«Если душа родилась крылатой», по творчеству М. Цветаевой
Звучит первая часть (Moderato) Концерта №2 для фортепиано с оркестром С. В. Рахманинова.
На фоне музыки слова.
Ведущий: “Трудно говорить о такой безмерности, как поэт.
Откуда начать? Как закончить?
И можно ли вообще начинать и заканчивать,
Если то,
о чем я говорю:
Душа – есть все – всюду – вечно”.
Писала Марина Цветаева - “Слово о Бальмонте”.
Чтец: К тебе, имеющему быть рожденным
Столетие спустя, как отдышу,-
Из самых недр, как на смерть осужденный,
Своей рукой – пишу:
– Друг! Не ищи меня! Другая мода!
Меня не помнят даже старики.
– Ртом не достать! Через Летейские воды
Протягиваю две руки.
Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу – в ад,
– Ту видящие, что рукой не движет,
Умершую сто лет назад.
Со мной в руке – почти что горстка пыли –
Мои стихи! – я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я – или
В котором я умру.
И грустно мне еще, что в этот вечер,
Сегодняшний – так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, – и навстречу
Тебе – сто лет…
Звучит “Октябрь” из цикла “Времена года” Чайковского. На фоне музыки – чтение.
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
– Дом в Трехпрудном переулке, небольшой, одноэтажный, деревянный. Семь
окон по фасаду, над воротами нависал огромный серебристый тополь. Ворота
с калиткой и кольцом. А там наверху дома детские комнаты.
– Это наши комнаты, моя и Асина.
– Я – Анастасия Ивановна Цветаева – младшая сестра Марины.
Там где-то слышатся шаги нашего отца, профессора Московского
университета, ученого филолога.
– А эти звуки.
Звучит фортепиано.
– Марина, пойдем в залу.
– Самая большая комната в доме – зала. Между окон – зеркала. По стенам
зеленые деревца в кадках. Они будут сниться и оживать в снах Марины.
– В зале – в самом центре – рояль. Непомерный рояль, под которым ползали
маленькие сестры, как под брюхом гигантского зверя.
– Рояль – черное ледяное озеро.
– Рояль – мое первое зеркало. В него можно было всматриваться, как в бездну,
дышать на его поверхность, как на матовое стекло.
– Мать могла на рояле всё. На клавиатуру она сходила, как лебедь на воду.
– Мать залила нас музыкой. Мать заполнила нас, как наводнение. Она залила
нас музыкой, как кровью, кровью второго рождения.
– Мать поила нас из вскрытой жилы лирики, как и мы потом, беспомощно
вскрыв свою, пытались поить своих детей кровью собственной тоски. После
такой матери мне оставалось одно – стать поэтом…
– Видела ли мать в дочери будущего поэта? Вряд ли, хотя пыталась угадать
характер стихии, бушевавшей в Марине и нарушавшей всё спокойное течение жизни в доме.
Кто создан из камня,
Кто создан из глины,
А я серебрюсь и сверкаю…
Ведущий: Шло время, и Марина из круглолицей девочки с глазами цвета
крыжовника превратилась в невысокую девушку с задумчивым
взглядом близоруких глаз. Интерес к музыке у Марины постепенно
угасает, особенно после смерти матери. У нее появилась глубокая
страсть – книги. Простое и хотя бы приблизительное перечисление
того, что прочла Цветаева к 18 годам, показалось бы
неправдоподобным по количеству и разнообразию. Пушкин,
Лермонтов, Жуковский, Лев Толстой… Немецкие и французские
романтики, Гюго, Ламартин, Ницше, Жан-Поль Рихтер, пьесы
Ростана, Гейне, Гете, книги, связанные с Наполеоном. Впрочем,
лучше остановиться…
Звучит музыка Шопена.
Книги в красном переплете
Из рая детского житья
Вы мне привет прощальный шлете,
Неизменившие друзья.
В протертом, красном переплете.
Чуть легкий выучен урок,
Бегу, тот час же к вам, бывало.
Уж поздно! – Мама, десять строк!..
Но, к счастью, мама забывала.
Дрожат на люстрах огоньки…
Как хорошо за книгой дома!
Под Грига, Шумана, Кюи,
Я узнавала судьбы Тома.
Темнеет… В воздухе свежо…
Вот с факелом индеец Джо,
Блуждает в сумраке пещеры.
О, золотые времена,
Где взор смелее и сердце чище!
О, золотые времена:
Гек Финн, Том Сойер, Принц и Нищий.
Ведущий: Когда Марина Цветаева отдала в печать свою первую книгу
“Вечерний альбом”, ей только что исполнилось 18 лет. Любовь
заполняет эту книгу, дышит ею, любовь к маме, сестре, к жизни,
такой прекрасной и безоблачной (как недолго это будет длиться!), к
подругам по гимназии.
Стихотворение “Мой милый” (5 человек).
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче – всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел,-
Всё жаворонки, нынче – вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
“Мой милый, что тебе я сделала?!”
И слезы ей – вода и кровь – Вода,
– В крови, в слезах умылся!
Не мать, а мачеха – Любовь.
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
Вчера еще – в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
В раз обе рученьки разжал,-
Жизнь выпала копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою – немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
“Мой милый, что тебе я сделала?”
Спрошу я стул, спрошу кровать:
“За что, за что терплю и бедствую?”
Отцеловал колесовать
Другую целовать, ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил в степь заледенелую
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе – я сделала?
Всё ведаю, не прекословь!
Вновь зрячая уж не любовница
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Само – что дерево трясти!
– В срок яблоко спадает спелое…
– За всё, за всё меня прости,
Мой милый, что тебе я сделала!
– Очень рано ощутила в себе некий “тайный жар”, “скрытый двигатель жизни” и назвала его “любовь”. “Пущен меня заразил любовью. Словом – любовь”. На протяжении всей жизни в Цветаевой неугасимо горел душевный и творческий костер любви к дорогим “теням минувшего”, к “святому ремеслу поэта”, к природе, к живущим людям, к друзьям и подругам.
Звучит романс М.Таривердиева “У зеркала” на стихи М.Цветаевой.
Любовь! Любовь! И в судорогах и в гробе
Насторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь.
О милая! Ни в гробовом сугробе,
Ни в облачном с тобою не прощусь.
Нет, выпростаю руки,- стан упругий
Единым взмахом из твоих пелен,
Смерть, выбью!-
Верст на тысячу в округе.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза – прекрасно – бесполезны!
– Под крыльями раскинутых бровей
– Две бездны.
В его лице я рыцарству верна,
Всем вам, кто жил и умирал со страху!
Такие – в роковые времена
Слагают стансы – и идут на плаху.
Ведущий: Разве это не поэтическое предвидение, не роковое пророчество
гениального поэта и любящей женщины?! Судьба? Да, судьба!
Обвенчались Сережа и Марина в январе 1912 года, а 5 сентября 1912
года родилась дочь Аля – Ариадна Эфрон.
Марина Цветаева: “Аля- Ариадна Эфрон – родилась 5 сентября 1912 года,
в половине шестого утра, под звон колоколов”.
Чтец: Девочка! – Царица бала!
Или схимница – бог весть!
– Сколько времени? – Светало.
Кто-то мне ответил: – Шесть.
Чтобы тихая в печали,
Чтобы нежная росла, -
Девочку мою встречали
Ранние колокола.
Марина Цветаева: “Я назвала ее Ариадной, – вопреки Сереже, который любит русские имена, папе, который любит имена простые,
друзьям, которые находят, что это салонно. Назвала от
романтизма и высокомерия, которые руководят всей моей
жизнью”.
– Потом будет рождение дочери Ирины и сына Мурлыги.
– Горе, лишения, нищета будут впереди.
Ведущий: 2 марта 1920 года умерла младшая дочь – Ирина – от голода. Еще
один рубец на сердце, еще одна седая прядь.
Чтец: Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были – по одной на каждую -
Две головки мне дарованы.
Но обеими – зажатыми –
Яростным – как могла!
Старшую из тьмы выхватывая –
Младшей не уберегла.
Две руки – ласкать – разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки – и вот одна из них
За ночь оказалась ледяная.
Светлая – на шейке тоненькой –
Одуванчик на стебле!
Мной еще совсем не понято,
Что дитя мое в земле.
Ведущий: Из книги И. Эренбурга “Люди, годы, жизнь”.
– Таково было хождение по мукам “Жизнь, где мы так мало можем…”, – писала Цветаева. Зато сколько она могла в своих тетрадях! В них она, страдая, могла создавать удивительные, неповторимые по музыкальности стихи.
Романс “Мне нравится, что Вы больны не мной” на стихи М. Цветаевой.
– Как свежо и современно звучат стихи, а ведь написаны они были в 1915 году. Обращены стихи к будущему мужу сестры Минцу.
– А потом будет разлука с мужем. Долгая семнадцатилетняя разлука с Россией. Ощущение ненужности, особенно ненужности ее стихов.
Чтец: В огромном городе моем – ночь.
Из дома сонного иду – прочь.
И люди думают: – жена, дочь,-
А я запомнила одно: ночь.
Июльский ветер мне метет – путь,
И где-то музыка в окне – чуть.
Ах, нынче ветру до зари – дуть
Сквозь стенки тонкие груди – в грудь.
Есть черный тополь, и в окне – свет,
И звон на башне, и в руке – цвет,
И шаг вот этот – никому – вслед,
И тень вот эта, а меня – нет.
Огни – как нити золотых бус,
Ночного листика во рту – вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам – снюсь.
Ведущий: В июне 1939 г. мать и сын сели в поезд. Отец и дочь уже там, пока
еще не в тюрьме, но уже в России. Из Парижа ее с сыном не провожал
никто. Еще два года будет длиться Голгофа Марины, ее расплата – за
что? – непохожесть? – нетерпимость? неумение приспосабливаться к
чему бы то ни было? за право быть самой собой?
– Расплата за любовь, земную и поэтическую, конкретную и космическую.
Вы, идущие мимо меня
К не моим и сомнительным чарам, -
Если б знали вы, сколько огня,
Сколько жизни, растраченной даром.
И какой героический пыл
На случайную тень и на шорох…
И как сердце мне испепелил
Этот даром истраченный порох.
О летящие в ночь поезда,
Уносящие сон на вокзале…
Причем, знаю я, что и тогда
Не узнали бы вы – если б знали.
Почему мои речи резки
В вечном дыме моей папиросы,
– Сколько темной и грозной тоски
В голове моей светловолосой.
Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой из двух – не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!
Пляшущим шагом прошла по земле!
Неба дочь! С полным передником роз!
Ни ростка не наруша! Знаю, умру на заре!
Ястребиную ночь Бог не пошлет по мою лебединую душу!
Нежной рукой, отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари – и ответной улыбки прорез… –
Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!
Ведущий: Город Елабуга – последнее земное пристанище неукротимой души
поэта. 31 августа 1941 года великий русский поэт Марина Цветаева
покончила с собой.
Марина Цветаева: “Сын! Прости меня, но дальше было бы хуже. Пойми, что
я больше не могла жить. Передай папе и Але – если увидишь
– что любила их до последней минуты и объясни, что попала
в тупик”.
Ведущий: Сын ничего не смог передать. Аля отбывала срок, Сергей Яковлевич
будет расстрелян, сам же Георгий Эфрон погибнет на фронте.
Чтец: О, черная гора,
Затмившая весь свет!
Растоплены снега – и лес спален.
И если всё ж – плеча, крыла, колена
Сжав – на погост дала себя увезть,-
То лишь затем, чтобы, смеясь над тленом,
Стихом восстать – иль розаном расцвесть!
Звучит первая часть Концерта №2 С. В. Рахманинова.
Марина Цветаева: “Вся моя жизнь – роман с собственной душой”.
Ведущий: 5 мая 1911 г. Марина приехала в Коктебель к Максимилиану
Волошину, другу на всю жизнь, одному из немногих. На пустынном,
усеянном мелкой галькой морском берегу, она встретилась с
семнадцатилетним Сергеем Эфроном. Любовь с первого же дня – и на
всю жизнь.
Диалог (Макс и Марина):
Марина Цветаева: “Макс, я выйду замуж только за того, кто из всего
побережья угадает, какой мой любимый камень”.
Макс: “Марина! Влюбленные, как тебе, может быть, известно, – глупеют. И
когда тот, кого ты полюбишь, принесет тебе булыжник, ты совершенно
искренне поверишь, что это твой любимый камень”.
Марина Цветаева: “Макс, я от всего умнею! Даже от любви! А с камешком
сбылось, ибо Сережа чуть ли не в первый день знакомства
открыл и вручил мне – величайшая радость – сердоликовую
бусину”.
Ведущий: Сережа и Марина нашли друг друга. Письма, которые они писали
друг другу всю жизнь, невозможно читать бесстрастно. Это –
потрясение, это невозможный накал страстей, обжигающий и
сегодня.
Юноша.(Сергей – Марине): “Я живу верой в нашу встречу. Без Вас для меня не будет жизни, живите! Я ничего от Вас не буду требовать – мне ничего не нужно, кроме того, чтобы вы были живы… Берегите себя. Храни Вас Бог.
Ваш С.”
Девушка (Марина – Сергею): “Мой Сереженька! Не знаю, с чего начинать.
То, чем и закончу: моя любовь к Вам бесконечна”.
Чтец: Я с вызовом ношу его кольцо!
Да, в Вечности – жена, не на бумаге!
Чрезмерно узкое его лицо
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз.
Мучительно великолепны брови
В его лице трагически слились.
Пора-пора-пора
Творцу вернуть билет.
Отказываюсь – быть.
В Бедламе нелюдей.
Отказываюсь – жить.
С волками площадей.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть
Вниз – по теченью спин.
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один – отказ.
“Пригвождена…”
Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной,
С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что – невинна.
Я утверждаю, что во мне покой
Причастницы перед причастьем,
Что не моя вина, что я с рукой
По площадям стою – за счастьем.
Пересмотрите всё мое добро,
Скажите – или я ослепла?
Где золото мое? Где серебро?
В моей ладони – горстка пепла!
И это всё, что лестью и мольбой
Я выпросила у счастливых.
И это всё, что я возьму с собой
В край целований молчаливых.
– Помолись дружок, за бессонный дом,
За окно с огнем.
Ведущий: На кладбище в Елабуге есть такая надпись: “В этой части кладбища похоронена Марина Цветаева”.
Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала – тоже
Прохожий, остановись!
Прочти – слепоты куриной
И маков набрав букет;
Что звали меня Мариной;
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь могила,
Что я появляюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед.
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
И пусть тебя не смущает
В заключении звучит песня - «Молитва» .
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
3- 4 слайды
1 ведущий:
Марина Цветаева родилась в семье известного искусствоведа и филолога, основателя Московского музея изящных искусств, профессора Ивана Владимировича Цветаева.
Ее отец был личностью примечательной: ученый, профессор, педагог, директор Московского Румянцевского и публичного музеев, знаток языков и литературы, — этот перечень не исчерпывает занятий и интересов Цветаева. В главном деле жизни Цветаева — создании музея изящных искусств — принимала участие вся семья, прежде всего, его жена и друг Мария Александровна, три дочери, сын (Марина и Анастасия — от второго брака, старшие дочь и сын — от первого брака).
2 ведущий:
«Отношение к строящемуся музею было разное. Помню известного московского педагога Вахтерова, в 1909 году говорившего мне, тогда — гимназистке: «Зачем музей? Сейчас нужны лаборатории, а не музеи, родильные дома, а не музеи, городские школы, а не музеи. Ничего! Пусть строят! Придет революция, и мы, вместо всех этих статуй, поставим койки. И парты. А что строят — ничего. Стены нам пригодятся». В общем, интеллигенция и молодежь относились равнодушно, и отец в своем деле (как каждый любящий — в своем!) был одинок. Но он этого не замечал — или миновал. Зато как же он радовался малейшему сочувствию, малейшему «музейному» вопросу, как охотно сам путеводил...» («Лавровый венок (Памяти профессора И.В. Цветаева)»).
1 ведущий:
Отец ввел детей в мир искусства, знакомил с историей, филологией и философией. «Споры филологов из папиного кабинета, как мамин рояль..., питали детство, как земля питает росток», — писала Марина Цветаева.
Споры филологов — отец. Музыкальные впечатления — мать, Мария Александровна. Она была разносторонне одаренным и высокообразованным человеком. «От матери я унаследовала музыку, Романтизм и Германию. Просто — Музыку. Всю себя», — пишет Марина Цветаева («О Германии», 1919).
2 ведущий:
В своем автобиографическом очерке «Мать и музыка» Цветаева говорит о педагогическом таланте своей матери: «Слуху моему мать радовалась и невольно за него хвалила, тут же, после каждого сорвавшегося: «молодец!», холодно прибавляла: «Впрочем, ты не при чем. Слух — от Бога». Так это у меня навсегда и осталось, что я — не при чем, что слух — от Бога. Это меня охранило и от самомнения, и от самосомнения, от всякого, в искусстве, самолюбия, раз слух — от Бога».
1 ведущий:
Марина Цветаева родилась в Москве.Трогательное название ее стихотворения «Домики старой Москвы» передает искреннюю любовь к старинному городу — городу её детства. Москва для нее — Страстная площадь и «Памятник-Пушкина» — так его называла маленькая Марина — любимое место детских прогулок, Музей изобразительных искусств на Волхонке, который основал ее отец, сорок сороков золотых церквей и дивное московское небо. Московская тема наравне с русской, российской присутствует во многих ее стихах.
ДОМИКИ СТАРОЙ МОСКВЫ
Слава прабабушек томных,
Домики старой Москвы,
Из переулочков скромных
Все исчезаете вы,
Точно дворцы ледяные
По мановенью жезла.
Где потолки расписные,
До потолков зеркала?
Где клавесина аккорды,
Темные шторы в цветах,
Великолепные морды
На вековых воротах,
Кудри, склоненные к пальцам,
Взгляды портретов в упор...
Странно постукивать пальцем
О деревянный забор!
Домики с знаком породы,
С видом её сторожей,
Вас заменили уроды
Грузные, в шесть этажей.
Домовладельцы — их право!
И погибаете вы,
Томных прабабушек слава,
Домики старой Москвы.
2 ведущий:
Весной 1911 года девятнадцатилетняя Марина Цветаева в Крыму, в Коктебеле, живя у Максимилиана Волошина, старшего, верного друга, благословившего ее на путь поэзии, встретилась с Сергеем Эфроном. Сергей Эфрон был круглым сиротой, сыном революционных деятелей, близким к народническим кругам, — на год моложе ее. С этого момента кончилось отрочество и началась «блаженная юность».
1 ведущий:
В январе 1912 года Цветаева вышла за Эфрона замуж. В сентябре 1912 года у Цветаевой родилась дочь Ариадна — Аля, затем дочь Ирина и сын Георгий — Мур.
Любовь Цветаевой и Эфрона и счастлива, и трагична. Сергей Эфрон участвовал в белом движении, затем, в эмиграции, так тосковал по Родине, что стал членом «Союза возвращения на родину». В 1939 году, уже в России, был арестован.
Стихи Цветаевой о любви прекрасны, щемяще взволнованны и часто печальны...
Звучит романс
Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? — Чья победа? —
Кто побежден?
Всё передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?
Кто был охотник? — Кто — добыча?
Всё дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?
В том поединке своеволий
Кто в чьей руке был только мяч?
Чье сердце — Ваше ли, мое ли
Летело вскачь?
И все-таки — что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что —мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной - непременно -
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведём без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично — на каком
Непонимаемой быть встречным!
2 ведущий:
В каждом луче света, в каждой дождинке, льдинке, снежинке Марина Цветаева черпала вдохновение. Об этом говорят циклы стихов: «Облака», «Деревья», «Ручьи», «Сугробы» и даже «Куст» и «Овраг». Ее одинаково вдохновляли комета, солнце, морская раковина, яблонька, бузина, рябина, августовские астры и спелая рожь...
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен...)
Двадцатого столетья — он,
А я — до всякого столетья!
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все — равны, мне всё — равно,
И, может быть, всего равнее -
Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся — где-то.
Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей — поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И всё — равно, и всё — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина...
М. Цветаева
12 - 13 слайды
1 ведущий:
Автобиографический очерк «Мой Пушкин» был написан в 1936 году, в преддверии 100-летия со дня гибели великого поэта.
У Цветаевой действительно Пушкин — «свой», особый, не как у всех. Во-первых, с самого детства помнятся прогулки к «Памятник-Пушкину». Так говорила няня, и два слова слились для маленькой Марины неразрывно. Во-вторых, Пушкин — славный, веселый и добрый — убит.
Прочитанный рано-рано «Евгений Онегин» с «бедной Таней» — это «урок смелости. Урок гордости. Урок верности. Урок судьбы. Урок одиночества.
У кого из народов такая любовная героиня: смелая — и достойная, влюбленная — и непреклонная, ясновидящая — и любящая».
2 ведущий:
Марина Цветаева чувствовала себя очень органично в поэтической среде того времени.
У Брюсова она ценила волшебство («Волшебство в стихах Брюсова»), поэзию Пастернака сравнивала со световым ливнем («Световой ливень, или поэзия вечной мужественности»).
Стихотворения Цветаевой, посвященные Александру Блоку, «нежному призраку, рыцарю без укоризны», Анне Ахматовой, «златоустой Анне всея Руси», Осипу Мандельштаму («Из рук моих — нерукотворный град прими, мой странный, мой прекрасный брат») — проявление бескорыстного восхищения истинного поэта товарищами «по чувствам, по перу».
1 ведущий:
А так трогательно, как о Блоке, Цветаева не отзывалась ни о ком:
Стихи к Блоку
Имя твоё — птица в руке,
Имя твоё — льдинка на языке,
Одно-единственное движенье губ.
Имя твоё — пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Имя твоё, — ах, нельзя! —
Имя твое — поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твое - поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим — сон глубок.
1 ведущий:
В 1917 году Цветаева родила дочь Ирину, которая умерла от голода в приюте в возрасте 3-х лет. Годы Гражданской войны оказались для Цветаевой очень тяжелыми. Сергей Эфрон служил в рядах Белой армии Марина жила в Москве, в Борисоглебском переулке. В эти годы появился цикл стихов «Лебединый стан», проникнутый сочувствием к белому движению.
Орел и архангел! Господень гром!
Не храм семиглавый, не царский дом
Да будет тебе гнездом.
Нет, — Красная площадь, где весь народ!
И — Лобное место сравняв — в поход:
Птенцов — собирать — сирот.
Народ обезглавлен и ждет главы.
Уж воздуху нету ни в чьей груди.
Архангел! — Орел! — Гряди!
Не зарева рыщут, не вихрь встает,
Не радуга пышет с небес, — то Петр
Птенцам производит смотр.
2 ведущий:
В мае 1922 года Цветаевой с дочерью Ариадной разрешили уехать за границу — к мужу, который, пережив разгром Деникина, будучи белым офицером, теперь стал студентом Пражского университета. Сначала Цветаева с дочерью недолго жила в Берлине, затем три года в предместьях Праги. В Чехии написаны знаменитые «Поэма Горы» и «Поэма Конца». В 1925 году после рождения сына Георгия семья перебралась в Париж. В Париже на Цветаеву сильно воздействовала атмосфера, сложившаяся вокруг неё из-за деятельности мужа. Эфрона обвиняли в том, что он был завербован НКВД и участвовал в заговоре.
И — набережная. Воды
Держусь, как толщи плотной.
Семирамидины сады
Висячие — так вот вы!
Воды (стальная полоса
Мертвецкого оттенка)
Держусь, как нотного листка —
Певица, края стенки —
Слепец... Обратно не отдашь?
Нет? Наклонюсь — услышишь?
Всеутолит ельницы жажд
Держусь, как края крыши
Лунатик... Но не от реки
Дрожь, — рождена наядой!
Реки держаться, как руки,
Когда любимый рядом —
И верен...
Мертвые верны.
Да, но не всем в каморке...
Смерть с левой, с правой стороны —
Ты. Правый бок как мертвый.
Разительного света сноп.
Смех, как грошовый бубен.
— Нам с вами нужно бы...
(Озноб)
— Мы мужественны будем?
Звучит отрывок из «Реквиема» Моцарта.
1 ведущий:
С 1930-х годов Цветаева с семьёй жила практически в нищете.
2 ведущий:
Никто не может вообразить бедности, в которой мы живём. Мой единственный доход — от того, что я пишу. Мой муж болен и не может работать. Моя дочь зарабатывает гроши, вышивая шляпки. У меня есть сын, ему восемь лет. Мы вчетвером живём на эти деньги. Другими словами, мы медленно умираем от голода. (Из воспоминаний Марины Цветаевой)
1 ведущий:
В 1939 году Цветаева вернулась из эмиграции вслед за мужем и дочерью. По приезде жила на даче НКВД в Болшево. 27 августа была арестована дочь Ариадна,10 октября — Эфрон. В августе 1941 года Сергей Яковлевич был расстрелян; Ариадна после пятнадцати лет репрессий реабилитирована в 1955 году.
2 ведущий:
Война застала Цветаеву за переводами Федерико Гарсиа Лорки. Работа была прервана. Восьмого августа Цветаева с сыном уехала на пароходе в эвакуацию; восемнадцатого прибыла вместе с несколькими писателями в городок Елабугу на Каме. В Чистополе, где в основном находились эвакуированные литераторы, Цветаева получила согласие на прописку и оставила заявление: «В совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве посудомойки в открывающуюся столовую Литфонда. 26 августа 1941 года». 28 августа она вернулась в Елабугу с намерением перебраться в Чистополь.
1 ведущий:
31 августа 1941 года покончила жизнь самоубийством, оставив три записки: тем, кто будет её хоронить.
Звучит песня:
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все - как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе...
- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!-
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
Литературно-музыкальная позиция по творчеству Марины Цветаевой «Моим стихам, написанным так рано».
Цели:
заинтересовать учащихся личностью Марины Цветаевой;
увлечь поэтическим творчеством, в котором и верность Родине, и прославление человека, и страстная любовь;
отметить музыкальность поэзии Цветаевой;
формировать эстетический вкус учащихся;
дать возможность для учащихся испытать себя в разных видах художественной практики (творчества и восприятия);
реализовать межпредметные связи, в частности, литературы и музыки.
Оборудование:
портрет Марины Цветаевой, рядом цветы и гроздья рябины;
сборники стихотворений поэтессы;
альбом, иллюстрации;
презентация
Слова, написанные на доске.
“Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черёд”.“Мы цепи таинственной звенья”.“Возьмите стихи – это и есть моя жизнь”.
Вступительное слово учителя
Марина Цветаева... Первая встреча с её поэзией сражает сразу и на всю жизнь. А дальше - любовь к её поэзии, непроходящий интерес к её личности и судьбе. Трагическая судьба этой необычной женщины почти неизвестна нам, оттого поэзия её почти незнакома и непонятна. Долгие годы имя и творчество Марины Ивановны Цветаевой были незаслуженно забыты. Бесценное литературное наследие оставалось невостребованным. Так распорядилось время, слишком насыщенное политикой. “Мимо родилась времени”, - признаётся сама Цветаева. Цветаевскую поэзию невозможно открыть для себя сразу. На это уходят годы, жизнь. Ариадна Эфрон (Аля), выросшая, по словам Марины Ивановны, из её стихов, разделившая с матерью все её горести и беды и сполна испившая горя своего (8 лет сталинских лагерей, 6 лет ссылки - и только потом реабилитация), писала: “...Нужно было столько пережить и перестрадать, чтобы дорасти до понимания собственной матери!..”Нам тоже ещё предстоит дорасти до понимания М.И.Цветаевой.
Музыка.
Ведущий 1. Добрый вечер, уважаемые гости! Сегодня вы являетесь посетителями литературной гостиной, в которой познакомитесь с жизнью Марины Цветаевой, её творчеством. “Мы цепи таинственной звенья,”– так говорила о себе и о своей жизни поэтесса. “Возьмитестихи – это и есть моя жизнь” В этих словах вся Марина Цветаева, её увлечённость поэзией, неповторимость и уникальность.
Чтец. Моим стихам, написанным так рано,Что я и не знала, что я – поэт,Сорвавшимся, как брызги из фонтана,Как искры из ракет. Ворвавшимся, как маленькие черти,В святилище, где сон и фимиам,Моим стихам о юности и смерти,Нечитанным стихам! – Разбросанным в пыли по магазинам(Где их никто не брал и не берет!)Моим стихам, как драгоценным винам,Настанет свой черед
Май 1913 г
Ведущий 2. И действительно, после многих лет забвения этот черед настал. Каждый из нас, читая стихи Марины Цветаевой, открывает для себя свою Цветаеву.
романтичную
смелую
излучающую любовь
отчаявшуюся
полную горя
целеустремлённую
добрую,жёсткую
Ведущий 1. 08.10.1892 года в Москве в семье известного филолога и искусствоведа Ивана Владимировича Цветаева и талантливой пианистки Марии Александровны Мейн родилась дочь Марина.
Чтец
Красною кистью Рябина зажглась – Падали листья.Я родилась, Спорили сотни Колоколов
День был субботнийИоанн БогословМне и донынеХочется грызтьЖаркой рябиныГорькую кисть
Музыка.
Ведущий 1.Цветаева начала писать рано. Уже в ранних стихах проявляется поэтическая индивидуальность Цветаевой, формируются важнейшие темы ее творчества: Россия, любовь, поэзия.В 1919 году Цветаева, как бы заглядывая в будущее, писала: Со мной в - руке почти что горстка пыли -Мои стихи! - я вижу: на ветруТы ищешь дом, где родилась я - Или в котором я умру.
Ведущий 2. С шести лет Муся (так называли Марину в семье) читала стихи. Мать, связывая будущее дочери с музыкой, запрещала ей это делать. Быть самой собой, ни у кого не заимствовать, не подражать, не подвергаться влияниям - такою Цветаева вышла из детства и такою осталась навсегда. После смерти матери интерес к музыке постепенно угасал, теперь любовь к поэтическому творчеству захватила её целиком.
Чтец Кто создан из камня,Кто создан из глины, – А я серебрюсь и сверкаю!Мне дело – измена, мне имя – Марина,Я – бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти – Тем гроб и надгробные плиты В купели морской крещена – и в полетеСвоем – непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сетиПробьется мое своеволье.Меня – видишь кудри беспутные эти? – Земною не сделаешь солью.Дробясь о гранитные ваши коленаЯ с каждой волной – воскресаю!Да здравствует пена – веселая пенаВысокая пена морская!
Музыка.
Ведущий 1. Первую книгу “Вечерний альбом” выпустила Цветаева в 1910 году, когда ей только что исполнилось 18 лет. Книга не осталась незамеченной: ее хвалили поэт Валерий Брюсов, с интересом писал о ней Н. Гумилев, а первым прочитал и с доброй улыбкой, и дружеским участием отнесся к ней Максимилиан Волошин. Марина Цветаева познакомилась и подружилась с 37-летним Максимилианом Волошиным. Их дружба длилась более 20 лет.
Кто вам дал такую ясность красок?Кто вам дал такую точность слов,Смелость все сказать от детских ласокДо весенних новолунных снов?
Ведущий 2. Девочка из Трехпрудного переулка, переполненная впечатлениями жизни, пишет стихи, чтобы рассказать о себе, чтобы понять себя. В стихотворениях беззаботное лето в Тарусе, голубая Ока и облака, неторопливо плывущие к Богу; безотчетная отроческая грусть, молодая печаль, создающая паузы в бурном течении жизни, во время которых взрослеет душа; первая любовь; успех в поэтических салонах.
Ведущий 1. В мае 1911 года по приглашению Волошина Марина приезжает в Крым. В Коктебеле на дачах, принадлежащих матери Волошина, собиралась большая артистическая компания. Бродя по окрестностям Коктебеля в поисках красивых камешков, которым славится Крымское побережье, Марина встречает высокого юношу. Его огромные голубые глаза ее пленяют. Есть такие голоса,Что смолкаешь, им не вторя,Что предвидишь чудесаЕсть огромные глазаЦвета моря
Он помогает ей собирать камни. Она загадывает, что если незнакомец найдет сердолик, то она выйдет за него замуж. Так и случилось. Юноша нашел почти сразу же, на ощупь генуэзскую сердоликовую бусину – розовый крупный камень – и подарил Марине. В январе 1912 года в Москве, в церкви, они обвенчались. В январе 1912 года Сергей Эфрон и Марина Цветаева обвенчались. Короткий промежуток между их встречей и началом первой мировой войны был единственным в их жизни периодом бестревожного счастья. Именно ему, любимому мужу, другу будут посвящены лучшие стихи.
Песня в исполнении А.Пугачевой «Мне нравится, что вы больны не мной».
Ведущий 2. 5 сентября 1912 года, в половине шестого утра, под звон колоколов родилась дочь Аля, Ариадна Эфрон.
Звучит музыка колоколов
Замужество и рождение дочери послужили творческим импульсом в развитии Марины Цветаевой и как личности, и как поэта. В стихах появляются новые темы, новые ритмы. Центром внимания и любви становится маленькая Аля – дочь Ариадна, названная в честь героини греческой легенды о минотавре. Стихи, посвященные Але, обжигают любовью и нежностью
Чтец.
Ты будешь невинной, тонкой,Прелестной – и всем чужой,Пленительной амазонкой,Стремительной госпожой
И косы свои, пожалуй,Ты будешь носить, как шлем,Ты будешь царицей бала – И всех молодых поэмИ многих пронзит, царица,Насмешливый твой, клинок,И все, что мне – только снится,Ты будешь иметь у ног.Все будет тебе покорно,И все при тебе – тихи,Ты будешь, как я – бесспорно – И лучше писать стихи Но будешь ли ты – кто знает – Смертельно виски сжимать,Как их вот сейчас сжимаетТвоя молодая мать.
Ведущий 2. 1914 год. Первая разлука с любимым. Сергей Эфрон, студент 1 курса Московского университета, отправляется на фронт. 13 апреля 1917 года у Марины Цветаевой родилась вторая дочь Ирина."
Ведущий 1.В ноябре 1917 года Цветаеву с мужем разлучили революционные события. Сергей уехал на Дон, где формировались первые части белой армии. Марина оставалась с двумя дочерьми в Москве. Старшей, Але, было пять, Ирине не исполнилось и года. Страшная осень этого года застанет Цветаеву наедине с катастрофой вплотную придвинувшегося голода. "Муки нет, хлеба нет, под письменным столом фунтов 12 картофеля: весь запас"
Ведущий 2.В отчаянии она делает непоправимый шаг: отдаёт дочерей в Кунцевский приют, где им обещают полное обеспечение. Но уже через несколько недель приходится забрать тяжело заболевшую Алю; два месяца девочка находилась между жизнью и смертью. А 2 февраля 1920 года умерла в приюте Ирина Цветаева. Марина осталась одна как перст, с непереносимой болью в сердце - да и кто мог бы смягчить её терзания?
Музыка.
Чтец
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были - по одной на каждую -
Две головки мне дарованы.
Но обеими - зажатыми -
Яростными - как могла! -
Старшую у тьмы выхватывая -
Младшей не уберегла.
Две руки - ласкать - разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки - и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя.
Светлая - на шейке тоненькой -
Одуванчик на стебле!
Мной еще совсем непонято,
Что дитя мое в земле.
Ведущий 1.Событие, перевернувшее всю дальнейшую жизнь Марины Цветаевой, произошло 14 июля 1921 года. В этот день пришло первое за четыре с половиной года письмо от мужа из-за границы, где он находился после разгрома белой армии.
Ведущий 2:Письмо С. Эфрона. " Мой милый друг, Мариночка, сегодня получил письмо от Ильи Григорьевича (Эренбурга), что вы живы и здоровы. Прочитав письмо, я пробродил весь день по городу, обезумев от радости. :Наша встреча с Вами была величайшим чудом и ещё большим чудом будет наша встреча грядущая. В годы нашей разлуки - каждый день, каждый час - Вы были со мной, во мне: Берегите себя, себя, заклинаю Вас. Вы и Аля - последнее и самое дорогое, что у меня есть. Храни Вас бог. Ваш С."
Ведущий 1.Мгновенно, бесповоротно Марина приняла решение об отъезде. Без Серёжи не мыслила своего существования. Увлечений в её жизни - своеобразного "топлива" для творческого костра, которое, отгорев, рассеивалось навсегда, - было и будет много; но любовь остаётся одна до конца дней:
Чтец
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблёклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду и кольцом на стеклах, -
И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец - чтоб было всем известно! -
Что ты любим! любим! любим! - любим!
Расписывалась - радугой небесной.
Как я хотела, чтобы каждый цвел
В веках со мной! под пальцами моими!
И как потом, склонивши лоб на стол,
Крест - накрест перечеркивала - имя...
Но ты, в руке продажного писца
Зажатое! ты, что мне сердце жалишь!
Непроданное мной! внутри кольца!
Ты - уцелеешь на скрижалях.
18 мая 1920
Ведущий 1. Встреча с мужем произойдёт через год, и её близость способствовали творческому подъёму поэтессы. За это небольшое время Марина Цветаева написала более 100 стихотворений, несколько поэм.В 1923 году, в Берлине, выйдет из печати сборник "Ремесло", объединивший стихотворения, созданные за год до отъезда из России. Книга приведёт в недоумение читателей: нервная сжатость, жёсткость.
Чтец. Пригвождена к позорному столбуСлавянской совести старинной,С змеею в сердце и с клеймом на лбу,Я утверждаю, что – невинна.Я утверждаю, что во мне покойПричастницы перед причастьем,Что не моя вина, что я с рукойПо площадям стою – за счастьем.Пересмотрите все мое добро,Скажите – или я ослепла?Где золото мое? Где серебро?В моей руке – лишь горстка пепла!И это все, что местью и мольбойЯ выпросила у счастливых.И это все, что я возьму с собойВ край целований молчаливых
Ведущий 2.Смена стиля означала существенные перемены, прежде всего в отношении к жизненным ценностям. Революция и гражданская война, испытания четырёх московских лет, окрашенных смертью дочери и тревогой за мужа, - всё здесь сказалось. Цветаева не могла больше говорить прежним голосом. На старом языке, в прежних интонациях уже нельзя было выразить мироощущения, прораставшие в ней все эти годы.
Ведущий 1.Здесь, в Берлине, Цветаева получает письмо от Бориса Пастернака, взволнованное и благодарное. Он восхищался её сборником "Версты". Ошеломлённая письмом, Марина впервые внимательно прочла пастернаковский сборник "Сестра моя жизнь". Два дня подряд она не могла оторваться от книжки, с ней на груди просыпается поутру. Пастернак отныне будет годы и годы присутствовать в её судьбе, как и она в его судьбе. Их привязанности друг к другу суждено было родиться тогда, когда между ними пролегли не просто вёрсты, границы.
Ведущий 2. 17 лет чужбины станут для Цветаевой временем разлуки не просто с Россией - с Борисом Пастернаком. Берлин – недолго. Прага - 3 года. Париж- семь лет
Ведущий 1. Марина Цветаева принадлежала к людям той эпохи, которая была необычна сама по себе и делала необычными всех живущих в ней. Поэтесса была хорошо знакома с Валерием Брюсовым, Максимом Горьким, Владимиром Маяковским, Борисом Пастернаком, Анной Ахматовой и другими талантливыми людьми 19 - начала 20 века. Им она посвящала стихи, являвшиеся выражением её чувств и мыслей. Особенной любовью проникнуты строки, посвящённые её поэтическому кумиру - Александру Блоку.
Чтец. Имя твое – птица в руке,Имя твое – льдинка на языке.Одно – единственное движение губИмя твое – пять букв.Мячик, пойманный на лету,Серебряный бубенец во рту.
Имя твоё – ах, нельзя! –Имя твоё – поцелуй в глаза,В нежную стужу недвижных век.Имя твоё – поцелуй в снег.Ключевой, ледяной, голубой глоток.С именем твоим – сон глубок.
Ведущий 2.Цветаева боготворила Анну Ахматову.
Чтец
О, Муза, плачь, прекраснейшая из Муз!
О ты, шальное исчадие ночи белой,
Ты черную насылаешь метель на Русь,
И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.
И мы шарахаемся и глухое ох!
Стотысячное тебе присягает Анна
Ахматова! Это имя – огромный вздох,
И в глубь он падает, которая безымянна
Ведущий 1.Другом был поэт Волошин. "Ни в чём и никогда Макс не дал мне почувствовать преимуществ своего опыта, не говоря уж об имени. Он меня любил и за мои промахи. Как всякого, кто чем-то был. Ничего от мэтра: всё от спутника:" Ведущий 2. А затем – долгие годы молчания, в эмиграции она, увы, не прижилась, на западе ее и Сергея Эфрона воспринимают, чуть ли не как предателей и отступников.
Чтец.
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно_
Где совершенно одинокой
Быть, по камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий что мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц – ощетиниваться пленным
Львом из какой людской среды
Быть вытесненной непременно.
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст
Мне все равно, и все едино
Но если по дороге куст
Встает, особенно, рябина Ведущий 1. Нужда, ностальгия по России измучили Цветаеву. В одном из писем она отправляет стихотворение Пастернаку, но, по сути, через него - России.
Русской ржи от меня поклон,Полю, где баба застится...Друг! Дожди за моим окном,Беды и блажи на сердце...Ты в погудке дождей и бед То ж, что Гомер в гекзаметре.Дай мне руку на весь тот свет!Здесь мои обе заняты.
Состояние Марины Цветаевой было труднейшим: больше полугода она ничего не писала: "Нет душевного (главного и единственного) покоя, есть обратное". Ведущий 2.Сентябрьские события 1938 года вывели Цветаеву из творческой немоты. Нападение гитлеровцев на Чехословакию вызвало в её сердце гнев и негодование, - и хлынула лавина антифашистских "Стихов Чехии". Это была её "лебединая песнь на чужбине".
Чтец
О, слезы на глазах!
Плач гнева и любви!
О, Чехия в слезах!
Испания в крови!
О, черная гора,
Затмившая весь свет!
Пора, пора, пора
Творцу вернуть билет.
Отказываюсь быть
В бедламе нелюдей.
Отказываюсь жить
С волками площадей.
Отказываюсь выть
С акулами равнин
Отказываюсь плыть
Вниз, по теченью спин.
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз
На твой безумный мир
Ответ один – отказ.
Ведущий 1. В 1939 году Цветаева, восстановив своё советское гражданство, приезжает в Москву. Её семья, наконец, воссоединилась, все вместе жили в подмосковном посёлке Болшево. Но это последнее счастье длилось недолго: в августе арестовали дочь, в октябре - мужа. Марина Цветаева с сыном скиталась по чужим углам. Ездила с передачами к Але и Сергею Яковлевичу, тряслась над хрупким здоровьем Мура, вызволяла прибывший из Франции багаж, который задержался на целый год. Стихи не публиковали. Занималась переводами, чтобы прокормить себя и сына.
Ведущий 2.Война застала Цветаеву за переводом Федерико Гарсиа Лорки. Работа была прервана: события привели поэта в состояние паники, безумного страха за сына, полной безысходности. Тогда-то, вероятно, и начала слабеть её воля к жизни. 8 августа Цветаева с Муром уехала в эвакуацию в Елабугу на Каме. Навис ужас остаться без работы. Надеясь что-нибудь получить в Чистополе, Марина Ивановна съездила туда, получила согласие на прописку и оставила заявление в совет Литфонда.
Ведущий 1.: “Мне все эти дни хочется написать свое завещание: мне вообще хотелось бы не-быть ” 26 августа 1941 года: " Немного как будто обнадёженная, 28-го она вернулась в Елабугу, а 31-го - покончила собой.
Звучит "Реквием" в исполнении А. Пугачёвой.
Ведущий 1. Я буду петь, земная и чужая, Земной напев! В этом “земном напеве” и заключена красота и сила цветаевской лирики. Музыкой напоены ее стихи. Недаром Андрей Белый отозвался об одном из её сборников: “Позвольте мне высказать глубокое восхищение перед совершенно крылатой мелодией Вашей книги “Разлука”. Это не книга, а песня ”
Ведущий 2. Поэт умирает – его поэзия остается. Исполнилось пророчество Цветаевой, что ее стихам “настает свой черед”. Сейчас они вошли в культурную жизнь мира, в наш духовный обиход, заняв высокое место в истории поэзии.
Ведущий 1. Подошла к концу наша встреча. Разумеется, она не могла вместить в себя всё творчество М..И. Цветаевой. Мы вместе сегодня будто пролистали несколько страниц сборника стихотворений поэтессы, но лишь приоткрыли дверь в богатейший мир наследства Марины Цветаевой. Надеемся, что у вас возникло желание обратиться к поэзии Цветаевой и перелистать сборники её стихотворений. До новых встреч.
« Цветаева о Цветаевой»
Вечер в литературной гостиной, посвященный
125-летнему юбилею М.И. Цветаевой
Цель: познакомиться с биографией и творчеством М. И. Цветаевой, выявить связи М. Цветаевой с Тульским краем.
Форма проведения : ролевые исполнения стихотворений, сцен жизни М. Цветаевой в разные периоды её жизни
Ход вечера
Демонстрируется фильм «Памяти Цветаевой»
Цветаева
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти
Нечитанным стихам!-
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
В. Трудно говорить о такой безмерности, как поэт. Откуда начать? Чем закончить?
Цветаева
Кто создан из камня, кто создан из глины,-
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело – измена, мне имя – Марина,
Я – бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти –
Тем гроб и надгробные плиты…
В купели морской крещена – и в полете
Своем – непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня – видишь кудри беспутные эти?-
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной – воскресаю!
Да здравствует пена – веселая пена –
Высокая пена морская!
Как билась в своем плену
От скрученности и скрюченности,
И к имени моему – Марина –
Прибавьте – мученица…
Звучит колокольный звон, благовест.
Цветаева
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
В . «Отец – сын священника Владимирской губернии, европейский филолог, доктор Болонского университета, профессор истории искусств сначала в Киевском, затем в Московском университетах, директор Румянцевского музея, основатель, вдохновитель и единоличный собиратель первого в России музея Изящных искусств. Умер в Москве в 1913 году, вскоре после открытия Музея. Личное состояние (скромное) оставил на школу в Талицах (Владимирская губерния, деревня, где родился). Библиотеку (огромную) отдал в Румянцевский музей».
В. «Мать – польской княжеской крови, ученица Рубинштейна, редкостно одаренная в музыке… Знала пять языков, не считая русского, а шестой выучила незадолго до смерти. Умерла молодая».
2 ведущая. «… Мне было шесть лет, и это был мой первый музыкальный год в музыкальной школе Зограф – Плаксиной, в Мерзляковском переулке, был, как это тогда называлось, публичный вечер – рождественский. Давали сцену из «Русалки», потом Рогнеду – и:
Теперь мы в сад перелетим,
Где встретилась Татьяна с ним.
Скамейка. На скамейке – Татьяна. Потом приходит Онегин, но не садится, а она встаёт. Оба стоят. И говорит только он, всё время, долго, а она не говорит ни слова.
И тут я понимаю: что рыжий кот, Августа Ивановна, куклы – не любовь, что – это любовь . Когда скамейка, на скамейке она, потом приходит он и всё время говорит, а она не говорит ни слова.
МАТЬ: Что же, Муся, тебе больше всего понравилось?
МАРИНА: Татьяна и Онегин.
МАТЬ: Что? Не «Русалка», где мельница, и князь, и леший? Не Рогнеда?
МАРИНА: Татьяна и Онегин.
МАТЬ: Но как же это может быть?.. Ты же там ничего не поняла. Ну, что ты там могла понять?
МАРИНА: Молчу…
МАТЬ (торжествующе): Ага, ни слова не поняла, как я и думала. В шесть лет. Ну, что же там могло понравиться?
МАРИНА: Татьяна и Онегин.
МАТЬ: Ты совершенная дура и упрямее десяти ослов. Я её знаю, теперь будет всю дорогу на извозчике на все мои вопросы повторять: Татьяна и Онегин. Прямо не рада, что взяла … Ну, почему, Татьяна и Онегин?
Я молча, полными словами:
Потому что – ЛЮБОВЬ!
Цветаева. Я не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну (и может быть, в Татьяну немножко больше), в них обоих вместе, в любовь… И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись, одновременно в двух (в неё немножко больше), ни в них двух, а в их ЛЮБОВЬ, ЛЮБОВЬ…
Ведущий. Вот и прошли счастливые, неповторимые годы детства. Настала гимназическая пора. Марина Цветаева за годы учебы сменила несколько гимназий. В 1906 году она поступила в московскую гимназию В.Н. фон Дервиз, в Гороховском переулке.
Цветаева
Звенят-поют, забвению мешая,
В моей душе слова: «пятнадцать лет».
О, для чего я выросла большая?
Спасенья нет!
Еще вчера в зеленые березки
Я убегала, вольная, с утра.
Еще вчера шалила без прически,
Еще вчера!
Весенний звон с далеких колоколен
Мне говорил: «Побегай и приляг!»
И каждый крик шалунье был позволен,
И каждый шаг!
Что впереди? Какая неудача?
Во всем обман и, ах, на всем запрет!
Так с милым детством я прощалась, плача,
В пятнадцать лет.
Ведущая. Этот краткий период подарил ей знакомство с Соней Юркевич и ее братом Петром, детьми тульского дворянина, чернского помещика и прогрессивного деятеля Ивана Викентьевича Юркевича.
Соня Юркевич . «В 1906 году внимание всех гимназисток привлекла «новенькая» пансионерка, очень живая, экспансивная девочка с пытливым взглядом и насмешливой улыбкой тонких губ; высокий лоб. Смотрела на всех дерзко, не только на старших по классу, но и на учителей и классных дам».
Ведущий . Девушки подружились. Ездили в гости друг к другу. Летом 1908 года Марина гостила в усадьбе Юркевичей – Орловке, которая располагалась в Чернском уезде Тульской губернии, в 15 верстах от железнодорожной станции Скуратово. Там в 16 лет она и познакомилась с Петром Юркевичем. Она встретила не только друга, но и свою первую, безответную любовь. Вместе они проводят часы отдыха: катаются на лошадях по толстовским, тургеневским местам, купаются в речке Снежедь, что на Бежином лугу. Петр старше ее на три года. Он темноволос и курчав, не только хорош собой, но еще умен и искренен. Они продолжают видеться осенью и зимой в Москве. И вскоре Марина убеждает себя: она влюблена! Поддавшись порыву, (как Татьяна Онегину) она признается в этом Петру.
Цветаева
Стало холодно вдруг и горели виски
И казалась вся жизнь мне – тюрьма.
Но скажите: прорвалась хоть нотка тоски
В ироническом тоне письма?
Был и грустной мольбы в нем малейший намек,
Боль о том, что навек отнято.
И читался ли там, меж презрительных строк
Горький оклик: «За что? О, за что!»-
Кто-то тихо сказал: «Ты же можешь простить.
Плачь в душе, но упреков не шли.
Это гордость в себе свое горло носить!» -
Огонькам ты красивым не верь» -
И за этот за горький тяжелый урок
Я скажу Вам – спасибо теперь.
Только грустно порою брести сквозь туман,
От людей свое горе тая,-
Может быть, это был лишь красивый обман,
И не знаю, любила ли я…
Ведущий. Искренний порыв ее, однако, не был принят.
Петр Юркевич . « Марина, Вы с Вашим самолюбием пошли на риск первого признания, для меня совершенно неожиданного, возможность которого не приходила мне и в голову. Поэтому отвечать искренне и просто на Ваш ребром поставленный вопрос если бы Вы знали, как мне трудно. Что я Вам отвечу? Что я Вас не люблю? Это будет неверно. Но и сказать: да, Марина, люблю. Не думаю, что имел бы на это право. Люблю как милую, славную девушку. Если бы я чувствовал, что люблю глубоко и страстно, я бы Вам сказал: люблю, люблю любовью, не знающей преград, границ и препятствий…»
(Звучит романс на стихи М. Цветаевой «Мне нравится, что вы больны не мной…»)
2 ведущая. Стихи начала писать с 6 лет. В 1910 году, ещё не сняв гимназической формы, тайком от семьи, выпустила первый поэтический сборник «Вечерний альбом». Появились отзывы. И благожелательные.
Ведущий. Выход в свет первого стихотворного сборника Марины Цветаевой был замечен поэтом Максимилианом Волошиным.
Марина . «Он предстал мне впервые в дверях нашего дома в ТРЁХПРУДНОМ. Звонок. Открываю. На пороге цилиндр. Из-под цилиндра непомерное лицо в оправе вьющейся недлинной бороды. Вкрадчивый голос.
ВОЛОШИН: Можно мне видеть Марину Цветаеву?
МАРИНА: Я.
ВОЛОШИН: А я Макс Волошин. К вам можно?
МАРИНА: Очень.
Прошли наверх, в детские комнаты.
ВОЛОШИН: Вы читали мою статью о вас?
МАРИНА: Нет.
ВОЛОШИН: Я так и думал и потому вам её принёс.
/Вся статья – самый беззаветный гимн женскому творчеству и семнадцатилетию/.
ВОЛОШИН: Она давно появилась, больше месяца назад, неужели вам никто не сказал?
МАРИНА: Я газет не читаю и никого не вижу. Мой отец до сих пор не знает, то я
выпустила книгу. Может быть, знает, но молчит. И в гимназии молчат.
ВОЛОШИН: А вы в гимназии? Да, вы ведь в форме. А что вы делаете в гимназии?
МАРИНА: Пишу стихи.
Ведущая. С тех пор началась большая дружба двух поэтов. Будучи в Москве. Волошин берет с Марины обещание, что она обязательно посетит его гостеприимный дом. И вот 5 мая 1911 г. Марина Цветаева вступила на коктебельскую землю. Здесь ее ждала судьбоносная встреча – встреча с будущим мужем.
Цветаева
Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может – пьют вино,
Может – так сидят.
Или просто рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.
Крик разлук и встреч –
Ты, окно в ночи!
Может – сотни свеч,
Может – три свечи…
Нет и нет уму
Моему – покоя.
И в моем дому
Завелось такое.
Помолись, дружок, за бессонный дом,
За окно с огнем!
1 ведущая. «Они встретились – семнадцатилетний и восемнадцатилетняя - 5 мая 1911 года на пустынном, усеянном мелкой галькой коктебельском берегу. Она собирала камешки, он стал помогать ей – красивый грустной, кроткой красотой юноша… с поразительными, огромными, в пол-лица, глазами. Заглянув в них, Марина загадала: если он найдёт и подарит ей сердолик, она выйдет за него замуж! Конечно, сердолик этот он нашёл тотчас же, наощупь, ибо не отрывал своих серых глаз от ее, зелёных. Это был Сергей Эфрон.
Цветаева
Я с вызовом ношу его кольцо!
Да, в Вечности – жена, не на бумаге.-
Его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз,
Мучительно-великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза – прекрасно-бесполезны! –
Под крыльями раскинутых бровей –
Две бездны.
В его лице я рыцарству верна,
Всем вам, кто жил и умирал без страху! –
Такие – в роковые времена –
Слагают стансы – и идут на плаху.
2 ведущая. 27 января 1912 г. в московской церкви Рождества Христова состоялось венчание Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. С Сергеем Эфроном она разделила свою судьбу до конца его жизни.
Ведущий . «Аля – Ариадна Эфрон – родилась 5 сентября 1912 года, в половине шестого утра, под звон колоколов. Я назвала её Ариадной, - вопреки Серёже, который любит русские имена, папе, который любит имена простые, друзьям, которые находят, что это салонно… Назвала от романтизма и высокомерия, которые руководят всей моей жизнью».
Цветаева АЛЕ: Были мы-
Помни об этом в будущем,
верно, лихом!
Я – твоим первым поэтом,
Ты – моим лучшим стихом!
1 ведущая . В 1914 году Серёжа, студент 1 курса Московского университета, отправляется на фронт с санитарным поездом в качестве брата милосердия.
Цветаева .
В огромном городе моём – ночь.
Из дома сонного иду – прочь.
И люди думают: жена, дочь, -
А я запомнила одно: ночь.
Июльский ветер метёт – путь,
И где-то музыка в окне – чуть.
Ах, нынче ветру до зари – дуть
Сквозь стенки тонкие груди – в грудь.
Есть чёрный тополь, и в окне – свет,
И звон на башне, и в руках – цвет.
И шаг вот этот – никому вслед,
И тень вот эта, а меня – нет.
Огни – как нити золотых бус,
Ночного листика во рту – вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам – снюсь.
2 ведущая. Настал 1917 год – год великих потрясений в России. Именно в эту роковую годину у Марины Цветаевой и Сергея Эфрона 13 апреля родилась вторая дочь - Ирина. Я сначала её хотела назвать Анной (в честь Ахматовой). Но ведь судьбы не повторяются!
1918 год – «В Москве безумно трудно жить. Пишу на своём чердаке – кажется 10 ноября, с тех пор, как все живут по-новому, не знаю чисел. С марта месяца ничего не знаю о Сергее».
«Если Вы живы, если мне суждено ещё раз с Вами увидеться, - слушайте… Когда я Вам пишу, Вы – есть, раз я Вам пишу!.. Если Бог сделает чудо, оставит Вас в живых, я буду ходить за Вами, как собака…
Горло сжато, точно пальцами. Всё время оттягиваю, растягиваю ворот. Серёженька. Я написала Ваше имя и не могу писать дальше».
«Живу с Алей и Ириной (Але 6 лет, Ирине 2 года 7 месяцев) в Борисоглебском переулке, против двух деревьев, в чердачной комнате, бывшей Серёжиной. Муки нет, хлеба нет, под письменным столом фунтов 12 картофеля… весь запас»
2 ведущая. Осенью 1919 года отдала своих детей в Кунцовский приют, уговорили поместить туда детей, чтобы не погибли от голода. Была вынуждена сделать вид, что не мои дети, что я их нашла. Через месяц пришлось забрать старшую, больную, ослабевшую. Пока выхаживала Алю – Ирина угасала и 2 марта умерла от истощения и голода. Он никогда мне не простит Ирины.
Цветаева Две руки, легко опущенные
Были – по одной на каждую –
На младенческую голову!
Две головки мне дарованы.
Но обеими – зажатыми –
Яростными – как могла!
Старшую из тьмы выхватывая –
Младшей не уберегла.
«Серёжа! Не горюйте о нашей Ирине. Вы её совсем не знали, подумайте, что это Вам приснилось. Не вините в бессердечье, я просто не хочу Вашей боли, - всё беру на себя! – У нас будет сын, я знаю, что это будет…»
2 ведущая. 1922 год. Прощай Россия! Превратно понятые Сергеем Эфроном идеи товарищества, верности присяге, вскоре возникшее чувство обреченности «белого движения» увели его самым скорбным, ошибочным и тернистым путем за границу. И вот Марина с дочерью в Берлине. Произошла долгожданная встреча с мужем.
1 ведущая. Сын мой Георгий родился 1 февраля 1925 года в воскресенье, в полдень, в снежный вихрь. Буду любить его – каким бы он ни был: не за красоту, не за дарование, не за сходство, за то, что он есть…
1 ведущая. Годы эмиграции. Бесславие и нищета.
Цветаева
В сиром воздухе загробном
Перелетный рейс…
Сирой проволоки вздроги,
Повороты рельс…
Точно жизнь мою угнали
По стальной версте –
В сиром шорохе – две дали…
(Поклонись Москве).
Точно жизнь мою убили
Из последних жил.
В сиром щорохе – в две жилы
Истекает жизнь.
2 ведущая. «В 1937 году Марина Цветаева возобновила советское гражданство и в 1939 году вернулась с 14-летним сыном, чтобы последовать за мужем и дочерью, которые уехали в Советский Союз.
Цветаева
У ваятеля может остановиться рука - резец.
У художника может остановиться рука – кисть.
У музыканта может остановиться рука – смычок.
У Поэта может остановиться только сердце.
В. Это своеобразная «формула творчества». Но она не услышана. Не понята. Все ближе и ближе подходит к роковой черте.
1 ведущая. 8 августа 1941 года Цветаева с сыном уехала пароходом из Москвы в эвакуацию в городок Елабугу на Каме. Не будем гадать: почему решила покинуть этот мир – значит, так нужно было.
31 августа, в воскресенье, когда все ушли из дому, покончила с собой. Вернувшийся сын и хозяева нашли её висящей в сенях на крюке.
Исполняется романс на стихи Марины Цветаевой
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет всё, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И золото волос.
И будет жизнь с её насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет всё – как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой,
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем – что мне, ни в чём не знавшей меры,
Чужие и свои?!
Я обращаюсь с требованием веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто – слишком грустно
И только двадцать лет.
За то, что мне прямая неизбежность – прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид.
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
Послушайте! – Ещё меня любите
За то, что я умру.
Ведущая.
Каждый год на исходе лета
Ставлю свечку за упокой.
Ты прости ей, Господи, это –
Не владела она собой.
В поднебесье душа рванулась,
И осталась внизу Земля…
До Елабуги затянулась
Роковая ее петля.
Выпал век сумасшедший, бурный…
И людской не пугает суд.
Муж и дочь, и сестра – по тюрьмам,
И стихи уже не спасут.
Уходила, скорбя и веря –
Мол, не будет сынок забыт…
Убивает поэтов время.
Убивает поэтов быт.
Ад ли, рай – было все едино.
И открылась в бессмертье дверь…
Если знала бы ты, Марина,
Как мы любим тебя теперь!
Без вины и корюсь, и маюсь –
Если б кто-нибудь был с тобой!
Горький август, Маринин август.
Ставлю свечку
За упокой.
Ольга Григорьева, г. Павлодар
Литература
Цветаева М.И. Стихотворения. М.: 1982.
Цветаева М.И. За всех – противу всех!: Судьба поэта: В стихотворениях, поэмах,
очерках, дневниковых записях, письмах. Сост. Л.В.Поликовской. – М.: Высшая
школа, 1992.
Исаченкова Н.В. Сценарии литературных вечеров в школе. – СПб.: Паритет, 2001
Евсюкова Ольга. Ветер судьбы: Тульский край в жизни и творчестве Марины Цветаевой. – Тула, 2017.
ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
«Красною кистью рябина зажглась…»
(по творчеству Марины Цветаевой)
ЗАДАЧИ (слайд №3):
расширить знания о жизни и особенностях творчества М. Цветаевой;
помочь учащимся постичь глубину и яркость душевных переживаний поэтессы;
развивать умения декламировать и анализировать поэтический текст;
воспитывать эстетический вкус, понимание красоты поэтического слова.
ОФОРМЛЕНИЕ ЗАЛА:
портрет М. Цветаевой;
выставка рефератов, рисунков учащихся; литературы о творчестве поэтессы, сборники произведений;
свечи, ваза с рябиновыми кистями, осенними листьями.
МУЗЫКАЛЬНОЕ ОФОРМЛЕНИЕ (песни):
“Красною кистью…“;
“Блоку“;
“Под лаской плюшевого пледа“;
“Идешь на меня похожий…“;
“У меня в Москве купола горят“;
“Мой милый, что тебе я сделала?“
Эпиграф: «Если душа родилась крылатой»
ХОД ВЕЧЕРА
I. Слово учителя.
Сегодня у нас произойдет необычная встреча.
Встреча с поэтом. Поэтом, для творчества которого характерен романтический порыв, страстный протест против всего "нечеловеческого", гордость и незащищенность, жертвенность и женственность.
С поэтом, судьба которого романтична и трагична.
С поэтом, для которого главным в жизни было – писать, и не успех, а – успеть.
Встреча с Мариной Ивановной Цветаевой.
И я приглашаю всех вас настроиться на тональность цветаевской лирики, постичь глубину и яркость ее душевных переживаний.
II. Ведущие, чтецы.
В декабре 1920 года в заснеженной Москве, в переполненном зале Политехнического музея проходил “Вечер поэтесс“. Одна за другой на сцене появлялись представительницы московской богемы, читали свои стихотворения. Публика заметно скучала.
Как вдруг… Словно из темноты студеной ночи, явилась взору настороженно притихшего зала женщина в черном, похожем на облачение монахини, платье, в стоптанных валенках, с военной сумкой через плечо. Коротко остриженные волосы делали ее лицо вызывающе независимым. И вся она дышала каким-то внутренним протестом, внутренним напором. Она прочитала, чеканя каждое слово (слайд №4) (выходит девушка в роли М. Цветаевой):
Я расскажу тебе – про великий обман:
Я расскажу тебе, как ниспадает туман
На молодые деревья, на старые пни.
Я расскажу тебе, как погасают огни…
Это была Марина Цветаева.
В истории русской поэзии ее имя стоит рядом с именами таких поэтов как В.Маяковский, А.Ахматова, Б.Пастернак, О.Мандельштам…
Судьба Марины Ивановны, как и судьбы многих ее соратников по перу, необычна и трагична.
Если внимательно прочитать стихотворения Цветаевой 1918-1921 годов, то нельзя не заметить, что она находилась в духовной оппозиции новой власти, не хотела, да и не могла смириться с насилием, террором, которые были роковым знамением времени, не желала быть молчаливым свидетелем взаимоуничтожения, разгула, ненависти, ужасов гражданской войны, обрушившейся “громом на голову с саблей наголо“.
И не на то мне пара крыл прекрасных
Дана, чтоб на сердце держать пуды.
Спеленатых, безглазых и безгласных
Я не умножу жалкой слободы.
Дух непокорности, протеста, напористости в достижении поставленной цели был присущ Марине Ивановне с детства.
Родилась она 26 сентября (8 октября по новому стилю) 1892 года в Москве, в интеллигентной дворянской семье (слайд №5).
(Запись песни “Красною кистью…“)
Отец, Цветаев Иван Владимирович, – известный в России профессор Московского университета, основатель Музея изящных искусств (ныне Музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина).
Он познакомил Марину с историей и культурой Эллады, ее мифами и легендами, поэзией Гомера, Софокла, Сапфо. Античный мир постепенно становился неотъемлемой частью духовного мира будущей поэтессы.
Сюжеты и образы греческого эпоса, созвучные ее мировоззрению, встречаются в самых различных цветаевских произведениях.
Не самозванка – я пришла домой,
И не служанка – мне не надо хлеба.
Я страсть твоя, воскресший отдых твой,
Твой день седьмой, твое седьмое небо.
Там на земле мне подавали грош
И жерновов навешали на шею.
– Возлюбленный! – Ужель не узнаешь?
Я ласточка твоя – Психея.
(“Психея“, 1918 год)
Мать – Мария Александровна Мейн, прекрасная пианистка, “которая на рояле могла все“, привила дочери любовь к Шуману, Бетховену, Чайковскому, Моцарту, Верди, Чайковскому, Шопену…
Марина вспоминала: “Когда вместо желанного сына родилась всего только я, мать сказала: “По крайней мере будет музыкантшей“. И тут же принялась учить меня музыке. Можно сказать, я родилась не в жизнь, а в музыку, …которая обернулась Лирикой“. Она с благодарностью вспоминала о музыкальных вечерах в родительском доме, игру матери на рояле, ее пение под гитару удивительных по красоте романсов.
С детства Цветаева была очень самостоятельной, диковатой и резкой, застенчивой и конфликтной. Она не уживалась в гимназиях, меняя их: за пять лет – три.
Вот что вспоминает о гимназических годах ее одноклассница Т.Астапова (слайд №6):
“В нашей гимназии Цветаева проучилась два года. Вернее было сказать: пробыла два года. Это была ученица особого склада. Не шла к ней ни гимназическая форма, ни тесная школьная парта. Она была как экзотическая птица, случайно залетевшая в стайку пернатых северного леса.
Из ее внешнего облика мне особенно запечатлелся нежный, “жемчужный“ цвет лица, взгляд близоруких глаз с золотистым отблеском сквозь прищуренные ресницы. Короткие русые волосы мягко ложатся вокруг головы и округлых щек.
Но, пожалуй, самым характерным для нее были ее движения, походка – легкая, неслышная.
В гимназию Цветаева приходила с перерывами: походит несколько дней, и опять ее нет. А потом смотришь, вот снова сидит на самой последней парте и, склонив голову, читает книгу. Только изредка вдруг приподнимет голову, заслышав что-то стоящее внимания, иногда сделает какое-нибудь замечание и снова погрузится в чтение“.
Марина очень любила книги, жила жизнью героев. В возрасте 16 лет совершает поездку в Париж, где в Сорбонне прослушала курс лекций по истории французской литературы.
(Стихотворение “В Париже“)
В Париже
Дома до звезд, а небо ниже,
Земля в чаду ему близка.
В большом и радостном Париже
Все та же тайная тоска.
Шумны вечерние бульвары,
Последний луч зари угас.
Везде, везде всё пары, пары,
Дрожанье губ и дерзость глаз.
Я здесь одна. К стволу каштана
Прильнуть так сладко голове!
И в сердце плачет стих Ростана
Как там, в покинутой Москве.
Париж в ночи мне чужд и жалок,
Дороже сердцу прежний бред!
Иду домой, там грусть фиалок
И чей-то ласковый портрет.
Там чей-то взор печально-братский.
Там нежный профиль на стене.
Rostand и мученик Рейхштадтский
И Сара - все придут во сне!
В большом и радостном Париже
Мне снятся травы, облака,
И дальше смех, и тени ближе,
И боль как прежде глубока.
Июнь 1909, Париж
Она уже писала стихи и рассказы, вела свой дневник.
И она собрала стопку своих стихов, исповедь души за последние два года, отнесла в издательство и за собственные деньги напечатала первый сборник “Вечерний альбом“. Было тогда Цветаевой 18 лет.
“В пятнадцать лет“
Звенят, поют, забвению мешая,
В моей душе слова “Пятнадцать лет“.
О, для чего я выросла большая?
Спасенья нет!
Еще вчера в зеленые березки
Я убегала, вольная, с утра.
Еще вчера шалила без прически,
Еще вчера!
Весенний звон с далеких колоколен
Мне говорил: “Побегай и приляг!“
И каждый крик шалунье был позволен,
И каждый шаг!
Что впереди? Какая неудача?
Во всем обман и, ах, на всем запрет!
– Так с милым детством я прощалась, плача,
В пятнадцать лет.
Из воспоминаний Т. Астаповой:
Будучи гимназистками 8-го класса, мы держали в руках ее первый сборник стихов, и нам вспоминались брошенные вскользь Мариной слова: “Вскоре я вас всех удивлю“. Я читала и перечитывала стихи из “Вечернего альбома“ и вышедшего вслед за ним “Волшебного фонаря“.
Мне нравились поэтические образы ее юной фантазии и хотелось лучше понять душу поэта.
В декабре на заре было счастье,
Длилось – миг!
Настоящее, первое счастье,
Не из книг.
В январе на заре было горе,
Длилось – час.
Настоящее, горькое горе,
В первый раз!
Цветаева не окончила гимназию и в 1911 году уехала в Крым, где жила в Коктебеле у поэта Волошина, старшего и верного друга.
Там же она встретила и своего будущего мужа Сергея Эфрона
(слайд №7). Он был круглый сирота, сын революционных деятелей, близких к народническим кругам.
Их встреча была и случайной, и предопределенной судьбой. Однажды, гуляя по берегу моря, рассматривая ракушки и отшлифованные морскими волнами камни, она заметила идущего ей навстречу, высокого, красивого юношу и загадала: “Если подойдет и заговорит – выйду за него замуж“. Он подошел и заговорил…
Эфрон вспоминал:
"Я был очарован ею. Необыкновенно красивая – золотистая от загара, с сияющими глазами, развивающимися кудрями…– она была похожа на нимфу. И сердце, забившись гулко, сказало: "Это – судьба!" Я влюбился в Марину мгновенно и навсегда. Только любовь и полное доверие друг к другу. И невозможность существовать врозь".
Именно ему, любимому мужу и верному другу, посвятила поэтесса свои лучшие стихи:
С.Э.
Я с вызовом ношу его кольцо!
– Да, в Вечности – жена, не на бумаге.–
его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз,
Мучительно-великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза – прекрасно-бесполезны! –
Под крыльями раскинутых бровей –
Две бездны.
В его лице я рыцарству верна,
– Всем вам, кто жил и умирал без страху! –
Такие – в роковые времена –
Слагают стансы – и идут на плаху.
Семейная жизнь Марины и Сергея складывалась счастливо.
Рождение дочери Ариадны, множество встреч, взаимопонимание с мужем, его сестрами – все это вдохновляло Цветаеву радостью бытия. Ее стихи стали более четкими, появилась энергия и ритмы, она с нетерпением ждала своего звездного часа.
“Моим стихам“
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти
– Нечитаным стихам!–
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!)
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Многие стихотворения 1915-1916 годов Марина Ивановна посвятила своим товарищам по перу.
Стремительно и властно в жизнь будущей поэтессы еще в детстве вошел А.С.Пушкин и стал постоянной духовной опорой этой гордой, тонкой и мятежной души. Великому русскому поэту Цветаева посвятила цикл стихотворений “Стихи Пушкину“ и эссе “Мой Пушкин“, “Пушкин и Пугачев“.
Особые отношения связывали ее с Александром Блоком (слайд №8): глубокое уважение, преклонение перед его талантом, восхищение.
“Стихи к Блоку“
Имя твое – птица в руке,
Имя твое – льдинка на языке,
Одно – единственное движенье губ.
Имя твое – пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Имя твое – ах, нельзя!–
Имя твое – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век,
Имя твое – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим – сон глубок.
(Запись песни “У меня в Москве купола горят“)
А. Ахматовой (слайд №9)
О муза плача, прекраснейшая из муз!
О ты, шальное исчадие ночи белой!
Ты черную насылаешь метель на Русь,
И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.
И мы шарахаемся, и глухое: ох! –
Стотысячное – тебе присягнет, – Анна
Ахматова! Это имя – огромный вздох,
И в глубь он падает, которая безымянна.
Мы коронованы тем, что одну с тобой
Мы землю топчем, что небо над нами – то же!
И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,
Уже бессмертным на смертное сходит ложе.
В певучем граде моем купола горят,
И Спаса светлого славит слепец бродячий…
– И я дарю тебе свой колокольный град,
Ахматова – и сердце свое в придачу.
С весны 1917 года для Цветаевой наступает трудный период. Она хотела жить исключительно частной, личной жизнью, а время неустанно вторгалось в ее судьбу.
В апреле она родила вторую дочь. Собиралась назвать ее в честь Ахматовой Анной, но потом передумала: “Ведь судьбы не повторяются“, – и назвала ее Ириной.
В этом же году началась и личная драма Марины: долгая разлука с мужем, белым офицером армии Корнилова (слайд №10). Он превратился для нее в мечту, в прекрасного “белого лебедя“, героического и обреченного.
На кортике своем: Марина –
Ты начертал, встав за Отчизну.
Была я первой и единой
В твоей великолепной жизни.
Я помню ночь и лик пресветлый
В аду солдатского вагона.
Я волосы гоню по ветру,
А в ларчике храню погоны.
Ее духовное одиночество становится невыносимым: “Все истрепала, изорвала, – только и осталось, что два крыла“.
Осенью 1919 года – в самое тяжелое, голодное время – Марина Ивановна отдала своих девочек, Алю и Ирину (слайд №11), в подмосковный приют, надеясь там сохранить их от голодной смерти. Вскоре забирает оттуда тяжело заболевшую Алю, а в феврале 1920 года потеряла маленькую Ирину, погибшую в приюте от истощения и тоски. Она даже не смогла присутствовать на похоронах дочери, так как боялась оставить больную дочь одну дома.
Это было настоящей трагедией – человеческой и материнской.
Две руки, легко опущенные,
На младенческую голову!
Были – по одной на каждую –
Две головки мне дарованы.
Но обеими – зажатыми –
Яростными – как могла!
Старшую из тьмы выхватывая –
Младшей не уберегла.
Две руки – ласкать – разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки – и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя.
Светлая – на шейке тоненькой –
Одуванчик на стебле!
Мной еще совсем не понято,
Что дитя мое в земле.
Зато как много она писала в этот время! За три года она создала более 300 стихотворений, поэму-сказку “Царь-девица“, шесть романтических пьес, множество записей-эссе. И дело даже не в количестве, а в чуде многообразия, в поразительном расцвете творческих сил.
И вот – финал “Вечера поэтесс в Политехническом…“
Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной.
С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что – невинна.
Я утверждаю, что во мне покой
Причастницы перед причастьем,
Что не моя вина, что я с рукой
По площадям стою – за счастьем.
Пересмотрите все мое добро,
Скажите –или я ослепла?
Где золото мое? Где серебро?
В моей руке лишь горстка пепла!
И это все, что лестью и мольбой
Я выпросила у счастливых.
И это все, что я возьму с собой
В край целований молчаливых.
Политехнический музей негодовал, не соглашался, молча сочувствовал… и преклонялся перед силой духа и таланта поэтессы.
Событие, перевернувшее всю последующую жизнь Цветаевой, произошло 14 апреля 1921 года. В этот день она получила первое за четыре с лишним года письмо из-за границы от мужа, где он находился после разгрома белого движения. И она принимает мгновенно и бесповоротно решение ехать к Сергею Яковлевичу. Без него она не мыслит своего существования.
И в мае 1922 года вместе с дочерью покидает Россию.
Вначале был Берлин. Здесь она встретилась, наконец, с мужем. Здесь же произошли и другие, не менее примечательные встречи: с Есениным, Андреем Белым, Борисом Пастернаком.
Позже семья приезжает в Чехию, где Эфрон учился в университете. Здесь Марина Цветаева выросла в поэта, который в наши дни причислен к великим. Ее поэзия говорила о бессмертном творческом духе; заветной темой становится щемящая тоска по Родине (слайд №12).
“Русской ржи от меня поклон…“
Русской ржи от меня поклон,
Ниве, где баба застится
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце…
Ты, в погудке дождей и бед –
То ж, что Гомер - в гекзаметре
Дай мне руку – на весь тот свет.
Здесь – мои обе заняты.
Тема, которая проходит через все ее творчество, – это философия и психология любви (слайд №13).
Любовь, любовь! И в судорогах, и в гробе
Насторожусь – прельщусь- смущусь – рванусь.
О, милый! Ни в гробовом сугробе,
Ни в облачном с тобою не прощусь.
Поэтесса требовала достоинства в любви и достоинства при расставании, гордо загоняя свой женский вопль внутрь и лишь иногда его не удерживая.
(Исполнение песни “Мой милый, что тебе я сделала…“)
Во многих стихотворениях звучат романсовые ритмы, передавая всю сложную, порой трагическую гамму чувств любящей женщины.
(Запись песни “Под лаской плюшевого пледа“)
В феврале 1925 г. у Цветаевой родился давно желанный сын Георгий, в семье его будут называть Мур (слайд №14). А осенью семья переехала во Францию, где ей суждено было пробыть 13 с половиной лет.
Она заявила о себе быстро и энергично. Через полгода после приезда состоялся ее литературный вечер, принесший ей триумф и одновременно зависть и нелюбовь некоторых бывших ее соотечественников, в первую очередь Мережковского и Гиппиус. Но она держала себя независимо и уверенно.
Владимир Сосинский, друг Цветаевой в воспоминаниях писал:
“Огромная, прекрасная победа Марины Ивановны! К девяти часам зал был полон – публика же продолжала прибывать…Растерянные, смятые публикой контролеры, сбившиеся с ног распорядители – картина грандиозная!“
Марина Ивановна не может пройти к своей кафедре. Мертвая, неподвижная пробка людей затерла ее. Поэтесса каким-то чудом пробивается к кафедре, восходит на сцену.
Черное блестящее платье с замечательной бабочкой сбоку, взятое напрокат у знакомых, очень шло к лицу. Читала она прекрасно, как никогда! Публика устала хлопать, многие знали ее стихотворения наизусть.
Шквалом аплодисментов было встречено стихотворение из цикла «Лебединый стан», в котором воспевала героизм и патриотизм белогвардейского движения.
Белая гвардия, путь твой высок:
Черному дулу – грудь и висок.
Божье да белое твое дело:
Белое тело твое – в песок.
Не лебедей это в небе стая:
Белогвардейская рать святая
Белым видением в небе тает, тает…
Старого мира последний сон:
Молодость – Доблесть – Вандея – Дон.
Время шло. Жизнь постепенно налаживалась. Но Сергей Яковлевич и дочь Ариадна рвались на родину, в Советский Союз. Марина Ивановна этому противилась. Ее родные упрекали в политической слепоте. Но она-то как раз оказалась самой зрячей из семьи, чувствовала внутреннюю тревогу, протест против возвращения в страну, где разрушен храм Христа Спасителя, уничтожается цвет интеллигенции, царит тотальная слежка.
В марте 1937 г. Ариадна уехала в Москву, а осенью по политическим мотивам (он был тайным агентом НКВД) Сергей Эфрон вынужден был срочно покинуть Францию.
Таким образом, отъезд Цветаевой с сыном был предрешен
(слайд №15).
В июле 1939 г. муж и дочь ждали ее в подмосковном поселке Болшево на даче. За дачей следили. И спустя три месяца после возвращения Марины Ивановны ночью арестовали дочь Алю. А через два месяца – в октябре 1939 года – и Сергея Яковлевича.
Оставшись с сыном без крова, средств к существованию, Цветаева не теряла головы. Она готовит передачи родным, добивается выдачи багажа из Франции, даже готовит книгу стихов для издательства.
Ее не арестовали, но казнили медленно и жестоко – незамечанием, нищетой, непечатанием. В дневнике она писала:
“Живу, никому не показываюсь… Не за кого держаться“.
Война застала поэтессу в Москве за переводом Гарсия Лорки. Ее с несколькими писателями отправили в эвакуацию в камский город Елабугу. Их провожал Борис Пастернак. Он принес веревку, чтобы перевязать чемодан. Хвалил ее прочность, шутил, что “она все выдержит, хоть вешайся“. Ему впоследствии передали, что Марина Ивановна повесилась именно на этой веревке, и он не мог простить себе эту роковую шутку.
В Елабуге (слайд №16) навис ужас остаться без работы и средств на жизнь. И она написала заявление с просьбой принять ее судомойкою в столовую в Чистополе, соседнем городке.
В союзе писателей Татарии сохранилось ее отчаянное письмо, где она предлагала свои услуги по переводу с татарского в обмен на махорку. Ей тогда не ответили.
По свидетельству хозяев дома, где жила Марина Ивановна с сыном, ее подкармливала местная милиционерша, которой та помогала при стирке.
Жить было очень сложно. Нет никаких известий от дочери и мужа (а он был уже расстрелян), чувство забытости и покинутости ее угнетало. И постоянное ощущение чьего-то пристального, сверлящего взгляда…
И вот то роковое воскресенье (слайд №17), 31 августа 1941 года. Все ушли из дому по делам: хозяйка с Муром на работу, хозяин с внуком – на рыбалку. Марина Ивановна осталась одна. С утра она была в фартуке, как обычно, когда занималась домашними делами.
Вернувшись, сын и хозяева нашли ее висящей в сенях на крюке (слайд №18). Притронуться к ней боялись. Кто-то побежал в милицию, кто-то к врачу. Из петли ее вынул прохожий. Накрыли простыней и увезли в усыпальницу.
Сделали обыск в комнатушке за перегородкой. Нашли три записки, написанные второпях (слайд №19).
Сыну: “Мурлыга, прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але – если увидишь – что любила их до последней минуты и объясни, что я попала в тупик“.
Друзьям: “Дорогие товарищи! Не оставьте Мура. Я хочу, чтобы он жил и учился. Со мною он пропадет.Не похороните живой, хорошенько проверьте. А меня простите – не вынесла».
Из морга ее в казенном гробу повезли на кладбище. Могила затерялась.
(Запись песни “Идешь на меня похожий“)
И все-таки, почему 31 августа? Отчего такие торопливые записки?
И вообще, он как будто очень спешила… Свидетелей нет.
В 1992 г. в газете “Аргументы и факты“ появилась публикация:
“По свидетельству высокопоставленного чиновника Министерства безопасности Российской федерации, в архивах хранится документ, свидетельствующий, что кто-то из чекистов посетил Марину Ивановну буквально за день до ее смерти. Тот же чиновник уверяет, что сам факт разговора и его содержание были сознательно задуманы таким образом, чтобы великая поэтесса приняла единственное решение – самоубийство“.
Зачем? Кому она мешала?
Дело в том, что Цветаева была опасным для НКВД свидетелем по делу Эфрона и парижского отделения “Союза возвращения на Родину“, проэнкаведистской организации. Скорее всего, ее шантажировали сыном, ее любимцем. И она сдалась.
Марина Ивановна ушла из жизни, когда в ней погасли остатки последней энергии. Жизнь задувала этот огонь со всех сторон…
Е.Евтушенко “Елабужский гвоздь“
Помнишь, гераневая Елабуга,
Ту, городскую,что полвека назад
Горько курила, курила, как плакала,
Свой разъедающий самосад?
Бога просила молитвенно, ранено,
Чтобы ей дали белье постирать.
Вы мне позвольте, Марина Ивановна,
Там, где Вы жили, чуть-чуть постоять.
Бабка открыла калитку зыбучую:
«Пытка под старость, не знамо за что,
Ходют и ходют, ну прямо замучили.
Дом бы продать,так не купит никто
Помню: была она крупная, строгая.
Не подходила ей стирка белья.
Не управлялась она с самокрутками.
Я их крутила, веревку – не я».
Сирые сени, слепые. Те самые,
Где оказалась пенька хороша,
Где напослед леденящею Камою
Губы пришлось ей смочить из ковша.
Гвоздь, а не крюк. Он граненый, увесистый,
Для хомутов, для рыбацких снастей.
Слишком здесь просто: взять и повеситься.
Вот удавиться – оно попростей.
Ну а старушка, что выжила впроголодь,
Мне говорит, будто важный я гость:
«Ну, а с гвоздем что? Все ходят и трогают,
Может, возьмете себе этот гвоздь?»
Бабушка, я Вас прошу, как о милости,
Только не спрашивайте опять:
А отчего она самоубилась – то,
Вы ведь ученый, Вам легче понять.
Бабушка, страшно мне в сенцах и в комнате,
Мне бы поплакать на Вашем плече.
Есть лишь убийства на свете, запомните.
Сомоубийств не бывает вообще!
Марина Ивановна – неоплатная наша вина, но и любовь наша вечная.
А. Ахматова «Поздний ответ»
Невидимка, двойник, пересмешник…
Что ты прячешься в черных кустах?
То забьешься в дырявый скворешник,
То блеснешь на погибших крестах,
То кричишь из Маринкиной башни:
« Я сегодня вернулась домой,
Полюбуйтесь, любимые пашни,
Что за это случилось со мной:.
Поглотила любимых пучина
И разграблен родительский дом»
Мы сегодня с тобою, Марина,
По столице полночной идем,
А за нами таких миллионы,
И безмолвнее шествия нет…
А вокруг погребальные звоны
Да московские хриплые стоны
Вьюги, наш заметающей след
Но если поэт, как человек, может быть бездомным, то стихи его – никогда! (слайд №20)
“Памяти Марины Цветаевой“
Открою книгу я в тяжелом переплете,
А с фотографии – знакомые черты.
И буковки, все в золотом налете, гласят:
Цветаевой Марины здесь мечты».
За переплетом тем знакомые мотивы:
Тоска по родине и первые мечты.
За переплетом тем любимые картины
И образ Пушкина, его узнаешь ты.
Так пусть земля ей будет мягкою постелью,
Пусть слезы грусти застилают вновь глаза,
Порыв души нашел свое стремленье –
В стихах живет ее душа.
Цветаевой не будет повторенья.
И пусть стремительно покинула наш мир,
Но не найдет стихи ее забвенье,
Они продлятся, как и жизни пир!
(Запись песни “Красною кистью…“) (слайды №21-24)
