Для большинства Александр Васильевич был прежде всего внуком Сталина. И, надо заметить, с большим достоинством нес бремя своего родства. Родителей не выбирают. Хотя ему самому статус внука генералиссимуса не принес никаких выгод.
Мы познакомились года три назад, когда я работал над книгой о женщинах Сталина. Решил, что без встречи с внуком моего главного героя не смогу сдать рукопись, это будет и нечестно, и непрофессионально.
Бурдонский на встречу согласился не сразу. Но в итоге все сложилось, благо у нас оказалось несколько общих знакомых, которые замолвили за меня слово.
Мы беседовали в репетиционном зале Театра Армии, это место выбрал сам Александр Васильевич. Когда я пришел, самого Бурдонского не было, в зале находилась актриса Людмила Чурсина. Запомнилось почему-то, что у нее в руках была коробочка с жареной картошкой, и одна из первых красавиц нашего кино с улыбкой заметила, что такой вот странный выбрала себе обед, но иногда позволяет себе подобные, хоть и совсем не полезные для фигуры, лакомства.
А потом в зал вошел Бурдонский, они расцеловались с Чурсиной, простились, и мы остались вдвоем.
Архив Игоря Оболенского
Поначалу разговор как-то не клеился. Думаю, мой собеседник ожидал привычных вопросов о деде, на которые он уже сотни, если не больше, раз отвечал. А потому, чтобы как-то расположить его, я начал рассказывать сам — о Грузии, о Тбилиси, откуда только что прилетел. И постепенно Бурдонский "оттаял". И начался настоящий спектакль - он принялся рассказывать.
О том, как поступал в театральный и сидящая в приемной комиссии легендарная Мария Кнебель, у которой был репрессирован брат, думала, что сейчас отыграется на внуке вождя. Но потом выслушала стихи в исполнении абитуриента и у нее осталось только одно желание — подойти и погладить его по голове.
О том, как в детстве отец, генерал Василий Сталин, не разрешал ему общаться с матерью. Но он ослушался и тайно встретился с ней возле школы, где учился. Как об этом тут же стало известно отцу и тот избил мальчика. Пройдут годы, и Александр Васильевич возьмет фамилию матери.
О том, что его родная сестра Надя будет жить под псевдонимом деда, ставшей фамилией отца. Когда к Надежде Сталиной приедут врачи и спросят у родственников, имеет ли отношение Надежда Васильевна к "вождю народов", то будут очень удивлены ответом — слишком уж скромным было жилище внучки Сталина.
О том, как уже став режиссером, приехал с гастролями в Италию и с изумлением увидел, что гостиничный двор заполнен толпой незнакомых людей. На вопрос о причине такого ажиотажа, Бурдонский получил ответ: "А что вы хотите, для них вы — внук кесаря".
Когда за окном уже стало темно и нам пришлось включить свет - шел третий час фактически монолога моего собеседника - я не удержался от восторга: "Как вы замечательно говорите! Это же настоящий спектакль!"
© photo: Sputnik / Галина Кмит
Александр Васильевич принял это, как должное: "Спасибо, мне говорили". И тут же рассказал историю своего отказа от настоящего спектакля о Сталине и его семье, с которым ему предлагали проехать по Америке. Речь шла о больших деньгах, но он не согласился.
"Почему-то никто не подумал, что через пару представлений я мог бы попросту умереть от разрыва сердца, ведь каждый раз мне бы заново приходилось переживать всю драму моего отца и нашей семьи".
Бурдонский так и ушел, не оставив после себя книги воспоминаний. Хотя предложений о мемуарах было предостаточно.
Впрочем, осталось нечто более важное, чем просто книга — чувство искреннего уважения и благодарности за пример: свою жизнь можно прожить и так.
Всю жизнь он выйти из тени тирана, который был его дедом, стремился, причем не только фамилию, но и престижную квартиру на...
В несмышленом детстве своего деда за усы мой собеседник не дергал, любимую трубку у него отнять не пытался и даже теплым домашним словом «дедушка» не называл никогда - это в семье было не принято. Человека, который присутствовал в жизни внука неким недосягаемым символом, звали Иосиф Виссарионович, отцом моего визави был, соответственно, Василий Иосифович, а в выданной ему метрике значилась заставлявшая трепетать миллионы фамилия Сталин.
Его родная сестра Надежда до конца жизни Сталиной оставалась - из принципа, и эту же фамилию носит ее рожденная в недолгом браке с сыном писателя Александра Фадеева дочь, а вот Александр в 16 лет при получении паспорта материнские документы предъявил и стал Бурдонским. Надеялся таким образом от страха отгородиться, в атмосфере которого рос? А может, это была интуитивная попытка преследующий сталинских потомков рок обмануть?
Как бы там ни было, изображать наследного принца, которого жаждала видеть в нем любопытствующая толпа, он не желал, тяжеловесному имперскому пурпуру внук вождя предпочел богемные красные свитерки лицедея, служителя Мельпомены. Позднее его педагог Мария Осиповна Кнебель об Александре Бурдонском писала: «Придя в ГИТИС, он был зажатым, неуверенным в себе, кого-то обидеть боялся, но все же, ломая свою робость, всегда выступал правильно, искренне... Как из самого робкого первокурсника формируется тот, кому весь курс соглашается подчиняться? Тут и способности многое решают, и человеческие качества, и чуткость, и манера общения, и выдержка, и воля»...
Невероятно, но факт: Александра студенческие друзья Графом прозвали - то ли из-за манер, то ли из-за фамилии (как это на прозвище Вася Красный, которое дали его отцу, не похоже!). После окончания ГИТИСа Эфрос в Театр на Малой Бронной Ромео играть его приглашал, Завадский и Анисимова-Вульф в театр Моссовета на роль Гамлета зазывали, однако судьба, похоже, сочла, что шекспировских трагедий и страстей на его долю выпало уже предостаточно.
Ныне Александр Васильевич - известный режиссер, народный артист России и с полным правом может сказать, что сделал себя сам. По иронии судьбы более 40 лет он в Центральном академическом театре Российской Армии служит - в огромном, построенном в стиле «сталинский ампир» в форме пятиконечной звезды здании, а с другой стороны, где бы еще чувствовал себя, как дома, внук генералиссимуса и сын генерал-лейтенанта?
Конечно же, в том, что феноменом Сталина мы называем, Бурдонский разобраться пытался, однако среди полусотни его спектаклей ни одного, посвященного деду, нет.
Максимум, что Александр Васильевич себе позволил, - это на перестроечной волне пьесу Николая Эрдмана «Мандат» поставить и в качестве оформления на переднем плане на фоне кремлевской стены манекен в хорошо узнаваемой фуражке водрузить.
Из его великодержавного чрева на сцену все олицетворяющие бездуховность и мещанство персонажи выходили, в том числе и сыгранные режиссером лично - мол, вот где она, питательная среда для процветания бюрократии, для возникновения вождизма и культа личности... Впрочем, в свои 74 помудревший с возрастом Бурдонский наверняка от такого лобового решения болезненной - и не только для него! - темы, думаю, воздержался бы.
Всю жизнь он выйти из тени тирана, который был его дедом, стремился, причем не только фамилию, но и престижную квартиру на Тверской с видом на Кремль сменил.
В отличие от своего двоюродного брата Евгения Яковлевича Джугашвили (когда-то они в Суворовском училище вместе учились: один в начальном классе, другой - в выпускном) цветы к могиле у кремлевской стены Александр Васильевич никогда не возлагает, да и интервью, если они не о театре, избегает.
И все-таки... О фамилии, полученной при рождении, Бурдонский, по собственному признанию, забывает, только когда репетирует или, придя домой, дверь за собой запирает, а когда его вопросами о пережитом донимают, любимой цитатой из Библии отвечает: «Человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх».
«Мне не казалось, что на хвосте фамилии Сталин в искусство въезжать надо»
- Александр Васильевич, сегодня от традиции должен я отступить и читателям вас не по роду занятий представить. Здорово, конечно, что вы - известный театральный режиссер, что на вашем счету много знаковых постановок, но, уж простите, не это главное: куда важнее, как мне кажется, то, что вашим дедушкой был Иосиф Виссарионович Сталин. Вы, первенец его младшего сына Василия, в октябре 1941-го родились, а произошло это - поскольку немцы на подступах к Москве находились и руководящие кадры, а также их семьи на Волгу эвакуировались - в Куйбышеве, как Самара тогда называлась. Скажите, а ваша мама Галина Бурдонская чем занималась? Кто она по профессии?
