браки между близкими родственниками. Кроме того, существовали и другие табу. В сущности, они представляли собой комплекс правил, согласно которым жили первобытные люди. Табу распространялись на еду, жилище, нормы поведения и т. д.

Анимистические представления (вера в духов) возникают, по всей видимости, еще до появления тотемизма. Термин «анимизм » происходит от латинского anima – душа.

Основателем теории анимизма был английский исследователь Э.Б. Тайлор. Его теория состоит в следующем. Размышляя над такими явлениями, как, например, сновидения, первобытный человек приходил к выводу, что существует душа, которая может быть отделена от тела. Различные предметы и природные явления, в окружении которых жил человек, также наделялись духами, которые могли как помогать людям, так и вредить им. Другая предпосылка возникновения анимизма, по мнению Тайлора, состоит в том, что первобытный человек видел в предметах и явлениях окружающего мира нечто, похожее на себя. Дикарь полагал, что раз у него самого есть душа, значит, она должна быть и у всего остального, что окружает его.

Анимизм – форма первобытной религии, связанная с верой в душу и духов, которыми якобы обладают все живые существа, а также предметы и явления природы. Если все объекты имеют ду­шу, то на нее можно повлиять и добиться для себя желаемого ре­зультата. Для этого применялись приемы магии. В первобытной культуре анимизм был универсальной формой религиозных веро­ваний. С него начался процесс развития религиозных представле­ний, обрядов, ритуалов. Многие культы основаны на анимистиче­ских представлениях. Анимизм как вера в управляющие божества, в подчиненных им духов и ду­ши, в жизнь после смерти представляет собой начальную стадию религиозного миропонимания, не отличаясь структурно от после­дующих политеизма и монотеизма.

Между анимизмом и тотемизмом существовали значительные различия. У каждого племени был свой тотем. Однако Солнце, Луна, силы и явления природы существовали для всех. Первобытный человек полагал, что все имеет душу – от молнии и грома до реки или большого дерева.

Одновременно с тотемизмом и анимизмом формируется магия (от rp. Mageia – колдовство) – дейст­вия, основанные на вере человека в свою способность символиче­скими действиями (ритуалами, обрядами, заклинаниями) оказы­вать влияние на естественный ход событий. Широкое распростра­нение получили различные виды магии: производственная, про­мысловая, охранительная, лечебная, вредоносная и др.

Первобытный человек создавал амулеты и талисманы, идолов. Нередко иметь дело с этими магическими предметами мог только колдун. Первобытные люди нередко обходились с фетишем без особых церемоний. Если, несмотря на настойчивое напоминание, фетиш не приносил желаемых результатов, его жестоко наказывали, как если бы речь шла о провинившемся живом человеке. В тех случаях, когда фетиш раз за разом не выполнял просьб, его просто выбрасывали и заменяли новым.

Фетишизм – форма первобытной религии, связанная с почи­танием неодушевленных предметов, которые также наделялись сверхъестественными силами и свойствами. Фетишем мог стать любой предмет (камень, дерево, родник, роща, озеро, гора и т.д.), который вызывал удивление или обладал притягательной силой, отличался красотой или уродством, символическим подобием. Но форма сама по себе еще не делала предмет фетишем. Главное то, как он воспринимался, как к нему относились, чего от него хотели.

В первобытном мышлении уже формируются представления о причинно-следственной связи. Первая из них состоит в том, что причина определенного несчастья приписывается тому, что было нарушено табу. Во втором же случае несчастья, обрушившиеся на голову племени, связываются с гневом предков или кознями какого-нибудь злого колдуна. Гадания и ордалия, испытания ядом помогают определить причину несчастий.

Еще одна немаловажная черта, свойственная первобытному мышлению, по мнению Леви-Брюля, состоит в том, что для него не существует, да и не может существовать ничего случайного. Идеи Леви-Брюля были переосмыслены французским исследователем Клодом Леви-Строссом. Он полагал, что первобытное мышление ориентировано на опосредование противоречий, а не на их снятие.

К древним памятникам духовной культуры относятся погребения. Неандертальцы хоронили своих умерших сородичей. Существует несколько версий по этому поводу:

1. Многие ученые считают, что неандертальцы верили в то, что у них есть душа и она продолжает существовать после смерти (А. Бунсони, Г. Обермайер).

2. Другие с известной долей скептицизма относятся к подобным предположениям. По их мнению, неандертальцы верили не в душу, а в сверхъестественные свойства самого мертвого тела, поэтому и старались от него избавиться (М. Эберт).

3. Неандертальцы не понимали, что такое смерть, и продолжали заботиться о своих мертвых собратьях, как о живых (И. И. Скворцов-Степанов).

4. Самая практичная точка зрения: животные обычно держатся подальше от гниющих тел сородичей (кроме случаев, когда поедают падаль). Отсюда и стремление неандертальцев закопать мертвые тела.

Погребальный обряд синантропов (Pithecanthropus pekinensis) являлся сложным и длительным процессом. Ученые предполагают, что сородичи спустя определенное время после смерти приносили тело (или только череп) в пещеру. Мозг изымался, после его сжигали на костре. Некоторые исследователи полагают, что огонь как бы возвращал умершего к Солнцу. Череп либо хранился, либо закапывался под очаг. Согласно существующим гипотезам, таким образом покойник якобы продолжал жить небесной и земной жизнью.

Неандертальское погребение мустьерского типа (по Д. Ламберту) можно трактовать следующим образом. Тело умершего расположено в позе спящего: смерть древние люди могли рассматривать как крепкий сон, после которого возможно пробуждение. Покойник лежал по строго заданной оси восток – запад. Лицо обращено к югу, под головой – каменная подушка. В долгий путь соплеменники положили куски жареного мяса, каменные орудия, подстилку из лесного хвоща, цветы лекарственных растений.

Охотники верхнего палеолита очень серьезно относились к погребениям. Классическим считается ориньякское захоронение. Дно могилы посыпано охрой. Сохранились следы богатого головного убора. Там же найдена фигурка мужчины, каменные кольца, диски из камня. Уложив покойного и сложив в могилу различные предметы, соплеменники посыпали тело охрой. Как считают исследователи, древние люди придавали большое значение охре при исполнении ритуалов. Можно сделать предположение, что не все покойники удостаивались права ритуального погребения. Встречаются захоронения, в которых отсутствуют какие-либо дары, некоторые тела положены лицом вниз, завалены тяжелыми камнями. Встречаются и расчлененные тела. Вполне вероятно, соплеменники боялись, что покойники после смерти способны принести им вред.

Сохранилось много различных памятников, относящихся к тому периоду. Погребальный культ стал сложнее и богаче. Вожди, князья и цари брали с собой в могилу ценности и украшения, их сопровождали убитые лошади (иногда люди), чтобы служить в мире мертвых. Над местом погребения насыпались высокие курганы, ставились памятники.

Рядовых членов племени хоронили гораздо скромнее. В то время умерших часто сжигали, а не предавали земле. Видимо считалось, что вместе с огнем покойник быстрее возносится на небо. В бронзовый век люди почитали Солнце.

Миф - первая форма освоения мира человеком, первая историческая форма мировоззрения. Мир для первобытного человека был живым существом. Человек сталкивается с бытием окружающего мира и целостно переживает это взаимодействие: эмоции и творческое воображение вовлечены в него в той же мере, что и интеллектуальные способности. Каждое событие обретает индивидуальность, требует своего описания и тем самым объяснения. Подобное единство возможно лишь в форме своеобразного рассказа, должного образно воспроизвести и переживаемое событие и раскрыть его причинную обусловленность. Именно такой "рассказ" и имеют в виду, когда употребляют слово "миф". Другими словами, рассказывая мифы, древние люди использовали принципиально отличающиеся от привычных нам методы описания и интерпретации. Роль абстрактного анализа играло метафорическое отождествление.

Образность в мифе неотделима от мысли, так как она и представляет собой ту форму, в которой закономерно осознается впечатление и, соответственно, событие. Миф становится способом миропонимания в первобытной культуре, способом, которым она формирует свое понимание истинной сущности бытия, т.е. миф выступает в роли своеобразной философии или метафизики древнего человека.

Тотемизм и магия. Мифология представляла собой как бы философию истории первобытного общества. Но в духовно-концептуальной и познавательной сферах жизни этого общества не меньшую роль играли два других пласта его культуры: тотемизм и магия.

На первых этапах своего развития люди гораздо лучше (чем мы теперь) чувствовали свое единство с природой, и поэтому охотно отождествляли себя с ее конкретными проявлениями. В культуре эта идентификация приняла форму тотемизма, т.е. убежденности, что каждая группа людей тесно связана с каким - либо животным или растением (тотемом), находится с ними в родственных отношениях. Предпосылкой тотемизма был миф, утверждавший возможность "обращения", т.е. превращения человека в животное, миф, основанный на одном из древнейших убеждений, что нет принципиальной разницы между человеком и животным. Тотемизм сохранил свои позиции в современной культуре (геральдика, бытовая символика, запреты на употребление в пищу мяса некоторых животных - коровы в Индии, собак и лошадей - у арийских народов.

Представление о тотемистическом родстве появилось раньше, чем осознание привычного физиологического родства, и представлялось людям древнейших эпох куда более существенным. Тотемизм включает в себя веру в тотемистических предков, от которых и происходят конкретные группы людей. Жизнь и похождения этих предков являются содержанием многочисленных мифов, с верой в них связаны сложные обряды и церемонии. Особое происхождение позволяло отдельной группе осознать свое отличие от других групп, т.е. осознать свою индивидуальность. С возникновением тотемизма была проведена граница между "своими" и "чужими". Так сформировался ключевой элемент социальной самоидентификации, который во многом определил пути развития человеческой культуры, да и всю историю общества.

Первобытную культуру часто определяют как магическую , как основанную на магических действиях и магическом мышлении. До известной степени это справедливо. Конечно, и в наше время число поклонников "белой" (лечебной) и вредоносной ("черной") магии неисчислимо. Астрологические прогнозы, гадание, обряды вызывания дождя, колдовство и тому подобное стали для многих прибыльным занятием. Но в современной культуре элементы магии при всем их влиянии находятся под мощным прессом рационального мира, определяющего миропонимание нашей цивилизации. Недаром многие современные типы магии стараются имитировать научную деятельность.

В первобытной культуре такие цензоры, как логика, причинно-следственная обусловленность, почти не мешали магическо-фантастическим способам самовыражения. Отсюда удивительная яркость и многообразие этой культуры. Действительность и фантазия одинаково реальны для первобытного человека, и заклинание жреца убивало его иногда вернее, чем примитивное оружие. Магические формы мысли, гадания, знамения, сложные обряды являлись не только культурным компонентом, они предопределяли сам образ жизни того времени.

