С нового учебного года в школьных расписаниях появятся уроки толерантности. Меж тем объяснить, что означает это понятие, зачастую не под силу даже взрослым. Считается ли Москва толерантным городом? Существует ли национальная еврейская кухня? Какая профессия считается самой еврейской? Об этом и многом другом мы поговорили с руководителем Департамента общественных связей Федерации еврейских общин России и Председателем правления Еврейского музея и Центра толерантности в Москве Борухом Гориным

- Борух, по словам авторов инициативы, предполагается, что курс по толерантности будет состоять из нескольких уроков. То есть сначала школа проводит урок в православном храме, потом в исламском центре, потом в Еврейском музее и Центре толерантности и, наконец, в буддистском культурном центре. Пока речь идет только о религии. Как вам такая задумка?

Само слово «толерантность» русскоязычному человеку не очень понятно: прежде всего, потому, что оно почти буква в букву повторяет английское «tolerance», и до конца понять, что же оно означает, весьма затруднительно. Взаимопонимание? Терпение? Мир? Конечно, идея толерантности возникла не вчера. Сам термин существовал давно, но именно после Второй мировой войны толерантность стала главной задачей человечества. Если цивилизованный народ, исходя из своего интеллектуального и технического развития, мог совершить то, что совершила нацистская Германия, понятно, что мир будет существовать точно так же, если в нем не появится новая, если хотите, концепция существования. И эта концепция существования — толерантность. Это не плавильный котел, который где-то работает, а где-то нет. Это не диалог между религиями. Это общественный договор о том, что люди не могут навязывать другим людям свои взгляды, что каждый имеет право на свою систему взглядов, если эти взгляды не опасны для жизни и не нарушают закон.

Борух Горин. Фото: Евгений Птушка / сайт

Да, но ведь речь идет не только о религии. Ведь есть еще женщины, темнокожие, представители сексуальных меньшинств опять же.

Конечно, со временем это стало касаться не только национальных и религиозных различий, но и — к 90-м годам — гендерных, которые сегодня кажутся нам, выросшим в Советском Союзе, по меньшей мере, странными. Например, не совсем понятно, за что борются феминистки. У нас женщины страну поднимали — и во время войны, и после нее. О каком феминизме могла идти речь? Причиной дискриминации действительно может быть все — цвет кожи, вероисповедание, пол. Поэтому США, потом вся Западная Европа, а теперь и весь мир (даже включая некоторые умеренно исламские страны) постепенно отходят от крайностей как раз по причине того, что презираемая всеми толерантность стала движителем современного общества.

Почему Центр толерантности возник именно при Еврейском музее, а не, например, при Музее исламской культуры? Совпадение?

Музей и Центр — разные институции. Музей — это место мемориализации, место изучения истории. Центр толерантности — это место разработки методик, по которым люди должны учиться жить друг с другом. Программы Центра толерантности разрабатываются в первую очередь для школьников и студентов, и проблемы антисемитизма там не рассматриваются. Это о другом: об отношении к инвалидам, к людям с синдромом Дауна или к людям другого цвета кожи. То есть Центр к Музею имеет весьма опосредованное отношение, и тот факт, что находятся одни под одной крышей, скорее, плохо, чем хорошо. Но с другой стороны, к нам каждый день приходят школьники и студенты, и мы видим, как эти ребята, изначально настроенные настороженно к тому, чему их будут учить, через 10–15 минут забывают о том, где они находятся, и начинают говорить о том, что их волнует.

А вы не считаете, что в современном мире само понятие «толерантность» утратило свой первоначальный смысл? И что сейчас меньшинство стало большинством и подавляет его?

Есть сермяжная правда в том, что вы говорите. Мультикультурное общество в принципе несет внутри себя гораздо больше вызовов, чем общество однородное. Однородное общество — это изначально более примитивная форма социального развития. Понятно, что технологии и наличие транспортных связей эту однородность размывают, и, например, в какой-нибудь йеменской деревне, где нет ни транспорта, ни технологий, не может возникнуть разговора о толерантности. Потому что люди там живут по тем же правилам, по которым они жили в XI веке. Только вот в нашем с вами случае невозможно провернуть фарш назад. И навязать правила жизни йеменской деревни в мультикультурном городе невозможно. Говорят, что Западная Европа заигралась в толерантность и теперь имеет погромы на окраинах того же Парижа. Но, позвольте, это от незнания истории. Европейское мультикультурное общество — это наследие империи, с которым ничего невозможно сделать. Если вы завоевываете Алжир, то вы получаете в довесок несколько миллионов алжирцев. Это вы к ним пришли, и теперь это ваши граждане. Россия может вернуться в Московское княжество и жить тогдашним укладом? Не может. Потому что теперь в ней есть Чечня , Татарстан и Дагестан , например. И вопрос заключается в том, что с этим делать. Заметьте, не с ними , а с этим . Геноциды и апартеиды — это путь в никуда, поэтому остается только толерантность — идея, которая вышла через муки кровью. И все разговоры о том, что толерантность не удалась, — неправда. Потому что она удалась по отношению ко всем нам: крестьянам, которые с отменой крепостного права смогли переехать в большие города, евреям, которые смогли вырваться из-за черты оседлости в 20-е годы XX века...

Еврейский музей и Центр толерантности. Фото: Евгений Птушка / сайт

- А вот вы, когда идете по улице, ощущаете на себе враждебные взгляды? Или больше любопытства?

Я выгляжу так, как я выгляжу, с шестнадцати лет. Правда, тогда у меня борода еще не росла. И был период в Москве , когда гопота была ну совершенно разнузданной: могли избить прямо в центре. Но справедливости ради стоит сказать, что это никогда не было связано с национальностью. К концу 90-х этот беспредел закончился, и сегодня Москва — это, безусловно, один из самых толерантных городов в Европе. Если я пройду в таком виде по центру Парижа и по центру Москвы, то разницы не замечу. Но если я пройду по окраинам Парижа и по окраинам Москвы, то очень быстро пойму, что спальные районы Москвы куда более спокойны. Причина в их неоднородности: например, в спальном районе Москвы могут жить вполне обеспеченные люди, молодежь, которая снимает жилье и так далее. В спальных же районах Парижа будут жить исключительно выходцы из Магриба — нищие, обозленные мигранты. И уж оттуда, я, скорее всего, непоколеченным не выйду. То, что Москва де-факто город очень толерантный, — результат разных эпох. В Москве нет социальных и национальных гетто, а спокойствие на улицах очень сильно зависит от социального и национального расслоения. Хорошо это или плохо ли — другой вопрос. Но в результате это привело к тому, что в таком огромном мегаполисе социальных и национальных волнений происходит на порядок меньше, чем в том же Париже или Лондоне.

