1796 1799 гг и походы наполеона бонапарта. Итальянская кампания (1796—1797)

Итальянский поход Наполеона 1796 -1797 гг. интересен тем, что именно он позволил Бонапарту впервые проявить себя. Эта была первая, но не последняя военная компания будущего французского императора. Им восхищались, его ненавидели. Даже сегодня его личность мало кого оставляет равнодушным. Полководец оставил немало тайн после себя. Знаменательной датой Итальянского похода Наполеона Бонапарта принято считать 12 апреля 1796 года. В этот день произошла битва у Монтеноты. Как признался впоследствии сам великий завоеватель: «Мое благородство начинается от Монтеноты». Однако обо всем по порядку.

Семья Наполеона Бонапарта

Наполеон Бонапарт родился на острове Корсика 15 августа 1769 года. Его отец Карло Мария Буонапарте происходил из захудалого аристократического рода. Тем не менее Карло получил образование юриста в Пизанском университете. Когда его семья сочла, что молодой человек созрел для создания семьи, то подсуетились и устроили его брак на Литиции Ромолино, имевшей неплохое приданное.

Летиция была смелой, решительной женщиной. Ей даже доводилось принимать участие в боевых действиях, сражаясь за независимость Корсики и видеть ужасы войны, ухаживая за раненными. Они с супругом были настоящими корсиканцами. Превыше всего ценили честь, независимость.

Биография родителей Наполеона Бонапарта не отличается особо яркими событиями в период их проживания на Корсике. Отец семейства ни в чем себе не отказывал: огромные карточные долги, сомнительные операции, сделки, банкеты и множество других вещей подобного рода, уничтожающих семейный бюджет. Правда, он позаботился о том, чтобы его сыновья Наполеон и Жозеф получали стипендию от французского правительства при обучении.

Семейство Буонапарте было большим: 12 детей, из которых до зрелости дожили 8. Его отец умер, оставив большое семейство без гроша. Лишь мужество матери, ее напор, энергия не позволили им всем погибнуть.

В домашнем кругу Наполеона называли Набулио. Это был очень импульсивный ребенок, который легко впадал в гнев. Для него не существовало авторитетов. Любые наказания он переносил стойко. Однажды даже укусил своего учителя, который решил призвать мальчика к порядку.

Фото семьи Наполеона Бонапарта не существует, однако дошло множество картин, где он в окружении родных и близких запечатлен любящим, заботливым. Его нельзя назвать открытым человеком. Он уже с детских лет привык к гордому одиночеству. Оно его не тяготило, зато были книги. Читать юноша любил, увлекаясь точными науками, а к гуманитарным испытывал стойкое отвращение. Он всю жизнь писал с грамматическими ошибками, что не мешало совершать великие дела.

Накануне первого Итальянского похода Наполеона

Французское общество становилось все более радикальным. Любые нападки со стороны европейских государств, которые осуждали революцию, приводили Национальный конвент в ярость. Именно для Франции не существовало теперь вопроса о будущем военном противостоянии. Ее оппоненты не хотели заходить так далеко, но та искра, которую они вызвали своими оценками, суждениями смогла разжечь пожар войны.

Эту войну жаждали все во Франции. Политические партии лишь исполняли волю народа. Тысячи и тысячи добровольцев вступали в армию с желанием как можно быстрее поквитаться с обидчиками своего отечества и освободить все остальные народы Европы. Оставивший бесценные мемуары дипломат Коленкур о походе Наполеона в Россию видел в нем освободителя и разрушителя сложившейся системы гнета простого человека. Французский император, по его мнению, нес прогресс, свободу для всей Европы, выражая тем самым волю своего народа.

Попытка прусско-австрийских интервентов задавить революцию в зародыше провалилась благодаря грамотным слаженным действиям французских артиллеристов в битве у Вальми 1792 года. Это пощечина настолько ошеломила оккупантов, что им ничего не оставалось сделать, как отступить. Но было еще одно важное событие, предопределившее дальнейший ход исторических событий. Правительства многих государств стали более серьезно относится к Франции и объединяться, увидев в ней главную угрозу для своей власти.

Спустя несколько лет многие военные теоретики считали, что главный фронт должен пройти в западной и юго-западной Германии. Лишь Наполеон Бонапарт Итальянский поход рассматривал,как главное направление, которое позволит переломить ход войны.

Назначение на пост главнокомандующего

Вторжение в Северную Италию по большей части мало кого интересовало. К тому времени честолюбивого французского офицера корсиканского происхождения заметили. Виконт де Баррас доверил ему подавить бунт сторонников монархии, который они устроили 3 - 5 октября 1795 года против Национального Конвента. Корсиканец не церемонился: залпы картечью смели бунтовщиков. Честолюбивый выскочка доказал, что ради власти готов на все.

Виконт де Баррас сделал для своего протеже подарок, который можно оценить весьма неоднозначно. Если охарактеризовать те ресурсы и возможности для Итальянского похода Наполеона Бонапарта кратко, то получается, что это была палка о двух концах. С одной стороны, несмотря на то, что этой 106-тысячной группировке отводилось второстепенная роль отвлекать Коалицию, а основной удар должен был совершить блестящий французский генерал Моро, Наполеону был предоставлен шанс. Окрыленный, он прибыл в Ниццу 27 марта 1796. Там его ждал неприятный сюрприз.

«Мертвые души»

Казалось бы, судьба благоволит честолюбивому полководцу. Грандиозный Итальянский поход Наполеона - проект, который он готовил последние два, года вот-вот станет реальностью. Тем более что Бонапарт бывал в Италии, знал эту местность. Только главнокомандующий французских войск в Италии Шерер, которого должен был заменить протеже виконта де Барраса, спустил на землю своего сменщика.

Первый неприятный сюрприз состоял в том, что это только по бумагам числилось свыше сотни тысяч человек личного состава, а по факту не наберется и сорока, причем восемь тысяч из них - гарнизон Ниццы. Снимать его для похода нельзя. С учетом больных, мертвых, дезертировавших, пленных в поход можно взять не более 30 000 человек.

Вторая проблема: личный состав на грани. Снабжение их не балует. Эти голодные оборванцы и есть тот «несокрушимый кулак» ударной группировки, выделенный Директорией для наступления в Италию. От таких новостей любой бы мог впасть в отчаянье, сложить руки.

Наведение порядка

Если описывать подготовку Итальянского похода Наполеона Бонапарта кратко, то новый главнокомандующий особо не церемонился. Для начала он на радость многим солдатам расстрелял нескольких проворовавшихся интендантов. Это укрепило дисциплину, но не решило вопросов снабжения. Молодой 27-летний генерал решил ее по принципу: «Родина дала тебе винтовку. А дальше прояви смекалку, только не переусердствуй». Эта инициатива очень понравилась бывалым фронтовикам - генерал покорил их сердце.

Но была еще одна проблема, куда более значительная. Его старшие офицеры не воспринимали серьезно. Тут он проявил волю, несгибаемость, жесткость. Он заставил с собой считаться. Порядок был восстановлен. Теперь можно было начинать поход.

Начало компании

Успех французов мог быть достигнут только при условии, что они смогут разгромить австрийцев и пьемонтскую армию по отдельности. А для этого необходимо было обладать хорошей маневренностью. Появиться там, где противник их наверняка не ждет. Поэтому на маршрут по прибрежной кромке Альп французское командование делала ставку из-за дерзости замысла. Они вполне могли попасть по огонь английского флота.

Дата Итальянского похода Наполеона, его начало - 5 апреля 1796 года. За несколько дней был пройден опасный участок Альп. Французская армия благополучно вторглась в Италию.

Бонапарт неукоснительно следовал стратегии. Вот эти несколько моментов, позволившие ему одерживать яркие победы:

• разгром врага происходил по частям;
• концентрация сил для основного удара проводилась быстро и скрытно;
• война - это продолжение политики государства.

Если кратко: Итальянские походы Наполеона продемонстрировали его мастерство полководца, который мог скрытно концентрировать войска, вводя противника в заблуждение, а потом немногочисленной группировкой врываться в его тыл, сея ужас и панику.

Монтенотское сражение

12 апреля 1796 года происходит битва при Монтеноте, которая стала первой серьезной победой Наполеона как главнокомандующего. Изначально он решил как можно быстрее вывести Сардинию из игры. Для этой цели ему необходимо было захватить Турин и Милан. Французская бригада в количестве 2 000 человек под командованием Червони выдвинулось к Генуе.

С целью отбросить наступающих австрийцы выделили 4,5 тыс. человек. Они должны были расправиться с бригадой Червони, а затем, перегруппировавшись, нанести удар по основным силам французов. Бои начались 11 апреля. Находясь в меньшинстве, французам удалось отразить три мощные атаки противника, а затем отступить и соединиться с дивизией Лагарпа.

Но это было еще не все. Ночью произошла переброска через Кадибонский перевал еще 2 дополнительных дивизий Наполеона. Утром австрийцы уже находились в меньшинстве. Они не успели никак отреагировать на изменившиеся условия. Французы потеряли только 500 человек, а вражеская дивизия под командованием Аржанто была уничтожена.

Сражение при Арколе 15 - 17 ноября 1796 года

Сложилась ситуация, когда были необходимы активные наступательные действия для удержания инициативы. Промедление же, напротив, могло свести на нет все те успехи, которые были достигнуты в ходе Итальянского похода Наполеона. Проблема заключалась в том, что у Бонапарта явно не хватало сил. Он был в меньшинстве: 13 000 его бойцов против 40 000 войск противника. И драться предстояло на равнине с хорошо подготовленным противником, чей боевой дух был очень высок.

Поэтому атаковать Кольдиеро, где располагались основные силы австрийцев, было бесперспективной затеей. А вот попытаться его обойти через Арколе, оказавшись в тылу войск Альвици, Наполеон мог. Эта местность была окружена болотами, что затрудняла возможность развернуть боевые порядки. Австрийцы не верили, что основные силы французов полезут в эти непроходимые топи, ожидая, что их путь будет лежать через Верону. Тем не менее были выделены 2 дивизии, чтобы контратакой рассеять этот «малочисленный» отряд французов.

Это было большой ошибкой. Как только солдаты Альвици переходили мост, лишаясь огневой поддержки своих товарищей с другого берега, их тут же встречали бойцы наполеоновской армии. Штыковой атакой они сбрасывали неприятеля в болота. Даже несмотря на огромные потери, австрийцы продолжали оставаться грозной силой.

Единственный мост охраняло их 2 батальона. Одну из атак на него возглавил Наполеон Бонапарт лично.

Битва за мост через речку Альпоне

Для развития решительного успеха необходимо было захватить мост. Альвици, понимая его значение, прислал дополнительные силы для охраны важного участка. Все атаки французов отбивались. На протяжении всей истории Итальянского похода Наполеона маневр имел исключительное значение, топтание на месте означало потерять инициативу. Понимание этого заставило Бонапарта схватить знамя и лично возглавить штурм.

