— В 2007 году вышла «Музыка для мужика» — ваша первая книга о «Ленинграде». С тех пор группа стала другой. Насколько новая книга отличается от первой?
— Это второй сезон сериала, скажем так. Я добавил в старую книгу пару дюжин историй, которые по каким-то причинам не вошли в нее десять лет назад, и дописал две главы про новые времена. Если говорить об общем объеме, то книга увеличилась примерно на треть. Разумеется, фотографий тут не в пример больше и подобраны они лучше, не говоря уж про дизайн.
— А как по-вашему, сильно ли изменился с тех пор «Ленинград»?
— Мне сложно судить, я все-таки семнадцать лет вращаюсь в этой компании — на близком расстоянии я не наблюдаю существенных перемен, но, может быть, я просто их уже не улавливаю. Конечно, в этом передвижном цирке меняются декорации, программа и условия труда, но это все мелочи по сравнению с тем, как меняется и ширится собственно публика.
Так, например, уже выросла новая смена зрителей, для которых «Ленинград» так и родился группой с женским лицом и для которых какой-нибудь «Мат без электричества» уже есть некий пустой и доисторический звук.
Собственно, книга элементарно не может больше называться «Музыка для мужика», потому что эта музыка уже точно не только для мужика. Вообще, произошла удивительная вещь — дело же не в том, что «Ленинград» распался и возродился, с кем не бывает, а в том, что он достиг по возвращении большей славы, нежели та, что у него была в классическую эпоху.
— Вам не мешает эта «вовлеченная» позиция?
— Мешает разве что в том смысле, что я видел несколько больше, чем могу доверить бумаге — иные истории просто не подлежат воспроизведению в силу своей неуправляемости. А вообще, если серьезно — знаете, историк Филипп Арьес, кажется, писал, что нет нужды знать все подробности, когда ты с этими подробностями сосуществуешь.
Вероятно, чему-то необходимому с точки зрения настоящего нон-фикшн я в этой книжке вовсе не придал значения, а какие-то детали, наоборот, оказались наделены преувеличенной важностью. Наверное, я вещал из некоего очага ангажированности, но я не ставил себе цели быть искусственно объективным десять лет назад, поэтому и продолжение я старался исполнить в том же духе.
Так что должен признать, что все это выдержано в слегка гротескной стилистике «я вырос в тех краях, я говорил «закурим» их лучшему певцу».
Видите, я уже сочиняю, поскольку я не курю и предложений таких, соответственно, певцу сделать не мог.
Матильда Шнурова— Шнуров не раз говорил, что «Ленинград» — это социальный и арт-эксперимент, своего рода опыт над публикой — сколько и чего она съест. Как по-вашему, это действительно его позиция или здесь есть известная доля рисовки?
— Чем хорош Шнуров, он не слишком нуждается в интерпретациях, в том числе и моих, свои установки он прекрасно озвучивает сам, поэтому раз он так говорит, то либо так оно и есть, либо нужно его переспросить, уточнить. Но если уж вы ставите вопрос выбора между позицией и рисовкой, конечно, «Ленинград» выберет второе.
«Ленинград» — это сплошь рисовка, всегда так было.
Зачем такой группе позиция?
— Известно, что, прежде чем окончательно уйти на вольные хлеба, Шнуров был (и очень успешным) директором по маркетингу радио «Модерн» и вдобавок вел там свою программу. Мне приходилось встречать мнение, что и «Ленинград» — это в известной мере проект, движимый маркетинговым гением Сергея… По-моему, это гениальное чутье — в нужный момент объявить о распаде, в нужный — воскреснуть, или начать вести передачу на ...
— А что еще за передача на НТВ, я про такую не знаю, «Шнур вокруг света», что ли? Ну это когда было. Да, я замечаю, что многим нравится видеть в «Ленинграде» исключительно триумф маркетинга. Мыслящим людям, особенно пишущим, вероятно, так легче смириться с тем, что «Ленинград» стал к 2017 году настолько востребован — вопреки вообще всем разумным объяснениям, а главное — прогнозам собственно пишущих людей.
Вероятно, Шнуров и впрямь хороший бизнесмен — но для меня он был и остается в первую очередь игроком.
Просто он игрок, который выиграл, и со временем столкнулся с необходимостью стать владельцем казино. Да, он умеет быть администратором, он изучил саму природу игры, но это не отменяет того, что сам он в первую очередь игрок, а не управляющий. Характерно, что никаких других бизнесов у него нет, да он к ним и не стремится, поскольку по-настоящему он умеет делать только «Ленинград».
— Вы как автор специально занимались только двумя русскими артистами — Шнуровым с «Ленинградом» (две книги) и Егором Летовым и «Гражданской обороной» (документальный фильм «Здорово и вечно»). Они чем-то объединены для вас? Что у них общего?
— Во-первых, они оба умные люди, что в местной рок-н-ролльной среде не так часто встречается. Во-вторых, они подчеркнутые одиночки — никаких фестивальных объединений, братских концертов и списков легенд русского рока.
В-третьих, они оба не чурались самой простой и грубой публики, оба играли за гранью допустимого (в конце концов, они главные матерщинники здешнего рок-н-ролла) и умели благодаря этому достичь в разные времена совершенно бешеной популярности.
Наконец, в-четвертых, и это главное, они оба мастера радостного дикого вопля, который и лежит в основе их творчества — до всякой поэзии, философии, а уж тем более маркетинга.
Этот вопль и дух музыки у них первичен, другое дело, что Летов из этого духа, будучи наследником разных романтических традиций, извлек трагедию. А Шнуров (куда больший, к слову, ницшеанец, нежели Летов) комедию. Это я сейчас предельно огрубляю, все, разумеется, несколько сложнее. Но возьмите, например, старую летовскую формулу «Все в порядке, за….. (отлично)», и вы поймете, что Шнуров поет буквально то же самое, просто они вкладывают в это разное отношение. Собственно, Летов и сам в этой книжке как раз и сказал про Шнурова, мол, мы делаем одно дело, только с разных сторон.
— Но все-таки сложно себе представить, что Летов поет в телевизионной заставке «Спокойной ночи, малыши!».
— У вас какое-то цензурное представление о , это был более авантюрный, разносторонний и остроумный человек, чем вы думаете. Лично я могу представить себе с его участием все что угодно — и часто с удовольствием представляю. Вот песню группы «Соломенные Еноты» «Спокойной ночи, малыши!», пожалуй, действительно сложно себе представить в заставке этой программы — это да, что есть, то есть.
— И для многих существенная разница между этими двумя группами состоит в том, что «Гражданская оборона» была и всегда оставалась представителем контркультуры, а «Ленинград» — мейнстрима, чистым образцом поп-музыки.
— Зачем вообще искать существенную разницу между этими группами? Чтобы с помощью «Гражданской обороны» доказать поддельность «Ленинграда»? Я хорошо понимаю этот проверочный пафос, но мне он всегда представлялся весьма идиотским. Шнуров что — ученик Летова, что ли, он когда-то разве заявлял об этом или претендовал? Да и вообще все эти термины в 2017 году — контркультура, мейнстрим — кому это вообще интересно? Интересно, что люди двадцать лет что-то на кухне с пьяных глаз насочиняли и в итоге навязали свои довольно антихудожественные песенки целой стране — и здесь ударение надо сделать на слове «целой». Остальное вообще не имеет значения — по крайней мере, для меня.
Максим Семеляк
МУЗЫКА ДЛЯ МУЖИКА
Посвящается Юле
Данный релиз подготовлен специально для официального фан-сайта группы Ленинград - Шнур.ТВ
Вместо пролога
«Наша матушка Расия всему свету гала-ва!» - запел вдруг диким голосом Кирюха, поперхнулся и умолк. Степное эхо подхватило его голос, понесло, и казалось, по степи на тяжелых колесах покатилась сама глупость.
Антон Чехов
Летними вечерами - часов в шесть-семь-восемь, - когда средняя скорость человека превышает автомобильную, а в воздухе виснет стеклянная офисная усталость, Тверская улица становится особенно неинтересной. Глазу есть по чему скользить, но не на чем задержаться. Кругом все столь же ярко, сколь и нелюбопытно, исправно, но неудивительно. Побирушки со стажем привычно требуют свое, покинутые машины готовятся к принудительной эвакуации, малочисленные сектанты распевают нудные евангельские рок-н-роллы, понурым мавзолеем высится отель «Ритц-Карлтон», и кажется, что сама жизнь застыла в бессмысленном оцепенении. Застыла не без удовольствия.
Как раз таким летним вечером - часов в шесть-семь-восемь - на Тверскую выскочил невысокий бородатый человек в голубой рубашке. Он выбрался из машины, в которой больше не было никакого смысла, и пошел вверх по улице, по направлению к Пушкинской площади. В руке у человека был жбанчик «редбулла», а за шиворотом торчали два крупных флага Российской Федерации - такие могли бы висеть на домах в государственный праздник. Налетевший ветер делал их похожими на крылья, а их обладателя - на, соответственно, ангела. Человек покрикивал что-то про нанотехнологии и смеялся.
Хмельной пустяк неуловимым образом всколыхнул улицу. Машины зашевелились в своем неповоротливом потоке. Прохожие задвигались резче, завертели головами. Рассеянное внимание Тверской сошлось на точке всеобщего интереса, и эта точка быстрым шагом двигалась в мою сторону, пока не достигла арки Большого Гнездниковского переулка, где я и пожал человеку с крыльями свободную от «редбулла» руку.
Ходить по Тверской с пьяным да еще и окрыленным Сергеем Шнуровым было непросто, и я предложил ему укрыться от уличных почитателей в «Пушкине». Сев за стол, Шнуров первым делом потребовал стакан «Амаретто». «Амаретто» не оказалось. Пришлось ему взять какой-то равновеликой по мерзости клюквенной настойки (была у Шнурова эта страсть к диким напиткам, типа Asti Cinzano). Крылья по-прежнему торчали у него за спиной. В помещении они смотрелись неважно, пожухло, он это немедленно почувствовал и тут же затеял новую игру. Он попросил у официанта вазу и, вытащив наконец из-за спины свои штандарты, пояснил: «Цветочки поставить». Его послушали. Официант притащил огромную вазу, начал расставлять в ней то, что Шнуров нарек цветами. Происходящее стало очень похоже на финальную часть антониониевского «Фотоувеличения». (Я, надо сказать, уже как-то попадал в пространство этого фильма в связи с «Ленинградом» - несколько лет назад утащил с концерта черенок разбитого стратокастера.) После обеда Шнур настоял, чтобы я взял один из цветков домой. Я пробовал отмахнуться, но спорить с ним в таком состоянии, как правило, не имеет смысла.
Пробираясь между столиками с этим дурацким крылом-цветком, я думал о боевом искусстве наглядности, которым этот человек, будучи ангелом и пугалом в одном лице, овладел в совершенстве. Шнур всегда работал только с самыми очевидными и нескрываемыми вещами, будь то мат, алкоголь или вот знамя. Он умел создавать такие условия, при которых из ругательства получалась песня, из карточки для метро - медиатор, из флага - крыло, из телефонного зуммера - мелодия на миллион долларов, а из чужой музыки - собственная. Я бы не сказал, что он брал то, что плохо лежит. Наоборот. Секрет как раз и заключался в отсутствии секрета - Шнуров брал только то, что лежит очень и очень хорошо. Лишь то, на что имеет право каждый. Ну, как на флаг. Или на алкоголь. Или на мат. Шнуров, в сущности, ничего не изобрел. Но он дал всем этим простым и подручным вещам свою фамилию, обозначил биологическое родство и стал в некотором роде хозяином положения.
Дома я вытащил из кармана пухлую флэшку, обтянутую толстым слоем голубой резины, - Шнуров сунул мне новый альбом «Ленинграда». Спустя несколько месяцев он будет снабжен веселой растленной картинкой, разойдется под названием «Аврора» и станет своеобразным символом возрождения группы в ее первозданной прыти и дичи. Я начал слушать. Первой песней шла «Музыка для мужика».
На следующее утро я позвонил Шнурову и сказал, что «Музыка для мужика» - неплохое название для альбома (тогда он еще никак не назывался). Шнуров особого энтузиазма не выказал - он вообще редко вдохновлялся сторонними наблюдениями на собственный счет. Я подумал: «Тогда я забираю название себе».
Повертев флэшку в руках, я обнаружил, что на ней тоже изображен ангел. Он был улыбчивый, расписной и мордастый.
Сергей Шнуров - лидер группы «Ленинград»
Игорь Вдовин - экс-вокалист группы «Ленинград»
Всеволод «Севыч» Антонов - перкуссионист группы «Ленинград»
Александр «Сашко» Привалов - экс-трубач группы «Ленинград»
Митя Борисов - ресторатор
Илья Бортнюк - промоутер, глава компании «Светлая музыка»
Андрей «Андромедыч» Антоненко - музыкант, аранжировщик
Алина Крупнова - продюсер
Стас Барецкий - поэт
Иван Дыховичный - кинорежиссер
Леонид Федоров - музыкант, лидер группы «АукцЫон»
Иван Лебедев - монтажер
Борис Гребенщиков - музыкант, лидер группы «Аквариум»
Алексей Зимин - журналист, главный редактор журнала «Афиша-Мир»
Дмитрий Ицкович - ресторатор, издатель
Егор Летов - музыкант, лидер группы «Гражданская оборона»
Роман Парыгин - трубач группы «Ленинград»
Митя Мельников - экс-барабанщик группы «Ленинград»
Юрий Сапрыкин - журналист, главный редактор журнала «Афиша»
Борис Хлебников - кинорежиссер Мартин Жак - музыкант, лидер группы The Tiger Lillies
Александр «Пузо» Попов - музыкант группы «Ленинград»
Михаил Ефремов - актер
Глеб Владиславлев - менеджер среднего звена
Алексей Казаков - журналист
Земфира Рамазанова - певица
Олег Гитаркин - музыкант, лидер группы Messerchups
Дмитрий «Демыч» Беляев - церковный сторож
Дмитрий Ткачев - журналист
Михаил Трофименков - журналист
Константин Мурзенко - актер, сценарист, кинорежиссер
Лида Федорова - промоутер
Ира Седова - арт-менеджер клуба «Китайский летчик»
Василий Уткин - спортивный обозреватель, телеведущий
Анна Черниговская - издатель
Андрей Карагодин - журналист, главный редактор журнала Gala
Гарик Осипов - музыкант, писатель, переводчик
Борис Симонов - хозяин музыкального магазина «Трансильвания»
Денис «Веич» Вейко - роуд-менеджер группы «Ленинград»
Дуня Смирнова - сценарист, режиссер, ведущая телепрограммы «Школа злословия»
Оксана Бычкова - кинорежиссер
Сергей «Обобо» Бакалов - фотограф
Евгений Лаврентьев - кинорежиссер
Алексей «Микшер» Калинин - барабанщик, перкуссионист группы «Ленинград»
Артемий Троицкий - журналист
Денис Рубин - первый директор группы «Ленинград»
Илья Ценципер - генеральный директор ЗАО «Афиша индастриз»
Дмитрий Ольшанский - журналист, главный редактор журнала «Русская жизнь»
Константин «Лимон» Лимонов - гитарист группы «Ленинград»
Паша Павлик - дизайнер
Денис «Кощей» Купцов - барабанщик группы «Ленинград»
Роман Грузов - журналист, художник, участник группы «Речники»
Ольга Сальникова - журналист
Роман «Ромеро» Фокин - экс-саксофонист группы «Ленинград»
Михаил Рябчиков - арт-директор клуба «Проект ОГИ»
Николай Охотин - сотрудник клуба «Проект ОГИ»
Станислав Ф. Ростоцкий - кинокритик
Светлана «Колибаба» Шестерикова - певица
Андрей Васильев - журналист, главный редактор газеты «КоммерсантЪ»
Ник Рок-н-ролл - музыкант
Анна Маграчева - подруга группы
Андраш Фэкете - фотограф
Вера Рейнхат - жена Севыча
Маша Федоренко - музыкант
Сергей Стишов - владелец трэвел-агентства в Гоа
Григорий Зонтов - саксофонист группы «Ленинград»
Марфа Хромова-Борисова - корректор
Андрей Денисов - журналист
Андрей «Дед» Кураев - бас-гитарист группы «Ленинград»
Илья «Пианист» Рогачевский - клавишник группы «Ленинград»
Дмитрий Степанов - издатель журнала «Афиша»
Матильда Мозговая - журналист
Глава первая
В тот день Ник Кейв потребовал себе героин в гримерку Дома культуры имени Горбунова, его тогдашний гитарист Бликса Баргельд изобразил подобие чечетки на крыше чужого «мерседеса», припаркованного у клуба «Четыре комнаты», а я впервые услышал о существовании группы «Ленинград».
В свет вышла книга Максима Семеляка «Ленинград. Невероятная и правдивая история группы». Публикуем самые
Фото: Александр ГЛУЗ
Изменить размер текста: A A
Творение журналиста Максима Семеляка под названием «Ленинград . Невероятная и правдивая история группы» таковым и является. Автор, кажется, сделал невозможное - опросил множество людей, которые были рядом или в группе «Ленинград» с момента ее зарождения, и их воспоминания сложились в причудливый, и при этом весьма занимательный пазл. Мы видим, как шаг за шагом группа шла к всероссийской славе, как менялось ее окружение, цели, Россия , в конце концов. Но угар, как основная движущая сила, остался. «Комсомолка» выбрала отрывки из книги про самую популярную сегодня группу.
История от Олега Гитаркина (музыканта)
«Как Шнур принял друга за любовника Акиньшиной»
При встрече он мне часто говорил: «Гитаркин, сделай-ка мне ремикс». ... Мы записали три или четыре песни. Потом он пришел с каким-то приятелем ко мне в гости, я поставил ему оригиналы, мы послушали, выпили бутылку вина, потом вторую, потом пошли к нему в гости, он жил рядом. По дороге мы купили две большие бутылки какой-то бормотухи, что-то вроде крепленого мартини. Дома Акиньшиной не оказалось, и мы стали ее ждать в парадном и пить прямо там. Я с утра ничего не ел. Потом, я помню, мы сидим с ним на кухне и слушаем его новый альбом «Х...» (можно заметить на слово «Ерунда» - ред.) Пили, пили, пили. А потом я помню, как стою в ванной и дико блюю этим красным пойлом и все никак не могу в себя прийти. В итоге я там уснул и проснулся утром или даже ночью.
Выполз оттуда - никого нет в квартире. Странно, думаю, пошел лег в их кровать и спал чуть ли не до вечера следующего дня. Потом прибежала Акиньшина, очень удивилась, что я еще дома... Я говорю: а где Сережа? Она спрашивает: а ты что, ничего не помнишь? Оказывается, мне стало плохо, а Шнур тем временем делал вид, что держится, но при этом у него начался в голове сумбур, потому что, услышав какие-то звуки посторонние в ванной, стал интересоваться у Акиньшиной, что там в ванной происходит. Она говорит: ну как, там Гитаркин, он, наверное, моется. Он: а что он тут делает? Почему он там моется?... И он стал думать, что я любовник Акиньшиной и он пришел домой и нас застукал. И он рвался туда, чтобы меня избить. Акиньшина кричит: ты что, не помнишь, вы же вместе пришли, вместе пили?! Слава богу, я всего этого не видел. В итоге он всю агрессию вывалил на нее , они дико поругались, он убежал куда -то без одежды на улицу, с кем-то там подрался, вернулся весь в крови, а потом вообще ушел в жуткий запой, его две недели никто не видел. Так мы начинали наш совместный проект...»
Исторя от Григория Зонтова (тенор-саксофон)
«Сколько стоит сломать нос музыканту «Ленинграда»
Как-то в клубе «Дача» мне под Новый год сломали нос. Шнуров пришел в дикую ярость, раскричался, что в группе «Ленинград» носы не ломают. Мы с ним вдвоем поехали разбираться. А того охранника в тот день на месте не оказалось. Шнуров спросил у кого-то из персонала: «А он здоровый? Ну ладно, тогда домой за пистолетом поедем. А завтра мы опять приедем в шесть часов, приводите кого угодно, я при всех объясню, что он гондон». И мы ушли. Приезжаем на следующий день - Серега в красном шарфике, повязанном пионерским образом, с полиэтиленовом пакетом с пластинками. А там собралась целая туса - ждали, что мы приедем оравой с автоматами, видимо. А мы - красный шарфик и полиэтиленовый пакетик. И Шнур начинает разговор - очень быстрый и четкий. Все закончилось хорошо: человек понял, что он неправ, извинился, мы выпили.
История от Сергея Шнурова
«В ожидании Башмета »
Мы с Башметом познакомились на какой-то новогодней программе, которую придумали Козырев с Меньшиковым . Башмет подыгрывал группе «Ленинград», причем очень не...о - на клавишах. Вообще, это явно кармическая связь. Башмет тогда пришел к нам, уже бухнувший изрядно. И говорит, ребята, у вас есть что-нибудь? Мы отвечаем: ну, разумеется, есть. Он обрадовался, говорит: ну слава богу, а то вокруг все какие-то музыканты великие , а людей что-то и нет. А там вся эта ш... - «Би-2» и так далее. Ну и нашел, короче, людей в нашем лице. А потом на съемках общались, Рождество вместе встретили. В конечном итоге мы с Башметом договорились, что он будет играть в группе «Ленинград», рано или поздно это должно случиться.
«О любви»
В двадцатых числах декабря я его отвезла в аэропорт, посадила на самолет, ну, и была уверена что он так и останется в Питере : увидит свой дом и больше не вернется. Сидела потом у подруги, пила шампанское и рыдала. И он действительно исчез на несколько дней. Позвонил мне второго или третьего января часов в пять утра и сказал, что он во Внуково и чтобы я его забирала. Я накануне выпила абсента, спала час и мне было очень плохо, ну и пьяная села в такси, поехала его забирать. Захожу в аэропорт, абсолютно пустой терминал, в углу какое-то кафе с тремя пластиковыми столиками, и там единственный клиент: у него огромная синяя гематома в пол-лица, он сидит с бутылкой какого-то дорогого шампанского и бокалами. И я иду к нему и понимаю, что моя жизнь поменялась. И с тех пор мы с ним,в общем-то, и не расставались.
История от Сергея Шнурова
«Розы для певца»
Я тогда жил с Акиньшиной, а квартиру мы снимали у дочки Гребенщикова . А квартира находилась у БКЗ «Октябрьский». Я там задружился со всеми буфетчицами, так как в том районе не было никаких приличных кафе, где наливали бы в любое время дня и ночи. И я с чёрного хода постоянно туда ходил в кафе опохмеляться. Ну как-то я проснулся часов в шесть или семь, пошел в БКЗ, встретил знакомую буфетчицу, взял маленькую бутылку вина, спросил: «Кто выступает?» Она говорит: «Малинин ». И я, не заходя в зал, вышел на улицу, купил букет роз и после второй опять-таки маленькой бутылочки вина распахнул дверь и начал движение к сцене с этими цветами. И в аккурат к финалу песни я оказался на сцене и протянул Малинину этот букет. На что Малинин посмотрел мне в лицо и спросил: «Это ты?» Я сказал: да, это я, отдал цветы и ушел.
История от Анны Маграчевой (подруга Сергея)
«Шнур и бабушка»
А Шнуровская бабушка по линии отца умерла, когда он еще учился в школе. Она была единственным человеком, который когда-либо являлся для него авторитетом. Бабушка была неординарной личностью, неоднократно посещавшей психиатрические лечебницы. Отсутствием алчности и многими другими жизненными принципами Шнуров обязан именно ей. В квартире бабушки стоял шкаф, в котором лежали всякие старые вещи. В блокаду бабушка жила в Питере. Однажды Сережа извлек из шкафа клейстер. Бабушка сказала, что во время блокады люди варили его и ели, благодаря чему выживали.
Сережа спросил, какой он был на вкус, и бабушка предложила сварить клейстер. Они сварили так же, как это делали в блокаду, и съели. Сереже понравилось, он даже спросил, почему мы все время не варим клейстер? Как-то они пошли с бабушкой гулять. Но важно было вернуться к восьми часам для просмотра любимого Сережиного мультфильма. Чтобы не пропустить время, в авоську бабушка положила заведенный на полвосьмого будильник.
На похороны бабушки Сережу не взяли: был еще маленький. Говорит, наверно, и к лучшему. Иначе не знает, как бы он себя повел: может, прыгнул бы за бабушкой.
История от Матильды Шнуровой (жены Сергея)
«Как Шнурова чуть не убили за отказ фотографироваться»
Была ночь накануне моего дня рождения, мы были в какой-то странной небольшой компании - Вася Бархатов (театральный режиссер - ред) с женой Машей, рэпер Сява со своей свитой. Мы почему-то оказались на улице Рубинштейна и сели в «Моллисе» на летней веранде. Будний день, ничто не предвещало. Серега абсолютно трезвый, заказал стакан пива. Из паба вышли два кавказца, один просто в хлам. Он увидел Серегу, оттолкнул меня, подошел и говорит: «Слышь, Шнур, давай щелкнемся». Серега говорит: «Я сегодня не фотографируюсь». А тот совсем невменяемый: «Ты чего, «обалдел?» Ты, «блин», Шнуров, «обалдел»?» Серега его отпихнул, тот отпрыгивает от нашего стола и говорит: «Ну все, «конец», сейчас ты, «сволочь», узнаешь!». Достаёт мобильник и начинает куда-то звонить с такими речами: «Я тут в «Моллисе», собирай всех, зови сюда». Ну и началась какая-то легкая движуха, скамейки, столы задвигались, вдруг резко какая-то агрессия. Я прямо почувствовала, воздух стал страшно разряжаться, мне стало резко тошно. Я как-то на автомате схватила со стола Серёжин телефон и позвонила нашему товарищу - байкеры и попросила срочно приехать на Рубинштейна, потому что заваруха начинается нешуточная. Байкеры уже все пьяные, но обещают приехать, я кладу трубку, а Серега с тем парнем уже успели обменяться парой ударов.
И вдруг я вижу, что по улице Рубинштейна с одной стороны на нас идет толпа кавказцев, человек тридцать, - видят нас и переходят на бег. А Серега замечает их, выскакивает наружу и кричит: «Чуваки, я здесь!» И они все побеждали на на него - он отвлёк внимание, чтобы вся толпа не ринулась на нас. А я вижу, как с другой стороны улицы Рубинштейна - а она ж узкая - идет еще человек тридцать. То есть конкретно вокруг нас смыкается толпа людей. Это было очень страшно. И все происходит мгновенно. Наша компания, в свою очередь, с кем-то схватывается, начинаются отдельные микро-драки, но эпицентр - там, где Шнуров, я вижу, как он хватает за шкирку какого-то мелкого, засовывает его голову в рекламный щит- а они иногда стоят открытые - бьет этим щитом ему по башке и бежит дальше. Я забегаю в паб и кричу: вызывайте милиций быстро! А персонал сидит такой: а почему, а зачем, а что случилось. Я понимаю, что ждать помощи не от кого, выскакиваю на улицу, прыгаю в машину - у нас была тогда Z4 двухместная спортивная, - улица там односторонняя, и я еду против движения, ночь, пустая дорога, и я их не вижу, они скрылись. Я в панике выезжаю по встречке на Пять углов, а там слишком много улиц расходится, и невозможно понять, по какой именно они побежали. Но как-то, видимо, я интуитивно поучаствовала, что Сережа двинулся по кратчайшему пути в сторону дома, и это улица Ломоносова , и там опять одностороннее движение. Я выезжаю туда и вижу в свете фонарей толпу, которая конкретно меситься. И я на полной скорости въезжаю в толпу, они врассыпную, и тут я вижу, что они повалили Серёгу на землю и скопом бьют его ногами. Они замечают меня: начинают орать «сука мразь», бить кулаками по машине, а я просто начинаю на машине в толпе - вперёд-назад, вперед-назад. Серега видит меня, хватается рукой за дверь, а я на автомате заблокировала двери. Он ее открывает только со второго рывка, хватается рукой за пассажирское сидение, а они держат его за одежду и за волосы, у него тогда длинные были. Он цепляется руками и ногой за сидение, я даю по газам, и мы в итоге оторвались, они не смогли его удержать. По встречке выезжаю на Фонтанку в сторону дома - мы доехали секунд за 30, такая была скорость. Открываю брелком калитку и понимаю, что я слышу не только как мое, но и как его сердце бьется. Позвонили Бархатову, но там, слава Богу, все обошлось мелкими потасовками, потому что вся толпа побежала за Сережей, ну а потому уже и байкеры подъехали с битами.
«Наша матушка Расия всему свету гала-ва!» - запел вдруг диким голосом Кирюха, поперхнулся и умолк. Степное эхо подхватило его голос, понесло, и казалось, по степи на тяжелых колесах покатилась сама глупость.
Антон Чехов
Летними вечерами - часов в шесть-семь-восемь, - когда средняя скорость человека превышает автомобильную, а в воздухе виснет стеклянная офисная усталость, Тверская улица становится особенно неинтересной. Глазу есть по чему скользить, но не на чем задержаться. Кругом все столь же ярко, сколь и нелюбопытно, исправно, но неудивительно. Побирушки со стажем привычно требуют свое, покинутые машины готовятся к принудительной эвакуации, малочисленные сектанты распевают нудные евангельские рок-н-роллы, понурым мавзолеем высится отель «Ритц-Карлтон», и кажется, что сама жизнь застыла в бессмысленном оцепенении. Застыла не без удовольствия.
Как раз таким летним вечером - часов в шесть-семь-восемь - на Тверскую выскочил невысокий бородатый человек в голубой рубашке. Он выбрался из машины, в которой больше не было никакого смысла, и пошел вверх по улице, по направлению к Пушкинской площади. В руке у человека был жбанчик «редбулла», а за шиворотом торчали два крупных флага Российской Федерации - такие могли бы висеть на домах в государственный праздник. Налетевший ветер делал их похожими на крылья, а их обладателя - на, соответственно, ангела. Человек покрикивал что-то про нанотехнологии и смеялся.
Хмельной пустяк неуловимым образом всколыхнул улицу. Машины зашевелились в своем неповоротливом потоке. Прохожие задвигались резче, завертели головами. Рассеянное внимание Тверской сошлось на точке всеобщего интереса, и эта точка быстрым шагом двигалась в мою сторону, пока не достигла арки Большого Гнездниковского переулка, где я и пожал человеку с крыльями свободную от «редбулла» руку.
Ходить по Тверской с пьяным да еще и окрыленным Сергеем Шнуровым было непросто, и я предложил ему укрыться от уличных почитателей в «Пушкине». Сев за стол, Шнуров первым делом потребовал стакан «Амаретто». «Амаретто» не оказалось. Пришлось ему взять какой-то равновеликой по мерзости клюквенной настойки (была у Шнурова эта страсть к диким напиткам, типа Asti Cinzano). Крылья по-прежнему торчали у него за спиной. В помещении они смотрелись неважно, пожухло, он это немедленно почувствовал и тут же затеял новую игру. Он попросил у официанта вазу и, вытащив наконец из-за спины свои штандарты, пояснил: «Цветочки поставить». Его послушали. Официант притащил огромную вазу, начал расставлять в ней то, что Шнуров нарек цветами. Происходящее стало очень похоже на финальную часть антониониевского «Фотоувеличения». (Я, надо сказать, уже как-то попадал в пространство этого фильма в связи с «Ленинградом» - несколько лет назад утащил с концерта черенок разбитого стратокастера.) После обеда Шнур настоял, чтобы я взял один из цветков домой. Я пробовал отмахнуться, но спорить с ним в таком состоянии, как правило, не имеет смысла.
Пробираясь между столиками с этим дурацким крылом-цветком, я думал о боевом искусстве наглядности, которым этот человек, будучи ангелом и пугалом в одном лице, овладел в совершенстве. Шнур всегда работал только с самыми очевидными и нескрываемыми вещами, будь то мат, алкоголь или вот знамя. Он умел создавать такие условия, при которых из ругательства получалась песня, из карточки для метро - медиатор, из флага - крыло, из телефонного зуммера - мелодия на миллион долларов, а из чужой музыки - собственная. Я бы не сказал, что он брал то, что плохо лежит. Наоборот. Секрет как раз и заключался в отсутствии секрета - Шнуров брал только то, что лежит очень и очень хорошо. Лишь то, на что имеет право каждый. Ну, как на флаг. Или на алкоголь. Или на мат. Шнуров, в сущности, ничего не изобрел. Но он дал всем этим простым и подручным вещам свою фамилию, обозначил биологическое родство и стал в некотором роде хозяином положения.
Дома я вытащил из кармана пухлую флэшку, обтянутую толстым слоем голубой резины, - Шнуров сунул мне новый альбом «Ленинграда». Спустя несколько месяцев он будет снабжен веселой растленной картинкой, разойдется под названием «Аврора» и станет своеобразным символом возрождения группы в ее первозданной прыти и дичи. Я начал слушать. Первой песней шла «Музыка для мужика».
На следующее утро я позвонил Шнурову и сказал, что «Музыка для мужика» - неплохое название для альбома (тогда он еще никак не назывался). Шнуров особого энтузиазма не выказал - он вообще редко вдохновлялся сторонними наблюдениями на собственный счет. Я подумал: «Тогда я забираю название себе».
Повертев флэшку в руках, я обнаружил, что на ней тоже изображен ангел. Он был улыбчивый, расписной и мордастый.
Действующие лица
Сергей Шнуров - лидер группы «Ленинград»
Игорь Вдовин - экс-вокалист группы «Ленинград»
Всеволод «Севыч» Антонов - перкуссионист группы «Ленинград»
Александр «Сашко» Привалов - экс-трубач группы «Ленинград»
Митя Борисов - ресторатор
Илья Бортнюк - промоутер, глава компании «Светлая музыка»
Андрей «Андромедыч» Антоненко - музыкант, аранжировщик
Алина Крупнова - продюсер
Стас Барецкий - поэт
Иван Дыховичный - кинорежиссер
Леонид Федоров - музыкант, лидер группы «АукцЫон»
Иван Лебедев - монтажер
Борис Гребенщиков - музыкант, лидер группы «Аквариум»
Алексей Зимин - журналист, главный редактор журнала «Афиша-Мир»
Дмитрий Ицкович - ресторатор, издатель
Егор Летов - музыкант, лидер группы «Гражданская оборона»
Роман Парыгин - трубач группы «Ленинград»
Митя Мельников - экс-барабанщик группы «Ленинград»
Юрий Сапрыкин - журналист, главный редактор журнала «Афиша»
Борис Хлебников - кинорежиссер Мартин Жак - музыкант, лидер группы The Tiger Lillies
Александр «Пузо» Попов - музыкант группы «Ленинград»
Михаил Ефремов - актер
Глеб Владиславлев - менеджер среднего звена
Алексей Казаков - журналист
Земфира Рамазанова - певица
Олег Гитаркин - музыкант, лидер группы Messerchups
Дмитрий «Демыч» Беляев - церковный сторож
Дмитрий Ткачев - журналист
Михаил Трофименков - журналист
Константин Мурзенко - актер, сценарист, кинорежиссер
Лида Федорова - промоутер
Ира Седова - арт-менеджер клуба «Китайский летчик»
Василий Уткин - спортивный обозреватель, телеведущий
Анна Черниговская - издатель
Андрей Карагодин - журналист, главный редактор журнала Gala
Гарик Осипов - музыкант, писатель, переводчик
Борис Симонов - хозяин музыкального магазина «Трансильвания»
Денис «Веич» Вейко - роуд-менеджер группы «Ленинград»
Дуня Смирнова - сценарист, режиссер, ведущая телепрограммы «Школа злословия»
Оксана Бычкова - кинорежиссер
Сергей «Обобо» Бакалов - фотограф
Евгений Лаврентьев - кинорежиссер
Алексей «Микшер» Калинин - барабанщик, перкуссионист группы «Ленинград»
Артемий Троицкий - журналист
Денис Рубин - первый директор группы «Ленинград»
Илья Ценципер - генеральный директор ЗАО «Афиша индастриз»
Дмитрий Ольшанский - журналист, главный редактор журнала «Русская жизнь»
Константин «Лимон» Лимонов - гитарист группы «Ленинград»
Паша Павлик - дизайнер
Денис «Кощей» Купцов - барабанщик группы «Ленинград»
Роман Грузов - журналист, художник, участник группы «Речники»
Ольга Сальникова - журналист
Роман «Ромеро» Фокин - экс-саксофонист группы «Ленинград»
Михаил Рябчиков - арт-директор клуба «Проект ОГИ»