- Как сложилось, что еврейская община облюбовала именно район Марьиной Рощи?

До 1915 года в больших городах имели право жить только те евреи, которые получили высшее образование. Или, например, купцы первой гильдии и ремесленники. Большинство же евреев без особых заслуг не могли без соответствующей бумажки выехать за пределы черты оседлости (границы территории, за пределами которой запрещалось постоянное жительство евреям, — прим. авт. ). Так они и жили — миллионы людей, скученных в вонючих местечках. Поэтому, когда накануне революции черта оседлости была отменена, в Москву, Петербург и другие города стали массово приезжать евреи. Многие из них стали селиться поближе к землякам. И в 1926 году в Марьиной Роще была построена небольшая деревянная синагога. Это было время огромных возможностей: наука начала двигаться вперед семимильными шагами. За три года люди становились светилами мировой науки! Лев Давидович Ландау, Юлий Борисович Харитон и многие другие выпускники «красных университетов» в 20-е годы фактически на ровном месте создали российскую атомную энергетику и квантовую физику. Потому что было высвобождено главное — мозг людей, их энтузиазм и интеллект. Правда, увы, ненадолго, потому что во время репрессий великая наука стала работать исключительно на военную отрасль. Очередной подъем пришелся на 50–60-е годы, и сегодня мы стали свидетелями того, как и этот запас иссякает.

У меня есть знакомый израильтянин, который очень долго прожил в Москве и сейчас вернулся в Тель-Авив. Так вот, он говорит о том, что еврейское сообщество в Москве, в отличие от тель-авивского, очень ориентировано на бизнес. Действительно столичная деловая площадка настолько крута?

Еврейское сообщество в Москве ориентировано на то, на что ориентировано московское сообщество в целом. Помимо бизнес-сообщества, есть академическое, которое ориентировано на научные поиски и которое сильно зависит от научных возможностей — будь то гуманитарные сферы или точные науки. Московский математик, физик, биолог или любой другой молодой ученый, получая место, например, в кембриджской лаборатории, скорее всего, решит переехать. Потому что там другие возможности для научного роста.

- То есть если выбор встанет между Кембриджем и Новосибирском , у Новосибирска шансов нет?

Почему, есть, если на новом месте финансовый, лабораторный и технический уровни будут соответствовать ожиданиям. То есть если человек ищет лекарство от СПИДа, то он не должен «бомбить» по ночам, чтобы заработать себе на жизнь. Ни один человек не предпочтет работать на другом языке в другой стране. Другое дело, что в России таких возможностей часто нет. Поэтому мы и теряем молодых ученых — и от национальности это не зависит.

Вы часто ездите по России? Насколько крепки связи еврейского сообщества внутри страны? В провинции на ваш внешний вид тоже не реагируют?

Россия делится на разные регионы: в одних социальной напряженности больше, в других — меньше. И дело тут не в расстоянии от Москвы. Многие люди живут без шансов на лучшее будущее, они обозлены. Поэтому, если рядом живут чужие, говорящие на другом языке, выглядящие иначе, носящие другие фамилии, и живут благополучнее, то конфликт будет, это к гадалке не ходи. Как люди могут нормально относиться к азербайджанцам, которые разъезжают на мерседесах, а у них на «шестерку» денег не хватает?

- То есть любая ксенофобия в нашей стране почти всегда имеет под собой экономическую подоплеку?

Тем она и отличается, например, от израильской. То есть нелюбовь израильтян к арабам или арабская ненависть к евреям не экономическая, а политическая и религиозная. И это намного страшнее, потому что это клубок, который невозможно развязать. Россия же, что бы нам ни говорили довольные иерархи разных религий, — страна нерелигиозная. То есть люди приходят в церковь, ставят свечи и пекут куличи на Пасху, будучи при этом фактически нерелигиозными. И именно поэтому никакого религиозного или расового превосходства они не испытывают. Де-факто Россия — это страна, где очень мало людей мононационального происхождения. Все намешено. Все мы учились в школах, и у всех у нас были друзья разных национальностей. Вот почему российский нацизм — это не просто маргинальное явление, а явление, связанное с психическими отклонениями. У меня были столкновения интеллектуального толка с людьми, которые считали себя антисемитами и юдофобами. Мы с ними нормально разговаривали, а потом быстро оказывалось, что они вообще не понимают, о чем толкуют. Они всерьез заявляют о том, что хорошо относятся к нашей общине, но евреев в целом не любят. И это странная история формата «Брата-2». Уровень неглубокий и потому излечимый.

- Как устроена ваша работа с регионами — насколько вся эта история интегрирована в региональный контекст?

В России 198 еврейских общин. В массе своей евреи сконцентрированы в Москве, Петербурге и Новосибирске, но жить могут где угодно — от Калининграда до Владивостока . Разница лишь в том, что московская и петербургская общины — это не коренные москвичи, а в массе своей приехавшие из Баку или из Украины, да и из российских регионов. В других же городах общины укоренены очень давно. Это и потомки сосланных в XIX веке, и оказавшиеся там во времена эвакуации в 1941-42 годах. С одной стороны, они очень вписаны в тамошний культурный слой, с другой — очень укоренены в пространстве. Например, приезжаешь в какой-нибудь городок в Якутии , в котором не то что евреев — русских нет. А мэр города — еврей. Почему? Потому что в советское время он был там главным инженером на градообразующем предприятии, спас его во время перестройки, да там и остался. И он король. Другой пример — врачи. Куда бы ни приехал, главный венеролог области — еврей. Это просто-таки еврейская профессия! (смеется) В таких городах, как Хабаровск и Владивосток , евреем может быть главный прокурор. Потому что они живут там всю жизнь, и родители их, приехавшие в свое время из Биробиджана , тоже там жили. И вот эти люди — настоящие патриоты места. Им уезжать куда-либо противопоказано. Я знаю очень многих людей, которые уехали в Израиль, пожили там два-три года — и вернулись обратно. В первую очередь, из-за ощущения ментального разрыва. Потому что они уже и водку пьют, и без мата разговаривать не могут. Потому что ну как вы на иврите будете матом разговаривать?

- То есть они не сохраняют своих традиций? И, получается, совсем не говорят на иврите?