Она стихи, какие-то эссе неплохо писала - на редакционно-издательском факультете училась, но так его и не окончила: сперва я родился, потом сестра, затем война началась, и так это все сошло на нет...
От отца мама в 1945 году ушла, и тут уже не до учеб было, хотя она пыталась, на юридический поступала... Хотела юристом стать, чтобы за правду сражаться, потому что отец нас, детей, ей не отдал, но из этого ничего не вышло. Потом техническим редактором работала.
- Сколько кровей в вас намешано?
Много, даже излишне, наверное. Среди родни с отцовской стороны грузины, украинцы, цыгане...
- Даже цыгане?
Ну, прадед Сергей Яковлевич Аллилуев цыганом был... Еще немцы есть, потому что жена его Ольга Евгеньевна, моя прабабушка, по матери, вообще-то, Айхгольц, из земли Баден-Вюртемберг в Германии. Ее предки в Россию в конце правления Екатерины II приблудились, а девичья фамилия прабабушки (по отцу) - Федоренко: в семье у них по-немецки говорили и по-грузински)...
- Ну и осетины были, наверное?
По всей видимости, хотя не скажу, что этот вопрос сильно меня занимал: грузины, осетины - Бог с ним! Ну а с маминой стороны - русские и французы. Ее фамилия от названия местечка Бурдоне на юге Франции происходит, мамин прапрапрадед здесь во время войны с Наполеоном был ранен, потом остался, и вот когда на русской женщине женился, в церкви на местный лад его записали.
- Крови эти в вас бурлят?
Еще как! - темперамент у меня довольно дикий...
- А почему фамилию мамы вы носите?
Не то чтобы я чего-то боялся или стеснялся - мне как-то в голову это не приходило, просто с младых ногтей театром хотел заниматься, искусством, и мне не казалось, что на хвосте фамилии Сталин в него въезжать надо. Повзрослел я довольно рано, и мама меня в этом решении очень поддержала, поэтому все, чего я в жизни достиг: народным артистом, заслуженным деятелем искусств стал, в Японии ставил, в Гонконге, Израиле, в Италии мастер-классы давал - все-таки это дело моих рук, а не фамилии, которой в некоторой степени принадлежу. Не говорю, что чем-то горжусь, но иногда могу сказать себе, что себя сделал сам.
- Мама рассказывала, как они с отцом познакомились?
На катке. В Москве на Петровке (только не 38, где некая организация находится, а 26) знаменитый каток был, куда вся, так сказать, золотая молодежь ходила.
- Тогда это модно было...
Ну да. Недавно вот фильм «Сын отца народов» сняли, так там все переврано - они, правда, за консультациями какими-то ко мне не обращались. У мамы жених был - знаменитый хоккеист Володя Меньшиков...
- ...и дело к свадьбе уже шло?
Да, так вот он ее, собственно, с отцом и познакомил...
- ...на свою беду...
Мама, если вам это интересно, фильм Протазанова «Бесприданница» очень любила...
- ...с Ниной Алисовой в главной роли...
Да, шикарная в свое время картина была - с хорошими актерами, награды всякие получала... Помните, как там Кторов-Паратов широким жестом перед Алисовой шубу в грязь бросает, чтобы она из кареты могла пройти? - так вот, папа маме в какой-то степени Паратова напоминал. Он вокруг метро «Кировская» (мама напротив жила, теперь это улица Мясницкая) на мотоцикле, поставленном на дыбы, ездил, или низко-низко над домом ее пролетал и цветы сбрасывал. Благо тогда можно было над Москвой летать... Слишком трудно об этом говорить, но на беду характеры у них были похожи...
- Она тоже лихая была?
Отчаянная, смелая, невероятно остроумная - их иногда за брата и сестру принимали, думали, что это Светлана. Они даже внешне чем-то похожи были, не только характерами, и вообще, отец другой был немножко, чем тот, которым я его помню, потому что война очень его изменила, очень!
- Брак свой родители зарегистрировали?
Да, в 40-м, под Новый год.
- Сколько же вместе они прожили?
Так, 41-й, 42-й, 43-й... Пять с чем-то лет.
- Потом развелись?
Нет, расторгнут их брак не был. Отец никогда маме развода не давал, и хотя вроде и записывался с кем-то, но неофициально.
«Когда с мамой нас разлучили, она руки на себя наложить пыталась, в метро под поезд бросалась»
- Где после того, как родители расстались, вы жили?
С отцом - он нас не отдал.
- Когда с мамой вас разлучили, переживали?
Конечно, это так тяжело было!.. Дело, как вы понимаете, давнее, но вспоминать тягостно.
- Она страдала, когда у нее детей отняли?
Не то слово! - руки на себя наложить пыталась...
- Да вы что?! Каким образом?
В метро под поезд бросалась. Она ведь восемь лет нас с сестрой не видела - восемь лет! Потом - опять-таки если вам это любопытно! - ко мне в школу пришла... Я, по-моему, уже во втором классе учился, ко мне женщина подошла - это была бабушка, мамина мама: «Ты Саша?». Я кивнул. «А помнишь, - спросила, - что у тебя мама есть, что зовут ее Галя?». Я, конечно, в комочек cжался - сейчас волноваться начну (вздыхает). «Она в подъезде соседнего дома, подойди» - ну и туда меня отвела. Мы ничего с мамой не говорили - плакали только. Потом я домой пришел, а через несколько дней отец меня в кабинет позвал и измутузил жутко...
- Избил? Руками, ремнем?
Ремня там не надо было - рука у него тяжелая, как и у меня (я когда до мамы дотрагивался, она вздрагивала: «Не трогай, это отцовы руки»). Отлупил, в общем, и в Суворовское училище отправил - вот так в военные я попал.
- А как он узнал, что вы с мамой встретились? За вами охрана ходила или просто под наблюдением были?
Видимо. Я-то не в курсе был, но, судя по тому, как все печально закончилось, кто-то, думаю, наблюдал.
- У мамы наверняка телефон был, а позвонить ей вы не могли?
Нет, и вообще, что такое телефон, если честно, не знал.
- Почему же родители разошлись? Мама о причине когда-нибудь вам говорила?
Отец невыносим стал... Для нее... (На память о семейной жизни на голове у Галины Александровны шрам остался - сантиметров семь: муж толкнул ее, беременную, приревновав к Марку Бернесу, который после выхода на экраны фильма «Истребители» был очень популярен. - Д. Г.). Хотя она всю жизнь его любила... В последние ее годы я иногда спрашивал: «Мама, вот если бы по-другому жизнь сложилась?..», а она отвечала неизменно: «Знаешь, нет, я все равно Василия встретила бы, все равно его полюбила бы и замуж за него вышла».
Мама его жертвой считала, и, в общем-то, я тоже думаю, что большая доля истины в этом есть. Однажды, когда отец куролесил, выпивал и все прочее, она сказала ему: «Вася, думай, ты же неглупый человек». Он у окна стоял и, не оборачиваясь, произнес: «Галка, неужели ты не понимаешь, что я жив, пока жив отец, его не будет - и меня не будет», но слова словами, а выдержать это сложно было, я ее очень понимал...
- ...и жалели, наверняка...
Ну, конечно. За эти восемь лет, замечу, у отца две жены были, у меня, соответственно, две мачехи. Одна чудовищная...
- Дочка бывшего наркома обороны, Маршала Советского Союза Тимошенко?
Да, но она больной человек, с психикой у нее не все было в порядке... Впрочем, я все ей простил. Много лет спустя - отца в живых уже не было - я с ней общался: помню, в два часа дня к ней обедать пришел, а ушел на следующий день в шесть вечера - мы с ней на кухне сидели...
- Невыговоренное накопилось?
- (Вздыхает). Он ведь ее тоже бил, не любил и бил, а она, естественно, на нас это вымещала.
- Не любил? Зачем же тогда женился?
Думаю, его к этому подтолкнули. Как я знаю, и от Светланы Аллилуевой, моей тетки тоже, там компания крутилась... Маме когда-то, между прочим, очень восхваляемый многими Николай Сидорович Власик, начальник охраны Сталина, сказал: «Галечка, надо нам сообщать, о чем у Васи за столом говорят», - а она в ответ его не очень хорошо прямым текстом послала. Он разозлился: «Ты об этом пожалеешь!». Скорее всего, там какие-то свои подковерные игры велись, чтобы...
- ...ситуацию контролировать...