Это отчаянная попытка закончилась гибелью многих славных солдат Франции. Хрипя от ярости, Наполеон не желал сдаваться. Его бойцам пришлось силой вытягивать своего неугомонного полководца, убирая его подальше от этого опасного места.

Разгром австрийцев при Арколе

В это время Альвици понял опасность своего нахождения в Кольдиеро. Он спешно его покинул, переправив обоз, резервы через мост. Тем временем дивизия Ожеро, перебравшись на левый берег реки Альпоне, торопилась изо всех сил к Арколе. Возникла угроза для коммуникаций австрийских войск. Не искушая судьбу, они отступили за Винченцу. Победа досталась французам, потерявших примерно 4-4,5 тыс. человек. Для австрийцев это был разгром. В упорных кровавых боях они лишились около 18 000 солдат. Это стало возможным благодаря слабому взаимодействию их войск. В то время как Наполеон, не боясь риска, перебрасывал свои войска к пункту главного удара, оставляя в качестве охранения слабые заслоны, его оппоненты бездействовали, чем он и воспользовался.

Битва при Риволи 14 - 15 января 1797 года

Накануне этого знаменательного сражения Наполеон Бонапарт оказался в очень сложной ситуации. Несмотря на то что ход компании 1796 года складывался для него удачно, Пьемонт капитулировал. Австрийцы остались в одиночестве, но они представляли серьезную угрозу. Крепость Мантуя, считавшаяся неприступной, была в их руках, а большую часть Северной Италии контролировал Наполеон. Подкрепления, в которых так остро нуждались французы, раньше весны не могли появиться. Грабежи местного населения настроили его против французских оккупантов.

А самое главное, знаменитый австрийский полководец Альвинци собирался деблокировать Мантую. Основной удар его войск будет проведен в районе Риволи. Первый, кто сцепился с австрийцами - французский полководец Жубер. 13 января 1797 года он едва не отдал приказ об отступлении, судьба итальянского похода Наполеона решалась в эти дни. Прибывший на позиции главнокомандующий запретил отступать. Бонапарт, наоборот, приказал, чтобы ранним утром войска Жубера пошли в наступление на австрийцев.

Кровопролитие возобновилось. Французским войскам было бы совсем туго, если бы к ним на помощь не подоспел генерал Массена. В битве произошел коренной перелом. Наполеон воспользовался этим и нанес сокрушительное поражение австрийцам. Имея в своем подчинении 28 000 штыков, он устоял и разгромил 42-тысячную группировку противника.

Этой решительной победой он не просто раздавил австрийцев. Римский Папа уже вскоре умолял о пощаде и капитулировал. Самые же опасные враги Наполеона - правительство Франции (Директория) - бессильно наблюдали за возвышением национального героя, но сделать ничего не могли.

Египет

Был еще бесславный Египетский поход Наполеона Бонапарта, который относится к авантюрным затеям. Он был предпринят Наполеоном для того, чтобы еще больше возвыситься в глазах собственной нации. Директория поддержала поход и скрепя сердце отправила Итальянскую армию и флот в страну пирамид только лишь потому, что благодаря своей победе в Первой итальянской компании 1796 - 1797 гг. этот полководец уже многим набил оскомину.

Египет не покорился, а Франция потеряла флот и множество убитых. Расхлебывать результаты своей авантюры, которая была начата главным образом из-за тщеславия, оставили Клебера. Сам главнокомандующий в сопровождении наиболее преданных офицеров удалился. Он понимал всю тяжесть положения армии. Не желая больше в этом участвовать, он попросту сбежал.

Вторая итальянская компания

Еще один штрих к портрету «виртуоза войны» - Второй Итальянский поход Наполеона 1800 года. Он был предпринят с целью предотвращения интервенции австрийцев, которые располагали значительными силами. 230 тысяч человек, которые влились в ряды французской армии, улучшали положение дел, но Наполеон выжидал. Ему необходимо было решить, куда направить эту армию.

Положение французов в Италии было куда опаснее, поэтому предстоял еще один переход через Альпы. Умело маневрируя, он, используя знание местности, смог зайти к австрийцам в тыл и занять знаменитую позицию у Страделлы. Тем самым он отрезал им пути отступления. Они имели прекрасную кавалерию и артиллерию, но использовать это преимущество против французов, засевших и удерживающих Страделлы, не представлялось возможным.

Битва при Маренго 14 июня 1800 года

Он оставляет 12 июня свои великолепные позиции в Страделлах, отправившись на поиски противника. Есть две основные версии, почему он так поступил:

• поддался нетерпению, желая как можно быстрее разгромить врага;
• его соперничество с другим великим французским полководцем генералом Моро подстегивало Бонапарта доказать всем, что только он самый великий стратег.

Тем не менее это случилось: выгодные позиции оставлены, а местоположения врага вследствие плохо проведенной разведки не обнаружены. Австрийская армия, имевшая в своем наличие превосходящие силы (40 000 человек) решила дать бой у Маренго, где находилось не больше 15 000 французов. В спешном порядке перебравшись через Брамиду, австрийцы атаковали. Французы стояли открыто. Кое-какие укрепления у них имелись только на левом фланге.

Разгорелся ожесточенный бой. Когда Наполеон узнал, что враг неожиданно появился у Маренго и теперь теснит его немногочисленные войска, то поспешил к месту сражения. У него ничего не имелось, кроме мелкого резерва. Несмотря на героическое сопротивление, французы были вынуждены отступить. Их противник считал, что победа уже у них в кармане.

Подвиг генерала

Положение спас генерал Дезе, проявивший инициативу. Услышав звуки стрельбы, он направил свои войска на этот грохот, обнаружив, что австрийцы преследуют отступающих. Положение французских частей было критическим. Дезе приказал ударить по противнику картечью и ринулся в штыковую атаку. Уверенные в своей победе, враги опешили. Яростный напор подоспевшего Дезе и грамотные действия кавалерии Калермана посеяли панику в рядах преследователей. Охотники сами стали жертвами и теперь спасались бегством. Австрийский генерал Цах, которому было поручено преследование разгромленных войск Наполеона, сдался в плен.

Что касается самого главного героя той битвы, то генерал Дезе погиб.

Битва при Маренго, выигранная французами, не решила исход войны. Было подписано перемирие, и Наполеон вернулся в Париж. Лишь битва при Гогенлиндене 3 декабря под руководством великого генерала Моро даровала долгожданную победу во Втором Итальянском походе Наполеона 1800 года и подписание Люневильского мира.

12 апреля 1796 г. Наполеон Бонапарт одержал свою первую серьезную победу в битве при Монтенотте. Сражение у Монтенотте стало первой важной победой Бонапарта, которую он одержал во время своей первой военной кампании (Итальянская кампания) в качестве самостоятельного главнокомандующего. Именно Итальянская кампания сделала имя Наполеона известным по всей Европе, тогда впервые во всём блеске проявился его полководческий талант. Именно в разгаре Итальянской кампании великий русский полководец Александр Суворов скажет: «Далеко шагает, пора унять молодца!» Молодой генерал грезил Итальянским походом. Ещё будучи начальником гарнизона Парижа, он вместе с членом Директории Лазаром Карно подготовил план похода в Италию. Бонапарт был сторонником наступательной войны, убеждал сановников в необходимости упредить противника, антифранцузский союз. В антифранцузскую коалицию тогда входили Англия, Австрия, Россия, Сардинское королевство (Пьемонт), Королевство обеих Сицилий и несколько германских государств - Бавария, Вюртемберг, Баден и др.

Директория (тогдашнее французское правительство), как и вся Европа, считала, что главный фронт в 1796 году пройдёт в западной и юго-западной Германии. В Германию французы должны были вторгнуться через австрийские земли. Для этого похода были собраны лучшие французские части и генералы во главе с Моро. Средств и ресурсов для этой армии не жалели.

Планом вторжения в Северную Италию через юг Франции Директория не особо интересовалась. Итальянский фронт считался второстепенным. Учитывалось, что на этом направлении будет полезно провести демонстрацию, чтобы заставить Вену раздробить свои силы, не более того. Поэтому было принято решение направить южную армию против австрийцев и сардинского короля. Войска должен был возглавить Наполеон, который сменил Шерера. 2 марта 1796 года по предложению Карно Наполеон Бонапарт был назначен главнокомандующим Итальянской армии. Мечта молодого генерала сбылась, Бонапарт получил свой звёздный шанс, и он его не упустил.

11 марта Наполеон выехал в войска и 27 марта он прибыл в Ниццу, в которой была главная ставка Итальянской армии. Шерер сдал ему армию и ввел в курс дела: в армии формально числилось 106 тыс. солдат, но в реальности было 38 тыс. человек. Кроме того, из них 8 тыс. составляли гарнизон Ниццы и приморской зоны, эти войска нельзя было вести в наступление. В результате в Италию можно было взять не более 25-30 тыс. солдат. Остальные в армии были «мёртвыми душами» - умерли, болели, попали в плен или разбежались. В частности, в южной армии официально числились две кавалерийские дивизии, но в них обеих было всего 2,5 тыс. сабель. Да и оставшиеся войска были похожи не на армию, а на толпу оборванцев. Именно в этот период французское интендантское ведомство дошло до крайней степени хищничества и воровства. Армия и так считалась, второстепенной, поэтому её снабжали по остаточному принципу, но и то, что отпускалось, быстро и нагло разворовывали. Некоторые части были на грани бунта из-за нищеты. Так Бонапарт только приехал, как ему донесли, что один батальон отказался выполнить приказ о передислокации, так как ни у кого из солдат нет сапог. Развал в области материального снабжения сопровождался повальным падением дисциплины.

В армии не хватало амуниции, боеприпасов, провианта, деньги давно не платили. Артиллерийский парк насчитывал всего 30 орудий. Наполеону предстояло решить труднейшую задачу: накормить, одеть, привести в порядок войско и сделать этого в процессе похода, так как медлить он не собирался. Положение могло осложниться и трениями с другими генералами. Ожеро и Массена, как и другие, охотно подчинились бы старшему, или более заслуженному командующему, а не 27-летнему генералу. В их глазах он был лишь способным артиллеристом, командиром, хорошо служившим под Тулоном и отметившимся расстрелом бунтовщиков. Ему даже дали несколько обидных прозвищ, вроде «замухрышки», «генерал вандемьер» и пр. Однако Бонапарт смог так себя поставить, что вскоре сломил волю всех независимо от ранга и звания.