Совсем. В XIX веке в Германии существовало такое понятие, как «немцы Моисеева закона». Вот все эти люди, о которых я говорю, по своей национальной самоидентификации в первую очередь хабаровчане, потом они, скорее всего, россияне и только потом евреи. Это сгусток людей, в которых присутствуют разные самоидентификации, но они не могут оторвать от себя ни одну из них. Они неприменимы ни в одном другом месте — даже в Москве, не то что в Израиле. Они приезжают в столицу, и им здесь тоскливо. Я знал знал одного советского нефтяника из Тюмени , который со временем стал топ-менеджером «Роснефти». И даже он без Тюмени не может — там у него друзья, баня... В Москву только на переговоры приезжал.

- Что можно посоветовать хозяйкам, которые решили освоить блюда еврейской кухни?

В принципе, если мы говорим о национальной еврейской кухне, то это в большой степени миф. Еврейских национальных кухонь столько же, сколько еврейских диаспор по всему миру. Национальная кухня евреев Алжира отличается от национальной кухни евреев России так же, как национальная кухня Алжира отличается от национальной кухни России. Все, что вы называете еврейской кухней, — форшмак, фаршированная рыба и прочее — это, как правило, молдавские, украинские и польские блюда. Блюда бедноты в основном. Рубленая селедка появляется оттого, что у тебя одна селедка, а ею надо накормить десять ртов. Или фаршированная рыба. Если у вас есть хорошая рыба, вам не нужно ее варить, жарить и пропускать через мясорубку, чтобы она была единой массой.

- А в Москве можно поесть так же, как, например, в Тель-Авиве или в Иерусалиме?

Когда известный ресторатор Аркадий Новиков, еврей по национальности, делал разные рестораны — грузинский, армянский, японский, — на каком-то этапе его спросили: а где же, собственно, еврейский ресторан? На что он ответил, что любой задумке об открытии еврейского ресторана не суждено сбыться. И объяснил почему. Вот приходит японец в хороший японский ресторан. Ест, ему вкусно. Приходит еврей в еврейский ресторан. И говорит: «Нет, ну это разве форшмак? Это разве гефилте-фиш? Вот тетя Броня готовила фаршированную рыбу…» (смеется) . В Москве есть четыре-пять еврейских ресторанов, но ни в одном из них нет того, что вы называете еврейской национальной кухней. Как правило, московские еврейские рестораны направлены на кавказскую культуру. И связано это прежде всего с тем, что огромное количество посетителей этих ресторанов — кавказские евреи из Азербайджана, из Дербента , из Грузии. У них есть культура застолий. Другими словами, это такие же ребята из Тюмени, только из Баку. Они едят только то, что привыкли есть у себя дома, — манты, плов, харчо и прочее. И поэтому еврейские рестораны в большинстве своем не восточноевропейские. Да, в Марьиной Роще есть ресторан «Штетл». Его шеф-повар — белорусский еврей. И он сделает для вас форшмак. Но только при условии, если вы не помните форшмак вашей бабушки.

работает ежедневно, кроме суббот и еврейских праздников.

Председатель правления Еврейского музея - о предложении Владимира Путина разместить библиотеку Шнеерсона в музее.

Президент России Владимир Путин предложил разместить библиотеку Шнеерсона, которая ныне находится в Российской государственной библиотеке, в Еврейском музее. Председатель правления Еврейского музея и Центра толерантности Борух Горин рассказал «Известиям», с какими трудностями связана реализация этого проекта.

Готов ли Еврейский музей разместить на своей площадке библиотеку Шнеерсона, как предложил президент Путин?

Ни вы, ни я, никто не знает, что именно вчера сказал президент. Думаю, и сам президент до конца не знает, о чем он говорит, произнося «библиотека Шнеерсона». Он предложил начать изучение вопроса. Это справедливый подход. Президент сказал, что предлагает «библиотеку разместить на площадях центра». Что означает «разместить»? Передать в дар Еврейскому музею? Передать на хранение? Создать филиал Российской государственной библиотеки? Ответы на эти вопросы могут в корне изменить подход к проблеме.

Но ясно одно - речь идет о множестве книг, которые нужно где-то хранить.

Это не имеющий ответа для специалистов вопрос - что именно передавать и в каком объеме. В фондах РГБ эта коллекция не выделена и не описана. Говорят о 12 тыс. книг, но точно известно, что там было 411 пудов книг - столько принято в 1918 году на баланс Румянцевской библиотеки, в будущем Библиотеки имени Ленина. Эти фолианты были расставлены в основном по размеру: большие к большим, малые к малым. Они сильно ассимилированы среди других книг по иудаике в Российской государственной библиотеке.

Нужно начинать каталогизацию библиотеки Шнеерсона?

Если распоряжение президента будет подписано и передано в Министерство культуры, если Министерство культуры будет его должным образом выполнять, если Российская государственная библиотека не будет саботировать это решение, тогда начнется кропотливая работа экспертов-библиографов по поиску книг из библиотеки Шнеерсона.

На них нет соответствующих печатей и экслибрисов?

На части книг есть явные знаки принадлежности библиотеке. Другая имеет вторичные признаки: это заметки Шнеерсонов на полях, и нужно проводить почерковедческую экспертизу. Еще часть книг имеет только косвенные признаки: например, второй том из двухтомника, где первый явно принадлежит к библиотеке. Будет масса спорных фолиантов. Процесс выделения библиотеки - дело не одного дня, и я подозреваю, что в итоге будет указано гораздо меньше книг, чем те 12 тыс., о которых говорят СМИ. Тем более что в 1920-е годы библиотека разворовывалась, небезызвестный Яков Блюмкин торговал манускриптами на Ближнем Востоке, причем по дешевке, и сегодня почти в каждой крупной коллекции по иудаике есть экземпляры из этого фонда.

Все ли книги коллекции представляют библиографическую и историческую ценность?

Около 90% книг большой исторической ценности, полагаю, не имеют. Что-то представляет библиографическую ценность, и лишь малая часть - редкие рукописи, первопечатные книги, уникальные манускрипты. У этих трех подвидов должны быть разные условия хранения и экспонирования.

Вернемся к вопросу о возможностях центра обеспечить эти условия.

Очевидно, что Еврейский музей и Центр толерантности - самая технологичная культурная площадка Москвы - может обеспечить все эти условия лучше, чем нынешняя Российская государственная библиотека.

Технологии есть, а компетентные эксперты?

Специалистов по иудейским библиографическим ценностям можно пересчитать по пальцам одной руки во всем мире - в Лондоне, Нью-Йорке, Тель-Авиве, Москве. Если дело примет практический оборот, они будут привлечены.

Не обострятся ли в случае передачи библиотеки в Музей отношения с хасидами в Америке?