Да. Повторяю, характер у мамы такой был... не взбалмошный, а как вам сказать... Она никогда не могла кем-то казаться, лукавить не умела, всегда собой оставалась, а быть очень разной могла: то тонкой и нежной, а то и резкой до неприятия. Это, конечно, нравиться не могло, а Катя Тимошенко как бы из среды кремлевской... Впрочем, брак этот короткий, дурной был - вот Капитолина (Капитолина Васильева, чемпионка и рекордсменка Союза по плаванию. - Д. Г.), последняя его жена, бабой умной была, достаточно хорошо все понимала, и жизнь отца при ней нормальной стала.
«Мама ампутации ноги перенесла и не разу за 14 лет в зеркало на себя не посмотрела.
Ни разу!»
- Никто из энкавэдистов, кроме Власика, вашу маму завербовать не пытался?
Нет, и она вообще считала, что Сталин когда-то якобы приказал: «Галину не трогать!». Мама так думала потому, что ее не посадили и никаких репрессий по отношению к ней не было.
- Кстати, да...
Участь эта ее миновала, хотя, после того как к своей матери она ушла, отец в течение года или полутора лет, когда напивался, к ней приезжал. Их квартира вроде как в бельэтаже располагалась - на высоком таком первом этаже: вот он по окнам и стрелял. У бабушки даже кусочек мочки оторван был - у нее бриллианты в ушах висели, и пуля в серьгу, к счастью, попала (мама, как правило, через черный ход убегала)...
- Василий Иосифович вернуть вашу маму хотел?
Кто знает...
- Но если бы он попросил, Галина Александровна его приняла бы?
Ох, не знаю... Когда в 61-м году его из тюрьмы выпустили, он, естественно, к нам пришел. Мама сделала все, чтобы его приветить, стол был накрыт, но как только отец разговор завел о том, что, дескать, Галя, мы должны с тобой ради детей вновь сойтись, она в тот же момент собралась и к бабушке уехала - так больше и не появилась.
- Смотрите, любя его...
Да. «Лучше, - сказала, - в клетку с тигром. Я его жалею, ему сострадаю, понимаю, какой он несчастный, но разделять это не могу».
При этом она во Владимир к нему ездила...
- ...в тюрьму...
Что-то возила - ну и мы, разумеется, ездили и тоже что-то возили.
Тяжело, очень тяжело. Когда нас ей отец не отдал, через какое-то время она пить начала - жутко совершенно... У бабушки соседка была, которая посоветовала: «Галя, горе надо вином заливать». К счастью, это как бы минуло... Понимаете, когда родители расстались, ей 25-й год шел.
- Ни опыта, ничего...
Конечно, она сломленным человеком была. Я мать свою очень любил, очень... Она 69 лет прожила...
- Мало!
- (Грустно). Золотым человеком была, но не в этом дело...
Последние 14 лет буквально по Высоцкому «тобой и Господом хранима» была - мною и Господом. У нее страшный облитерирующий эндартериит начался - она слишком много курила, ампутацию ноги перенесла, и ни разу за эти 14 лет в зеркало на себя не посмотрела. Ни разу!
- Галина Александровна красивая была?
Как сказать... Все ведь о своих детях говорят, что красоты они невероятной, и с родителями та же история... Мне кажется, она в стиле времени была, это тип Вали Серовой, с которой мама дружила, Любови Орловой - белокурая, спортсменка (она спортом увлекалась), очень живая, остроумная, машину водила шикарно.
- Сергей Никитич Хрущев, сын первого секретаря ЦК КПСС Хрущева, на мой вопрос, видел ли он Сталина, ответил: «Да, один раз, на первомайской демонстрации, то есть я его видел, а он меня нет»... Ну а вы дедушку видели?
Так же...
- Тоже на демонстрации?
На парадах 9 мая и 7 ноября - мы каждый год там бывали. По центру - Мавзолей, а по бокам - трибуны гостевые, и мы где-то там торчали, я наблюдал, как Сталин по боковой лестнице наверх поднимался.
- Что он - ваш дед, вы понимали?
Меня это, честно говоря, не волновало.
- Да вы что?!
А что тут удивительного? Когда он умер, я в Суворовском училище в Твери был - в ссылке за встречу с мамой. За мной два дядьки военных приехали, самолетом в Москву доставили и, не заезжая домой, не покормив, не напоив, в Колонный зал повезли, за руку на сцену вывели и на стул посадили. Я видел, как люди шли, плакали, друг другу в объятия кидались, и мне стыдно было, что слез у меня нет, но выдавить их из себя я не мог... Это все равно что сейчас какого-нибудь чабана Чебаркулиа хоронили бы, которого я даже не знаю, и мне надо было бы его оплакивать. Для меня Сталин все-таки где-то там оставался, всю мою жизнь, понимаете?
- То есть внуком великого Сталина вы себя не ощущали?
Нет, нет. Жили мы очень скромно, нас в суровых довольно условиях, в рукавицах ежовых держали, поэтому я не представлял, что могу позволить себе сказать: «Вы знаете, чей я внук?» или: «А знаете, кто мой дедушка?». Мне даже в голову это ни с какой стороны не могло въехать...
«Про маму Сталин Светлане сказал: «Все вы, бабы, дурры, и она дурра»
- Ну хорошо, вам восемь-девять-десять лет - это сознательный возраст, когда уже все понимать и даже отчасти анализировать можно...
Нет, я был мальчиком, который все-таки, ну как вам сказать, в имении вырос. Может, по Рублевке когда-нибудь проезжали? Там, где правый поворот, дача Микояна была и рядом с ней отцова - с этой дачи я с котомочкой однажды бежал, потому что «Детство Темы» Гарина-Михайловского прочитал. Котомку собрал, палочку выстругал, ботинки на нее повесил...
- Впечатлительным были...
До первого милиционера дошел - там меня за шиворот взяли и назад вернули. В основном жили мы там, а в Москве, когда я уже в школу пошел, в особняке на Гоголевском бульваре нас поселили - за забором, понимаете? Я своему другу Володе Шкляру завидовал - у него папа-портной в пейсах был, с такой (показывает на затылок)...
- ...кипой?
Да, с ней. Жили они в деревянном доме, и на окнах у них какие-то бальзамины стояли, с канареечкой клетка висела - мне это таким счастьем, таким уютом казалось... Очень ему завидовал, а к себе практически никого привести не мог...
- Хорошо, ну вот на трибуну Мавзолея по ступенькам ваш дед поднимается - человек, которого полмира боится, лидер самой мощной ядерной державы, шестую часть суши занимающей...
Я этого не понимал...
- И гордость не переполняла, ощущения какого-то родства: я и он - одна кровь - не было?..
Нет. Чувства, коль мы с вами о них говорим, были - ответственности, например...
- ...не посрамить!
Я знал, что хорошо вести себя должен, отлично учиться... Я должен, я должен, я должен - с младых ногтей это усвоил, и что-то лишнее, каких-либо вольностей позволить себе не могу.
- Желания с вами познакомиться Сталин никогда не испытывал?
Вы знаете, там довольно-таки интересная история...
Когда шла война, он вообще ни с кем, как вы понимаете, знакомиться не хотел...
- ...не до того было...
А после войны инсульт у него случился, поэтому тоже не до того. Потом чехарду из жен папа устроил... В 43-м Ниной Кармен он увлекся - женой оператора Романа Кармена: очень красивая была женщина (мама ее с юности тоже знала). Когда там романчик начался, мама как раз беременна сестрой моей была, и Светлана Сталину об этом сказала. Тот распорядился невестке квартиру предоставить, ее в Доме правительства поселили, машину выделили - все дали...
- ...поступок, смотрите...
Чтобы она и дети: и родившийся ребенок, и уже подрастающий - в покое жили.
- Квартиру выделили хорошую?
Хорошую! Ну, папа с Ниной покрутился, к маме потом прибежал, и она его пустила... Когда Светлана отцу радостно сообщила: «Галя с Васей помирились», - он буркнул: «Все вы, бабы, дуры, и она дура».
- И был прав...
В 45-м Светлана тоже пыталась уговорить отца на брата своего повлиять, который нас, детей, матери не отдавал, но Сталин сказал: «Не надо. Она сама такой жизни себе захотела - теперь пусть расхлебывает». Жестоко, но было так...
- Неужто ни малейшего желания своего внука законнорожденного увидеть у него не было?