Бонапарт немедленно и жестко начал борьбу с воровством. Он сообщал в Директорию: «Приходится часто расстреливать». Но гораздо больший эффект принесли не расстрелы, а стремление Бонапарта навести порядок. Солдаты это сразу заметили, и дисциплина была восстановлена. Решил он и проблему со снабжением армии. Генерал с самого начала считал, что война должна сама себя кормить. Поэтому необходимо заинтересовать солдата в кампании: «Солдаты, вы не одеты, вы плохо накормлены… Я хочу повести вас в самые плодородные страны на свете». Наполеон смог объяснить солдатам, а он умел создавать и поддерживать своё личное обаяние и власть над душой солдата, что от них самих зависит их обеспечение в этой войне.

Император французов, один из величайших полководцев мировой истории, Наполеон Бонапарт родился 15 августа 1769 г. на острове Корсике, в г. Аяччо. Он был вторым сыном небогат, дворянина адвоката Карло ди Буонапарте и жены его Летиции, урожденной Рамолино. После домашнего обучения священной истории и грамоте, на шестом году Наполеон Бонапарт поступил в частную школу, а в 1779 г. на королевский счет – в военную школу в Бриенне. Из неё в 1784 г. он был отправлен в Париж, военное училище, носившее название академии, и осенью 1785 г. произведён в подпоручики в артиллерийский полк, квартировавший в Валансе.

Чрезвычайно стесненный в деньгах, молодой Бонапарт вел здесь очень скромный, уединенный образ жизни, увлекаясь лишь литературой и изучением сочинений по военному делу. Находясь в 1788 г. на Корсике, Наполеон разработал проекты укреплений для обороны С.-Флорана, Ламортилы и залива Аяччо, составил доклад об организации корсиканского ополчения и записку о стратегическом значении Маделенских островов; но серьезной своей работой он считал лишь литературные занятия, надеясь приобрести ими славу и деньги. Наполеон Бонапарт с жадностью читал книги по истории, о Востоке, об Англии и Германии, интересовался размерами государственных доходов, организацией учреждений, философией законодательства и основательно усвоил идеи Жана-Жака Руссо и модного тогда аббата Рейналя. Сам Наполеон написал историю Корсики, повести «Граф Эссекс», «Замаскированный пророк», «Беседа о любви», «Размышления о естественном состоянии человека» и вел дневник. Почти все эти сочинения юного Бонапарта (кроме памфлета «Письмо к Буттафуако», представителю Корсики в Версале) осталось в рукописях. Все эти произведения полны ненавистью к Франции, как поработительнице Корсики, и пламенной любовью к родине и её героям. В бумагах Наполеона того времени сохранилось много заметок политического содержания, проникнутых революционным духом.

Наполеон в годы Французской революции

В 1786 г. Наполеон Бонапарт был произведён в поручики, а в 1791 г. – в штабс-капитаны, с переводом в 4-й артиллерийский полк. Во Франции, тем временем, началась (1789) Великая революция. Находясь в 1792 г. на Корсике, при сформировании там революционной национальной гвардии, Наполеон зачислился в нее на должность адъютанта с чином капитана, а затем был выбран на должность младшего штаб-офицера в батальоне с чином подполковника. Отдавшись борьбе партий на Корсике, он окончательно разошелся с корсиканским патриотом Паоли, который не сочувствовал новой республиканской власти во Франции. Подозревая Паоли в желании искать поддержки у англичан, Бонапарт сделал попытку завладеть цитаделью в Аяччо, но предприятие не удалось, и Наполеон уехал в Париж, где был свидетелем неистовств черни, ворвавшейся (июнь 1792) в королевский дворец . Вернувшись опять на Корсику, Наполеон Бонапарт снова вступил в должность подполковника национальной гвардии и в 1793 г. принял участие в неудачной экспедиции на Сардинию. Вместе с Саличетти, депутатом от Корсики в Национальном собрании. Наполеон опять пытался захватить цитадель Аяччо, но неудачно, и тогда народное собрание в Аяччо объявило фамилию Бонапартов изменниками отечеству. Семья его спаслась бегством в Тулон, а сам Наполеон явился на службу в Ниццу, где его назначили на береговые батареи, не подвергая взысканию за проступки (неявка в срок на службу, участие в корсиканских событиях и т. п.), ибо нуждались в офицерах.

Этим закончился период корсиканского патриотизма Наполеона. Ища выхода своему честолюбию, он задумывал перейти на службу Англии, Турции или России, но все его планы на этот счет терпели неудачу. Назначенный командиром легкой батареи, Бонапарт принял участие в подавлении восстания в Провансе, и в происшедшем бою с мятежниками его батарея оказала большие услуги. Этот первый боевой опыт произвел на Наполеона глубокое впечатление. Пользуясь досугом, он написал политический памфлет «Ужин в Бокере», заключавший апологию революционной политики конвента и якобинцев , только что одержавших победу над жирондистами . В нем талантливо выражены политические взгляды и обнаружено замечательное понимание военного дела. Находившиеся при армии комиссары Конвента одобрили «Ужин в Бокере» и напечатали его на казенный счет. Это скрепило связь Наполеона Бонапарта с революционерами-якобинцами .

Видя благоволение конвента к Наполеону, друзья уговорили его остаться в отряде при осаде Тулона , передавшегося после разгрома Конвентом жирондистов в руки англичан, а когда начальник осадной артиллерии генерал Даммартен был ранен, то назначенный на его место Наполеон оказался чрезвычайно полезным. На военном совете он красноречиво изложил свой план овладения Тулоном, предлагая так расположить артиллерию, чтобы отрезать сообщение города с рейдом, где стоял английский флот. Тулон был взят, и Бонапарт произведён за это в чин бригадного генерала.

Наполеон Бонапарт во время осады Тулона

В декабре 1793 г. Наполеон выхлопотал себе должность инспектора береговых укреплений и мастерски составил проект обороны побережья от Тулона до Ментоны, а 6 февраля 1794 г. был назначен начальником артиллерии Итальянской армии. Наполеон не ограничился этой ролью. Подчинив своему влиянию комиссаров конвента при армии, он, разрабатывая планы действий, являлся, в сущности, руководителем всей кампании. Поход 1794 г. окончился довольно успешно. Предстояло расширить военные действия в Италии, для чего Бонапарт набросал план, одобренный Робеспьером . В плане уже была изложена сущность всей будущей наполеоновской военной тактики: «На войне, как и при осаде крепости, надо направить все свои силы на один пункт. Раз пробита брешь, равновесие у неприятеля нарушено, все его оборонительные приготовления в других пунктах оказываются бесполезными – и крепость взята. Не разбрасывайте сил с намерением скрыть пункт атаки, а всячески старайтесь обеспечить себе на нем численное превосходство».

Так как при исполнении этого плана приходилось считаться с нейтралитетом Генуэзской республики, то Наполеон был отправлен туда послом. В неделю он добился всего, что только считал желательным, и вместе с тем сделал обширную военную разведку. Наполеон уже мечтал быть исполнителем своего плана, может быть, главнокомандующим, как вдруг произошли события 9 термидора . Робеспьер пал на гильотине , и Наполеону Бонапарту также грозила гильотина по обвинению в тайных и незаконных сношениях с Робеспьером. Его заключили в форт Карре (близ Антиба), и это его спасло: благодаря хлопотам друзей, Бонапарт был освобожден через 13 дней и через некоторое время назначен в Западную армию, усмирявшую вандейцев , с переводом в пехоту. Не желая ехать в Вандею, Наполеон приехал в Париж, чтобы выждать удобного случая среди революционных перемен, и 15 сентября 1795 г. был вычеркнут из списка генералов действительной службы за нежелание отправиться по назначению.

Наполеон и восстание 13 вандемьера 1795

В это время в Париже подготовлялось восстание буржуазии и роялистов, которое должно было послужить началом такого же восстания во всей Франции. Конвент подготовлялся к борьбе и нуждался в генерале, на которого можно было положиться. Член конвента Баррас , бывший под Тулоном и в Итальянской армии, указал на Наполеона, и последний был назначен помощником Барраса, как главнокомандующего внутренней армией. Бонапарт мастерски организовал оборону на обоих берегах Сены, занял важнейшие места, особенно же искусно расположил артиллерию в узких улицах. Когда 5 октября (13 вандемьера 1795 ) начался бой, Наполеон появлялся верхом на самых важных местах и в нужную минуту: его артиллерия превосходно выполнила свою роль, осыпая картечью национальную гвардию и толпы народа, вооруженные только ружьями. Победа правительства сказалась полной. Наполеон Бонапарт был произведён в дивизионные генералы, а так как Баррас на другой же день подал в отставку, то Бонапарт остался главнокомандующим внутренней армией. Он придал ей твердую организацию, назначил особый отряд для охраны законодательных собраний, водворил порядок в Париже и выступил покровителем всех, находившихся в немилости.

Итальянский поход Наполеона 1796-1797

Популярность Наполеона была тогда необычайна: его считали спасителем Парижа и отечества и предугадывали в нем новую крупную политическую силу. Баррас, желая удалить из Парижа Наполеона, как опасного честолюбца, предложил ему пост главнокомандующего Итальянской армией, тем более, что план войны в Италии был составлен самим же Бонапартом. 2 марта 1796 г. состоялось это назначение Наполеона, 9-го – его брак с Жозефиной Богарне , а 12-го он уехал в Итальянский поход .

Старые генералы в армии были недовольны назначением Наполеона, но скоро должны были признать превосходство его гения. Австрийцы глубоко презирали «мальчишку с его стадом баранов»; однако, Бонапарт быстро дал им высокий образец нового военного искусства, начавший новую эпоху его. После битвы при Лоди , где Наполеон проявил изумительную личную храбрость, слава его достигла необычайной высоты. Солдаты, обожавшие Наполеона, дали ему прозвище «маленький капрал», которое и осталось за ним в рядах армии. Бонапарт проявлял неподкупность и бескорыстие, вел самую простую жизнь, ходил в сильно поношенном мундире и оставался бедняком.

Наполеон на Аркольском мосту. Картина А.-Ж. Гроса, ок. 1801

«Записка об Итальянской армии». Затянувшаяся война Французской республики с коалицией европейских государств продолжалась. В 1796 г. правительство планировало новое наступление против Австрии. Армии Ж. Журдана и Ж. Моро, имевшие под ружьем около 155 тысяч человек, должны были нанести поражение австрийцам в Южной Германии и двинуться на Вену, в пределы наследственных земель Габсбургов.

В это время от генерала Н. Буонапарте поступила «Записка об Итальянской армии», в которой излагался план отвлечения части сил от германского театра военных действий, захвата Пьемонта и Ломбардии и продвижения через Тироль и Баварию на соединение с основными силами республики. Командующий Итальянской армией генерал Шерер отказался выполнять этот бредовый, по его мнению, план. Встал вопрос о том, кого назначить командующим на итальянский фронт. Среди прославленных генералов республики претендентов на этот пост не было. Один из членов Директории, Л. Карно предложил доверить дело тому, кто разработал план. Другой директор, Баррас, поддержал предложение, потому что у него были свои основания поощрить молодого корсиканца, а возможно, и отправить его подальше от Парижа. Так Н. Буонапарте получил от судьбы свой шанс.