На сегодня первый и главный вопрос - как американский истец отнесется к предложенному президентом России компромиссу. Если он примет его, то должен будет отозвать иск из американского суда.

А если не примет?

Если американский истец категорически откажется от предложения президента Путина, мы не примем эти книги в качестве их владельца.

А если принять на хранение или стать филиалом РГБ?

Этот вопрос нужно будет изучать. На такие компромиссы мы, скорее всего, согласимся, это важно с моральной точки зрения. Но в таком случае изменится только моральная, а не юридическая сторона вопроса: американцы как преследовали Российскую Федерацию в суде, так и будут это делать. Наша задача максимум - прекратить судебное преследование, поскольку оно деструктивно и для библиотеки Шнеерсона, и для культурных контактов России и США. Со времени решения судьи Ройса Ламберта о незаконности хранения хасидских книг в РГБ ни одна российская выставка не приехала в США из опасения ареста. Такого не было даже в годы холодной войны.

Все зависит от доброй воли американских хасидов?

Ее может и не быть. В случае передачи библиотеки из РГБ в Еврейский музей в США есть процедуры, по которым Государственный департамент обяжет министерство юстиции отменить решение судьи Ламберта. В таком случае конфликт между Российской Федерацией и США был бы исчерпан, а истец остался бы ни с чем.

Будут ли книги в случае передачи в Еврейский музей использоваться в молитвенной практике или только изучаться как исторический памятник?

На книги мы не молимся, а списков Торы там нет. Книги следует изучать, причем не только уникальные. Наибольший интерес представляют записи на полях, которые в них оставили любавичские ребе, лидеры хасидского движения Хабад. Возможно, среди них есть уникальные рукописи, которые не публиковались. В Нью-Йорке библиотека Любавичского движения в разы превышает спорный фонд, и при этом абсолютно все манускрипты их библиотеки опубликованы. Того же требует и библиотека Шнеерсона - открытия для широкого читателя и исследователя.

Справка «Известий»

Библиотека Шнеерсона - крупнейшая коллекция хасидской литературы, которая собиралась с XVIII по XX век. Российские хасиды называют ее второй по значимости (после Стены Плача) сохранившейся святыней евреев.

Часть собрания была национализирована советским правительством в 1918 году - именно она сейчас находится в РГБ. Другую часть Йосеф Ицхок Шнеерсон вывез в Ригу, затем в Польшу. Во время войны она оказалась в Германии и вместе с другими трофеями была вывезена советскими войсками в Москву. Сейчас эта часть хранится в Российском Государственном военном архиве.

В 1998 году вице-президент США Альберт Гор официально обратился к премьер-министру России с просьбой о возврате библиотеки хасидам. В декабре 2006 года любавичские хасиды направили иск с требованием возврата в федеральный окружной суд Вашингтона. Адресатами иска были указаны Российская Федерация, Министерство культуры России, Российская государственная библиотека и Российский государственный военный архив.

16 января 2013 года Федеральный окружной суд в Вашингтоне обязал власти России выплачивать штраф в размере $50 тыс. в день до тех пор, пока библиотека Шнеерсона не «вернется» в США.

Интервью с главным редактором издательства «Книжники» и генеральным директором одноименного издательского дома Борухом Гориным

Интервью: Михаил Визель
Фото предоставлены издательским домом

Эпитет «народ книги» прилагается к еврейству со времен разрушения Иерусалимского храма и последующего Рассеяния — когда иудеям действительно пришлось искать в письменных источниках — священных книгах и многослойных толкованиях на них — полноценную замену утерянному религиозному центру, вокруг которого можно сплотиться, чтобы сохранять идентичность. В XX веке ситуация опять перевернулась: после страшных катастроф первой его половины угроза полного физического уничтожения, к счастью, отступила. Но одновременно отступила и жизненная необходимость того самого сплочения вокруг книги — что как раз и ведет к размыванию идентичности. Издательство «Книжники» и созданный на его основе издательский дом пытается, и небезуспешно, этому воспрепятствовать. Как это происходит, мы беседуем с ключевой фигурой «Книжников» Борухом Гориным.

Итак, издательство «Книжники» появилось в 2006 году…
Борух Горин: Задумано было в 2006-м. Сначала появился журнал «Лехаим», который и сам издавал какое-то количество книг.

Тогда давайте сделаем еще шаг назад. Итак, журнал «Лехаим» появился…
Борух Горин: В 1991 году. Журнал «Лехаим», надо сказать, совершенно не похож на своих собратьев во Франции, в Америке или Израиле. По сути это пять журналов под одной обложкой. Он одновременно журнал литературный, журнал политической аналитики, религиозного просвещения, культурологический плюс академический, что совершенно неестественно. Так не может и не должно быть. Но это данность. Мы не можем издавать пять журналов, а других нет.

А еще при нем мы издавали время от времени какие-то книги, одну-две в год. Задолго до «Книжников» издали «Мастера» Бернарда Маламуда . Издали «Надежду» Германа Вука .

То же произошло с издательством «Книжники». Мы хотели, но не могли стать издательством только религиозной литературы.

А светская литература, я убежден в этом, служит звеном, связью между поколениями.

Просто потому, что не существует этого звена, а без атмосферы нет традиции. Наших родителей растили в светском обществе, вне еврейской традиции. Но у них были бабушки и дедушки, которые воспитывались еще в традиции. А у нас и наших детей таких бабушек и дедушек нет. Думаю, в роли таких бабушек и дедушек может выступать хорошая книга.

Поэтому так важно было начать с украденного пласта еврейской культуры, с того именно, чего советские люди были лишены.

Прежде всего это литература на идише. С идишем ведь произошла абсолютная катастрофа. Надо понимать, что в 1930-е годы идишская литература была не просто многообещающей. Она находилась на таких невероятных высотах, что представить себе, что через двадцать лет не останется и десяти крупных писателей, которые будут писать на этом языке, и не больше ста тысяч - после десятков миллионов - тех, кто сможет это читать, было невозможно. Дело не только в Холокосте, как можно подумать. Американские евреи перестали читать на идише не из-за Холокоста. У них была вполне добровольная ассимиляция, желание оставить котомку, с которой дед приехал на Эллис Айленд , навсегда в прошлом, стать настоящими американцами.

Это один уровень катастрофы. А другой, уже сугубо советский: эти книги просто перестали существовать в контексте советской литературы, советской книжности.

И это была первейшая задача - представить миру, что на еврейская литература не закончилась.

Что были великий Хаим Граде , великий Башевис-Зингер - неизвестный, даже несмотря на .