Он Осю Светланиного видел (Иосиф Григорьевич Аллилуев - советский и российский кардиолог, доктор медицинских наук. - Д. Г.), а нас с сестрой - нет, потому что с Катей (второй женой Василия Екатериной Тимошенко. - Д. Г.) отца не принимал, со следующей женой... Капитолина рассказывала, что вроде они вдвоем когда-то на какую-то дачу приезжали... Подробностей не знаю, разговоров об этом в доме никогда не было, а когда мама замуж за отца вышла, ее, естественно, в Кремль жить привезли - у них там с отцом своя половина была, но она настолько всего этого не хотела... Поэтому, когда Сталин ее пригласил, в кровать под одеяло нырнула и попросила адъютанта сказать, что спит. «Мне даже любопытно не было, - вспоминала. - О чем мне с ним говорить? Что я, как дура, бы там стояла?».
«Рыжий Зяма Адамсон себя русским считал, а мне сказал: «Ты жид пархатый, тебя бить надо»
- Сегодня, по прошествии стольких лет, какой-то чисто человеческой обиды на деда у вас нет - не на генералиссимуса Сталина, просто на дедушку! - за то, что даже увидеть вас не хотел?
Если бы дедушкой его я считал, наверное, была бы, но постарайтесь меня понять: пепел Клааса не стучит в моем сердце. Знаете, Сталин для меня - великая фигура ХХ века, тиран, если хотите, но человек однозначно умный, весьма одаренный...
- ...гений, слушайте!
Бесспорно, со всеми вытекающими отсюда характеристиками... Всему этому должное я отдаю, чему-то даже поражаюсь: скажем, мне непонятно, как мог он своему помощнику по памяти список книг, необходимых для библиотеки, составить, причем названия там такие, что я бы их просто не выговорил, наверное, пока возраста Сталина не достиг. Повторяю: я должное отдаю, но чтобы родственные узы какие-то - нет, нет! Когда в 53-м году, после его смерти, мама нас, наконец, забрала, мы с ней жили, а ее подруги, друзья из лагерей возвращались, и разговоры велись соответствующие... Кумирни Сталина в доме не было никогда, поэтому я как-то не претендовал... Ну так было принято, что ли: с этим флагом никто никогда не носился.
- В школе, что вы внук Сталина, знали?
Кто-то знал, кто-то нет.
- Учителя, да и одноклассники, в связи с этим как-то особенно к вам относились?
Ну, ребята никогда на такие вещи внимания не обращают... Нет, проблем с этим у меня не было, правда, осложнения из-за того, что я «еврей», возникли. В моем классе рыжий Зяма Адамсон учился, который компанию собрал, - вот он себя русским считал, а мне сказал: «Ты жид пархатый, тебя бить надо».
- Он же в местах не столь отдаленных мог оказаться...
Не мог, исключено - Сталина уже не было, это после его смерти происходило. А-а-а, нет, был случай... Класс наш в театр повели, и там мое место рядом с девочкой оказалось, которую Лаура Польская звали, - на всю жизнь это запомнил. После спектакля я номерок у нее взял и пальто ей подал - из-за этого маму в школу вызвали. Директриса заявила, что у меня не детское отношение, что на девочку я не так смотрел, хотя мне она ни с какой стороны не ехала и не шла. В общем, целую интригу завели - было такое, но это, я думаю, не столько с номерком, сколько с разоблачениями культа личности Сталина связано, которые в это время шли.
- Привилегии при жизни деда у семьи какие-то были: повара, домработницы?
Ну, какая-то обслуга, конечно, имелась...
- Продуктовые пайки, машины?
Что-то, наверное, было, хотя нас-то очень скромненько, я бы сказал, кормили... Может, отцу что-то давали, но нас к этим столам не звали. Избалован я не был, фазанов с тем, чтобы потом, когда это пиршество кончилось, вдруг ахнуть: «А где же фазаны?», не кушал.
- Сталин бедным умер?
Недавно на его даче я оказался - какой-то фильм документальный снимали и меня на камеру что-то уговорили сказать, а я столько лет там не был... Отец нас туда после смерти Сталина привез, а может, накануне тело его увезли, я смутно все помню... Меня поразило тогда, что на телевизоре кухонное полотенце лежало - знаете, такие суровые были...
- А телевизор уже был?
Да, и вот это кухонное полотенце меня удивило, и когда несколько лет назад я на эту дачу поехал...
- Сердце, простите, екнуло?
Нет, жутко страшно мне было. Пока снимали, я по всему дому прошелся, мне каждый угол там показали...
- Все сохранилось, как было?
В его комнатах - да, единственно, в пристроенной террасе (он, когда старый уже был, не по улице зимой гулял, а на террасу выходил) подарки «товарищу Сталину» поставили. Видно, из музея часть экспозиции: вазы хрустальные, сувениры - будто магазин какой-то, а вообще...
Страшно мне не потому было, что ах, Боже мой, где здесь автоматы и пулеметы хранились? - жутко от мысли стало, как в этом доме мог человек жить. В каждой комнате одно и то же - стол со стульями и два дивана...
- Мебель одинаковая?
Да, в спальне - а это огромная комната - одна кровать узенькая, рядом стул, на котором настольная лампа стояла, как будто даже столик непозволительной роскошью был, в углу, на другом конце, маленький шкаф платяной. Меня даже не аскетизм такой поразил, а какое-то дичайшее одиночество - какое счастье, подумал, что никакого отношения к царям я не имею. Мрачная жизнь - вот что было страшно!
- То есть умер Сталин все-таки бедным?
Пф-ф-ф! С голым задом, я думаю, да и мы с голым задом остались - все же государственное было.
- Поразительно, да? Сейчас руководителя даже бедной страны представьте...
Даже представлять не хочу! - ничего этого у нас не было. Под зад коленом! - в чем стояли, в том на улицу и выгнали.
НЕТ ДЛЯ СТАЛИНА ШЕКСПИРА
РЕЖИССЕР АЛЕКСАНДР БУРДОНСКИЙ: “НЕ ЗНАЮ, КАК Я НЕ СПИЛСЯ И НЕ ПОКОНЧИЛ С СОБОЙ…»
Его дед – Иосиф Сталин, отец – Василий Сталин, бабушка – Надежда Аллилуева, тетя – Светлана Аллилуева. Каждое имя – страница истории. Мальчик из такой семьи имел все шансы стать «царским» сынком, но он сознательно отказался от магической фамилии «Сталин». Александр Бурдонский не состоял и не участвовал. Любимый ученик Марии Кнебель, он уже сорок лет служит в театре Российской Армии. В профессии режиссера родословная не играет особой роли. Какие бы предки не стояли за твоей спиной, со сценой ты один на один.
«Зачем трясти фамилией?»
- Александр Васильевич, легендарная Сара Бернар сказала такую фразу: «Жизнь постоянно ставит точку, а я ее меняю на запятую». А вам приходилось менять знаки препинания?
- Жизнь ставила мне точку много раз. Иногда думаю, как я выжил и не нахожу ответа на этот вопрос. Не знаю, как я не спился, не сошел с ума, не опустился, не пошел по какой-то другой дороге. Гены, наверное, мамины хранили. Точка могла быть поставлена, когда я в Германии из окна выпал вместе с рамой. Там второй этаж был высокий, но я упал на крону цветущего дерева.
- Дети с громкими фамилиями часто присваивают себе родительские заслуги. У них на лице написано большими буквами: «Вы что, не знаете кто я?» А вы такой скромный человек.
- С нами такого и быть не могло. Когда я был мальчишкой, мы ехали зимой на дачу. Я сидел прилепленный к стеклу, а у поворота на Рублевское шоссе дежурил милиционер. Я не удержался и показал ему язык. Он остановил нашу машину, и мне от родных попало так, что на всю жизнь отучило кого-то из себя строить. И вообще фамилию «Сталин» я никогда к себе не относил. Был кто-то там наверху, и меня это мало трогало. Я впервые об этом узнал, когда он умер. Тогда я учился в Суворовском училище, меня погрузили в самолет, привезли в Москву и посадили в Колонном зале. Там все плакали. А я не понимал, почему я должен плакать. У меня не было никаких эмоций. Как я мог убиваться из-за смерти Сталина? Он – Сталин, а я – кто? У меня никаких связей с ним не было, ни внутренних, ни внешних.
- Вы его и дедушкой никогда не называли?