Как в чисто духовной, так и в практической сфере можно указать на множество примеров того, как целесообразное, разумное (в нашем понимании) переплетается с тем, что мы склонны считать магическими или колдовскими актами. Приемы лечебной магии теснейшим образом связаны с народной медициной, магия образует ее методологическую и теоретическую основу. Вредоносная магия, насылание порчи, любовная магия были эффективными средствами модных и теперь приемов манипуляции сознанием путем воздействия на психосоматические структуры человека. Такова же природа действия военной, охотничьей и других видов магии.

Особая роль магических представлений в архаической культуре связана с одной из ее качественных особенностей - безграничным синкретизмом , т.е. абсолютной недифференцированностью, слитностью, органическим единством элементов как реалистических, так и фантастических. Синкретизм делает практически невозможным разграничение субъективного и объективного, наблюдаемого и воображаемого, домысливаемого в первобытной культуре, так как все это не рефлектируется в ней, а, напротив, однозначно переживается и воспринимается.

Разграничить в архаической культуре сферы "сверхъестественного" и "естественного", отделить "магические" идеи от практических по чисто познавательным признакам нельзя. Подобное разделение затрагивало бы не познавательную, а эмоциональную сферу психики первобытного человека, так как оно предполагает функциональное разделение "ума" и "сердца", т.е. интеллекта и эмоций, легко доступное нам, но совершенно невозможное для первобытного человека. Сверхъестественное для первобытного общества - это не то, что нарушает естественные законы природы, ибо этого последнего понятия в архаичной культуре еще нет. "Сверхъестественное" - это то, что нарушает рутину повседневной жизни, вмешивается в привычную последовательность событий, это нечто неожиданное, необычное, иногда крайне привлекательное и соблазнительное, но, что всего важнее, всегда опасное, могущее угрожать жизни, лишить людей благополучия и спокойствия. В подобных обстоятельствах и пускался в ход могущественный арсенал магических действий: заклинания, колдовство, обращение за помощью к духам предков и богам, принесение жертв, даже человеческих.

В магическом мышлении синтез не требует предварительного анализа. Сложившиеся информационные блоки, из которых состоит магическое знание, неразложимы и нечувствительны к противоречиям, мало проницаемы для негативного опыта.

Магическая деятельность предполагала использование не только магических приемов, но и определенных вещей, которые, как и внешние обстоятельства магических процедур, обретают также магический смысл. Поэтому осознание необходимости определенных внешних условий для успешности заклинания приняло форму веры в "приметы", которые весьма часто достоверно отражали реальные закономерности. Позже, наряду с верой в приметы, возникло убеждение, что имеющие магический смысл предметы могут не только влиять на исход отдельных действий человека, но и определять его судьбу.

Этот раздел темы основан на материале и текстах работ известного исследователя мифа как феномена культуры В. Н. Топорова (1928-2005). В исследовании мифа выделяется прежде всего космологическая схема, которая в наибольшей степени определяет первобытные представления о мире. Реконструировать первобытный миф можно лишь по последующим текстам, для которых характерна двухчастная схема: первая часть посвящена тому, что было «до начала» (т.е. до акта творения): хаос, пустота, тьма, бездна и т.п.; вторая - тому, что создается в направлении от общего и космического к более частному и человеческому.

Для структуры подобных мифологических текстов характерны следующие особенности:

• построение текста как ответа (или серии ответов) на некий вопрос;
• членение текста, заданное описанием событий, составляющих акт творения, которые отражают последовательность временных отрезков с указанием начала;
• описание последовательной организации пространства (в направлении извне внутрь);
• введение операции порождения для перехода от одного этапа творения к следующему;
• последовательное нисхождение от космологического и божественного к историческому и человеческому (часто в варианте нисхождения от «золотого» века к «железному», максимально «падшему» и «греховному»);
• указание правил социального поведения, в частности (нередко) правил брачных отношений для членов данного коллектива, и, следовательно, схем родства.

В силу операциональности определения объектов (т.е. определения через действия с объектом: «как это сделано?», «как произошло?», «почему?») в мифопоэтическом мышлении актуальная картина мира неминуемо связывается с космологическими схемами и с «историческими» преданиями, которые рассматриваются как прецедент, служащий образцом для воспроизведения уже только в силу того, что данный прецедент имел место в «первоначальные» времена. Неразрывная двуединая связь диахронии и синхронии - неотъемлемая черта первобытных представлений о мире.

Человеческое общество в первобытных представлениях также выступает как сложное сочетание элементов с космологической телеологией. Для первобытного сознания все космологизоваио , поскольку все входит в состав Космоса, который образует высшую ценность внутри мифопоэтического универсума. Разумеется, в жизни первобытного человека можно выделить аспект злободневности, «низкого» быта и т.д. Но жизнь в этом аспекте не входит в систему высших ценностей, она нерелевантна с точки зрения высших интересов и сугубо профанна. Существенно, реально лишь то, что сакрализовано (сакрально отмечено), а сакрализоваио лишь то, что составляет часть Космоса, выводимо из него, причастно к нему. Но вместе с тем все может быть возведено к первоначальной сфере сакрального. Эта всесакральность и, так сказать, «безбытность» составляют одну из наиболее характерных черт мифоноэтической модели мира.

Только в сакрализованном мире известны правила его организации, относящиеся к структуре пространства и времени, соотношению причин и следствий. Вне этого мира - хаос, царство случайностей, отсутствие жизни. Для мифопоэтического взгляда характерно признание негомоген- пости пространства и времени. Высшей ценностью (максимумом сакраль- ности) обладает та точка в пространстве и времени, где и когда совершился акт творения, т.е. центр мира, место, где проходит мировая ось (axis mundi ), где стоят разные варианты земного образа космической структуры - мирового дерева (дерево жизни, небесное дерево, дерево предела, шаманское дерево и т.д.), где находятся мировая гора, башня, столп, трон, камень, алтарь, очаг и т.п., - словом, все то, что кратчайшим образом связывает землю и человека с Небом и Творцом. Эти сакральные точки (пространственная и временная) вписаны в серию все увеличивающихся и входящих друг в друга пространств, которые по мере удаления от центра становятся все менее и менее сакральными (жертва на алтаре - храм - поселение - своя страна и т.д.). Таким образом, центр мира совпадает с центром ряда вписанных друг в друга сакральных объектов, которые в этом смысле изоморфны друг другу и изофункциональны.

Соответственно строится и образ творения - ритуал. Исходное положение заключается в том, что мир распался в Хаосе, а задача ритуала - интегрировать Космос из его составных частей, зная правила отождествления этих частей и частей жертвы, в частности человеческой; далее следует произнесение жрецом текста, содержащего эти отождествления, над жертвой, находящейся на алтаре, соответствующем центру мира; наконец - принятие жертвы, преобразующее синтез Космоса.

Не случайно смысл жизни и ее цель человек «космологического» периода видел именно в ритуале - основной общественной и экономической деятельности человеческого коллектива. В этом смысле нужно понимать и так называемый прагматизм первобытного человека, который ориентирован на ценности знакового порядка в гораздо большей степени, чем на материальные ценности, хотя бы в силу того, что последние определяются первыми, но не наоборот.

Прагматичность ритуала объясняется прежде всего тем, что он является главной операцией по сохранению «своего» Космоса, управлению им, проверке действенности его связей с космологическими принципами (степени соответствия). Отсюда - первостепенная роль ритуала в мифопоэтической модели мира, установка на ритуальное действие как форму сохранения окружающего пространства, людей и т.п. Только в ритуале достигается высший уровень сакралыюсти и одновременно обретается чувство наиболее интенсивного переживания сущего, особой жизненной полноты, собственной укорененности в данном универсуме. Стержневое место ритуала в жизни архаичных коллективов (по имеющимся сведениям, праздники могли занимать половину всего времени) вынуждает признать, что в мифопоэтическую эпоху основой религии, ее нервом являются именно ритуал, таинство, священнодействие.

Большое значение для первобытного мышления имела система бинарных противопоставлений - универсальный двоичный код, организованный как система наиболее общих и важных семантических антитез (небо - земля, верх - низ, север - юг, день - ночь, мужское - женское и т.д.) Следует подчеркнуть, что этот способ классификации не служит лишь операционным приемом, впитанным в первобытную реальность позднейшими исследователями. Он вполне объективен и ясно осознаваем в системе первобытных представлений, в частности потому, что им определяется все поведение членов архаичных коллективов (и прежде всего - ритуализо- ванное). Обычно такие наборы дифференциальных признаков символической классификации включают 10-20 пар противопоставленных друг другу признаков, одному из которых приписывается положительное, а другому - отрицательное значение. На основе этих наборов двоичных признаков, являющихся как бы сеткой, набрасываемой на то, что до сих пор было Хаосом, конструируются универсальные знаковые комплексы (УЗК) - эффективное средство усвоения мира первобытным сознанием. Их универсальность определяется рядом обстоятельств: им обычно соответствуют самые различные знаковые системы, и наоборот, разные и вполне независимые знаковые системы одной традиции переводятся в УЗК, если в данной традиции он существует. Такие комплексы должны быть действительны для каждого члена коллектива (причем эта «действительность» соответствует реальному положению вещей или воспринимается как норма, следование которой может достигаться и принудительными мерами); они с непременностью возникают в лоне мифоноэтической традиции.

Одним из наиболее распространенных воплощений УЗК нужно считать мировое дерево - образ некоей универсальной концепции, определявшей в течение долгого времени модель мира в мифологических традициях Старого и Нового Света. Мировое дерево стало синтетическим средством, описывающим мир в мифопоэтической традиции. Так, оно символизирует пространственную структуру мира. Тройное членение по вертикали (верх - середина - низ, соответственно, ветви - ствол - корни; птицы - копытные - змеи или другие хтонические животные; солнце, месяц, звезды - человек, жилище - атрибуты подземного царства; голова - туловище - ноги; положительное - нейтральное - отрицательное и т.п.) идеально отвечает представлению о динамической целостности и в силу этого может рассматриваться как модель-схема любого динамического процесса, предполагающего триаду: возникновение - развитие - упадок.