Итальянская армия и ее новый командующий. В ставку Итальянской армии Бонапарт прибыл в конце марта 1796 г. На должность начальника штаба он пригласил генерала А. Бертье, имевшего богатый военный опыт со времен Семилетней войны и Войны за независимость. Этот невозмутимый и скрытный человек станет неизменным сподвижником корсиканца вплоть до падения империи в 1814 г. О его точности, организованности, спокойной расторопности Наполеон с сожалением вспомнит на поле битвы при Ватерлоо…

По документам численность Итальянской армии превышала 100 тысяч человек, но реальный ее состав насчитывал 39 тысяч человек. Жалованье солдатам и офицерам давно не платили, экипированы они были очень плохо, лошадей не хватало. На вооружении этой армии было около тридцати пушек, но все упряжные лошади пали от голода.

Армия противника имела 80 тысяч человек при двухстах пушках. Австро-пьемонтской армией командовал бельгиец Болье, участвовавший еще в Семилетней войне. Возраст командующих двух армий составляли одни цифры, но в разных сочетаниях: Болье было 72 года, а Бонапарту - 27. Вообще современники отмечали очень «молодежный» состав французской армии. Под началом молодого командующего находились солдаты, средний возраст которых был двадцать с небольшим лет. Стоит отметить, что в период этой экспедиции Наполеон начал подписывать свои отчеты не «Буонапарте» на корсиканский манер, а «Бонапарт», что звучало более на французский лад.

Молодой генерал уже давно (с 1794 г.) мечтал о походе в Италию, разрабатывал его план, тщательно изучал карту Апеннинского полуострова. Теперь ему представилась возможность проявить себя в качестве командующего большой военной операцией. Ведь новый пост он получил не за руководство военными действиями, а за подавление выступления сторонников короля в Париже. Командование армией было доверено ему как бы в качестве приданого, полученного при женитьбе на прелестной Жозефине Богарне. Насмешливые парижане не упускали возможности позлословить на этот счет. Тем важнее было для молодого честолюбивого офицера проявить себя наилучшим образом.

План кампании заключался в том, чтобы суметь разделить армии австрийцев и пьемонтцев и быстро их разгромить порознь. Реализовать этот план было возможно только действуя очень быстро и неожиданно. Однако прежде всего необходимо было завоевать собственную армию, подчинить себе офицеров, более опытных, более прославленных, чем молодой командующий.

Завоевание армии. В армии было четверо генералов, равных Бонапарту по званию и превосходивших его боевым опытом: Массена, Ожеро, Лагарп, Серюрье. Определяющей стала первая встреча командующего с командным составом армии. Огромные, широкоплечие генералы вошли в кабинет командующего (а он, худой и маленького роста, в ту пору выглядел моложе своих лет), сели, не снимая шляп. Когда началась беседа, Бонапарт снял свою шляпу, его примеру последовали его собеседники. По окончании разговора он надел шляпу, при этом так посмотрев на своих генералов, что ни один из них не осмелился покрыть голову, пока они не покинули кабинета. После окончания беседы Массена пробормотал: «Нагнал же на меня страху этот малый».

Но самое главное заключалось в том, чтобы суметь завоевать сердца солдат, голодных, усталых и обозленных неустроенностью. Бонапарт понимал, что сделать армию боеспособной способен только энтузиазм солдат. Ситуация не та, чтобы навязывать волю командующего солдатам с помощью плетки. Призывать к защите своих очагов здесь, фактически за пределами Франции, или к борьбе во имя Свободы угнетенных соседних народов было бессмысленно. Он заменил привычные революционные лозунги обещанием заманчивой перспективы добычи и славы. Вот как звучало воззвание командующего к солдатам Итальянской армии: «Солдаты, вас плохо кормят и вы почти голы. Правительство многим обязано вам, но не может ничего для вас сделать в настоящее время. Я поведу вас в плодороднейшие земли мира… Там вы найдете не только славу, но и богатство. Солдаты Итальянской армии - упустите ли вы все это по недостатку мужества?»

Австрийские генералы могли противопоставить таким заманчивым перспективам только дисциплину, поддерживаемую палками унтер-офицеров. Французский командующий постарался заразить своих солдат собственной жаждой славы и богатства, а пока армия спешно готовилась к выступлению, командующий сообщал в Париж: «Приходится часто расстреливать».

Начало похода. 5 апреля, на девятый день после принятия Н. Бонапартом командования, Итальянская армия выступила в поход. По замыслу генерала, следовало «восполнить недостаток численности быстротой переходов, недостаток артиллеристов - характером маневрирования, недостаток артиллерии - выбором соответствующих позиций». Последующие события показали, насколько четко он умел рассчитывать сроки и расстояния.

Армия, вытянувшись длинной цепочкой, двинулась в Италию по узкой прибрежной кромке Альп, по «карнизу», где она во время перехода легко могла быть расстреляна артиллерией с английских кораблей, курсировавших вдоль побережья. Впереди шагал командующий, которого дюжие солдаты называли между собой «Замухрышка». По счастью, англичанам в голову не могло прийти, что французы направятся этим путем. Позднее, подводя итог своей жизни на острове Св. Елены, Бонапарт написал: «Ганнибал форсировал Альпы, а мы их обошли».

Четыре дня спустя вся армия французских оборванцев вступила в пределы солнечной Италии. Следует иметь в виду, что официально французская армия с итальянцами воевать не собиралась, она явилась, чтобы освободить их от австрийского ига и ввести у них республиканское правление. Противниками французов были австрийцы и их союзник Пьемонт (Сардинское королевство), небольшое североитальянское государство.

Первый успех. Оказавшись в пределах Северной Италии, Бонапарт отрядил одну дивизию по направлению расположения сардинской армии Колли. Одновременно дивизии Лагарпа, Массена и Ожеро повернули будто бы в сторону Генуи. Введенный в заблуждение австрийский командующий Больи двинулся спасать Геную, предварительно разделив свои силы на три части, одна из которых должна была отрезать французам путь на Геную. Бонапарт получил желаемый расклад сил. Очень быстро, в течение суток, он сконцентрировал все свои силы, в ночь на 12 апреля 1796 г. окружил войска австрийского генерала Аржанто при Монтенотте и наутро разгромил их. Австрийский командующий узнал о случившемся с опозданием на два дня. Эта победа открыла счет в той таблице, которую современники назвали «шесть побед за шесть дней».

Перемирие с Пьемонтом. В ходе последовавшей серии сражений Бонапарт добился полного разделения австрийской и сардинской армий. Теперь можно было приступать к главному: постараться разбить их по очереди. Бонапарт не спешил захватывать населенные пункты, главным для него было разгромить живую силу противника. Прежде всего, он начал наступление на более слабого противника - пьемонтцев и быстро добился желаемого. Сардиния признала бесцельным дальнейшее участие в антифранцузской коалиции и заключила 28 апреля перемирие, а 15 мая - подписала в Париже мирный договор с Францией.

Таким образом, за первый месяц боевых действий генерал Бонапарт выполнил намеченный план по разрыву австро-сардинского фронта. Резко изменилось состояние французской армии: уже в ходе первых боев было захвачено много пушек и лошадей, солдаты стали регулярно получать жалованье, были созданы опорные пункты и склад, укрепилась дисциплина.

Читайте также другие темы части V «Борьба за лидерство в Европе на рубеже XVIII-XIX вв.» раздела «Запад, Россия, Восток в конце XVIII-начале XIX века»:

• 22. «Да здравствует нация!»: канонада при Вальми, 1792 г.
• 24. Итальянские победы Бонапарта 1796-1797 гг.: рождение полководца
  • Итальянский поход Наполеона. Начало карьеры командующего

С того самого времени, как Бонапарт разгромил монархический мятеж 13

вандемьера и вошел в фавор к Баррасу и другим сановникам, он не переста-

вал убеждать их в необходимости предупредить действия вновь собравшейся

против Франции коалиции держав - повести наступательную войну против

австрийцев и их итальянских союзников и вторгнуться для этого в северную

Италию. Собственно, эта коалиция была не новая, а старая, та самая, ко-

торая образовалась еще в 1792 г. и от которой в 1795 г. отпала Пруссия,

заключившая сепаратный (Базельский) мир с Францией. В коалиции остава-

лись Австрия, Англия, Россия, королевство Сардинское, Королевство обеих

Сицилии и несколько германских государств (Вюртемберг, Бавария, Баден и

др.). Директория, как и вся враждебная ей Европа, считала, что главным

театром предстоящей весенней и летней кампании 1796 г. будет, конечно,

западная и юго-западная Германия, через которую французы будут пытаться

вторгнуться в коренные австрийские владения. Для этого похода Директория

готовила самые лучшие свои войска и самых выдающихся своих стратегов во

главе с генералом Моро. Для этой армии не щадились средства, ее обоз был

прекрасно организован, французское правительство больше всего рассчиты-

вало именно на нее.

Что касается настойчивых уговариваний генерала Бонапарта относительно

вторжения из южной Франции в граничащую с ней северную Италию, то Дирек-

тория не очень увлекалась этим планом. Правда, приходилось учитывать,

что это вторжение могло быть полезным как диверсия, которая заставит

венский двор раздробить свои силы, отвлечь свое внимание от главного,

германского, театра предстоящей войны. Решено было пустить в ход нес-

колько десятков тысяч солдат, стоявших на юге, чтобы побеспокоить

австрийцев и их союзника, короля Сардинского. Когда возник вопрос, кого

назначить главнокомандующим на этом второстепенном участке фронта войны,

Карно (а не Баррас, как долго утверждали) назвал Бонапарта. Остальные

директора согласились без труда, потому что никто из более важных и из-

вестных генералов этого назначения очень и не домогался. Назначение Бо-

напарта главнокомандующим этой предназначенной действовать в Италии

вый главнокомандующий выехал к месту своего назначения.

Эта первая война, которую вел Наполеон, окружена была всегда в его

истории особым ореолом. Его имя пронеслось по Европе впервые именно в

этом (1796) году и с тех пор уже не сходило с авансцены мировой истории:

"Далеко шагает, пора унять молодца!" - эти слова старика Суворова были

сказаны именно в разгаре итальянской кампании Бонапарта. Суворов один из

первых указал на поднимающуюся грозовую тучу, которой суждено было так

долго греметь над Европой и поражать ее молниями.