После Шестидневной войны 67-го года отношения СССР с Израилем резко испортились. Неудивительно, что израильская литература не приветствовалась. Но ведь идишские писатели были скорее американцами, чем израильтянами?
Борух Горин: Этот огромный пласт литературы с идиша просто некому было переводить. Но к 2006 году уже появились люди, которые могли переводить с идиша. Возникла школа. Только благодаря ей мы смогли запустить серию «Блуждающие звезды», больше тридцати томов. Все главное, что было написано на идише прозой, мы на сегодняшний день перевели.

Эта серия выделилась из другой, большей - из «Прозы еврейской жизни». Всем известная синенькая серия, в которой сто пятьдесят томов. В ней поначалу выходили переводы и с идиша, и с иврита, и с других языков, и то, что написано на русском. Как называется, так и есть - проза еврейской жизни. Название придумал Асар Эппель , прекрасное, по-моему, в своей многозначности. Здесь и проза как проза, и проза в том смысле, что перед нами вполне реальная еврейская жизнь разных диаспор на многих языках. Переводы с финского, норвежского, нидерландского, конечно, с английского. Плюс с немецкого, с идиша, с иврита, с польского. Это для нас очень важная серия, она закрывает более-менее еврейскую литературу XX века. Собраны книги, которые, на наш взгляд, на взгляд наших экспертов, полнее всего отражают жизнь диаспоры. Есть даже по одной книге о жизни евреев в Иране, в Сирии. Прекрасные книги. Они открыли для меня совершенно невозможное и не существующее в моем представлении современное арабоязычное еврейство. И ты понимаешь, что все совсем не так, как ты себе представлял. Это действительно вход в чужую цивилизацию, в неизвестный тебе мир. И вход не на правах туриста, а на правах эксперта. Ты становишься одним из. Ты находишься рядом, видишь все изнутри.

Но в серии «Проза еврейской жизни» у нас не только современная литература. Это в основном книги, написанные в XX веке. При советской власти они не переводились, несмотря на их высочайший уровень. Скажем, Филип Рот, один из главных американских писателей XX века, на русском был представлен минимально. Сола Беллоу тоже, считайте, не было, одна книга. Маламуд - почти никак.

Здесь надо понимать, что это не писатели диаспоры, это выдающиеся прозаики. Сол Беллоу - лауреат Нобелевской премии, - единственный обладатель всех американских литературных премий. Бернард Маламуд - учитель поколения. Их не существовало на русском. А параллельно был второй ряд замечательных писателей, англоязычных, но не американских. Скажем, Мордехай Рихлер , выдающийся канадский прозаик. Для канадской литературы это одно из имен первого ряда, а может, и первое. Но у нас его не знал никто.

Эту лакуну наша «Проза еврейской жизни» за десять лет заполнила, причем результат оказался даже несколько бòльшим, чем можно было ожидать. Сформировался свой рынок. Сети знают, что у нас нужно брать еврейские книги.

Но мы сами не ждали, что станем крупнейшим переводным еврейским издательством в мире.

В мире - не в России!

Тогда почему не у вас вышли Амос Оз и Этгар Керет?
Борух Горин: Скажу сразу: у нас выходил. Но издать книгу мало, нужно еще донести ее до читателя и продать. Система книготорговли в России устроена таким образом, что небольшому издательству выжить непросто. Именно поэтому с фондами, которые нас поддержали на начальном этапе, мы на первые годы вывели для себя правило издавать все книги совместно с издательством, у которого есть собственная служба распространения. Сначала были два издательства, с которыми мы сотрудничали, - «Б.С.Г.-Пресс» и «Текст». Когда директор «Б.С.Г.» Александр Гантман скончался, остался только «Текст».

И именно благодаря «Тексту» Шалев в России стал тем, кем он стал. Здесь, конечно, огромная заслуга принадлежит и выдающемуся переводчику Рафаилу Нудельману , и его жене Алле Фурман . Они сделали Шалева русским евреем. Оба умерли, увы, в течение последнего года. Но что произошло? Возник этот удивительный эффект совпадения. Неожиданно для нас самих эти первые книги Шалева в конце 2000-х полюбил чрезвычайно тогда популярный Виктор Шендерович , он много раз упоминал их в эфире.

Шалева оценили Улицкая , Быков , и он стал читаемым и любимым в России писателем.

С Озом, как видим, такого не произошло. Это я к тому, что мы, может, на каком-то этапе и перекупили бы эксклюзив. Питерская «Амфора» довольно быстро потеряла к нему интерес, видно, коммерчески он не пошел так, как они ожидали.

А дальше случилось то, что случилось: его издает «Фантом-пресс». Наше правило таково: если кто-то кого-то издает, так тому и быть. Все-таки мы не столько коммерческое издательство, скорее культуртрегерское. Если другое российское издательство работает с каким-нибудь израильским автором - это очень хорошо.

Так что за Керета я рад. Конечно, он должен быть на российском рынке. Но если это можем делать не мы, пусть будет так.

О Керете я спросил, потому что это писатель а) ивритоязычный, б) абсолютно светский.
Борух Горин: А чем от него отличается Шалев? Он более чем светский и тоже ивритоязычный. В «Прозе еврейской жизни» и в других сериях, и в фикшн, и в нон-фикшн, у нас большинство писателей светские. Один Филип Рот чего стоит! Керет по сравнению с ним монашка.

Меир Шалев / фото предоставлено издательским домом

С Филипом Ротом тоже интересная история. С ним работали тоже не мы. Мы издали когда-то «Прощай, Коламбус», отличную книжку, с которой он ворвался в американскую литературу. А потом Рот долго был не у нас. Почему? Конечно, он наш писатель. Но его издавали питерские «Лимбус-пресс» и «Амфора». И опять-таки он не стал тем, кем должен был стать в России. Мы готовы были его издавать, обращались к правообладателям, а нам отвечали, что эксклюзив у Питера. Три года назад права освободились. Не знаю, что там случилось с «Лимбусом», но работать с книгами Рота они перестали. Вдобавок ко всему они нарушили порядок выхода книг. У самого Рота и его правообладателей это четко прописано: нельзя издать только то, что ты хочешь. Хочешь издать это - издавай сначала вот это и вон то. Это понятно, романы Рота объединены в циклы. А «Лимбус» не сделал этого.

Так что мы с удовольствием купили этот эксклюзив и стали работать. В этом году мы издаем шесть томов Филипа Рота. Шесть томов за год.