Схема мирового дерева в ее горизонтальной трактовке предусматривает четверичное членение (передний - задний - правый - левый; север - юг - восток - запад; весна - осень - лето - зима; четыре бога, четыре мифологических героя, четыре ветра, четыре растения, четыре животных, четыре цвета, четыре элемента и т.д.) плюс выделение центра (как места пересечения и тем самым связи вертикали с горизонтальной плоскостью и как места пересечения линий связи четырех координат горизонтальной плоскости). Горизонталь же символизирует ситуацию ритуала: жертва, объект почитания, жертвователь - в центре, участники ритуала - справа и слева. Четырехчленная структура мирового дерева по горизонтали соответствует образу статической целостности, идеально устойчивой структуре. Числовая характеристика мирового дерева обычно константна и соответствует числу 7 (3 + 4); ср. семь ветвей дерева, семь птиц, семь небес, семь светил, семь этажей подземного царства, семь мест по горизонтали в изображении ритуала и т.д., чему соответствуют и другие многочисленные в мифопоэтической традиции примеры использования семи как совершенного числа. Разумеется, сакрально отмечены также числа 3 (для мифа характерны триады сфер Вселенной, высших ценностей, божественных существ, героев сказки, членов социальной структуры, социальных функций, попыток, повторений и т.д.) и 4 (см. выше). В ряде традиций 3 и 4 рассматриваются соответственно как мужское и женское числа, а человеческая пара, мыслимая как единица, характеризуется числом семь. Во многих традициях вплоть до настоящего времени слова «три-четыре» используются как способ обозначения малой приблизительности. Если сумма трех и четырех дает семь, то их произведение дает другое сакрально отмеченное число - 12, широко используемое в мифологической традиции, в частности как «счастливое» число в противопоставлении «несчастливому» (13). В этом смысле можно сказать, что число не только определяет внешние размеры мирового дерева, количественные соотношения его частей, но и качественные признаки. Число оказывается не только введенным в мир (и его образ), но и определяющим высшую суть его и даже прогнозирующим будущую его интерпретацию.

Название: Миф и обряд в первобытной культуре.

Издание представляет собой избранные страницы известной работы одного из наиболее выдающихся этнографов и историков XIX в. Э. Б. Тайлора «Первобытная культура» (1871). Книга содержит огромный фактический материал по первобытным верованиям народов мира и знакомит читателя с истоками религии, с древнейшими представлениями и обрядами человечества, пережитки которых («живые свидетельства», «памятники прошлого», по меткому определению автора) можно обнаружить и в современной культуре.

Для широкого круга читателей.

Когда какой-либо обычай, навык или мнение достаточно распространены, они подобны потоку, который, однажды проложив себе русло, продолжает свое течение целые века. Мы имеем здесь дело с устойчивостью культуры. Тем не менее весьма замечательно, что перемены и перевороты в человеческой истории позволяют стольким маленьким ручейкам так долго продолжать свое течение.В татарских степях 600 лет тому назад считалось преступлением наступать на порог и прикасаться к веревкам при входе в палатку. Это воззрение как будто сохранилось и теперь. За 18 столетий до нашего времени Овидий упоминает о народном предубеждении римлян против браков в мае, которое он не без основания объясняет тем, что на этот месяц приходились погребальные обряды Лемуралий:Девы и вдовы равно избегают брачных союзовЭтой поры. В мае брак ранней смертью грозит,Вот что известной тебе выражает народ поговоркой:Только злую жену в мае бери за себя.

ОГЛАВЛЕНИЕГлава I. ПЕРЕЖИТКИ В КУЛЬТУРЕ 4Сфинкс. 9Афинский царь Эгей, вопрошающий оракула. 10Человеческие жертвоприношения. 14Глава II МИФОЛОГИЯ.. 15Атлас с земным шаром на плечах. 17Прометей лепит первого человека из глины.. 17Африканский колдун. 26Вервольф 27Гермес убивает стоглазого Аргуса. 29Тескатлипока - одно из главных божеств индейцев Центральной Америки. 31Египетская богиня неба Нут поглощает и рождает солнце. 32Индуистский бог солнца Сурья. 37Глава III. АНИМИЗМ 41Сибирский шаман. 48Пенелопе во сне является ее сестра. 49Переправа души умершей в мир мертвых (фрагмент росписи древнегреческого лекифа. V в. до н. э.) 69Домовина - надмогильный сруб, в котором славяне ставили поминальную пищу. Россия, XIX в. 71Во время посещения семейных могил китайцы украшают их цветами и едят холодные закуски. 72Спустившийся в загробный мир Одиссей беседует с тенью прорицателя Тиресия. 75Суд Осириса в загробном мире. 79Дух охотится на эму в загробном мире. Австралия. 86Наказание грешников в аду. Старинная книжная иллюстрация, Китай. 88Китайские бумажные жертвенные деньги, предназначенные для душ предков. 91Беснование. 99Древнерусские амулеты-привески. 104Саламандра - дух огня. 116Духи воды.. 118Гномы - духи земных недр. 121Священный дуб в прусском святилище Ромове. 122Апис - священный бык древних египтян. 124Кошка - священное животное Баст древних египтян. 125Хануман, царь обезьян, строит мост между Цейлоном и Индией. 125Символ вечности - змея, кусающая свой хвост. 126Асклепий - древнегреческий бог врачевания со змеей. 127Тримурти - троица верховных богов индуизма: Брахма, Вишну и Шива. 129Индуистский бог Индра - повелитель молний. 133Вотан - бог-громовержец древних германцев. 134Агни - индуистский бог огня. 138Митра, попирающий быка. 142Селена - богиня луны древних греков. 143Глава IV. ОБРЯДЫ И ЦЕРЕМОНИИ 144Человеческие жертвоприношения у майя. 149Заключение. 165ПРИМЕЧАНИЯ 168Глава 1. 169Глава 2. 169Глава 3. 171Глава 4. 175УКАЗАТЕЛЬ ЭТНОНИМОВ.. 176УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН.. 181СОДЕРЖАНИЕ. 187

x-uni.com

Миф и обряд в первобытной культуре.

Обряды перехода М. Элиаде

Уже давно замечено, что обряды перехода играют значительную роль в жизни религиозного человека. Разумеется, самым ярким примером обряда перехода является посвящение по достижении половой зрелости, переход из одной возрастной категории в другую (от детства или юношества к зрелости). Но к обрядам перехода могут быть отнесены также и те, что совершаются при рождении, бракосочетании, смерти. Можно сказать, что в каждом из этих случаев речь идет о неком посвящении, так как во всех случаях происходит коренная перемена онтологического состояния или общественного статуса. Новорожденный ребенок обладает лишь физической сущностью; он еще не признан семьей и не принят в общество. Статус «живущего» ему придают обряды, совершаемые сразу же после родов; только благодаря этим обрядам он включается в сообщество живущих.

Бракосочетание - это тоже один из случаев перехода из одной социорелигиозной группы в другую. Молодой муж выходит из состава холостяков и попадает с этого момента в категорию «глав семьи». Всякое бракосочетание таит в себе некоторое напряжение и опасность; оно способно вызвать кризис, поэтому совершается через обряд перехода. Греки называли бракосочетание словом telos -освящение, а брачный ритуал напоминал мистерии.

Что касается смерти, то здесь мы наблюдаем значительно более сложные обряды, ведь речь идет не о каком-то «естественном явлении» (жизнь или душа покидает тело), а об одновременном изменении как онтологического состояния, так и общественного положения: умирающий должен пройти через ряд испытаний, от которых зависит его загробная судьба, но кроме этого он должен быть принят сообществом мертвых и признан как один из них. У некоторых народов лишь ритуальное погребение является свидетельством смерти: тот, кто не был похоронен так, как требует обычай, не считается мертвым. У других народов смерть кого-либо признается действительной только после совершения погребальных церемоний или после того, как душа усопшего была ритуально введена в новое жилище, в иной мир, и была принята там сообществом мертвых.

Для нерелигиозного человека рождение, брак, смерть представляют собой всего лишь события, затрагивающие жизнь конкретного индивида и его семьи; реже, если речь идет о политических или государственных деятелях, они становятся фактами, имеющими общественную значимость. С точки зрения нерелигиозного восприятия бытия, все эти «переходы» утратили ритуальный характер; они не означают более ничего кроме конкретного акта рождения, смерти, официально признанного брачного союза. Добавим, однако, что воинствующий атеистический опыт всей жизни встречается в чистом виде довольно редко даже в наиболее обмирщенных обществах. Возможно, что такой абсолютно нерелигиозный опыт получит большее распространение в более или менее отдаленном будущем; но сегодня он еще встречается нечасто. В светском обществе мы, прежде всего, сталкиваемся с полным лишением священности актов смерти, бракосочетания, рождения, но, как мы вскоре покажем, там сохраняются смутные воспоминания и ностальгия о низвергнутом религиозном поведении.

Что касается собственно ритуалов посвящения - инициации, то необходимо прежде всего провести грань между посвящениями по случаю достижения зрелости (возрастными посвящениями) и церемониями вступления в какой-либо тайный союз: наиболее существенное различие заключается в том, что все подростки должны пройти возрастные посвящения, в то время как тайные общества доступны лишь определенному кругу взрослых.

Представляется, что инициации по случаю зрелости были введены в более древние времена, чем посвящения в тайные союзы: они получили более широкое распространение и отмечаются на самых архаических уровнях развития культуры, например у австралийцев и жителей Огненной Земли. Мы не собираемся описывать здесь церемонии инициации во всей их полноте и сложности. Единственное, что нас интересует, это то, что, начиная с древнейших стадий развития культуры, посвящение играет основополагающую роль в религиозном формировании человека, особенно если оно состоит в изменении онтологического состояния неофита (новообращенный). Этот факт представляется нам весьма важным для понимания религиозного человека: он показывает нам, что человек первобытных обществ не считал себя «завершенным», пока находился на «данном» ему естественном уровне существования: чтобы стать человеком в полном смысле слова, он должен был умереть в этой первой (естественной) жизни и возродиться в иной жизни более высокого уровня, религиозной и цивилизованной.

Иначе говоря, первобытный человек помещает свой идеал человечества в плоскость сверхчеловеческого. В его понимании: 1) полностью человеком становятся лишь тогда, когда превосходят и в некотором смысле низвергают «естественное» человеческое состояние, ведь посвящение сводится в конечном итоге к парадоксальному (сверхъестественному опыту смерти, воскресения и второго рождения) 2) обряды посвящения, предполагающие всякие испытания, символические смерть и воскресение, были введены богами, героями-основателями цивилизаций или мифическими Предками; следовательно, эти обряды имеют сверхчеловеческое происхождение и, выполняя их, неофит имитирует сверхчеловеческие божественные действия. Следует запомнить, что религиозный человек не желает быть таким, каким он является на естественном уровне, он стремится сделаться таким, каким видится ему идеал, открываемый мифами. Первобытный человек стремится достичь некого религиозного человеческого идеала, и уже в этом стремлении содержатся зародыши всех этик, разрабатывавшихся впоследствии в развитых обществах. Конечно, в современных нерелигиозных обществах посвящение как религиозный акт более не существует. Но, как мы увидим ниже, patterns посвящения все еще живы, хотя и сильно обмирщены в нашем современном мире.

mybiblioteka.su - 2015-2018 год. (0.797 сек.)

mybiblioteka.su

Культура древнего мира

1. Тайлор э.Б.

2. Миф и обряд в первобытной культуре

Тайлор Э.Б. Миф и обряд в первобытной культуре. - М., 2001.

Вопросы и задания к тексту:

Найдите в тексте определение понятия религия, данное Тайлором.