- Это было не принято. А уж кичиться родством в голову бы не пришло. Сталина я видел раза два-три, и то мы стояли на трибунах, и я наблюдал, как он поднимался по лестнице наверх. С собой я его никак не соотносил. Когда я об этом где-то сказал, получил письмо от одной женщины: «Как вам не стыдно! Вы – культурный человек, а позволяете себе такую ложь! Я сама видела, как он играл с вами в песочнице!» Ну, счастливая…
Я ведь родился в 41-м году. Какие внуки, когда война? Потом у него был тяжелейший инфаркт. У моего отца менялись жены, Сталин это не приветствовал, и вообще всем тогда было не до нас. Он был холодный и жесткий человек. Светлане что-то перепадало, потому что она была девчонкой. Но после истории с Каплером ее отношения с отцом поддерживались тоже на расстоянии, и это было лучше.
- Фамилию вы поменяли уже после смерти Сталина?
- В моей метрике фамилия «Сталин». В школе я был Васильевым. Зачем трясти фамилией? А Бурдонским я стал, когда нас вернули маме. Это было мое решение. Моя сестра Надя в школе тоже была Бурдонской, а, когда стала получать паспорт, взяла фамилию по метрике.
- А в школе знали, что вы – внук Сталина?
- Этому не придавалось значения. Никто никогда передо мной не лебезил. Я помню свою первую учительницу – прелестную женщину Марию Петровну Антушеву, царство ей небесное, она первую оценку мне поставили четверку, хотя можно было поставить пять. Спустя годы я понял, что этим она меня тоже ставила на место.
- Одноклассники к вам могли приходить в гости?
- Мы жили в особняке на Гоголевском бульваре, я терпеть не мог и дом этот, и комнату свою. У меня был друг – Володя Шкляр. Его семья жила в двухэтажном доме прямо за школой. Дедушка его был портной, с пейсами, в кипе. Дома мне у них очень нравилось: стояли бальзамины на окнах, в маленьких комнатках было уютно и хорошо.
- А как выглядела ваша комната?
- Она была длинная, как пенал, и очень аскетичная: солдатская кровать, письменный стол, стул, тумбочка и стенной шкаф, покрашенный масляной краской. Единственной роскошью было радио с одной «чупочкой», которую можно было крутить. Поскольку я очень любил читать и читал везде, где можно и нельзя, сидел с книжкой на лестнице, там горела лампочка, а радио слушал под подушкой. С той поры я знаю наизусть практически все оперы.
- Но какие-то привилегии у внука вождя были? Например, машина с шофером?
- У меня? Это басни. В первом классе меня начали возить на машине. Наверное, просто следили. Я просил, чтобы останавливали автомобиль пораньше, чтобы ребята не видели. Это, наверное, свойство моего характера. Я иногда смотрю на Ксению Собчак, которая у нас такая официальная левая девушка, при поддержке Путина и Медведева. Вот останавливает сотрудник ГИБДД ее машину и слышит тираду: «Вы знаете, что я с вами сделаю?» Я никогда не чувствовал, что принадлежу к какому-то избранному кругу. Одевали нас очень бедно, потому что денег особых не было. Мне перешивали одежду из каких-то старых вещей. Сохранилась детская фотография, на которой я в пальто, застегнутом на левую сторону, то есть перелицованном.
Кто в койку, кто на попойку!
- Как ваши родители познакомились?
- Их познакомил ее жених Володя Меньшиков, в ту пору известный хоккеист, красивый, как голливудский актер. Первая встреча произошла на знаменитом катке на Петровке. Мама жила тогда на Кировской, а отец летал над площадью и бросал цветы. На мотоцикле гонял и в стойку его ставил. Бабушке это нравилось, а дедушка был категорически против. И он сказал: «Замуж она выйдет только через мой труп. За эту проститутку в брюках она не пойдет!» И отец его боялся, даже притихал в его присутствии.
- Александр Васильевич, у вас с отцом какое-то общение было?
- Я его боялся и не любил. Иногда мы обедали вместе, но вообще он жил отдельно, своей жизнью.
- Ваше детство было трагичным.
- Я должен порадовать всех, кто очень хлопочет по поводу сталинской семьи. Судьбы у всех сложились очень драматично. И у внуков, и у детей.
- Скажите, а вы со Светланой Аллилуевой общаетесь?
- Общаюсь. Светлана, как и я, человек настроения. Когда она звонит, я с удовольствием с ней разговариваю, Если пишет – отвечаю. Я очень люблю ее предпоследнюю книгу «Другая музыка», она получилась очень личная, похожая на исповедь со вторым планом.
- Кому из родных вы благодарны?
- Нас очень неплохо воспитывала Капитолина Васильева, третья жена моего отца. Мы занимались спортом, я плавал, бегал. Ее период я вспоминаю добрым словом, за исключением Суворовского училища, в котором учиться я очень не хотел. Тому была причина. Ко мне в школу пришла бабушка и устроила мне встречу с мамой в подъезде. Мы даже не говорили, только плакали: мы не виделись восемь лет. Кто-то, наверное, донес, потому что отец узнал об этом, жутким образом меня излупил и отправил с глаз долой.
- Как объяснить, что он не позволял вам даже встречаться?
- Не простил, что она от него ушла. Он нас ей не отдал. Сначала отец хотел поделить детей, но мама на это не пошла. Это был мудрый шаг, потому что мы с сестрой – погодки, и вдвоем мы выстояли. В первый раз мама уходила от отца в 43-м году, когда она была беременна Надей, а у отца был роман с Ниной Кармен, женой режиссера Романа Кармена. И тогда Светлана обратилась к Сталину. Маме дали квартиру, дачу и машину с шофером. Отец покрутился-покрутился, потом прибежал: «Я тебя люблю, прости!» И она, конечно, простила, на что Сталин сказал: «Все вы бабы – дуры! Простила – ну и зря!» И, когда в конце 45-го мама опять ушла от отца, а Светлана попыталась снова с этим сунуться к Сталину, ответ был такой: «Нет, пусть решают свои дела сами. Ей было трудно – я помог, а больше ей помогать не хочу».
- А ваш отец не пытался ее вернуть?
- Пытался. Но она не хотела. Тогда он поехал стрелять ей по окнам. Мама жила в Еропкенском переулке на Арбате, где у бабушки были две комнаты в коммуналке на первом этаже. К счастью, пуля попала бабушке в бриллиантовую серьгу. Ее вырвало из уха, а мама убежала через кухню и спряталась у друзей. Это были такие паратовские номера: «Не доставайся ты никому». У мамы был любимый фильм в юности «Бесприданница», где Паратов Ларисе шубу под ноги бросал.
- Несмотря на последующие браки, Василий Сталин продолжал любить свою первую жену – вашу маму?
- Во всяком случае, он не дал ей развода. Она хотела развестись, потому что ее на работу не брали: в паспорте стоял штамп, и все боялись ее брать. И тогда женщина-домоуправ у бабушки на Арбате сказала: «Галя, давай мне паспорт!» Бросила его в печку, и маме дали новый уже без штампа. Так что, когда отец с Катериной Тимошенко расписывался, он с мамой не был разведен.
- Когда же вы смогли жить с мамой?
- В 53-м, уже после смерти Сталина, она писала Ворошилову, и нас ей отдали. Отец уже был арестован.
- Екатерина Тимошенко, действительно, была злой мачехой?
- Я очень ее не любил, и еще долго недобро ее вспоминал, но, когда стал старше, начал ее жалеть и понимать причины ее жестокости. Как-то она мне позвонила уже после смерти отца. Я к ней пришел часа в два дня, а закончили мы беседу на следующий день в то же время. Сутки проговорили. Он ее бил и никогда не любил, этот брак собрали «доброжелатели». Начальник охраны Сталина – Власик сказал маме: «Галечка, надо говорить вещи, которые ты можешь услышать от летчиков». Но надо знать мою маму: она отказалась в резкой форме. Власик ответил, что даром ей это не пройдет. А Екатерина, вероятно, дала согласие. В любом случае, она наказана. Сын умер от передозировки наркотиков, а дочь была очень больна.
- Я читала, что она вас с сестрой била смертным боем. У Нади даже почти были отбиты. Чем можно колотить ребенка, чтобы нанести такие травмы?
- Плеткой. У нас собаки были. Для наказания держали кожаную плетку. Если ее взять наоборот, человека можно убить. Не хочется вспоминать. Пусть это останется на ее совести. Я понял, что всех надо прощать. Возможно, во мне говорит профессия. Прежде, чем играть персонажа, надо понять, почему он поступил так, а не иначе.
- Вы ездили к отцу в тюрьму?