Борух Горин, Асар Эппель, Людмила Улицкая/фото предоставлено издательским домом

Но, извините за цинизм, он умер.
Борух Горин: Если вы о хайпе, то нет. Мы выпустили «Американскую пастораль» еще при его жизни. Переиздали причем. И книга пошла. Честно скажу, я не вижу, что после смерти Рота продажи существенно выросли, нет этой прямой корреляции. Конечно, на рынке его знают. Обидно, что его объективно плохо издавали, плохо промотировали, не сумели сделать его тем, кем он должен был стать. Рот ведь не просто великий писатель, он очень русский писатель в известном смысле. Понятный русскому читателю. Да, рынок прихотлив,

но почему Шалев в России должен был стать мегаявлением, а Оз или Рот нет?

Не знаю, но это несправедливо, так не должно быть. Надеюсь, Рот станет нашим вторым Зингером , войдет в этот ряд форвардов: Зингер, Шалев, . Уж простите, но с точки зрения продаж это так.

Сейчас мы активно издаем Натана Ингландера. В Америке это писатель первого ряда. И это именно тот, кто должен завоевать здесь рынок.

Вы сказали, что в серии «Проза еврейской жизни» вышло 150 книг. За сколько лет?
Борух Горин: В 2007 году вышла первая книжка.

За одиннадцать лет. Довольно серьезный портфель, серьезный каталог.
Борух Горин: Это при том, что из нее вышли и другие серии. «Блуждающие звезды» откололись от «Прозы еврейской жизни» и существуют самостоятельно, Рота мы издаем в авторской серии. Ингландера тоже не издаем в «Прозе еврейской жизни», это самостоятельно живущие книги.

Вы предвосхитили мой вопрос: какие у вас еще серии, помимо «Прозы еврейской жизни»?
Борух Горин: Есть ее сестра нон-фикшн, «Чейсовская коллекция».

Спонсировал банк «Чейз»?!
Борух Горин: В правильном направлении мыслите. Но нет, даже не однофамилец: там Чейз, здесь Чейс. Это был Фонд Стэнли Чейс Фэмили, который поддержал эту нашу серию.

А я решил: вот есть Третьяковская галерея, есть Бахрушинский музей, так пусть будет Чейсовская коллекция.

Пусть войдет в историю человек, который имеет на это право: он поддерживал академические штудии во всем мире. Один из главных спонсоров академической иудаики в мире в 1990-е годы. И у нас в этой серии выходят серьезные академические труды. Биографии мы тоже там издаем. Такой крепкий нон-фикшн, очень хороший. Некоторые книги из «Чейсовской коллекции» тоже стали довольно популярными.

Какие?
Борух Горин: Скажем, «Кодекс Алеппо», замечательное журналистское расследование Матти Фридмана, человека, который возглавлял «Ассошиэйтед пресс» в Израиле. Большой документальный детектив об исчезновении самого древнего списка Масоретской Библии в Алеппо. Он там доказывает, что в краже участвовало государство Израиль, разумеется, совершенно незаконным образом. Потрясающее исследование, оно было очень популярным. Еще в эту серию попала знаменитая «Книга хазара» («Сефер га-кузари») Иегуды Галеви . Есть «Жизнь как квеч», такое смешное сочинение монреальского профессора идиша. «Квеч» означает ворчание, состояние, когда человек всем недоволен. Книга о том, как язык идиш отражает ашкеназский менталитет.

А каким образом вы пришли к детской литературе? Естественным путем? Родились дети, им понадобились книжки?
Борух Горин: Совершенно естественным: еврейской детской литературы на русском почти не было, и на нее сформировался спрос. Было ясно, что это нужно, нас спрашивали об этом на каждой ярмарке по много раз. Мы попробовали, сначала робко, потом все более активно. Детские книги дороги в изготовлении, но они пошли у нас, как видим.

А что вы вкладываете в понятие «еврейская детская литература»? Это книги о Ное, об Аврааме? О Пуриме?
Борух Горин: Нет. Для нас еврейская литература - это литература о еврействе. О евреях как евреях. Если книга об Эйнштейне , то не как о физике, а как о еврее, о его еврейских переживаниях. Сугубо еврейские рефлексии, связанные с еврейской традицией, еврейской историей.

Наверное, вам хочется услышать и о наших неудачах. Пожалуйста: была у нас такая серия «Место встречи», мы ее выделили под чтиво. Детективы, любовные саги - жанровая проза, коротко говоря. Там выходили отличные книги: «Избранник» Хаима Потока , «Бессмертник» Белвы Плейн , такие «Унесенные ветром». очень здорово эту книгу перевела. Там же был сборник еврейской фантастики под редакцией . Казалось бы, абсолютно беспроигрышная литература. Но вот эти очень хорошие книги не пошли.

И наконец главный наш вклад в здание еврейского самосознания - огромная серия «Библиотека еврейских текстов», «БЕТ». Вторая буква еврейского алфавита. Второй уровень после художественной литературы и нон-фикшн, следующая ступень еврейского самоощущения, advanced. Там уже больше семидесяти томов, и это самые дорогие и сложные в изготовлении книги. Некоторые из них мы готовим по пять лет и больше. Это переводы классических текстов еврейской традиции, от Библии и комментария к ней до Талмуда и далее. Не просто перевод, но и обширный комментарий. Книги, о которых раньше говорилось: для самостоятельного изучения.

В начале этого года о такого рода литературе мне с гордостью говорил Михаил Гринберг. Они тоже издают комментированные священные книги. Как вы с «Гешарим» «делите поляну»?
Борух Горин: Никаким образом мы с «Гешарим» поляну не делим, мы сотрудничаем.

Если я абсолютно искренне, положа руку на сердце, говорил, что счастлив, когда любое хорошее издательство берется за Керета или Оза, то это тем более верно, когда речь идет о «Гешарим». Как только я узнаю, что «Гешарим» взялся за какой-то обширный проект, это для меня облегчение, поскольку я теперь могу взяться за что-то другое.

Если, дай бог здоровья и благополучия Михаилу Львовичу, он через пятнадцать-двадцать лет будет издавать академические труды, - прекрасно. Если нет, значит, мы будем их издавать.

Академические проекты, переводы классических текстов - это уже не просто культуртрегерство, это тяжелейшая ноша.

И если кто-то готов подставить не то что плечо, а хотя бы мизинец, мы только счастливы.

О «Прозе еврейской жизни» и детской литературе еще можно говорить в коммерческих категориях, но уж остальное, чем мы занимаемся, не коммерческие проекты нисколько. И они не могут быть коммерческими, они нигде в мире не существуют как коммерческие.