В чем суть анимизма, согласно Тайлору.

Как представлялась первобытным народам душа, с чем она ассоциировалась?

Как соотносится между собой душа и болезнь, обморок, сон, потеря сознания, смерть?

…Первое, что представляется необходимым при систематическом изучении религии примитивных обществ, - это определение самой религии. Если в этом определении под религией подразумевать верования в верховное божество или воздаяние после смерти, поклонение идолам, обычаи жертвоприношения или другие какие-либо более или менее распространенные учения или обряды, то, конечно, придется исключить многие племена из категории религиозных. Но столь узкое определение имеет тот недостаток, что оно отождествляет религию скорее с частными проявлениями верований, чем с более глубокой мыслью, которая лежит в основе их. Целесообразнее всего будет просто принять за определение минимума религии верование в духовные существа.

Если приложить эту мерку к описанию религиозных воззрений примитивных обществ, получатся следующие результаты. Нельзя положительно утверждать, что каждое из живущих племен признает существование духовных существ, потому что первобытное состояние значительного числа их в этом отношении темно и вследствие быстрых изменений или вымирания племен оно может остаться совсем неизвестным. Еще менее основательно было бы считать, что каждое племя, упоминаемое в истории или известное нам по древним памятникам, безусловно обладало принятым нами минимумом религии. Но, конечно, всего неразумнее было бы признавать такое зачаточное верование естественным или инстинктивным у всех человеческих племен во все времена. В самом деле, нет никаких фактов, оправдывающих мнение, будто человек, способный, как известно, к столь высокому умственному развитию, не мог возвыситься из нерелигиозного состояния, предшествовавшего тому религиозному уровню, к которому он пришел в настоящее время. Желательно было бы, впрочем, взять за основание наших исследований наблюдение, а не умозрительное заключение. Здесь, насколько я могу судить на основании громадной массы фактов, мы должны допустить, что верование в духовных существ обнаруживается у всех примитивных обществ, которые удалось узнать ближе. Сведения же об отсутствии такого верования относятся или к древним племенам, или к более или менее неполно описанным современным народам.

Точное значение такого положения вещей для изучения вопроса о происхождении религии может быть вкратце выражено следующим образом. Если бы было ясно доказано, что безрелигиозные дикари существуют или существовали, эти последние могли бы свидетельствовать, по крайней мере, о том состоянии человека, которое предшествовало достижению религиозной фазы культуры. Использование подобного аргумента, впрочем, нежелательно, так как сведения о племенах, не знающих религии, опираются, как мы видели, на факты, часто ложно понятые или всегда лишенные доказательности. Доводы в пользу естественного и постепенного развития религиозных представлений в человеческом роде не теряют своей силы, если мы отвергнем союзника, пока еще слишком слабого, чтобы служить надежной опорой. Племена, не знающие религии, может быть, не существуют в наши дни, но этот факт в вопросе о постепенном развитии религии значит не более, чем невозможность найти в настоящее время английское селение, в котором не было бы ножниц, книг или спичек, по отношению к факту, что было время, когда в стране не знали подобных вещей.

Я намерен проследить глубоко присущее человеку учение о духовных существах, названное здесь анимизмом и являющееся воплощением сущности спиритуалистической философии в противоположность материалистической. Анимизм - это не новый технический термин, хотя и употребляется теперь очень редко. Вследствие его особого отношения к учению о душе он будет чрезвычайно удобен для выяснения принятого здесь воззрения на процесс развития религиозных идей в человеческом роде.

Анимизм характеризует племена, стоящие на весьма низких ступенях развития человечества, он не утрачивается и в дальнейшем, но глубоко видоизменяется при переходе к высокой ступени развития современной культуры. Там, где отдельные личности или целые школы имеют противоположные воззрения, последние можно обыкновенно объяснить не низкой ступенью цивилизации, а позднейшими изменениями в ходе интеллектуального развития, как уклонения от веры предков или как отрицание ее. Такие позднейшие уклонения, однако, вовсе не мешают изучению основного религиозного состояния человечества. Анимизм составляет в самом деле основу философии как у дикарей, так и у цивилизованных народов. И хотя на первый взгляд он представляет как бы сухое и бедное определение минимума религии, мы найдем его на практике вполне достаточным, потому что, где есть корни, там обыкновенно развиваются и ветви.

Обыкновенно считают, что теория анимизма распадается на два главных догмата, составляющих части одного цельного учения. Первый из них касается души отдельных существ, способной продолжать существование после смерти или уничтожения тела. Другой - остальных духов вплоть до могущественных богов. Анимист признает, что духовные существа управляют явлениями материального мира и жизнью человека или влияют на них здесь и за гробом. Так как, далее, анимисты думают, что духи общаются с людьми и что поступки последних доставляют им радость или неудовольствие, то рано или поздно вера в их существование должна привести естественно и, можно даже сказать, неизбежно к действительному почитанию их или желанию их умилостивить. Таким образом, анимизм в его полном развитии включает верования в управляющие божества и подчиненных им духов, в душу и в будущую жизнь, верования, которые переходят на практике в действительное поклонение.

Весьма важный элемент религии, именно тот нравственный элемент, который ныне составляет самую жизненную часть ее, является весьма слабо выраженным в религии примитивных племен. Это не означает отсутствия у них нравственного чувства или нравственного идеала - и то и другое есть у них, хотя и не в форме определенных учений, а в виде того традиционного сознания, которое мы называем общественным мнением и которое определяет у нас добро и зло. Дело в том, что соединение нравственной и анимистической философии, столь тесное и могущественное в высшей культуре, по-видимому, едва начинается на ее низшей стадии. Я почти не буду затрагивать чисто моральный характер религии. Я намерен исследовать анимизм на земном шаре, насколько он составляет древнюю и новую философию, которая в теории выражается в форме веры, а на практике в форме почитания. Пытаясь обработать материал для исследования, которое оставалось до сих пор в странном пренебрежении, я ставлю своей задачей представить со всевозможной ясностью анимизм примитивных обществ и проследить в общих чертах его развитие до высших ступеней цивилизации.

Мне хотелось здесь раз и навсегда установить два главных принципа, которыми я руководствуюсь в настоящем исследовании. Во-первых, религиозные учения и обряды рассмотрены здесь как части религиозных систем, созданных человеческим умом независимо от сверхъестественной помощи, или откровения, другими словами, как дальнейшие ступени развития естественной религии. Во-вторых, мы будем разбирать связь между сходными понятиями и обрядами в религиях дикарей и цивилизованных народов. При более подробном рассмотрении учений и обрядов примитивных обществ мне придется по особым причинам останавливаться на сходных с ними учениях и обрядах народов высокой культуры, однако я не ставлю своей задачей разрабатывать подробно связанные с этим вопросы об отношениях между различными учениями и верованиями христианства. Такие вопросы стоят слишком далеко от прямого предмета сочинения о первобытной культуре, и потому я буду упоминать о них лишь в общих выражениях, или ограничиваться лишь легкими намеками, или, наконец, констатировать их без всяких замечаний. Образованные читатели обладают достаточными знаниями, чтобы понять их общее значение в богословии, а специальное обсуждение должно быть предоставлено философам и богословам по профессии.

Первым вопросом, с которого начинается разработка нашей проблемы, является учение о человеческой и других душах. Разбор его займет остальную часть настоящей главы. Характер учения о душе у примитивных обществ можно выяснить из рассмотрения его развития. По-видимому, мыслящих людей, стоящих на низкой ступени культуры, всего более занимали две группы биологических вопросов. Они старались понять, во-первых, что составляет разницу между живущим и мертвым телом, что составляет причину бодрствования, сна, экстаза, болезни и смерти? Они задавались вопросом, во-вторых, что такое человеческие образы, появляющиеся в снах и видениях? Наблюдая эти две группы явлений, древние дикари-философы, вероятно, прежде всего сделали само собой напрашивавшееся заключение, что у каждого человека есть жизнь и есть призрак. То и другое, видимо, находится в тесной связи с телом: жизнь дает ему возможность чувствовать, мыслить и действовать, а призрак составляет его образ, или второе «я». И то и другое, таким образом, отделимо от тела: жизнь может уйти из него и оставить его бесчувственным или мертвым, а призрак показывается людям вне его телесной оболочки.

Дикарям-философам нетрудно было сделать и второй шаг. Мы это видим из того, как крайне трудно было цивилизованным людям уничтожить это представление. Дело заключалось просто в том, чтобы соединить жизнь и призрак. Если то и другое присуще телу, почему бы им не быть присущими друг другу, почему бы им не быть проявлениями одной и той же души? Следовательно, их можно рассматривать как связанные между собой. В результате и появляется общеизвестное понятие, которое может быть названо призрачной душой, духом-душой. Понятие о личной душе, или духе, у примитивных обществ может быть определено следующим образом. Душа есть тонкий, невещественный человеческий образ, по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени. Она составляет причину жизни и мысли в том существе, которое она одушевляет Она независимо и безраздельно владеет личным сознанием и волей своего телесного обладателя в прошлом и в настоящем. Она способна покидать тело и переноситься быстро с места на место. Большей частью неосязаемая и невидимая, она обнаруживает также физическую силу и является людям спящим и бодрствующим, преимущественно как фантасм, как призрак, отделенный от тела, но сходный с ним. Она способна входить в тела других людей, животных и даже в вещи, овладевать ими и влиять на них.

Хотя это определение не может иметь всеобщего применения, оно, во всяком случае, представляется довольно широким по своему охвату и поэтому может быть принято за норму, изменяющуюся в силу больших или меньших различий между отдельными народами. Так как эти всемирно распространенные воззрения далеко не составляют произвольных или условных продуктов сознания, то лишь в редких случаях можно смотреть на их однообразие у различных обществ как на доказательство какой бы то ни было связи между ними в смысле места происхождения. Они представляют собой учение, наиболее отвечающее непосредственному свидетельству человеческих чувств и представляющееся первобытной философии вполне рациональным. И в самом деле, первобытный анимизм настолько удовлетворительно с известной точки зрения объясняет факты, что он не утратил своего значения даже на высших ступенях развития культуры. Хотя классическая и средневековая философия во многом изменили его, а современная философия обошлась с ним еще более беспощадно, он сохранил так много следов своего первоначального характера, что и в психологии современного цивилизованного мира отчетливо просвечивает наследие первобытных времен. Из огромной массы фактов, собранных из наблюдения за жизнью самых разнообразные и наиболее отдаленных друг от друга человеческих обществ, можно выбрать типичные подробности, позволяющие проследить древнейшее учение о душе, отношения отдельных элементов этого учения к целому и процессы отбрасывания, видоизменения или сохранения этих элементов при дальнейшем развитии культуры.