Прибыв к своей армии и произведя ей смотр, Бонапарт мог сразу дога-

даться, почему наиболее влиятельные генералы Французской республики не

очень добивались этого поста. Армия была в таком состоянии, что походила

скорее на скопище оборванцев. До такого разгула хищничества и казнок-

радства всякого рода, как в последние годы термидорианского Конвента и

при Директории, французское интендантское ведомство еще никогда не дохо-

дило. На эту армию, правда, не очень много и отпускалось Парижем, но и

то, что отпускалось, быстро и бесцеремонно разворовывалось. 43 тысячи

человек жили на квартирах в Ницце и около Ниццы, питаясь неизвестно чем,

одеваясь неизвестно во что. Не успел Бонапарт приехать, как ему донесли,

что один батальон накануне отказался исполнить приказ о переходе в дру-

гой указанный ему район, потому что ни у кого не было сапог. Развал в

материальном быту этой заброшенной и забытой армии сопровождался упадком

дисциплины. Солдаты не только подозревали, но и воочию видели повальное

воровство, от которого они так страдали.

Бонапарту предстояло труднейшее дело: не только одеть, обуть, дисцип-

линировать свое войско, но сделать это на ходу, уже во время самого по-

хода, в промежутках между сражениями. Откладывать поход он ни за что не

хотел. Его положение могло осложниться трениями с подчиненными ему на-

чальниками отдельных частей этой армии вроде Ожеро, Массена или Сер-

рюрье. Они охотно подчинились бы старшему или более заслуженному (вроде

Моро, главнокомандующему на западногерманском фронте), но признавать

своим начальником 27-летнего Бонапарта им казалось просто оскорби-

тельным. Могли произойти столкновения, и стоустая казарменная молва на

все лады повторяла, переиначивала, распространяла, изобретала, вышивала

по этой канве всякие узоры. Повторяли, например, пущенный кем-то слух,

будто во время одного резкого объяснения маленький Бонапарт сказал, гля-

дя снизу вверх на высокого Ожеро: "Генерал, вы ростом выше меня как раз

на одну голову, но если вы будете грубить мне, то я немедленно устраню

это отличие". На самом деле, с самого начала Бонапарт дал понять всем и

каждому, что он не потерпит в своей армии никакой противодействующей во-

ли и сломит всех сопротивляющихся, независимо от их ранга и звания.

"Приходится часто расстреливать",- мельком и без всяких потрясений доно-

сил он в Париж Директории.

Бонапарт резко и немедленно повел борьбу с безудержным воровством.

Солдаты это сейчас же заметили, и это гораздо больше, чем все расстрелы,

помогло восстановлению дисциплины. Но Бонапарт был поставлен в такое по-

ложение, что откладывать военные действия до того, когда будет закончена

экипировка армии, значило фактически пропустить кампанию 1796 г. Он при-

нял решение, которое прекрасно сформулировано в его первом воззвании к

войскам. Много было споров о том, когда именно это воззвание получило ту

окончательную редакцию, в которой оно перешло в историю, и теперь новей-

шие исследователи биографии Наполеона уже не сомневаются, что только

первые фразы были подлинны, а почти все остальное это красноречие при-

бавлено позже. Замечу, что и в первых фразах можно ручаться больше за

основной смысл, чем за каждое слово. "Солдаты, вы не одеты, вы плохо на-

кормлены... Я хочу повести вас в самые плодородные страны в свете".

Бонапарт с первых же шагов считал, что война должна сама себя кормить

и что необходимо заинтересовать непосредственно каждого солдата в предс-

тоящем нашествии на северную Италию, не откладывать нашествия до того,

как все нужное будет армией получено, а показать армии, что от нее самой

зависит забрать силой у неприятеля все необходимое и даже больше того.

Молодой генерал объяснялся со своей армией так только на этот раз. Он

всегда умел создавать, усиливать и поддерживать свое личное обаяние и

власть над солдатской душой. Сентиментальные россказни о "любви" Наполе-

она к солдатам, которых он в припадке откровенности называл пушечным мя-

сом, ровно ничего не значат. Не было любви, но была большая заботливость

о солдате. Наполеон умел придавать ей такой оттенок, что солдаты объяс-

няли ее именно вниманием полководца к их личности, в то время как на са-

мом деле он стремятся только иметь в руках вполне исправный и боеспособ-

ный материал.

В апреле 1796 г., начиная свой первый поход, Бонапарт был в глазах

своей армии только способным артиллеристом, хорошо служившим два с лиш-

ком года тому назад под Тулоном, генералом, расстрелявшим в вандемьере

бунтовщиков, шедших на Конвент, и только за это получившим свой команд-

ный пост в южной армии,- вот и все. Личного обаяния и безоговорочной

власти над солдатом Бонапарт еще не имел. Он и решил подействовать на

своих полуголодных и полуобутых солдат лишь прямым, реальным, трезвым

указанием на материальные блага, ожидающие их в Италии.

стратег и тактик, генерал Жомини, швейцарец, бывший сначала на службе у

Наполеона, а потом перешедший в Россию, отмечает, что буквально с первых

дней этого первого своего командования Бонапарт обнаружил доходящую до

дерзости смелость и презрение к личным опасностям: он со своим штабом

прошел по самой опасной (но краткой) дороге, по знаменитому "Карнизу"

Приморской горной гряды Альпийских гор, где во все время перехода они

находились под пушками крейсировавших у самого берега английских судов.

Тут впервые сказалась одна черта Бонапарта. С одной стороны, в нем ни-

когда не было той рисовки молодечеством, лихой отвагой и бесстрашием,

какая была присуща, например, его современникам - маршалам Ланну, Мюра-

ту, Нею, генералу Милорадовичу, а из позднейших военачальников - Скобе-

леву; Наполеон всегда считал, что без определенной, безусловной необхо-

димости военачальник не должен во время войны подвергаться личной опас-

ности по той простой причине, что его гибель сама по себе может повлечь

за собой смятение, панику и проигрыш сражения или даже всей войны. Но, с

другой стороны, он полагал, что если обстоятельства сложатся так, что

личный пример решительно необходим, то военачальник должен не колеблясь

идти под огонь.

Бонапарт очутился в Италии и немедленно принял решение. Перед ним были

совместно действовавшие австрийские и пьемонтские войска, разбросанные

тремя группами на путях в Пьемонт и Геную. Первое сражение с австрийским

командующим Держанто произошло в центре, у Монтенотте. Бонапарт, собрав

свои силы в один большой кулак, ввел в заблуждение австрийского главно-

командующего Болье, который находился южнее - на пути к Генуе, и стреми-

тельно напал на австрийский центр. В несколько часов дело кончилось

разгромом австрийцев. Но это была только часть австрийской армии. Бона-

парт, дав самый краткий отдых своим солдатам, двинулся дальше. Следующая

битва (при Миллезимо) произошла через два дня после первой, и

пьемонтские войска потерпели полное поражение. Масса перебитых на поле

сражения, сдача пяти батальонов с 13 орудиями в плен, бегство остатков

сражавшейся армии - таковы были результаты дня для союзников. Немедленно

Бонапарт продолжил свое движение, не давая врагу оправиться и прийти в

Военные историки считают первые битвы Бонапарта - "шесть побед в

шесть дней" - одним сплошным большим сражением. Основной принцип Наполе-

она выявился вполне в эти дни: быстро собирать в один кулак большие си-

лы, переходить от одной стратегической задачи к другой, не затевая слиш-

ком сложных маневров, разбивая силы противника по частям.

Проявилась и другая его черта - уменье сливать политику и стратегию в

одно неразрывное целое: переходя от победы к победе в эти апрельские дни

1796 г., Бонапарт все время не упускал из виду, что ему нужно принудить

Пьемонт (Сардинское королевство) поскорее к сепаратному миру, чтобы ос-

таться лицом к лицу с одними австрийцами. После новой победы французов

над пьемонтцами при Мондози и сдачи этого города Бонапарту пьемонтский

было подписано. Условия перемирия были весьма суровы для побежденных:

король Пьемонта, Виктор-Амедей, отдавал Бонапарту две лучшие свои кре-

пости и целый ряд других пунктов. Окончательный мир с Пьемонтом был под-

через свою территорию ничьих войск, кроме французских, не заключать от-

ныне ни с кем союзов, уступал Франции графство Ниццу и всю Савойю; гра-

ница между Францией и Пьемонтом сверх того "исправлялась" к очень значи-

тельной выгоде Франции. Пьемонт обязывался доставлять французской армии

все нужные ей припасы.

Итак, первое дело было сделано. Оставались австрийцы. После новых по-

бед Бонапарт отбросил их к реке По, заставил их отступить к востоку от

По и, перейдя на другой берег По, продолжал преследование. Паника объяла

все итальянские дворы. Герцог Пармский, который, собственно, вовсе и не

воевал с французами, пострадал одним из первых. Бонапарт не внял его

убеждениям, не признал его нейтралитета, наложил на Парму контрибуцию в

2 миллиона франков золотом и обязал доставить 1700 лошадей. Двинувшись

ку Адду. Этот важный пункт защищал 10-тысячный австрийский отряд.

марше по "Карнизу", Бонапарт нашел нужным рискнуть жизнью: самый страш-

ный бой завязался у моста, и главнокомандующий во главе гренадерского

батальона бросился прямо под град пуль, которыми австрийцы осыпали мост.

20 австрийских орудий буквально сметали картечью все на мосту и около

моста. Гренадеры с Бонапартом во главе взяли мост и далеко отбросили

австрийцев, которые оставили на месте около 2 тысяч убитыми и ранеными и

15 пушек. Немедленно Бонапарт начал преследование отступающего неприяте-

он писал Директории в Париж: "Ломбардия принадлежит сейчас (Французской)

республике".

В июне французский отряд под начальством Мюрата занял, согласно при-

казу Бонапарта, Ливорно, а генерал Ожеро занял Болонью. Бонапарт в сере-

дине июня лично занял Модену, затем наступила очередь Тосканы, хотя гер-

цог Тосканский был нейтрален в происходившей франко-австрийской войне.

Бонапарт не обращал на нейтралитет этих итальянских государств ни малей-

шего внимания. Он входил в города и деревни, реквизировал все нужное для

армии, забирал часто и все вообще, что ему казалось достойным этого, на-

чиная с пушек, пороха и ружей и кончая картинами старых мастеров эпохи

Ренессанса.

Бонапарт смотрел на эти тогдашние увлечения своих воинов очень снис-

ходительно. Дело дошло до мелких вспышек и восстаний. В Павии, в Луго,

произошли нападения местного населения на французские войска. В Луго

(недалеко от Феррары) толпа убила 5 французских драгун, за что город

подвергся каре: изрублено было несколько сот человек, а город отдан был

на поток и разграбление солдатам, которые перебили всех жителей, подоз-

ревавшихся во враждебных намерениях. Такие же жестокие уроки были даны и

в других местах. Значительно усилив свою артиллерию пушками и снарядами,

как взятыми у австрийцев с бою, так и отнятыми у нейтральных итальянских

сильнейших в Европе по естественным условиям и по искусственно созданным

укреплениям.