- Ездил. Мне его было жалко. Я много лет не прощал ему маму и всю свою жизнь, но спустя годы все, конечно, простил. Он понимал, что его жизнь искалечена. Как-то, когда он кипешился, мама сказала: «Вась, не можешь ли ты взять себя в руки?» Ей было стыдно за его пьяный дебош. Он ей сказал: «Неужели ты не понимаешь, что я живу до тех пор, пока жив мой отец». Так и случилось. Его посадили меньше, чем через месяц после смерти Сталина.
- Психологически его можно понять…
- Наверное. Тут еще роль сыграла война, которая дала послабление и искалечила ему жизнь. Отец ведь на фронте начал заливать глаза.
- Вокруг смерти Василия Сталина много слухов. Будто его отравили или сделали смертельный укол. Капитолина Васильева вспоминала, что не видела швов – значит, не делали вскрытие.
- Что говорить, если ты не знаешь. Столько читаешь вранья о своей семье! Знаете первый закон истории по Цицерону? Бояться нужно какой бы то ни было лжи, а потом можно не бояться никакой правды. Швы были. Я это видел, и Надя видела, у меня зрительная память, как мгновенная фотография.
- Вы почувствовали горе?
- Ошеломляющее горе было, когда умерла моя мама и когда не стало моей сестры – близких мне людей. Отца было жалко, я понимал, что его жизнь загублена, но тогда еще я его не прощал. Это позже пришло, когда я сам доехал до сороковника. Потом его прощала мама, она его любила, конечно. Говорила: будешь старше – поймешь, у отца ужасающее окружение и ужасающая жизнь. После смерти его матери – Надежды Аллилуевой каждый старался на нем что-то сделать, куда-то завлечь: кто в койку, кто на попойку.
- О жизни Надежды Аллилуевой написано немало. Отчего-то запомнилось, что она носила штопаные вещи.
- Они жили небогато. Это же не теперешние вожди. Она и рожала в обыкновенном роддоме. Когда бабушка поехала в Германию, она привезла себе какие-то наряды. Потом нам отдали сундук с ее вещами. В одном платье ее похоронили, еще было, как сейчас помню, черное шелковое платье с черным жакетом, очень элегантное, с аппликациями, бежевое летнее платье, пальто с котиковым воротником и туфли, которые я отдал в театр «Современник» для спектакля.
Шекспир для Сталина
- А вам никогда не предлагали сыграть роль Сталина?
- Предлагали. Это пошлость, я бы не стал этого делать никогда. Я один раз чуть дрыгнулся, когда меня Сергей Федорович Бондарчук позвал играть в фильме «Красные колокола». Даже поехал на пробы. Тогда я был мало похож на Сталина. Потом приехал домой, и мама сказала: «Подумай, тебе это нужно? Это такие нервы!» Однажды вообще бешеный гонорар предлагали. Я бы согласился, если бы это снимал Висконти, и был бы изумительный сценарий. Можно работать с большим мастером, чтобы не плохого или хорошего Сталина изобразить, а правду истории. Его сыграть вообще-то интересно. Может быть, когда-нибудь будущий Шекспир напишет его характер во всех противоречиях и сложностях. Но пока такого пока не попадалось.
- Кто из исполнителей роли Сталина подошел ближе всех?
- Все по лекалу делалось. Пожалуй, интересней всех из тех, кого я видел, американский актер Роберт Дювал, который играл его в фильме «Сталин». Это была интересная попытка показать именно многозначность личности.
- Александр Васильевич, как вы относитесь к инициативе московских властей повесить в городе портреты Сталина к 9 мая?
- Никак не отношусь. Пусть вешают или не вещают – меня это мало трогает. У меня тоже к нему сложное отношение, но победу от него отставить можно, а его от победы – нельзя. И никуда не деться – это правда истории. Можно говорить, что он был дурак и ничего не понимал в войне, и выиграли вопреки ему. Но есть Жуков, Конев, Баграмян, Рокоссовский, конструкторы по танкам, самолетам – люди, которые с ним общались и поражались его эрудиции, подготовленности. Он был главнокомандующим, выиграли войну при нем, и его имя играло очень большую роль. Я не собираюсь беспокоиться и дергаться на эту тему. Верю, что истина, эта мысль принадлежит Френсису Бэкону, – дочь времени, а не авторитетов. Сегодня – одни, завтра – другие. У вас свое представление об Иване Грозном, у меня – свое.
- Если бы вы захотели поставить пьесу об Иване Грозном, пригласили бы Мамонова?
- Не пригласил бы никогда, потому что я прекрасно понимаю, что это не плакатный, трехкопеечный образ. Грозный был совершенно другим человеком, это все пиар вокруг него, как и вокруг Петра, у которого гораздо меньше добра и больше зла. Мы судим о нем по старому фильму Петрова-Бытова с Николаем Симоновым в главной роли. Когда Петр умер, Россия праздновала.
- Когда умер Сталин, многие люди, простите, тоже праздновали!
- Это не было так, как сейчас говорят. Послушаешь, все считали себя антисоветчиками, графами и князьями. Особенно актеры любят этим заниматься. Время было другое, и нельзя с сегодняшней точки зрения смотреть на тот период. Сталин превратился в миф, он стал легендой. А миф – это сливная яма. Раньше о нем рассказывалось в небесных тонах, теперь – в адских, но Сталин между тем и другим.
- Но он чуть не стал именем России. Никакая другая фигура не вызывает такого раскола в современном обществе.
- Мне кажется, это создается искусственно. Мы же красные и белые. Сталин не мог остановиться после гражданской войны, и это противодействие продолжается. Для чего сталкивают сталинистов и их противников? Ведь какая-то цель существует. Общество живет неблагополучно, а этим можно занимать умы. Как только страна уходит в кризис или вираж, сразу вынимается Сталин, и начинают им трясти. Забудьте уже! Прошло 55 лет, как его нет, за это время можно было построить три разных общества. Почему немцы Гитлером не размахивают? По опросам, которые проводились после войны, 45 процентов считали Гитлера важной фигурой. Но жизнь становилась лучше, и количество приверженцев падало, дойдя до трех процентов. Если бы наши люди жили лучше, потребность в фигуре Сталина исчезла бы.
- Какой период в жизни Сталина вам интересен с точки зрения драматургии?
- Сталин был очень умным человеком, он хорошо знал и понимал, что делает. Мне было бы интересно понять, что он думал, когда часами сидел ночью в кресле и смотрел в окно, которое выходило на лес. Какие мысли он перебирал? Почему он захотел исповедаться? Ведь исповедь была. Священника трясли при Хрущеве со страшной силой, но он ничего не сказал. В чем исповедовался человек, который сам себя поднимал до бога? Я очень люблю Ибсена. Меня захватывает тема человека, оставшегося в одиночестве на холодной вершине. Никто из нас никогда не был на той вершине, где находился Сталин, ни один журналист, ни один писатель.
- Вы встречались с внуками Рузвельта и Черчилля. Какое впечатление они на вас произвели?
- Совершенно неинтересные, партикулярные люди, говорить с ними не о чем. Нас приглашали в Киев на презентацию Международного фонда «Бабий Яр». Когда я понял, что Бабий Яр – повод для сбора денег, больше на это мероприятие не ходил. Посмотрел Киев и уехал.
- Вы одинокий человек?
- Почему одинокий? У сестры Нади остались дочка и внучка. Она прекрасно учится, собирается поступать в МИИТ.
- Простите, а почему у вас нет собственных детей?
- А я не хотел детей. Я прожил жизнь и знаю, что это такое. Жена меня понимала. Двадцать лет мы прожили счастливо, потом жизнь нас развела. Два года назад Даля умерла.
- Недавно состоялась премьера спектакля «Та, которую не ждут» Алехандро Касоны, где триумфально сыграла Людмила Чурсина. Западная драматургия вам интересней современной? Тот же Ибсен, к примеру.
- Ибсен, конечно, трудный для зрителя, отравленного телевидением. Но я в театре 40 лет, и могу ставить то, что меня волнует. И в этом мое счастье, хотя для карьеры, наверное, требовалось другое. Потом я приверженец психологического театра. Выше этого пока ничего не придумано. Была пьеса «Снеги пали» на тему войны, она у нас в театре шла 17 лет с громадным успехом. Я ставил Бориса Кондратьева.
- Александр Васильевич, вы ставили в Японии Чехова, Горького и Уильямса. Как вам работалось с японскими актерами?