Для понимания расхожих представлений о человеческой душе, или духе, будет полезно обратить внимание на те слова, которые используют для выражения их. Дух, или призрак, являющийся спящему или духовидцу, имеет вид тени, и, таким образом, последнее слово вошло в употребление для выражения души. Так, у тасманийцев6одно и то же слово обозначает дух и тень. Индейцы алгонкинского племени называют душу «отахчук», что значит «его тень». На языке киче слово «натуб» значит и «тень» и «душа». Аравакское «уэха» значит «тень», «душа» и «образ». Абипоны употребляют слово «лоакаль» для тени, души, отклика и образа. Зулусы не только употребляют слово «тунзи» как «тень», «дух» и «душа», но думают, что при смерти тень человека покидает известным образом его тело, чтобы стать домашним духом. Басуто не только называют душу, остающуюся после смерти, «серити», или тенью, но думают, что, когда человек ходит по берегу реки, крокодил может схватить его тень в воде и втянуть его таким образом в воду. В Старом Калабаре7существует такое же отождествление духа с «укпон», или «тенью», потеря которой гибельна для человека. Такимобразом, у примитивных обществ встречаются не только типы тех общеизвестных античных выражений skia, или umbra, но также и следы основной мысли рассказов о людях, потерявших свою тень, и теперь еще распространенных у народов Европы и известных современным читателям из рассказа Шамиссо «Петер Шлемиль».

В понятие о душе, или духе, вкладываются атрибуты и других жизненных проявлений. Так, караибы, связывая пульсацию сердца с духовными существами и признавая, что душа человека, предназначенная для будущей небесной жизни, живет в сердце, вполне логично употребляют одно и то же слово для обозначения «души, жизни и сердца». Тонганцы полагали, что душа распространена во всем теле, но, главным образом, заключена в сердце. В одном случае туземцы говорили европейцу, что человек, похороненный несколько месяцев тому назад, все еще остается живым. «Один из них, стараясь сделать для меня понятным смысл своих слов, взял мою руку и, сжимая ее, сказал: «Это умрет, но жизнь, которая в вас, никогда не умрет» - и показал другой рукой на мое сердце». Басуто говорят про умершего человека, что «его сердце ушло», а про выздоравливающего от болезни - что «его сердце вернулось». Это соответствует обыкновенным в Старом Свете взглядамна сердце как на главный двигатель жизни, мысли и страсти.

Связь между душой и кровью, признаваемая каренами и папуасами, ярко выражена в еврейской и арабской философии. Для образованных современников покажется очень странным верование гвианских индейцев племени макузи, что хотя тело умирает, «человек в наших глазах не умирает, а странствует около». Впрочем, связь между жизнью человека и зрачком глаза известна европейскому простонародью, которое не без основания видит признак колдовства или приближающейся смерти в исчезновении зрачкового образа в помутившемся глазу больного.

Акт дыхания, столь характерный для высших животных при жизни, прекращение которого совпадает с прекращением этой последней, много раз, и весьма естественно, отождествлялся с самой жизнью или душой. Лаура Бриджмэн показала свойственным ей поучительным образом аналогию между результатами ограниченности чувств органов и ограниченного цивилизацией умственного развития, когда однажды, как бы вынимая что-то изо рта, она сказала: «Мне снилось, что бог взял мое дыхание на небо».

Западные австралийцы употребляют одно и то же слово «вауг» как «дыхание, дух и душа», а на языке нетела в Калифорнии «пиутс» значит: «жизнь, дыхание, душа». Некоторые гренландцы признают в человеке две души, именно его тень и его дыхание. Малайцы говорят, что душа умирающего человека выходит через его ноздри, а яванцы употребляют одно и то же слово «науа» для обозначения «дыхания, жизни и души».

Каким образом понятия о жизни, сердце, дыхании и призраке сливаются в одном понятии о душе, или духе, и вместе с тем, как неопределенны и темны такие понятия. У примитивных обществ, ясно видно из ответов туземцев Никарагуа на вопросы об их религии в 1528 г.: «Когда люди умирают, из их рта выходит нечто похожее на человека. Это существо отправляется к месту, где находятся мужчины и женщины. Оно похоже на человека, но не умирает, а тело остается на земле». Вопрос: «Сохраняют ли те, которые отходят туда, то же тело, то же лицо, те же члены, как и здесь, на земле?» Ответ: «Нет, туда идет только сердце». Вопрос: «Но когда человеку вырезают сердце при жертвоприношении пленных, что тогда случается?» Ответ: «Уходит не самое сердце, но то, что в теле дает людям жизнь, и это покидает тело, когда человек умирает». В других ответах указывается, что «не сердце поднимается вверх, а то, что заставляет людей жить, т.е. дыхание, выходящее изо рта».

Понятие о душе как дыхании может быть прослежено в семитической и арийской этимологии и доведено, таким образом, до главных источников мировой философии. У евреев слово «нефеш», дыхание, употребляется для обозначения «жизни, души, ума животного», тогда как «руах» и «нешама», представляют переходное от «дыхания» к «духу». Этим выражениям соответствуют арабские «нефе» и «рух». То же самое встречается в санскритских словах «атман» и «прана», греческих «психе» и «пневма» и в латинских «анимус», «анима», «спиритус». Равным образом славянское «дух» перевело понятие «дыхание» в понятие «души, или духа». В диалекте цыган встречается то же слово «дук» со значением «дыхание, душа, жизнь». Вынесли ли они это слово из Индии как часть своего наследства от арийского языка или усвоили его во время своих странствований по славянским землям - неизвестно. Немецкое «гейст» и английское «гост» имеют, возможно, то же самое первоначальное значение «дыхание».

Если бы кто-нибудь захотел считать подобные выражения простой метафорой, то должен был бы убедиться в силе существующей связи между понятиями о дыхании и душе на основании фактов самой непреложной очевидности. У семинолов Флориды, когда женщина умирала в родах, ребенка держали перед ее лицом, чтобы он мог принять в себя ее улетающую душу и приобрести таким образом силу и мудрость для предстоящей ему жизни. Эти индейцы вполне поняли бы, почему у смертного одра древнего римлянина ближайший родственник наклонялся над умирающим, чтобы вдохнуть в себя последний его вздох. Подобное представление сохранилось до нашего времени у тирольских крестьян, которые до сих пор верят, что душа доброго человека выходит изо рта при смерти в виде белого облачка.

Мы увидим впоследствии, что люди в их сложных и сбивчивых понятиях о душе связывали между собой целую массу жизненных проявлений и мыслей, несравненно более сложных, чем перечисленные. Но, с другой стороны, желая избежать такой запутанности, они иногда пытались определить и классифицировать более точным образом свои понятия: так складывались представления о том, что в человеке заключено множество духов и душ, или образов, которые различаются по своему предназначению и функциям. Уже у диких племен подобные классификации являются вполне развитыми. Так, туземцы островов Фиджи различают «темную душу» человека, или тень, которая идет в Аид, и его «светлую душу», или отражение в воде и зеркале, которое остается там, где он умирает. Малгаши говорят, что «сайна», или ум, исчезает при жизни, «айна», или жизнь, превращается в воздух, но «матоатоа», или дух, носится над могилой. В Северной Америке дуализм души составляет очень определенное верование у алгонкинов. Одна душа выходит и видит сны, между тем как другая остается. При смерти одна из двух остается при теле, и ей-то оставшиеся в живых приносят в дар пищу, тогда как другая душа отлетает в страну мертвых.

Известны также примеры множественности душ. Племя дакота говорит, что у человека четыре души: одна остается в теле, другая - в его селении, третья отлетает в воздух и четвертая - в страну духов. Карены различают «ла», «кела», которые могут быть определены как личные жизненные духи, и «тхах», представляющее ответственную нравственную душу. Учетверение души у кондов заключается в следующем: первая душа переходит в блаженное состояние и возвращается к Бура, великому божеству; вторая остается среди племени кондов на земле и возрождается из поколения в поколение, так что при рождении каждого ребенка жрец спрашивает, который из членов племени вернулся на землю; третья душа отправляется в потустороннее странствование, оставляя тело в безжизненном состоянии, и эта-то душа может переходить на время в тигра и в наказание испытывать различные страдания после смерти; четвертая душа умирает вместе с распадом тела. Подобные классификации напоминают классификацию цивилизованных народов, например тройственное деление души на тень, манов и дух:

Четыре составные части человека: мацы, плоть, дух, тень;

Эти четыре предназначены четырем местам,

Плоть скроет земля, тень будет витать вокруг могильного холма,

Орк (ад) примет манон, дух вознесется к звездам.

Не имея намерения подробно рассматривать подобное деление души на ее составляющие, я не буду останавливаться на различиях, которые древние египтяне делали, по-видимому, в ритуале смерти между человеческими «ба», «акх», «ка», «кнаба», переводимыми Берчем как «душа, ум, существование, тень». Не буду также разбирать раввинское деление души на телесную, духовную и небесную, или отличия между эманативной и генетической душой философии индусов, или разграничения «жизни, образа и духа предков» между тремя душами китайцев, или, наконец, различия между, с одной стороны, «нус», «психе», «пневма» и «анима» и «анимус» - с другой. Не остановлюсь и на знаменитых, античной и средневековой, теориях о растительной, чувственной и разумной душе. …Подобные умозрения восходят к первобытному состоянию и… в них встречается многое, что по своему научному значению не уступает представлениям, пользующимся большим уважением и при более высокой культуре. Было бы трудно иметь дело с подобной классификацией, стоя на прочном логическом основании. Выражения, соответствующие понятиям «жизнь», «ум», «душа», «дух» и пр., не представляют собой на самом деле отдельных сущностей, подобно различным формам и отправлениям одного индивидуума. Таким образом, сбивчивость, которая является здесь в наших понятиях и языке, представляя нечто типичное для мысли и языка всего человеческого рода, происходит не только от неопределенности терминов, но имеет свое начало в древней теории существенного единства, лежащего в их основе. Эта двусмысленность языка не будет, впрочем, иметь, как мы увидим, значения для настоящего исследования, так как приводимые в нем подробности относительно действия и природы духов, душ и привидений сами по себе определяют точный смысл, в котором употреблены эти слова.

Древняя анимистическая теория жизни, рассматривающая проявления ее как действие души, объясняет многие из физических и умственных состояний теорией отлетания всей души или некоторых из составляющих ее духов. Эта теория занимает очень значительное и прочное место в биологии диких народов. Южные австралийцы говорят о человеке, находящемся в бесчувственном или бессознательном состоянии, что он «вильямарраба», т.е. «он без души». Мы слы-шим у алгонкинских индейцев в Северной Америке, что болезнь происходит оттого, что «тень» больного отделена от его тела и что выздоравливающий не должен подвергать себя опасностям, прежде чем эта тень не утвердилась в нем прочно. Во всех случаях, где мы говорим, что человек был болен и выздоровел, они говорят, что «он умер и вернулся». Другое верование у тех же австралийцев объясняет состояние людей, лежащих в летаргии: «Их души отправились к берегам реки смерти, но не были там приняты и вернулись, чтобы снова оживить тело».