Бонапарт едва успел приступить к правильной осаде Мантуи, как узнал,

что на помощь осажденной крепости спешит специально посланная для этого

из Тироля 30-тысячная австрийская армия под начальством очень дельного и

талантливого генерала Вурмзера. Эта весть необычайно ободрила всех вра-

гов французского нашествия. А ведь за эту весну и лето 1796 г. к католи-

ческому духовенству и североитальянскому полуфеодальному дворянству, не-

навидевшим самые принципы буржуазной революции, которые несла с собой в

Италию французская армия, прибавились многие и многие тысячи крестьян и

горожан, жестоко пострадавших от грабежей, чинимых армией генерала Бона-

парта. Разгромленный и принужденный к миру Пьемонт мог возмутиться в ты-

лу у Бонапарта и перерезать его сообщения с Францией.

16 тысяч человек Бонапарт предназначил на осаду Мантуи, 29 тысяч у

него были в резерве. Он ждал подкрепления из Франции. Навстречу Вурмзеру

он послал одного из лучших своих генералов - Массена. Но Вурмзер отбро-

сил его. Бонапарт отрядил другого, тоже очень способного своего помощни-

ка, который еще до него был уже в генеральских чинах,- Ожеро. Но и Ожеро

был отброшен Вурмзером. Положение становилось отчаянным для французов, и

тут Бонапарт совершил свой маневр, который, по мнению и старых теорети-

ков и более новых, мог бы сам по себе обеспечить ему "бессмертную славу"

(выражение Жомини), даже если бы тогда, в самом начале своего жизненного

пути, он был убит.

Вурмзер уже торжествовал близкую победу над страшным врагом, уже во-

шел в осажденную Мантую, сняв с нее, таким образом, осаду, как вдруг он

узнал, что Бонапарт со всеми силами бросился на другую колонну австрий-

цев, действовавших на сообщениях Бонапарта с Миланом, и в трех битвах их

разбил. Это были сражения при Лонато, Сало и Брешии. Вурмзер, узнав об

этом, вышел из Мантуи со всеми своими силами и, разбив заслон, постав-

ленный против него французами под начальством Валлета, отбросив в ряде

Кастильоне с самим Бонапартом и потерпел тяжкое поражение благодаря

блестящему маневру, в результате которого часть французских войск вышла

в тыл австрийцам.

После ряда новых сражений Вурмзер с остатками разбитой армии сначала

кружил у верхнего течения Адидже, потом заперся в Мантуе. Бонапарт во-

зобновил осаду. На выручку уже на этот раз не только Мантуи, но и самого

Вурмзера в Австрии была снаряжена в спешном порядке новая армия, под на-

чальством Альвинци, тоже (подобно Вурмзеру, эрцгерцогу Карлу и Меласу)

одного из лучших генералов Австрийской империи. Бонапарт пошел навстречу

Альвинци, имея 28 500 человек, оставив 8300 человек осаждать Мантую. Ре-

зервов у него почти не было, их не насчитывалось и 4 тысяч. "Генерал,

который очень уж исключительно заботится перед сражением о резервах,

непременно будет разбит",- это на все лады повторял всегда Наполеон, хо-

тя он был, конечно, далек от отрицания огромного значения резервов в

длительной войне. Армия Альвинци была значительно больше. Альвинци отб-

росил несколько французских отрядов в ряде стычек. Бонапарт велел эваку-

ировать Виченцу и еще несколько пунктов. Он сосредоточил около себя все

свои силы, готовясь к решающему удару.

кровопролитный бой при Арколе. Альвинци, наконец, столкнулся с Бонапар-

том. Австрийцев было больше, и сражались они с чрезвычайной стойкостью -

тут были отборные полки Габсбургской монархии. Одним из самых важных

пунктов был знаменитый Аркольский мост. Трижды французы бросались на

штурм и брали мост и трижды с тяжкими потерями отбрасывались оттуда

австрийцами. Главнокомандующий Бонапарт повторил в точности то, что он

сделал за несколько месяцев до того при взятии моста в Лоди: он бросился

лично вперед со знаменем в руках. Около него было перебито несколько

солдат и адъютантов. Бой длился трое суток с небольшими перерывами.

Альвинци был разбит и отброшен.

Больше полутора месяцев после Арколе австрийцы оправлялись и готови-

лись к реваншу. В середине января 1797 г. наступила развязка. В трехд-

Бонапарт наголову разбил всю австрийскую армию, на этот раз тоже собран-

ную, уже в подражание молодому французскому полководцу, в один кулак.

Спасшись с остатками разбитой армии, Альвинци уже не смел и помыслить о

спасении Мантуи и запертой в Мантуе армии укрывавшегося там Вурмзера.

Через две с половиной недели после битвы при Риволи Мантуя капитулирова-

ла. Бонапарт обошелся при этом весьма милостиво с побежденным Вурмзером.

После взятия Мантуи Бонапарт двинулся на север, явно угрожая уже нас-

ледственным габсбургским владениям. Когда спешно вызванный на итальянс-

кий театр военных действий в начале весны 1797 г. эрцгерцог Карл был

разбит Бонапартом в целом ряде сражений и отброшен к Бреннеру, куда отс-

тупил с тяжкими потерями, в Вене распространилась паника. Она шла из им-

ператорского дворца. В Вене стало известно, что спешно запаковывают и

куда-то прячут и увозят коронные драгоценности. Австрийской столице уг-

рожало нашествие французов. Ганнибал у ворот! Бонапарт в Тироле! Бона-

парт завтра будет в Вене! Такого рода слухи, разговоры, возгласы оста-

лись в памяти современников, переживавших этот момент в старой богатой

столице Габсбургской монархии. Гибель нескольких лучших австрийских ар-

мий, страшные поражения самых талантливых и способных генералов, потеря

всей северной Италии, прямая угроза столице Австрии - таковы были тогда

итоги этой годовой кампании, начавшейся в конце марта 1796 г., когда Бо-

напарт впервые вступил в главное командование французами. В Европе гре-

мело его имя.

После новых поражений и общего отступления армии эрцгерцога Карла

австрийский двор понял опасность продолжения борьбы. В начале апреля

1797 г. генерал Бонапарт получил официальное уведомление, что австрийс-

кий император Франц просит начать мирные переговоры. Бонапарт, следует

заметить, сделал от себя все зависящее, чтобы окончить войну с австрий-

цами в такой благоприятный для себя момент, и, наседая со всей своей ар-

мией на поспешно от него отступающего эрцгерцога Карла, он в то же время

извещал Карла о своей готовности к миру. Известно любопытное письмо, в

котором, щадя самолюбие побежденных, Бонапарт писал, что если ему удаст-

ся заключить мир, то этим он будет гордиться более, "чем печальной сла-

вой, которая может быть добыта военными успехами". "Разве не достаточно

убили мы народа и причинили зла бедному человечеству?" - писал он Карлу.

Директория согласилась на мир и только раздумывала, кого послать для

ведения переговоров. Но пока она размышляла об этом и пока ее избранник

(Карл) ехал в лагерь Бонапарта, победоносный генерал уже успел заключить

перемирие в Леобене.

Но еще до начала леобенских переговоров Бонапарт покончил с Римом.

Папа Пий VI, враг и непримиримый ненавистник Французской революции,

смотрел на "генерала Вандемьера", ставшего главнокомандующим именно в

награду за истребление 13 вандемьера благочестивых роялистов, как на ис-

чадие ада и всячески помогал Австрии в ее трудной борьбе. Как только

Вурмзер сдал французам Мантую с 13 тысячами гарнизона и с несколькими

сотнями орудий и у Бонапарта освободились войска, прежде занятые оса-

дой,французский полководец отправился в экспедицию против папских владе-

Папские войска были разгромлены Бонапартом в первой же битве. Они бе-

жали от французов с такой быстротой, что посланный Бонапартом в погоню

за ними Жюно не мог их догнать в продолжение двух часов, но, догнав,

часть изрубил, часть же взял в плен. Затем город за городом стали сда-

ваться Бонапарту без сопротивления. Он брал все ценности, какие только

находил в этих городах: деньги, бриллианты, картины, драгоценную утварь.

И города, и монастыри, и сокровищницы старых церквей предоставили побе-

дителю громадную добычу и здесь, как и на севере Италии. Рим был охвачен

паникой, началось повальное бегство состоятельных людей и высшего духо-

венства в Неаполь.

Папа Пий VI, охваченный ужасом, написал Бонапарту умоляющее письмо и

отправил с этим письмом кардинала Маттеи, своего племянника, и с ним де-

легацию просить мира. Генерал Бонапарт отнесся к просьбе снисходительно,

1797 г. уже был подписан мир с папой в Толентино. Папа уступал очень

значительную и самую богатую часть своих владений, уплачивал 30 миллио-

нов франков золотом, отдавая лучшие картины и статуи своих музеев. Эти

картины и статуи из Рима, так же как еще раньше из Милана, Болоньи, Мо-

дены, Пармы, Пьяченцы, а позже из Венеции, были отправлены Бонапартом в

Париж. Перепуганный до последней степени папа Пий VI моментально согла-

сился на все условия. Сделать это ему было тем легче, что Бонапарт в его

согласии нисколько и не нуждался.

Почему Наполеон уже тогда не сделал того, что он совершил несколько

лет спустя? Почему он не занял Рим, не арестовал папу? Это объясняется,

во-первых, тем, что еще предстояли мирные переговоры с Австрией, а слиш-

ком крутой поступок с папой мог взволновать католическое население цент-

ральной и южной Италии и создать этим для Бонапарта необеспеченный тыл.

А, во-вторых, мы знаем, что за время этой блестящей первой итальянской

войны с ее непрерывными победами над большими, могущественными армиями

грозной тогда Австрийской империи у молодого генерала была одна такая

бессонная ночь, которую он всю прошагал перед своей палаткой, впервые

задавая себе вопрос, который раньше не приходил ему в голову: неужели

всегда ему и впредь придется побеждать и завоевывать новые страны для

Директории, "для этих адвокатов"?