Следовательно, они грантовые.
Борух Горин: Мы начали с гранта на перевод Талмуда. Все остальное - работу дизайнера, корректора, полиграфию - оплачиваем мы, и это весьма серьезные затраты. Есть книги, которые мы и переводим на собственные средства. Более того, мы единственные в мире, кто издает это без финансовой поддержки со стороны. Никто больше так не делает.

Скажем, перевод комментариев к Пятикнижию. На Пятикнижие с переводом Раши мы получили грант, а Пятикнижие с переводом Ибн-Эзры сделали сами. Это огромные инвестиции. Мидраш мы издаем полностью сами. Было бы замечательно получить на это грант.

Но у нас меценаты не очень понимают, почему нужно поддерживать книгоиздание. Жертвовать на детдом, на строительство синагоги - это да. А на книги зачем? Они же будут продаваться.

Люди не понимают, что в Америке ни одна академическая книга по иудаике не вышла без гранта. Причем огромного гранта. На эту стипендию автор или переводчик сидит два года. Ничего такого у нас здесь нет. А платить мы обязаны столько, сколько стоит эта работа. Человек, который переводит классический текст с комментарием, сколько переведет за месяц? Три листа он может перевести добротно, не больше. И только этим все время будет заниматься. Значит, мы должны ему заплатить минимум две тысячи долларов, если он живет в Израиле, меньше просто не бывает. С налогами это три тысячи долларов. Иначе говоря, в книге только на автора мы должны заложить шестьдесят тысяч долларов. Пусть будет тираж в тысячу экземпляров, тогда себестоимость только авторских отчислений для каждой книги составит шестьдесят долларов. Плюс макет, полиграфия, доставка - до магазина такая книга дойдет за сто с лишним долларов. Кто за такие деньги может позволить себе ее купить?

Как же все это осуществляется?
Борух Горин: Промыслом божьим. Мы относительно большое еврейское издательство. В одном месте зарабатываем, в другое вкладываем. Ни о какой достойной прибыли, которая может заинтересовать коммерсанта, речь не идет, можете мне поверить.

К счастью, всегда или почти всегда находится кто-то, кто готов разделить с нами эту ношу. «Прозу еврейской жизни» мы начинали издавать с американо-израильским фондом «Ави Хай». Они были спонсорами всей качественной академической еврейской жизни в России: «Эшколот», программы центра «Сэфер» - это их заслуга во многом. Нас тоже они активно поддерживали, спасибо им за это. Но поддержали и ушли, дальше мы остались сами.

Почему ушли?
Борух Горин: Потому что ни один фонд не вечен, любой когда-то заканчивает свою деятельность в России. Вечных фондов не бывает. Чейсовский фонд существовал десятилетиями, но и он закрылся. Большинство американских благотворительных фондов живет на траст, который оставлен в наследство. В завещании обычно прописано, сколько лет его нужно распределять, и когда-нибудь эти годы заканчиваются. Это не Нобелевская премия, которая может жить столетиями, здесь никакого эндаумента нет. Так что был фонд «Ави Хай» в России, а теперь его нет. Почти нет.

Это не связано с нашей изменившейся политической ситуацией?
Борух Горин: Нет, прямой связи нет. Но вот «Ави Хай» ушел с грантового рынка, и мы были вынуждены искать другие источники выживания. Да, первоочередная задача издательства - заниматься подготовкой текстов. Но чтобы содержать одну затратную книгу, нужно издавать как минимум десять доходных. Хотя и это пока утопия.

К счастью, мы нашли единомышленников, создали совет директоров, члены которого готовы инвестировать в книги.

Создатель этого совета директоров, Вадим Маркович Аминов , занимается железнодорожными перевозками, для него это благотворительность. Разумеется, профессиональная благотворительность - когда это не просто возьми деньги и накорми голодного, а придумай с ним вместе, как ему развиваться. Это инвестиции не столько в книги, скорее в инфраструктуру и систему распространения. Этим мы активно занимаемся в надежде, что сможем стоять на ногах настолько прочно, что, если уйдет очередной фонд, выдохнется очередной спонсор и закончатся гранты, мы все-таки сможем выжить самостоятельно. Выжить не только для того, чтобы поддерживать наши коммерческие проекты, но и оставаться культуртрегерами. Без этого никак.

Технический вопрос. Каков штат издательства и круг внештатных работников?
Борух Горин: Штат в наше время понятие устаревшее. Сколько человек у нас принесло в издательство трудовую книжку? Человек семь включая меня. А занимаются подготовкой книг сотни. Прежде всего это израильская редакция: координаторы, переводчики, редакторы, комментаторы - всего человек семьдесят-восемьдесят, которые делают «Библиотеку еврейских текстов». Конечно, они не штатные сотрудники, а фрилансеры. Имеют право утром провести две пары в университете.

Довольно большой штат.
Борух Горин: Конечно. Я вам больше скажу: думаю, с нами работают все русскоязычные специалисты по иудаике. Не думаю, что есть хоть один специалист в Израиле, кого сия чаша миновала.

Павел Шипилин

Здравствуйте, уважаемый Борух! Я к Вам за консультацией, можно сказать. Человек я православный, но Ваши выступления всегда читаю с интересом. Последнее — в том числе. На мой взгляд, оно слегка тенденциозно, но это Ваш взгляд, а не мой. Но я не о нем, а о комментарии — он первый, в котором человек о Кирилле отзывается пренебрежительно. Уверен, Вы знаете, что Патриарх для православных — не то же самое, что раввин для иудеев. Знаю, что в Израиле в последнее время (а может, и не только в последнее) то и дело сообщается о неблаговидных поступках раввинов или простых харедим. Моему православному нутру это непонятно и неприятно. Я понимаю, что у нас разные традиции. Но мне бы хотелось понимать, с чем или кем можно было бы сравнить нашего Патриарха как символ церкви. Я имею в виду иудейские символы. Уверен, что вы можете мне помочь.

Борух Горин

Думаю, что с хасидским цадиком в восприятии хасидов. Но и у них, конечно, критиков извне хватает. А комментарий безобразный.

Павел Шипилин

Не в нем дело — я к этому привык. Просто у меня иногда возникают споры с друзьями-иудеями, и я чувствую, что мы друг друга не понимаем. Пытаюсь сравнить Кирилла с матерью, но и сам чувствую что это не то. Нарываюсь, разумеется, на еще большее непонимание — разве можно кого бы то ни было сравнивать с матерью? Но мне просто больше ничего не приходит в голову.

Про хасидского цадика попробую найти и почитать. Спасибо.

(Нашел разъяснение в Википедии) Нет, не совсем то. Цадики — это христианские святые. Кирилл — совсем не святой, а может, и не будет им никогда. Он вроде как администратор — занимает должность символа РПЦ.

Борух Горин

Конечно, не совсем то. Но самое похожее. Патриарх ведь не только администратор, но и предстоятель. И даже боговдохновенный.

Павел Шипилин

Борух Горин

А почему не с отцом?

Павел Шипилин

Даже не знаю... Может, Вы и правы. Но все же бывают неполные семьи, так что это не стопроцентное сравнение.

Мать есть мать, с 99-процентным попаданием.

В любом случае, трудно найти аналог в религии.

А помните, как ответили Артемию Лебедеву на его конкурс «Пририсуй рожки патриарху»? Предложили конкурс «Пририсуй рожки маме Темы» с фотографией Толстой. И то, и другое низко, конечно. Но я о том, что это сравнение, оказывается, не только мне в голову приходило.

Борух Горин

Ну, у него просто мама такая известная.

Павел Шипилин

Кстати, Вы не думали над этой проблемой? Я имею в виду, отличия в традициях, которые приводит и к отличию в мировосприятии. Шендерович или Пархоменко часто просто не понимают, о чем говорят. Даже у меня, человека вполне толерантного и старающегося разобраться, их выступления об РПЦ вызывают возмущение. Может, хоть Вы им объясните?

Хотя такие великие ребята вряд ли даже Вас послушают.

Борух Горин

О да! Я и пытаюсь, но в результате добился только того, что ко мне они относятся не лучше, чем к РПЦ.

Павел Шипилин

Мда... Круг замкнулся

PS Имя Боруха Горина стало известно широкой публике после

Донецк, 2 февраля. Журналисты ведущих российских, украинских и западных телекомпаний замерли в ожидании. На сцену выходят вожди ДНР и ЛНР.

Стенограмма « еврейского » отрывка пресс-конференции:

« Захарченко: И еще хочу сказать: что-то я не припоминаю в истории Украины, чтобы казаками правили… ну, не совсем те люди, которые с шашкой никогда в жизни не бегали.

Плотницкий: Ну почему…

Захарченко: Ну, я насчет евреев.

Плотницкий: Да, где-то в « Ютубе » пускай посмотрят, там даже есть песня « Когда еврейское казачество восстало » .

Захарченко: Ну, это далеко не еврейское казачество, это жалкие представители очень большого и великого народа. И уж казаками уж точно не правили. Я думаю, Тарас Бульба неоднократно с Тарасом Шевченко в гробу перевернется от таких вот правителей Украины ».

Стенограмма, конечно, хороша, но это надо видеть . Выражения лиц, мимику, подергивания плечами, улыбочки. Остальное как обычно: деловой костюм на луганчанине, камуфляж с Георгиевскими крестами на дончанине.

Кто-то удивлен? Кто-то верил, что этих непримиримых борцов с Украиной развели исключительно идеи интернационализма? Они, конечно, малость тормозят: на таких рассуждениях хорошо приходить во власть, но потом их стоит скрывать. Можно поучиться этому у комбатов Майдана, заседающих нынче в Раде. Но учится мудрец, а знатоки творчества тарасов особой мудростью не блистают. Ничего, авось кто и подскажет: московским беспристрастным наблюдателям такая риторика несколько затрудняет антифашистский пафос. Однако, боюсь, репутацию ополченцев эти рассуждения уже не испортят.

Но тема хороша! Ее треплют с обеих сторон с самого начала вооруженного противостояния. Не брезгуя и прямыми подлогами. Достаточно вспомнить разоблачительные сюжеты российских телеканалов о еврейском происхождении вождей Майдана. Перлы донецкого предводителя - они оттуда. От глубокой небеспочвенной убежденности, что с еврейской темы можно состричь купоны. Уж как хорошо шли сюжеты про избиения евреев в революционном Киеве, про антисемитский террор в Одессе! Появлялись поручики Киже от еврейских общин - никому не известные « лидеры одесских иудеев » , грозящие чуть ли не вооруженным сопротивлением « бандеровцам » . В свою очередь, и вполне себе настоящий днепропетровский губернатор так нигде и не опроверг телефонные стращания еврейской черной меткой Цареву.

Куда же податься бедным евреям? У еврейских организаций на сей счет ответ готов. К компьютерам - заявлять!

« Евроазиатский еврейский конгресс выражает глубокое возмущение провоцирующими антисемитские настроения высказываниями глав самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик Александра Захарченко и Игоря Плотницкого…

Подобные спекулятивные заявления апеллируют к самим низким человеческим инстинктам…

ЕАЕК решительно осуждает... »

Как пишут в интернетах, ППКС, подписываюсь под каждым словом. Только вопрос: зачем? Зачем еврейские организации « гневно осуждают » ? Ответ я знаю: чтобы привлечь внимание мировой общественности. К чему? Увы, часто - к себе. Потому что в данном конкретном эпизоде антисемитские сентенции паханов вооруженных группировок, как уже было сказано, вряд ли кому-то откроют на них глаза. Если же мониторинг Евроазиатского еврейского конгресса заточен на « не пропустим, не допустим » , то где тогда заявления о героях « Азова » во главе с популярнейшим на Украине комбатом Билецким, горячим защитником Белой Расы и Чистоты Крови? А он сейчас в зените славы, его бы попытаться остановить. Нет? Стало быть, не в мониторинге дело.

ЕАЕК тут лишь архетипичен. Я состою на службе в Федерации еврейских общин России. Еще несколько лет назад и мы « решительно осуждали » « ревизионизм » в Прибалтике и на Украине. Да и родной рассейский тоже.

Но с начала украинских событий, когда стало так трудно отличить фашизм от антифашизма, главной заповедью пресс-служб еврейских организаций, как мне кажется, стало врачебное « не навреди » . Сделай все, чтобы темой не воспользовались люди с автоматами. Получается у нас? Не очень. Община Крыма просит о помощи - главный раввин России приезжает. Значит, « крымнаш » . Президент страны приходит в Еврейский музей на день памяти жертв Холокоста - и все теле компании России транслируют его слова о параллелях между Холокостом и событиями в Донбассе. Так устроен этот мир. Политика - искусство возможного приспособления для своих нужд всего, что можно. Информационная война за симпатии электората, влиятельных общественных кругов началась не сегодня и не закончится завтра. Тема Холокоста и антисемитизма еще не остыла - значит, вокруг нее будут греться.

Еврейские организации не могут существовать в информационном вакууме. Можно только попытаться не лезть по собственному почину впереди планеты всей.