Туземцы Фиджи говорят, что, если кто-нибудь умрет или упадет в обморок, его душа может вернуться на зов. Иногда там можно видеть смешную сцену, когда рослый мужчина лежит врастяжку и громко кричит, для того чтобы возвратить свою душу. По понятиям негров северной Гвинеи, умопомешательство происходит оттого, что больные преждевременно покинуты своей душой, причем ее отсутствие во время сна бывает только временным. Вот почему в разных странах возвращение потерянных душ составляет обычную практику колдунов и жрецов. Индейцы салиш на реке Орегоне смотрят на дух как на нечто отличное от жизненного начала и способное покидать тело на короткое время помимо сознания больного. Для избежания гибельных последствий дух должен, однако, вернуться как можно скорее. Поэтому знахарь торжественным образом возвращает его через голову пациента.

Туранские или татарские народы Северной Азии строго придерживаются теории отлетания души при болезни, и у буддийских племен ламы совершают обряд возвращения души с большой торжественностью. Когда у человека его разумная душа похищена каким-нибудь демоном, у него остается только животная душа, его органы чувств и память слабеют, и он начинает хиреть. Тогда-то лама берется вылечить его и со специальными обрядами заклинает злого демона. Если заклинание не привело к цели, это значит, что душа больного не хочет или не может вернуться обратно. Больного человека выставляют в лучшем наряде; украшенного всеми его драгоценностями. Друзья и родственники обходят трижды его дом, ласково призывая душу по имени, между тем как лама читает в своей книге описания адских мук и опасностей, грозящих душе, которая добровольно покидает тело. Под конец все собрание объявляет в один голос, что отлетевшая душа вернулась и больной выздоровеет.

Карены в Бирме бегают вокруг больного, желая поймать его блуждающую душу, «его бабочку», как говорят они, подобно древним грекам и славянам, и наконец как бы бросают ему ее на голову. Верование каренов в «ла» составляет полную и вполне определенную виталистическую систему. Это «ла», т.е. душа, дух или гений, может быть отделено от тела, которому принадлежит. Вследствие этого карен очень усердно старается удержать его при себе, призывая его, предлагая ему пищу и т.д. Душа выходит и отправляется бродить преимущественно в то время, когда человек спит. Если она где-нибудь задержится дольше известного времени, человек заболеет, а если уйдет навсегда, то обладатель ее умрет. Когда ви, или знахарь, призывается для возвращения отлетевшей тени, или жизни, карена и не может возвратить ее из области смерти, он иногда ловит тень живого человека и переносит ее в мертвеца, вследствие чего настоящий обладатель ее, душа которого ушла во время сна, должен заболеть и умереть. Когда же карен начинает болеть, тосковать и хиреть вследствие того, что душа его отлетела, друзья его исполняют специальный обряд над одеждой больного при помощи вареной курицы с рисом и молитвами заклинают дух снова вернуться к больному. Обряд этот связан, быть может, этнологически - хотя трудно сказать, когда и каким образом он распространился, - с обрядом, сохранившимся до сих пор в Китае. Когда китаец лежит при смерти и предполагается, что его душа уже вышла из тела, родственник вешает одежду больного на длинную бамбуковую трость, к которой привязывается иногда белый петух, а жрец в это время заклинает отошедшую душу войти в одежду, чтобы возвратить ее больному человеку. Если через какое-то время бамбук начинает медленно поворачиваться в руках держащего, то это значит, что душа вошла в одежду. Вера в подобное временное отлетание души сказывается во всем мире в обрядах колдунов, жрецов и даже нынешних духовидцев. По уверению последних, душа отправляется в далекие странствования. Они, по-видимому, верят, что душа может освобождаться на время из телесной тюрьмы. Знаменитый ясновидящий Жером Кардан говорит про себя, что он имеет способность отрешаться в любое время от своих чувств и приходить в экстаз. При переходе в это состояние он чувствует, будто что-то, находящееся в области сердца, отделяется от него и его душа отходит. Ощущение это начинается в мозгу и спускается по позвоночнику. При этом он сознает, что находится вне себя. Для посвящения австралийского туземного врача считается необходимым, чтобы он в течение по крайней мере двух или трех дней оставался в царстве духов. Кондский жрец перед своим посвящением остается от одного до четырнадцати дней в усыпленном состоянии вследствие того, что одна из его душ отлетает к высшему божеству. У гренландских ангекоков душа покидает тело, посещая домашних демонов. Туринский шаман лежит в летаргии, пока его душа странствует, отыскивая мудрость, скрытую в стране духов.

Литература культурных народов содержит подобные же указания. Из легенд древней Скандинавии весьма характерна легенда о вожде Ингимунде, который запер трех финнов в хижину на три ночи, чтобы они могли посетить Исландию и сообщить ему подробности о стране, где он хотел поселиться. Их тела окоченели, они отправили свои души в путь и, проснувшись по прошествии трех дней, представили ему описание виденного. Типичный классический случай встречается в рассказе о Гермотиме, пророческая душа которого отправлялась время от времени для посещения отдаленных областей, пока наконец его жена не сожгла безжизненное тело на погребальном костре и бедная душа его, вернувшись, уже не нашла себе пристанища. Легендарные посещения мира духов принадлежат к тому же разряду. Типичный пример спиритуализма упоминается у Юнг-Стиллинга. До его сведения доходили случаи, когда больной, желавший повидать отсутствующих друзей, погружался в летаргию, в течение которой являлся предметам своей привязанности, находящимся вдали от него.

Примером таких же верований у нашего народа может служить хорошо известное всем поверье, что постники, бодрствующие в Иванову ночь, видят, как призраки тех, которым суждено умереть в течение следующего года, подходят вместе со священником к дверям церкви и стучатся в нее. Эти призраки - души, вышедшие из тел своих обладателей. Сон священника бывает в это время обыкновенно очень беспокойным, потому что его душа находится вне тела. Если при этом кто-либо из числа бодрствующих засыпал и его не могли разбудить, другие видели, как и его душа стучалась у церковных дверей. Современная Европа недалеко ушла от этих древних верований, так как подобные понятия не представляются особенно странными и в наши дни. В языке сохранились следы подобных поверий в таких выражениях, как, например, «быть вне себя», «быть в экстазе», и тот, кто говорит, что его душа стремится на встречу другу, придает, быть может, этой фразе более глубокое значение, чем смысл простой метафоры.

Проблема начала культуры. Различные версии культурогенеза. Орудийно-трудовая, игровая, символическая концепции происхождения культуры. Важнейшие особенности первобытной культуры. Ритуал и его место в культуре. Понятие мифа. Специфика мифологического сознания, функции мифа. Типология мифов. Проблема религиозного сознания эпохи первобытности. Первоначальные формы религиозных верований. Первобытное искусство: периоды развития, характерные особенности.