Много лет должно было пройти и много воды и крови должно было утечь,

пока Бонапарт рассказал об этом своем уединенном ночном размышлении. Но

ответ на этот заданный себе тогда вопрос он, конечно, дал вполне отрица-

тельный. И в 1797 г. 28-летний завоеватель Италии уже видел в Пие VI не

запуганного, трепещущего хилого старика, с которым можно было сделать,

что угодно: Пий VI был для Наполеона духовным повелителем многих миллио-

нов людей в самой Франции, и всякий, кто думает об утверждении своей

на церковь в точном смысле этого слова смотрел как на удобное полицейс-

ко-духовное орудие, помогающее управлять народными массами; в частности

католическая церковь, с его точки зрения, была бы особенно удобна в этом

отношении, но, к сожалению, она всегда претендовала и продолжает претен-

довать на самостоятельное политическое значение, и все это в значи-

тельной степени оттого, что она обладает законченной и совершенной,

стройной организацией и повинуется как верховному владыке папе.

Что касается именно папства, то к нему Наполеон относился как к выра-

ботавшемуся исторически и укрепившемуся почти двумя тысячелетиями чис-

тейшему шарлатанству, которое выдумали в свое время римские епископы,

ловко воспользовавшись благоприятными для них местными и историческими

условиями средневековой жизни. Но, что и такое шарлатанство может быть

серьезнейшей политической силой, это он понимал очень хорошо.

Смирившийся, потерявший лучшие свои земли, трепещущий папа уцелел по-

ка в Ватиканском дворце. Наполеон не вошел в Рим; он поспешил, покончив

дело с Пием VI. обратно в северную Италию, где нужно было заключить мир

с побежденной Австрией.

Прежде всего нужно сказать, что и леобенское перемирие, и последовав-

ший затем Кампо-Формийский мир, и все вообще дипломатические переговоры

Бонапарт вел всегда по собственному своему произволению и вырабатывал

условия тоже ни с чем, кроме своих соображений, не считаясь. Как это

стало возможным? Почему это сходило ему с рук? Здесь прежде всего

действовало старинное правило: "победителей не судят". Республиканских

генералов (самых лучших, вроде Моро) австрийцы как раз в этом же 1796

году и в начале 1797 г. били на Рейне, а рейнская армия требовала и тре-

бовала денег на свое содержание, хотя с самого начала была хорошо экипи-

рована. Бонапарт же с ордой недисциплинированных оборванцев, которую он

превратил в грозное и преданное войско, ничего не требовал, а, напротив,

посылал в Париж миллионы золотой монетой, произведения искусства, завое-

вал Италию, в бесчисленных боях уничтожая одну австрийскую армию за дру-

гой, принудил Австрию просить мира. Битва при Риволи и взятие Мантуи,

завоевание папских владений - последние подвиги Бонапарта окончательно

Леобен - это город в Штирии, австрийской провинции, которая в этой

своей части находится в каких-нибудь 250 километрах от подступов к Вене.

Но чтобы окончательно и формально утвердить за собой все желаемое в Ита-

лии, т. е. все уже завоеванное и все, что еще захочется подчинить своей

власти на юге, и вместе с тем чтобы заставить австрийцев пойти на

серьезные жертвы на далеком от Бонапарта западногерманском театре воен-

ных действий, где французам очень не везло,- необходимо было все-таки

дать Австрии хоть какую-нибудь компенсацию. Бонапарт знал, что хотя его

авангард и стоит уже в Леобене, но что доведенная до крайности Австрия

будет яростно защищаться и что пора кончать. Где же взять эту компенса-

цию? В Венеции. Правда, Венецианская республика была вполне нейтральна и

делала все, чтобы не дать никакого повода к нашествию, но Бонапарт реши-

тельно никогда не затруднялся в таких случаях. Придравшись к первому же

попавшемуся поводу, он послал туда дивизию. Еще раньше этой посылки он в

Леобене заключил с Австрией перемирие именно на таких основаниях:

австрийцы отдавали французам берега Рейна и все свои итальянские владе-

ния, занятые Бонапартом, а взамен им была обещана Венеция.

Собственно, Бонапарт решил разделить Венецию: город на лагунах отхо-

дил к Австрии, а материковые владения Венеции - к той "Цизальпийской

республике", которую завоеватель решил создать из главной массы занятых

им итальянских земель. Конечно, эта новая "республика" являлась отныне

фактически владением Франции. Оставалась небольшая формальность:

объявить венецианскому дожу и сенату, что их государство, бывшее самос-

тоятельным с момента своего основания, т. е. с середины V в., перестало

существовать, так как это понадобилось генералу Бонапарту для успешного

завершения его дипломатических комбинаций. Он даже и свое собственное

правительство, Директорию, уведомил о том, что собирается сделать с Ве-

нецией, лишь когда уже начал приводить в исполнение свое намерение. "Я

не могу вас принять, с вас каплет французская кровь",- написал он вене-

цианскому дожу, умолявшему о пощаде. Тут имелось в виду, что на рейде в

Лидо был кем-то убит один французский капитан. Но даже и предлога не

требовалось, все было ясно. Бонапарт приказал генералу Барагэ д"Илье за-

нять Венецию. В июне 1797 г. все было кончено: после 13 столетий бога-

тейшая событиями самостоятельной исторической жизни купеческая республи-

ка прекратила свое существование.

Итак, в руках Бонапарта оказался тот богатый объект для дележа, кото-

рого только и недоставало для окончательного и выгоднейшего замирения с

австрийцами. Но случилось так, что завоевание Венеции сослужило Бонапар-

ту и еще одну, совсем уже неожиданную, службу.

В один майский вечер 1797 г. к главнокомандующему французской армией,

генералу Бонапарту, находившемуся тогда в Милане, прибыла экстренная эс-

тафета от подчиненного ему генерала Бернадотта из Триеста, уже занятого,

по приказу Бонапарта, французами. Примчавшийся курьер передал Бонапарту

портфель, а донесение Бернадотта объясняло происхождение этого портфеля.

Оказывалось, что портфель взят у некоего графа д"Антрэга, роялиста и

агента Бурбонов, который, спасаясь от французов, бежал из Венеции в Три-

ест, но тут и попал в руки уже вошедшего в город Бернадотта. В этом-то

портфеле и оказались поразительные документы. Чтобы понять все значение

этой неожиданной находки, нужно хоть в нескольких словах напомнить о

том, что в тот момент творилось в Париже.

Те слои крупнейшей финансовой, торговой буржуазии и землевладельчес-

кой аристократии, которые были как бы "питательной средой" вандемьерско-

го восстания в 1795 г., вовсе не были и не могли быть разгромлены пушка-

ми Бонапарта. Разгромлена была лишь их боевая верхушка, руководящие эле-

менты секций, выступавшие в этот день рука об руку с активными роялиста-

ми. Но эта часть буржуазии не переставала и после вандемьера находиться

в глухой оппозиции к Директории.

Когда весной 1796 г. был раскрыт заговор Бабефа, когда призрак нового

пролетарского выступления, нового прериаля, начал вновь жестоко трево-

жить собственнические массы в городе и в деревне, то побежденные в ван-

демьере роялисты снова приободрились и подняли голову. Но они снова

ошиблись, как ошиблись в 1795 г., летом на Кибероне и в вандемьере в Па-

риже; они снова не учли, что хотя массы новых землевладельцев желают в

защиту своей собственности создания сильной полицейской власти, хотя но-

вая разбогатевшая на распродаже национального имущества буржуазия готова

принять монархию, даже монархическую диктатуру, но возвращение Бурбона

поддержит, может быть, лишь ничтожнейшая доля крупнейшей буржуазии горо-

да и деревни, потому что Бурбон всегда будет дворянским королем, а не

буржуазным, и с ним вернутся феодализм и эмиграция, которая потребует

обратно свои земли.

И все-таки, так как роялисты были из всех контрреволюционных группи-

ровок лучше всех организованы, сплочены, снабжены активной помощью и

средствами из-за границы, имели на своей стороне духовенство, они и на

этот раз взяли в свои руки руководящую роль в подготовке низвержения Ди-

ректории весной и летом 1797 г. Это и должно было в конечном счете погу-

бить и на этот раз возглавляемое ими движение. Дело в том, что всякий

раз частичные выборы в Совет пятисот давали ясный перевес правым, реак-

ционным, иногда даже явственно роялистским элементам. Даже в самой Ди-

ректории, находившейся под угрозой контрреволюции, были колебания. Бар-

телеми и Карно были против решительных мер, а Бартелеми и вообще тайно

сочувствовал многому в поднимающемся движении. Остальные три директора -

Баррас, Ребель, Ларевельер-Лепо - постоянно совещались, но не решались

ничего предпринять, чтобы предупредить готовящийся удар.

Одним из обстоятельств, которые очень тревожили Барраса и его двух

товарищей, не желавших без борьбы отдавать свою власть, а может быть, и

жизнь и решившихся бороться всеми мерами, было то, что генерал Пишегрю,

прославленный завоеванием Голландии в 1795 г., оказался в лагере оппози-

ции. Он был избран президентом Совета пятисот, главой высшей законода-

тельной власти в государстве, и его предназначали в верховные руководи-

тели готовящегося нападения на республиканских "триумвиров" - так назы-

вали трех директоров (Барраса, Ларевельер-Лепо и Ребеля).

Таково было положение вещей летом 1797 г. Бонапарт, воюя в Италии,

зорко следил за тем, что делается в Париже. Он видел, что республике

грозит явная опасность. Сам Бонапарт республику не любил и вскоре рес-

публику задушил, но он вовсе не намерен был допустить эту операцию преж-

девременно, а самое главное, вовсе не желал, чтобы это пошло на пользу

кому-либо другому. В бессонную итальянскую ночь он уже ответил себе, что

не всегда ему суждено побеждать только в пользу "этих адвокатов". Но еще

меньше он хотел побеждать в пользу Бурбона. Его тоже, как и директоров,

беспокоило, что во главе врагов республики стоит один из популярных ге-

нералов - Пишегрю. Это имя могло в решающий миг сбить с толку солдат.

Они могли пойти за Пишегрю именно потому, что верили в его искренний

республиканизм, и могли не понять, куда он их ведет.

Теперь уже без труда можно представить себе, что должен был по-

чувствовать Бонапарт, когда ему прислали из Триеста с такой поспешностью

толстый портфель, отобранный у арестованного графа д"Антрэга, и когда в

этом портфеле он нашел непререкаемые доказательства измены Пишегрю, тай-

ных его переговоров с агентом принца Конде, Фош-Борелем, прямые свиде-

тельства о давнем его предательском поведении относительно республики,

которой он служил. Только одна маленькая неприятность несколько замедли-

ла отправку этих бумаг прямо в Париж, к Баррасу. Дело в том, что в одной

из бумаг (и притом в самой важной для обвинения Пишегрю) другой агент

Бурбонов, Монгайар, между прочим рассказывал, что он побывают в Италии у

Бонапарта в главной квартире армии и пытался с ним тоже вести перегово-

ры. Хотя ничего больше и не было, кроме этих ничего не значащих строк,

хотя Монгайар и мог под каким-нибудь предлогом действительно побывать

под чужим именем у Бонапарта, но генерал Бонапарт решил, что лучше эти

строки уничтожить, чтобы не ослаблять впечатления касательно Пишегрю. Он

приказал доставить к себе д"Антрэга и предложил ему тут же переписать

этот документ, выпустив нужные строки, и подписать его, грозя иначе

расправиться с ним. Д"Антрэг мигом сделал все, что от него требовалось,

и был спустя некоторое время выпущен (т. е. ему было устроено мнимое

"бегство" из-под стражи). Документы вслед за тем были Бонапартом отправ-

лены и доставлены Баррасу. Это развязало руки "триумвирам". Они не сразу

подтянули особенно верные дивизии, затем подождали генерала Ожеро, кото-

рого спешно отрядил Бонапарт из Италии в Париж на помощь директорам.