- Потрясающе. Я их обожаю, и это взаимно. Когда-то Станиславский мечтал именно о таком актерском братстве. У них школа наша. В этой студии преподавали наши педагоги. Актеры понимают язык русского театра. Им не надо говорить два раза. У меня был контракт на два месяца, а уже через месяц спектакль в общем был собран. У нас это невозможно. Продюсер объяснил: «Во-первых, ты знаешь, что ты хочешь, а, во-вторых, японские актеры веками привыкали к вниманию и к дисциплине».
- Чем спасаетесь, когда плохо?
- По-разному. Я вообще книгочей. Иногда могу выпить, даже крепко. Это, правда, не помогает, особенно с годами.
- Вы когда-нибудь навещали могилу Сталина у Кремлевской стены?
- Нет. А зачем?
Александр Васильевич Бурдонский прямой внук И. В. Сталина , старший сын Василия Сталина .
Он единственный из потомков Сталина опубликовал свою ДНК.
Внук Иосифа Сталина Александр Бурдонский: "Дед был настоящим тираном. Не могу видеть, как кто-то пытается придумать ему ангельские крылья, отрицая совершенные им преступления".
Внук Иосифа Сталина Александр Бурдонский: "Дед был настоящим тираном. Не могу видеть, как кто-то пытается придумать ему ангельские крылья, отрицая совершенные им преступления".
После смерти Василия Иосифовича осталось семеро детей: четверо собственных и трое усыновленных. Ныне из родных детей жив только 75-летний Александр Бурдонский - сын Василия Сталина от первой жены Галины Бурдонской. Он - режиссер, народный артист России - живет в Москве и возглавляет Центральный академический театр Российской Армии.
Александр Бурдонский встретился со своим дедом единственный раз - на похоронах. А до этого видел его, как и другие пионеры, лишь на демонстрации: в День Победы и в Октябрьскую годовщину. Пообщаться с внуком поближе вечно занятый глава государства желания не высказывал. Да и внук не слишком-то стремился. В 13 лет он принципиально взял фамилию матери (многие родственники Галины Бурдонской погибли в сталинских лагерях).
— Правда, что ваш отец — "человек шальной смелости" — отбил вашу маму у знаменитого в прошлом хоккеиста Владимира Меньшикова?
— Да, им было тогда по 19 лет. Когда отец ухаживал за мамой, он был — как Паратов из "Бесприданницы". Чего только стоили его полеты на небольшом самолете над станцией метро "Кировская", возле которой она жила... Умел покрасоваться! В 1940 году родители поженились.
Моя мама была жизнерадостной, любила красный цвет. Даже свадебное платье сшила себе красное. Оказалось, это дурная примета...
— В книге "Вокруг Сталина" написано, что ваш дед на эту свадьбу не пришел. В письме сыну он резко написал: "Женился — черт с тобой. Жалею ее, что она вышла за такого дурака". Но ведь ваши родители выглядели идеальной парой, даже внешне были так похожи, что их принимали за брата с сестрой...
— Мне кажется, мама любила его до конца своих дней, но им пришлось расстаться... Она была просто редкостным человеком — не могла прикинуться кем-то и никогда не лукавила (может, в этом была ее беда)...
— По официальной версии, Галина Александровна ушла, не выдержав постоянных пьянок, рукоприкладства и измен. Например, мимолетной связи Василия Сталина с женой известного кинооператора Романа Кармена Ниной...
— Кроме всего прочего, мама не умела приобретать друзей в этом кругу. Начальник охраны Николай Власик (воспитавший Василия после гибели матери в 1932 году), вечный интриган, пытался ее использовать: "Галочка, ты должна мне рассказывать, о чем говорят Васины друзья". Мать его — матом! Он прошипел: "Ты за это заплатишь".
Вполне возможно, развод с отцом и был платой. Чтобы сын вождя взял жену из своего круга, Власик закрутил интригу и подсунул ему Катю Тимошенко, дочь маршала Семена Константиновича Тимошенко.
— Это правда, что мачеха, выросшая в детдоме после того, как ее мать сбежала от мужа, обижала вас, чуть ли не голодом морила?
— Екатерина Семеновна была женщиной властной и жестокой. Мы, чужие дети, ее, видимо, раздражали. Пожалуй, тот период жизни был самым трудным. Нам не хватало не только тепла, но и элементарной заботы. Кормить нас забывали по три-четыре дня, одних запирали в комнате. Мачеха с нами страшно обращалась. Сестру Надю била жесточайшим образом — у нее почки были отбиты.
До отъезда в Германию наша семья жила зимой на даче. Помню, как мы, маленькие дети, ночью в темноте прокрались в погреб, набрали в штаны свеклу и морковку, зубами чистили немытые овощи и грызли их. Просто сцена из фильма ужасов. Поварихе Исаевне здорово попадало, когда она нам что-нибудь приносила....
Жизнь Екатерины с отцом — сплошные скандалы. Я думаю, он ее не любил. Скорее всего, чувств особых не было с обеих сторон. Очень расчетливая, она, как и все в своей жизни, просто просчитала этот брак. Надо знать, чего она добивалась. Если благополучия, то цель, можно сказать, была достигнута. Екатерина навезла из Германии огромное количество барахла. Bсе это хранилось в сарае на нашей даче, где мы с Надей голодали... А когда отец выставил мачеху в 1949 году, ей потребовалось несколько машин, чтобы вывезти трофейное добро. Мы с Надей услышали шум во дворе и кинулись к окну. Видим: "студебеккеры" цепочкой идут"...
— Приемный сын Сталина Артем Сергеев вспоминал, что, увидев, как ваш отец наливает себе очередную порцию алкоголя, сказал ему: "Вася, хватит". Тот в ответ: "У меня только два выхода: пуля или стакан. Ведь я жив, пока мой отец жив. А только он глаза закроет, меня Берия на другой же день на части порвет, а Хрущев с Маленковым ему помогут, и Булганин туда же. Такого свидетеля они терпеть не будут. А ты знаешь, каково жить под топором? Вот я и ухожу от этих мыслей"...
— Я был у отца и во Владимирской тюрьме, и в Лефортово. Видел загнанного в угол человека, который не мог за себя постоять и себя оправдать. И разговор его в основном был, конечно, о том, как выйти на свободу. Он понимал, что в этом не можем помочь ни я, ни сестра (ее не стало восемь лет назад). Его терзало чувство несправедливости содеянного с ним.
— Вы с двоюродным братом Евгением Джугашвили фантастически разные люди. Вы говорите тихим голосом и любите поэзию, он — громогласный военный, сожалеющий о добрых старых временах и недоумевающий, почему в ваше сердце "не стучит пепел этого Клааса"...
— Я не люблю фанатиков, а Евгений — фанатик, живущий именем Сталина. Не могу видеть, как кто-то обожает вождя и отрицает совершенные им преступления.
— Год назад еще один ваш родственник по линии Евгения — 33-летний художник Яков Джугашвили — обратился к президенту России Владимиру Путину с просьбой расследовать обстоятельства смерти его прадеда Иосифа Сталина. Ваш двоюродный племянник утверждает в своем письме, что Сталин умер насильственной смертью и это "сделало возможным приход к власти Хрущева, возомнившего себя государственным деятелем, чья так называемая деятельность оказалась не чем иным, как предательством государственных интересов". Будучи уверен, что в марте 1953 года произошел государственный переворот, Яков Джугашвили просит Владимира Путина "определить степень ответственности всех лиц, причастных к перевороту".
— Я не поддерживаю эту затею. Мне кажется, что такими вещами можно заняться только от нечего делать...Что случилось, то случилось. Люди уже ушли из жизни, зачем прошлое ворошить?
— По легенде, Сталин отказался обменивать своего старшего сына Якова на фельдмаршала Паулюса, сказав: "Я солдата на фельдмаршала не меняю". Сравнительно недавно Пентагон передал внучке Сталина — Галине Яковлевне Джугашвили — материалы о гибели ее отца в фашистском плену...
— Благородный шаг никогда совершить не поздно. Я врал бы, если бы говорил, что вздрогнул или у меня заболела душа, когда передали эти документы. Все это — дело далекого прошлого. И оно прежде всего важно для дочери Яши Галины, потому что она живет памятью об отце, который ее очень любил.
Важно поставить точку, ведь чем больше времени проходит после всех событий, связанных с семейством Сталина, тем труднее дотянуться до правды...