Культура отличает человека от животного. Поэтому проблема начала культуры неразрывно связана с проблемой происхождения человека. В этом плане можно выделить целый ряд теорий, объясняющих происхождение человека и культуры, которые, по существу, можно свести к трем основным позициям: религиозной, философской, научной.
Религиозная концепция – наиболее древняя; согласно религиозному видению мира, человек есть творение бога. Культура в этом контексте понимается как проявление в человеке божественного дара, как ниспослание верующим высших духовных ценностей. Основу религиозной концепции составляет вера.
Научная точка зрения опирается на результаты исследований ученых (археологических, палеонтологических, и т.д.). Первые известные явления культуры – это каменные орудия, которые датируются примерно 2-2,5 миллионами лет назад. Останки существ, создавших эти орудия, получили в науке название «Homo habilis» («человек умелый»). Но значительная часть ученых не считает «хабилисов» людьми, так как по структуре мозга и другим биологическим признакам они не отличались существенно от предшествующих австралопитеков, которые были животными (название «австралопитеки» и другие термины встречающиеся далее в тексте, используются в науке для обозначения различных стадий эволюции от животного к человеку).
Специфические черты человека, по данным исследований, возникают у потомков «хабилисов» - архантропов, питекантропов или «Homo erectus» («человек прямоходящий») 1,5-1,6 миллионов лет назад. Опорными моментами, обусловливающими трансформацию обезьяны в существо более высокого порядка, были: переход к прямохождению, использование орудий труда, совместная деятельность, развитие языка, речи, общения на базе использования сигналов, знаков и коммуникаций. Биологическая эволюция человека завершилась 35-40 тысяч лет назад, когда появился «Homo sapiens» («человек разумный»).
Воссоздание в теории процесса возникновения человека и культуры может считаться достоверным, приближенным к истине, лишь с известной степенью условности. Результаты научных исследований позволяют судить более или менее адекватно о развитии материальной культуры первобытного человека (орудия труда, способы их обработки и использования и др.). Но эти данные не дают возможности воссоздать в полной мере процесс духовного становления человека. Эта проблема привлекала и будет привлекать внимание философов, культурологов, историков. Существуют различные культурофилософские концепции проблемы возникновения культуры.
Одной из самых разработанных является орудийно-трудовая концепция, связанная с деятельным подходом к культуре и представленная прежде всего марксистской традицией. Согласно данной концепции, «труд создал человека» (Ф. Энгельс). Труд здесь понимается как целесообразная деятельность, которая начинается с изготовления орудий из камня, кости, дерева. В ходе трудовой деятельности возникает речь, общение, развивается мышление первобытного человека. Все это создает предпосылки для формирования культуры как способа жизнедеятельности человека. Орудийно-трудовая концепция представляется достаточно убедительной, она подтверждается данными археологических раскопок, свидетельствующих о процессе совершенствования орудий труда. Большинство антропологов придерживаются положения о решающей роли труда в процессе возникновения человека. Однако целый ряд современных исследователей культуры ставят под сомнение тезис о центральном месте труда в развитии человека и культуры; указывают на противоречия в рамках орудийно-трудовой концепции. Например: каким образом человек мог нечто открыть, выдумать, изобразить, открывать, не умея придумывать, изобретать, открывать?
В XX столетии значительное распространение получила игровая концепция культуры. По мнению голландского историка культуры Йохана Хейзинги (1872-1945), человеческая культура возникает и развертывается в игре. Игра изначально присуща высокоразвитым животным. Игра предшествует культуре, является одной из формирующих ее начал. В ней заложены качества предкультурной деятельности: это свободное занятие, в ней отсутствует «практическая» заинтересованность; игра по определенным правилам понимается как «невзаправду». Важнейшие виды первоначальной деятельности человеческого общества переплетаются с игрой, например: охота, миф, культ. Но не следует понимать рассуждения Хейзинги в том смысле, что культура вырастает из игры в процессе эволюции. Культура возникает в форме игры, она первоначально разыгрывается. По мере же развития культуры, игровой момент в ней отступает на задний план. Однако он может проявиться в полную силу во все времена, в том числе и в формах высокоразвитой культуры.
Следует указать вместе с тем, что несмотря на глубинную разработанность концепции игрового культурогенеза (различные версии ее встречаются и у других мыслителей XX века), остается невыясненным такой важный вопрос: откуда берется стремление, «тяга к игре»?
Рассмотрим еще одну версию культурогенеза – символическую. Немецкий философ Эрнст Кассирер (1864-1945) представил процесс возникновения культуры как символическое, игровое приспособление к природному миру. Человека отличает от животного символический способ общения с миром. Животным присущи лишь знаковые сигнальные системы. Сигналы есть часть физического мира, а символ представляет собой часть человеческого мира значений. Животные ограничены миром своих чувственных восприятий, что сводит их действия к прямым реакциям на внешние стимулы. А человек живет уже не просто в физической, но и в символической вселенной. Это символический мир мифологии, языка, магии, искусства, с помощью которых человек упорядочивает окружающий его хаос, духовно познает мир. Кассирер рассматривает человека как животное, биологический организм, который вырывается из животного царства, заменяя природные инстинкты ориентацией на культурно – значимые предметы. Таким образом, суть культурогенеза, по Кассиреру, заключается в формировании человека как «символического животного».
Несомненно, что ни одна из версий культурогенеза не может претендовать на роль истины в последней инстанции. Но каждая из них вносит свой вклад в осмысление проблемы происхождения культуры.
Начальный этап развития культуры (первобытная культура) характеризуется рядом важнейших особенностей: 1) гомогенность - однородность форм культуры повсюду, где бы она ни существовала: росписи и рисунки в пещерах, древняя керамика, орудия труда обнаруживают одинаковую степень условности, сходство в деталях и технике изготовления; 2)синкретизм – нерасчлененность, невыделенность, слитность всех форм культуры.
Основой такого синкретизма был ритуал. Ритуал (лат. rutis – религиозный обряд, торжественная церемония) – одна из форм символического действия, выражающая связь субъекта с системой социальных отношений и ценностей. Структуру ритуала составляет строго регламентируемая последовательность действий, связанных со специальными предметами, изображениями, текстами в условиях соответствующей мобилизации настроений и чувств действующих лиц и групп. Символическое значение ритуала, его обособленность от повседневно – практической жизни подчеркивается атмосферой торжественности.
Ритуал играет очень важную роль в культуре первобытного общества. Сквозь его призму рассматриваются природа и социальное бытие, дается оценка поступков и действий людей, а так же разнообразных явлений окружающего мира. Ритуал актуализирует глубинные смыслы человеческого существования; он поддерживает стабильность социальной системы, например, племени. Ритуал несет в себе информацию о закономерностях природы, полученную в ходе наблюдения за биокосмическими ритмами. Благодаря ритуалу, человек ощущал себя неразрывно связанным с космосом и космическими ритмами.
В основе ритуальной деятельности лежал принцип подражания явлениям природы, они воспроизводились путем соответствующих ритуальных символических действий. Центральное звено древнего ритуала – жертвоприношение – соответствовало идее рождения мира из хаоса. Как хаос при рождении мира расчленяется на части, из которых возникают первоэлементы: огонь, воздух, вода, земля и т.д., так и жертва расчленяется на части и затем эти части отождествляются с частями космоса. Регулярные, ритмические воспроизведения основы событийных элементов прошлого связывали мир прошлого и настоящего.
В ритуале тесно переплетались молитва, песнопение, танец. В танце человек подражал различным явлениям природы, чтобы вызвать дождь, рост растений, соединиться с божеством. Постоянное психическое напряжение, вызванное неопределенностью судьбы, отношения к врагу или божеству находило выход в танце. Танцующие участники ритуала были воодушевлены сознанием своих задач и целей, например, воинский танец должен был усилить чувство силы и солидарности членов племени. Существенно и то, что в ритуале участвовали все члены коллектива. Ритуал является в первобытную эпоху основной формой социального бытия человека и главным воплощением человеческой способности к деятельности. Из него впоследствии развились производственно-экономическая, духовно-религиозная и общественная деятельность.
Ритуал выступал в тесной взаимосвязи с мифом. Миф – это наиболее ранняя форма выражения человеком своего отношения к миру. Миф выступает как единая, нерасчлененная (синкретическая) форма сознания. Мысль в мифе выражается в конкретных эмоциональных, поэтических образах, метафорах. На окружающий мир переносятся человеческие черты, олицетворяются космос и другие природные явления.
В мифе отсутствуют отчетливые разграничения мира и человека, мысли и эмоций, знаний и художественных образов, субъекта и объекта, вещи и слова. Это целостное миропонимание, в котором различные представления увязаны в единую образную картину мира, сочетающую в себе реальность и фантазию, естественное и сверхъестественное, знание и веру, мысль и эмоции. Мифу свойственно резкое разграничение мифологического, раннего (сакрального) времени и текущего, последующего (профанного) времени. Мифологическое событие отделено от настоящего времени значительным промежутком времени и воплощает не просто прошлое, но особую форму первотворения, первопредметов и перводействий, предшествующую эмпирическому времени. Все происходящее в мифологическом времени приобретает значение прецедента, то есть образца для подражания. Поэтому миф обычно совмещает в себе два аспекта: диахронический (рассказ о прошлом) и синхронический (объяснение настоящего или будующего).
Миф (особенно простейший) близок к сказке: и по наличию фантастических мотивов, и по содержанию – олицетворению явлений природы и человеческих свойств. И в сказке, и в мифе явления природы, животные, предметы изображаются как люди и ведут себя как люди. Но есть существенное отличие мифа от сказки. Сказки создавались для развлечения или морального назидания, но они ничего не объясняли. А основной функцией мифа была этиологическая (объяснительная) функция.
Содержание мифа представлялось первобытному сознанию реальным, так как воплощало коллективный, «надежный» опыт осмысления действительности множеством поколений. Миф выполнял коммуникативную функцию. Миф сплачивал людей перед лицом опасностей и общих врагов; а так же являлся выразителем и транслятором духовных ценностей коллектива. Через миф молодому поколению передавалась система ценностей и норм поведения. Миф обеспечивал духовную связь многих поколений.
Сравнительно-историческое изучение широкого круга мифов позволило установить, что в мифах различных народов мира – при чрезвычайном их многообразии – целый ряд основных мотивов и тем повторяется. К числу древнейших и примитивнейших мифов принадлежат мифы о животных. Самые элементарные из них представляют собой лишь наивное объяснение отдельных признаков животных. Глубоко архаичны мифы о происхождении животных от людей (таких мифов очень много, например, у австралийцев) или мифологические представления о том, что люди были некогда животными. Мифы о превращении людей в животных и в растения присутствуют едва ли не у всех народов земного шара. Широко известны древнегреческие мифы о гиацинте, нарциссе, кипарисе, лавровом листе (девушка-нимфа Дафна), о пауке Арахне и др.
Очень древними являются мифы о происхождении солнца, месяца (луны), звезд - солярные, лунарные, астральные мифы. В одних мифах они нередко изображаются людьми, некогда жившими на земле и по какой-то причине поднявшимися на небо, в других – создание солнца (не олицетворенного) приписывается какому-либо сверхъестественному существу.
Центральную группу мифов, по крайней мере, у народов с развитыми мифологическими системами, составляют мифы о происхождении мира, вселенной - космогонические мифы - и человека - антропогонические мифы. У культурно отсталых народов мало космогонических мифов. Так, в австралийских мифах лишь изредка встречается идея о том, что земная поверхность некогда имела иной вид, но вопросов, как появилась земля, небо и прочее, не ставится. О происхождении людей говорится во многих австралийских мифах. Но мотива творения, создания здесь нет: рассказывается о превращении животных в людей, или выступает мотив «доделывания».
У народов, сравнительно культурных, появляются развитые космогонические и антропогонические мифы. Очень типичные мифы о происхождении мира и людей известны у полинезийцев, североамериканских индейцев, у народов Древнего Востока и Средиземноморья. В этих мифах выделяются две идеи: идея творения и идея развития. По одним мифологическим представлениям (креационным, основанным на идее творения), мир создан каким-либо сверхъестественным существом – богом-творцом демиургом, великим колдуном и т. д., по другим (эволюционным) – мир постепенно развился из некоего первобытного, бесформенного состояния – хаоса, мрака либо воды, яйца и пр.
Обычно в космогонические мифы вплетаются и теогонические сюжеты – мифы о происхождении богов и антропогонические мифы – о происхождении людей. В числе широко распространенных мифологических мотивов – мифы о чудесном рождении, о происхождении смерти; сравнительно поздно возникли мифологические представления о загробном мире, о судьбе. К космогоническим мифам примыкают так же встречающиеся лишь на сравнительно высокой ступени развития эсхатологические мифы – рассказы-пророчества о «конце мира» (развитые эсхатологические мифы известны у древних майя и ацтеков, в иранской мифологии, христианстве, германо-скандинавской мифологии, талмудическом иудаизме, исламе).