Кроме того, Бонапарт обещал прислать из вновь реквизированных в Италии

денег 3 миллиона франков золотом для усиления средств Директории в

предстоящий критический момент.

арестовать двух подозрительных по своей умеренности директоров; Бартеле-

ми был схвачен, а Карно успел бежать. Начались массовые аресты роялис-

тов, чистка Совета пятисот и Совета старейшин, за арестами последовала

высылка их без суда в Гвиану (откуда не очень многие вернулись впос-

ледствии), закрытие заподозренных в роялизме газет, массовые аресты в

Париже и провинции. Уже на рассвете 18 фрюктидора всюду красовались ог-

ромные плакаты: это были напечатанные документы, подлинники которых, как

сказано, прислал в свое время Бонапарт Баррасу. Пишегрю, председатель

Совета пятисот, был схвачен и тоже увезен в Гвиану. Никакого сопротивле-

ния этот переворот 18 фрюктидора не встретил. Плебейские массы ненавиде-

ли, роялизм еще больше, чем Директорию, и открыто радовались удару, сок-

рушившему надолго старых приверженцев династии Бурбонов. А "богатые сек-

ции" на этот раз на улицу не вышли, хорошо помня страшный вандемьерский

урок, который преподал им в 1795 г. при помощи артиллерии генерал Бона-

Директория победила, республика была спасена, и победоносный генерал

Бонапарт из своего далекого итальянского лагеря горячо поздравляют Ди-

ректорию (которую он уничтожил спустя два года) со спасением республики

(которую он уничтожит спустя семь лет).

Бонапарт был доволен событием 18 фрюктидора еще и в другом отношении.

Леобенское перемирие, заключенное с австрийцами еще в мае 1797 г., так и

оставалось перемирием. Австрийское правительство вдруг стало летом обна-

руживать признаки бодрости и почти грозить, и Бонапарт прекрасно знал, в

чем тут дело; Австрия, как и вся монархическая Европа, затаив дыхание,

следила за тем, что разыгрывалось в Париже. В Италии ждали со дня на

день свержения Директории и республики, возвращения Бурбонов и ликвида-

ции поэтому всех французских завоеваний. 18 фрюктидора с разгромом роя-

листов, с публичным изобличением измены Пишегрю положило конец всем этим

мечтаниям.

Генерал Бонапарт стал резко настаивать на скорейшем подписании мира.

Из Австрии был послан для переговоров с Бонапартом искусный дипломат Ко-

бенцль. Но тут коса нашла на камень. Кобенцль во время долгих и трудных

переговоров жаловался своему правительству, что редко можно встретить

"такого сутягу и такого бессовестного человека", как генерал Бонапарт.

Здесь еще больше, чем когда-либо, обнаружились дипломатические способ-

ности Бонапарта, по мнению многих источников той эпохи, не уступавшие

его военному гению. Только раз он поддался одному из тех припадков ярос-

ти, которые впоследствии, когда он уже чувствовал себя владыкой Европы,

овладевали им часто, но теперь пока еще были внове. "Ваша империя - это

старая распутница, которая привыкла, чтобы все ее насиловали... Вы забы-

ваете, что Франция победила, а вы побеждены... Вы забываете, что вы тут

со мной ведете переговоры, окруженные моими гренадерами..." - бешено

кричал Бонапарт. Он швырнул об пол столик, на котором стоял привезенный

Кобенцлем драгоценный фарфоровый кофейный сервиз, подарок австрийскому

дипломату от русской императрицы Екатерины. Сервиз разбился вдребезги.

1797 г. в местечке Кампо-Формио был подписан наконец мир между Французс-

кой республикой и Австрийской империей.

Почти все то, на чем настаивал Бонапарт и в Италии, где он побеждал,

и в Германии, где австрийцы вовсе не были еще побеждены французскими ге-

нералами, было им достигнуто. Венеция, как и желал Бонапарт, послужила

компенсацией Австрии за эти уступки на Рейне.

Бурным ликованием встретили в Париже весть о мире. Страна ждала тор-

гового и промышленного оживления. Имя гениального военного вождя было у

всех на устах. Все понимали, что война, проигранная прочими генералами

на Рейне, была выиграна одним Бонапартом в Италии и что этим был спасен

также и Рейн. Официальным, официозным и совсем частным печатным и устным

восхвалениям победоносного генерала, завоевателя Италии, не было конца.

"О, могущественный дух свободы! Ты один мог породить... итальянскую ар-

мию, породить Бонапарта! Счастливая Франция!" - восклицал в своей речи

один из директоров республики, Ларевельер-Лепо.

Между тем Бонапарт наскоро заканчивал организацию новой вассальной

Цизальпинской республики, куда включил часть завоеванных им земель

(прежде всего Ломбардию) Другая часть его завоеваний была непосредствен-

но присоединена к Франции. Наконец, третья часть (вроде Рима) оставлена

была до поры до времени в руках прежних государей, но с фактическим под-

чинением их Франции. Бонапарт организовал эту Цизальпинскую республику

так, что при видимости существования совещательного собрания представи-

телей из состоятельных слоев населения вся фактическая сила должна была

находиться в руках французской оккупационной военной власти и присланно-

го из Парижа комиссара. Ко всей традиционной фразеологии об освобождении

народов, о братских республиках и т д. он относился с самым откровенным

презрением. Он ничуть не верил тому, что в Италии есть хоть сколько-ни-

будь значительное число людей, которые были бы охвачены тем энтузиазмом

к свободе, о котором он сам говорил в своих воззваниях к населению заво-

евываемых им стран.

Распространялась по Европе официальная версия о том, как великий

итальянский народ сбрасывает долгое иго суеверий и притеснений и несмет-

ной массой берется за оружие, чтобы помогать освободителям-французам, а

на деле вот что - не для публики, а для Директории сообщал доверительно

Бонапарт: "Вы воображаете себе, что свобода подвинет на великие дела

дряблый, суеверный, трусливый, увертливый народ... В моей армии нет ни

одного итальянца, кроме полутора тысяч шалопаев, подобранных на улицах,

которые грабят и ни на что не годятся..." И дальше он говорит, что

только с умением и при помощи "суровых примеров" можно держать Италию в

руках. А итальянцы уже имели случай узнать, что именно он понимает под

суровыми мерами. Он жестоко расправился с жителями г. Бинаско, с г. Па-

вией, с некоторыми деревнями, около которых были найдены убитыми от-

дельные французы.

Во всех этих случаях действовала вполне планомерная политика Наполео-

на, которой он держался всегда: ни одной бесцельной жестокости и совсем

беспощадный массовый террор, если это ему было нужно для подчинения за-

воеванной страны. Он уничтожил в завоеванной Италии всякие следы фео-

дальных прав, где они были, он лишил церковь и монастыри права на неко-

торые поборы, он успел за те полтора года (с весны 1796 до поздней осени

1797 г.), которые он провел в Италии, ввести кое-какие законоположения,

которые должны были приблизить социально-юридический строй жизни север-

ной Италии к тому, который успела выработать буржуазия во Франции. Зато

он тщательно и аккуратно эксплуатировал все итальянские земли, где

только побывал, много миллионов золотом он отправил Директории в Париж,

а вслед за этим и сотни лучших творений искусства из итальянских музеев

и картинных галерей. Не забыл он и лично себя и своих генералов: они

вернулись из похода богатыми людьми. Однако, подвергая Италию такой бес-

пощадной эксплуатации, он понимал, что как ни трусливы (по его мнению)

итальянцы, но что очень любить французов (армию которых они же и содер-

жали из своих средств) им не за что и что даже их долготерпению может

наступить внезапный конец. Значит, угроза военным террором - главное,

что может на них действовать в желательном для завоевателя духе.

Ему еще не хотелось покидать завоеванную страну, но Директория ласко-

во, однако очень настойчиво звала его после Кампо-Формио в Париж. Дирек-

тория назначила его теперь главнокомандующим армии, которая должна была

действовать против Англии. Бонапарт уже давно почуял, что Директория на-

чала его побаиваться. "Они завидуют мне, я это знаю, хоть они и курят

фимиамом под моим носом; но они меня не одурачат. Они поспешили назна-

чить меня генералом армии против Англии, чтобы убрать меня из Италии,

где я больше государь, чем генерал",- так оценивал он свое назначение в

доверительных беседах.

встречен Директорией в полном составе в Люксембургском дворце. Несметная

толпа народа собралась у дворца, самые бурные крики и рукоплескания при-

ветствовали Наполеона, когда он прибыл к дворцу. Речи, которыми встрети-

ли его Баррас, первенствующий член Директории, и другие члены Директо-

дажный министр иностранных дел Талейран, и остальные сановники, востор-

женные славословия толпы на площади - все это принималось 28-летним ге-

нералом с полным наружным спокойствием, как нечто должное и нисколько

его не удивляющее. В душе он никогда особой цены восторгам народных толп

не придавал: "Народ с такой же поспешностью бежал бы вокруг меня, если

бы меня вели на эшафот",сказал он после этих оваций (конечно, не во все-

услышание).

Едва приехав в Париж, Бонапарт принялся проводить через Директорию

проект новой большой войны: в качестве генерала, назначенного действо-

вать против Англии, он решил, что есть место, откуда можно грозить анг-

личанам более успешно, чем на Ла-Манше, где их флот сильнее французско-

го. Он предложил завоевать Египет и создать на Востоке подступы и плац-

дармы для дальнейшей угрозы английскому владычеству в Индии.

Не сошел ли он с ума? - спрашивали себя в Европе многие, когда уже

летом 1798 г. узнали о совершившемся, потому что строжайшая тайна окру-

жала до той поры новый план Бонапарта и обсуждение этого плана весной

1798 г. в заседаниях Директории.

Но то, что казалось издали обывательскому уму фантастической авантю-

рой, на самом деле тесно связывалось с определенными и стародавними уст-

ремлениями не только революционной, но и дореволюционной французской

буржуазии. План Бонапарта оказался приемлемым.