— Правда ли, что Сталин был сыном Николая Пржевальского? Известный путешественник якобы в Гори гостил в доме, где работала горничной мать Джугашвили — Екатерина Геладзе. Эти слухи подогревало удивительное внешнее сходство Пржевальского и Сталина...
В последний год жизни Василий Сталин начинал свой день со стакана вина и стакана водки
— Я не думаю, что это так. Скорее, дело в другом. Сталин увлекался учением религиозного мистика Гурджиева, а оно предполагает, что человек должен скрывать свое реальное происхождение и даже дату своего рождения окутывать неким флером. Легенда о Пржевальском, конечно, лила воду на эту мельницу. А то, что похож внешне, так, пожалуйста, ходят еще слухи о том, что Саддам Хусейн был сыном Сталина...
— Александр Васильевич, вам приходилось слышать предположения о том, что режиссерский талант вам достался от деда?
— Да, мне иногда говорили: "Понятно, почему Бурдонский режиссер. Сталин ведь тоже был режиссером"... Дед был тираном. Пусть кому-то очень хочется приделать ему ангельские крылья — они на нем не удержатся... Когда Сталин умер, мне было ужасно стыдно, что все вокруг рыдают, а я нет. Я сидел возле гроба и видел толпы рыдающих людей. Я скорее был этим испуган, даже потрясен. А что хорошего я мог к нему питать? За что благодарить? За искалеченное детство, которое у меня было? Никому не желаю такого.... Быть внуком Сталина — тяжкий крест. Никогда ни за какие деньги не пойду играть Сталина в кино, хотя сулили огромные барыши.
— А что вы думаете по поводу нашумевшей книги Радзинского "Сталин"?
— Радзинский, видимо, хотел во мне как в режиссере найти еще какой-то ключик к характеру Сталина. Пришел якобы меня послушать, а сам четыре часа проговорил. Я с удовольствием сидел и слушал его монолог. Но истинного Сталина он не понял, мне кажется....
— Художественный руководитель Театра на Таганке Юрий Любимов рассказывал, что Иосиф Виссарионович ел, а потом вытирал руки о накрахмаленную скатерть — он же диктатор, чего ему стесняться? А вот ваша бабушка Надежда Аллилуева, говорят, была очень воспитанной и скромной женщиной...
— Как-то в 50-е годы сестра бабушки Анна Сергеевна Аллилуева передала нам сундук, где хранились вещи Надежды Сергеевны. Меня поразила скромность ее платьев. Старая кофта, заштопанная под мышкой, поношенная юбка из темной шерсти, а с изнанки вся в заплатах. И это носила молодая женщина, о которой говорили, что она любила красивые наряды...
История семьи, с которой Александр Бурдонский, естественно, был связан неразрывно, преследовала его всю жизнь. Он ставил спектакли, стал в театре авторитетом, очень много сделал для него, но при этом развивалась другая часть его жизни - состоящая из бесконечных «отсылов» к прошлому
ФОТО: Руслан Шамуков/ТАССБиография Бурдонского - это нелегкий путь борьбы за право быть самим собой. Он родился в 1941 году, после окончания Калининского суворовского училища и режиссерского факультета ГИТИСа учился еще и на актерском курсе при "Современнике" у Олега Ефремова. В театр первым его позвал Анатолий Эфрос, тогда работавший на Малой Бронной. Но вскоре ему предложили сыграть роли в постановке Центрального театра Советской армии, и все прошло так удачно, что после премьеры Бурдонского стали активно зазывать в театр "на постоянку". И он согласился. Этот театр и стал его судьбой.
История семьи, с которой он, естественно, был связан неразрывно, преследовала его всю жизнь. Он ставил спектакли, стал в театре авторитетом, очень много сделал для него, но при этом, почти параллельно, развивалась другая часть его жизни - состоящая из бесконечных "отсылов" к прошлому.
Бурдонский первым из потомков "отца народов" опубликовал результаты исследования своей ДНК, никогда не открещивался от этого родства, но безжалостно расставлял акценты. В его жизни все было завязано на прошлом - при том, что он хотел смотреть только в будущее.
Относительно смерти своего отца, Василия, в 1962 году Бурдонский так и не смог составить себе четкой картины. Как говорится, "вопросы остались". Это было еще одним "камнем преткновения" - не в его, но рядом протекающей жизни было слишком много запутанного, сложного, неоднозначного. Саша Бурдонский видел деда только на его собственных похоронах.
Отрешимся от всего и просто представим: вскоре после смерти деда, к которому внук просто не мог испытывать теплых чувств, Василий был арестован за "антисоветчину". Ему вменяли в вину и злоупотребление служебным положением, да и сам он подставлялся - был не раз застукан за вождение в нетрезвом виде и так далее. Литр водки и литр вина в день были для него "нормой"... Каково Саше было жить с этим? Можно догадаться, если в 13 лет он принципиально поменял фамилию на материнскую. Он был тих, неразговорчив, да и до последнего дня любые "семейные" темы были для него крайне болезненны. Вы только подумайте, какой это душевный разлом: многие родственники его матери, Галины Бурдонской, "сгорели" в "сталинских" лагерях. Как жить с этим?!
Сдержанный, застегнутый на все пуговицы Бурдонский безумно любил мать. И понимал, и знал, что она до последнего мгновения любила его отца - Василия - несмотря на то, что они расстались, хоть и не оформляя развод официально. Она была чужда тому кругу, к которому принадлежал Василий, не терпела его пьянства. По некоторой версии, их расставание с Василием изрядно "подогревал" глава охраны Сталина Николай Власик - это только версия, но у них с Галиной Бурдонской якобы возник конфликт, и всесильный тогда Власик буквально подсунул Василию другую женщину - дочь маршала Семена Тимошенко.
Трудно сказать, было ли именно так, или не было, но для Саши Бурдонского появление в семье мачехи обернулось адом. Екатерина Семеновна могла быть замечательной, но конкретно для них с сестрой, чужих для нее детей, она стала исчадием ада. Трудно себе представить, но внука и внучку Сталина по несколько дней могли не кормить, а сестру - так нехотя рассказывал Бурдонский - она еще и избивала. А дальше... Дальше дети просто наблюдали ужасные сцены выяснения отношений между отцом и мачехой. Бурдонский вспоминал, что когда мачеха получила, наконец, от ворот поворот, свои вещи она вывозила на нескольких машинах... Их общие дети имели несчастную судьбу: Светлана скончалась в 43 года, она от рождения была слаба здоровьем, а Вася в 21 год умер от передозировки наркотиков - он был законченным наркоманом.
А Бурдонские как-то выстояли...
Потом у Саши и Нади появилась другая мачеха - правда, ее, Капитолину Васильеву, чемпионку СССР по плаванию, Бурдонский всегда вспоминал с благодарностью - она и правда заботилась об отце, да и к ним с сестрой была добра. Вернуть детей Галина Бурдонская смогла только после письма Ворошилову. Тогда семья воссоединилась, они жили вместе, только Надя вышла уже замуж за сына актрисы Ангелины Степановой, Александра Фадеева-младшего. На перекрестье фантастического количества судеб младшие Бурдонские строили свою жизнь, пытаясь выпрыгнуть из жизни прошлой. Но она все время пыталась утянуть их обратно...
Подрастая, Саша Бурдонский начал лучше понимать отца. Он вспоминал, как навещал Василия Иосифовича в тюрьме, где видел мятущегося, страдающего человека, буквально загнанного в угол. В его жизни и поступках все было неоднозначно, но он был для Саши отцом. И каково ему было переживать все эти перипетии - можно лишь догадываться. И в итоге, уже став известным режиссером, выросший Саша Бурдонский откровенно выражал свое отношение к собственному искалеченному детству и всем событиям: он говорил, что видеть не может, когда вождя кто-то обожает. И тем более когда совершенным им преступлениям пытаются придать некое "обоснование". Он не рыдал на похоронах деда, не мог ему простить изуверского отношения к людям, болезненно переживал историю с отцом и был счастлив только работая и в кругу своей маленькой семьи.
Родившись в максимально приближенной к самым "верхам" семье, Александр Васильевич стал во многом ее заложником. И великое мужество и силы понадобились ему для того, чтобы сбросить с себя эти невидимые глазом оковы. Не всякому подобное по плечу. Но он был сильным...
Для театра Российской Армии это, конечно, потеря. Как и для тех, кто знал Бурдонского и любил его, его коллег и знакомых.
Редакция "ВМ" выражает глубокие соболезнования родственникам Александра Васильевича и его друзьям.