Особое и очень важное место занимают мифы о происхождении и введении тех или иных культурных благ: добывании огня, изобретении ремесел, земледелия, а также установлении среди людей определенных социальных институтов, брачных правил, обычаев и обрядов. Их введение обычно приписывается культурным героям.
К мифам о культурных героях примыкают (почти составляя их разновидность) близнечные мифы, где образ культурного героя как бы раздваивается: это два брата – близнеца, наделенные противоположными чертами: один - добрый, другой - злой, один делает все хорошо, учит людей полезному, другой только портит и озорничает.
В мифологии развитых аграрных народов существенное место занимают календарные мифы, символически воспроизводящие природные циклы. Аграрный миф об умирающем и воскресающем боге очень хорошо известен в мифологии Древнего Востока, хотя самая ранняя форма этого мифа зародилась еще на почве первобытного охотничьего хозяйства (миф об умирающем и воскресающем звере). Так родились мифы об Осирисе (Древний Египет), Адонисе (Финикия), Аттисе (Малая Азия), Дионисе (Фракия, Греция) и др.
На ранних стадиях развития мифы по большей части примитивны, кратки, элементарны по содержанию, лишены связной фабулы. Постепенно создаются более сложные мифы, разные по происхождению, мифологические образы и мотивы переплетаются, мифы превращаются в развернутые повествования, связываются друг с другом, образуя циклы. Сравнительное изучение мифов разных народов показывает, что во-первых, весьма сходные мифы часто существуют у разных народов, в самых различных частях мира, и, во-вторых, что уже сам набор тем, сюжетов, охватываемых мифами, - вопросы происхождения мира, человека, культурных благ, устройства социальной сферы, тайны рождения и смерти и др. – затрагивает широчайший, буквально «глобальный», круг коренных вопросов мироздания. Мифология выступает уже не как сумма или даже система «наивных» рассказов древних.
Сходство мифов разных народов исследователи объясняют общностью исторических условий, в которых протекают процессы мифотворчества. Мифы складываются на определенной – первобытной, архаической стадии развития общества. Естественная человеческая любознательность ищет ответы на вопросы, важные для каждого представителя человеческого рода. Но на ранних стадиях общественного развития познание мира не может происходить иначе, чем через соотнесение человеком внешнего мира со своим собственным, одушевление, очеловечивание окружающей среды. Сходство мифов может объясняться и возможными случаями их миграции, заимствования. Примером этого может служить миф о великом потопе, родившийся в Древней Месопотамии и включенный позднее в христианскую мифологию.
Как уже отмечалось, в первобытной культуре все ее формы (миф, религия, искусство) были слиты, не расчленены. Однако в целях научного анализа ученые условно выделяют эти формы как самостоятельные явления культуры, обращая внимание при этом на их глубокую взаимосвязь.
В первобытном обществе еще не существовало религии как законченного явления, а развивались лишь ранние формы религиозных верований. Традиционно выделяются пять основных форм ранних верований, ставших основой последующих религиозных культов.
Тотемизм – это вера в родственную связь групп людей с каким-либо видом животных, рыб, растений, который считается «тотемом» данной группы, и наименование которой она носит. Тотемизм возник на охотничье – собирательской стадии хозяйственного развития, когда человек не выделял себя из окружающего мира. Появление тотемизма относят ко времени возникновения родового строя. Занятием людей этого периода была охота, поэтому роды чаще всего носили имена животных. В основе выбора тотемного животного лежала такая причина, как обилие того или иного зверя в местности.
Тотемные представления сыграли большую роль в развитии первобытной культуры. Вместе с тотемизмом возник обычай табуирования, который в условиях первобытно-родовой общины стал важнейшим механизмом регулирования социально-семейных отношений. Табу (полинезийское) – система запретов, важнейший из которых относился к запрещению употреблять в пищу тотем, за исключением ритуальных церемоний. Табу регламентировали хозяйственную, социальную и культурную жизнь родовой общины. Половозрастное табу регулировало связи в коллективе; пищевое табу определяло характер пищи, предназначенной вождю, воинам, женщинам, детям и т.д. Ряд других табу был призван гарантировать неприкосновенность жилища или очага, регулировать правила поведения, фиксировать права и обязанности отдельных категорий членов общин. Табу являлось формой, в которую облекался долг.
Анимизм (от лат. anima, animus – дух, душа) – термин, обозначающий одушевление явлений предметного мира. Данный термин ввел в научный оборот Э.Б. Тайлор, который полагал, что наличие представлений о духах, душе является «минимумом» всякой религии. В современной науке под анимизмом понимается вера в существование духов, одухотворение сил природы, животных, растений и неодушевленных предметов, приписывание им разума, сверхъестественного могущества.
В отличие от тотемизма, связанного с данной родовой общиной, анимистические представления имели более широкий и всеобщий характер, были понятны и доступны всем и каждому. Первобытные люди одухотворяли не только грозные силы природы (небо и землю, солнце и луну, дождь и ветер, гром и молнию), от которых зависело их существование, но и отдельные заметные детали рельефа (горы и реки, холмы и леса). Всем этим природным явлениям следовало приносить жертвы, совершать молитвенные обряды.
Аниматизм – это вера в души людей, прежде всего покойников, которые продолжают свое существование в бестелесной форме. Аниматизм служил как бы соединяющим звеном между групповыми тотемистическими и всеобщими анимистическими верованиями и обрядами. Воздавая должное душам покойных предков, первобытные люди тем самым наделялись на защиту и покровительство покойников в гигантском мире потусторонних сил.
Магия (от греч. mageia – колдовство, волшебство) – это комплекс ритуальных обрядов, имеющих цель воздействовать на сверхъестественные силы для получения материальных результатов. Возникнув в глубокой древности, магия сохранилась и продолжала развиваться на протяжении тысячелетий. Магические действия применялись в различных целях. Особенно широко использовалась промысловая магия, о чем свидетельствуют рисунки животных, пронзенные копьями. Часто магия применялась для охраны (охранительная), лечения (лечебная); развивались военный и вредоносный тип магии.
Фетишизм (от франц. fetiche – идол, талисман) – это приписывание отдельным предметам магической силы, способной влиять на ход событий и получение желаемого результата. Фетишизм проявлялся в создании идолов – предметов из дерева, глины и иных материалов и различного рода амулетов, талисманов. В идолах и амулетах видели опредмеченных носителей частицы того сверхъестественного могущества, которое приписывалось миру духов, предков, тотемов.
В чистом виде все эти четыре формы религиозных верований не существовали, они были переплетены между собой, синкретически слиты в одно целое. В дальнейшем система религиозных верований первобытного человека усложняется; развиваются такие религиозные культы, как погребальный земледельческий (плодородия и размножения), промысловый, культы умерших предков, культ вождей и др.
Характеристика особенностей развития первобытного искусства требует выявления прежде всего этапов его развития. В целом в науке принята следующая периодизация первобытного общества: каменный век – самый длительный период в истории человечества, который делится на древнекаменный век – палеолит (40-12-е тыс. до н.э); среднекаменный век – мезолит (12-8-е тыс. до н. э.); новокаменный век – неолит (10-4-е тыс. до н.э.); с конца IV в. каменный век сменяется бронзовым, далее следует железный век.
Появление первых памятников изобразительного искусства относится к концу среднего палеолита - эпоха Мустье - и к позднему палеолиту - эпохи Орикьян, Соллютре и Мадлен (все эпохи названы по местам первых находок). В это время возникают гравированные рисунки на камне, роге, росписи пещер, рельеф и круглая пластика. Почти все сюжеты посвящены животным, реже – человеку.
В эпоху Ориняк появляются женские фигурки (5-10 см. высотой), типологически однообразные, с едва намеченными конечностями, головой без лица и гипертрофированными половыми признаками. Древняя женщина – сосуд плодородия, и скульптура подчеркивает ее важнейшую функцию – продолжение рода. Сильная и цельная пластика тела, выразительность форм, монументальность говорят о мастерстве первобытных художников, но в то же время о примитивности мышления – отсутствии духовных проблем, что выразилось в полном невнимании к портретной характеристике.
В эпоху Соллютре увереннее становится рисунок животных, которые изображаются в сложных позах, поворотах, иными словами углубляется образное познание окружающего мира. Высший расцвет культуры палеолита – эпоха Мадлен. Шедевры пещер Ляско – во Франции, Альтамирской – в Испании и других жизненно и убедительно передают животных почти в натуральную величину. Но все эти изображения изолированы и композиционно, и действием; смыслом между собой не связаны.
Только в период мезолита в росписях станут преобладать сюжетные композиции: сцены охоты, загоны скота, войны. В это время животные и люди изображаются силуэтом, залитым одной краской, фигуры кажутся довольно примитивными. Теперь художник стремится передать смысл происходящих событий, экспрессию движений, характер действий, поэтому правдоподобие уступило свое место решению более сложных задач.
В неолите люди научились обжигать глину, появилась расписная керамика. В захоронениях находят многочисленные драгоценности, что свидетельствует о заупокойном культе. Развитие культуры в этот период в различных регионах начинает идти разными путями: неолит Египта, Двуречья, Китая и других различается по росписи и орнаменту изделий, формам керамики. Но существуют и сходные черты: повсеместно распространена мелкая пластика из глины и камня, общим для всех является и стремление украсить предметы повседневного быта.
Первые архитектурные сооружения первобытного общества – мегалиты (от греч. мegos – большой, litos – камень), появились в эпоху бронзы, когда в связи с накоплением богатств, имущественным и социальным расслоением общества происходит усложнение социальной системы. Существует три вида мегалитов – построек из огромных грубо обработанных камней: а) дольмены – четырехугольные строения из крупных каменных плит, поставленных на ребро и плитою же перекрытых, служащие гробницами, реже – жилищами; б) менгиры – вертикальные столбы, иногда до 20 метров высотой (Франция, Бретань, Карнак), покрытые рельефом (Монголия), оформленные в виде фигуры человека («каменные бабы» юга России, Сибири), животного (Армения); в) кромлехи – самые сложные сооружения древности. Обычно это менгиры, установленные на большой площадке концентрическими кругами вокруг жертвенного камня, иногда попарно перекрытые плитой (Англия, Стоунхедж). Это первые известные нам культовые сооружения, при создании которых преследовались не только утилитарные цели, но учитывалось и художественное воздействие на зрителя.
В эпохи бронзы и железа большое распространение получили металлическое оружие и декоративно-прикладное искусство. Это доказывают находки из скифских курганов, погребений Кубани, Северного Кавказа.
Первобытный человек еще далек от того, чтобы сделать познавательную ориентацию сознания самостоятельной формой своей духовной деятельности, еще не были выработаны психические механизмы абстрактно-логического мышления. Свойственное ему художественно-образное мышление метафорично, чувственно и является единственным средством духовного освоения мира. Сопоставление памятников культуры различных очагов первобытного искусства позволяет сделать вывод об общих закономерностях развития художественного сознания, которое эволюционирует очень медленно. Из рода в род передавались устоявшиеся, освященные преданиями родоплеменные представления и правила, коллективно созданные многими поколениями художественные образы, каждый из которых воплощал многообразие мифологических, религиозных, социальных и прочих представлений. Все вместе: музыка, танец, театрализованное действо ритуала и обряда, изделия, рисунки и росписи – выражали сложные понятия и идеи и призваны были передавать следующим поколениям культурные приобретения.

Литература:

Голан А. Миф и символ. М., 1994.
Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1995.
Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994.
Мириманов В.Б. Первобытное и традиционное искусство. М., 1992.
Мифы народов мира: В 2-х т. М., 1990.
Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989.
Токарев С. А. Ранние формы религии. М., 1989.
Фрезер Д.Д. Золотая ветвь. М., 1984.

ЗАДАНИЯ НА ОСМЫСЛЕНИЕ МАТЕРИАЛА ТЕМЫ.

А) Тренировочные задания:

Задания

1. Выделите особенности
первобытной культуры.

2. Укажите функции мифа
в первобытной культуре.

3. Назовите основные типы
мифов.

4. Дайте краткую характеристику ранних форм религиозных верований.

5. Изложите суть символической концепции культурогенеза.

Б) Проблемные вопросы:

1. Возможно ли объяснить происхождение культуры, исходя из натуралистических предпосылок? _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

2. Чем объясняется сходство тем и сюжетов мифов различных народов?
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

3. В чем специфика первобытного отношения к природе? _ _ _ _ _ _ _ _ _
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

4. Чем отличается мифологическое сознание от религиозного? _ _ _ _ _ _
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

5. Почему современный человек в состоянии оценить и понять первобытное искусство? _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _