Русские былины создавались на различные темы. Все они поднимают важные вопросы, связанные с любовью к Родине, защитой ее от врагов. Былина «Вольга и Микула Селянинович» относится к киевскому циклу. Основными действующими лицами повествования является князь Вольга Святославович и крестьянин Микула Селянинович.
Художественный прием данной былины
Былины передают мнение народа о тех или иных событиях, о правителях. Данные мнения меняются, дополняются подробностями. По сути, былины представляют собой рассказы о вещах, которые были очень важны для простых людей. Ведь именно народная память хранила и передавала из поколения в поколения основные мысли былин. В былине «Вольга и Микула Селянинович» имеется немало оборотов, которые подчеркивают образы действующих лиц. Их следует указать более подробно:
- Микула Селянинович один легко справляется с огромными пнями деревьев, которые он выворачивает из земли. Более того, он кидает в борозду большие камни;
- вся дружина князя Вольги Святославовича не смогла поднять плуг, которым пользовался Микула. Это подчеркивает силу богатыря, его способности, недоступные для княжеских дружинников;
- подробно описывается сам плуг Микулы. Былина указывает на булатный насошник и другие металлические элементы этого орудия труда;
- былина полна фразами, описывающими силу богатыря. Все они являются очевидным преувеличением. Однако они необходимы для подчеркивания мощи Микулы. Нужно показать, что труд земледельца важнее военного дела дружинников. Поэтому, земледелец Микула представлен гораздо более сильным, чем воины князя.
Все перечисленные преувеличения называются гиперболами. Это литературный прием, на котором построена данная былина.
Для чего нужен этот литературный прием
Гипербола является преувеличением. Реальные возможности людей приобретают сказочные объемы. Но именно за счет гиперболы былина хорошо запоминается. Более того, слушатели правильно понимают заложенный в ней смысл. Гипербола передают важность силы Микулы Селяниновича. Именно этот литературный прием служит для указания превосходства простого пахаря над княжеской дружиной.
Былины созданы тоническим (его еще называют былинным, народным) стихом. В произведениях, созданных тоническим стихом, в стихотворных строках может быть разное количество слогов, но должно быть относительно равное количество ударений. В былинном стихе первое ударение, как правило, падает на третий слог от начала, а последнее - на третий слог от конца.
Для былин характерно сочетание реальных образов, имеющих четкий исторический смысл и обусловленных действительностью (образ Киева, стольного князя Владимира), с фантастическими образами (Змей Горыныч, Соловей-разбойник). Но ведущими в былинах являются образы, порожденные исторической действительностью.
Нередко былина начинается с запева . Он не связан с содержанием былины, а представляет самостоятельную картину, предшествующую основному эпическому рассказу. Исход - это концовка былины, краткое заключение, подводящее итог, или прибаутка («то старина, то и деяние», «на том старина и покончилась»).
Былина обычно начинается с зачина , определяющего место и время действия. Вслед за ним дается экспозиция , в которой выделяется герой произведения, чаще всего с использованием приема контраста.
Образ героя стоит в центре всего повествования. Эпическое величие образа былинного героя создается путем раскрытия его благородных чувств и переживаний, качества героя выявляются в его поступках.
Троекратность или троичность в былинах является одним из главных приемов изображения (на богатырской заставе стоят три богатыря, богатырь совершает три поездки - «Три поездки Ильи», Садко три раза купцы новгородские не зовут на пир, он же три раза бросает жребий и т.д.). Все эти элементы (троичность лиц, троекратность действия, словесные повторы) имеются во всех былинах. Большую роль в них играют и гиперболы, используемые для описания героя и его подвига. Гиперболично описание врагов (Тугарин, Соловей-разбойник), а также описание силы воина-богатыря. В этом проявляются фантастические элементы.
В основной повествовательной части былины широко применяются приемы параллелизма, ступенчатого сужения образов, антитезы.
Текст былины подразделяется на постоянные и переходные места. Переходные места - это части текста, созданные или импровизируемые сказителями при исполнении; постоянные места - устойчивые, незначительно изменяемые, повторяемые в различных былинах (богатырский бой, поездки богатыря, седлание коня и т. п.). Сказители обычно с большей или меньшей точностью усваивают и повторяют их по ходу действия. Переходные же места сказитель говорит свободно, меняя текст, частично импровизируя его. Сочетание постоянных и переходных мест в пении былин является одним из жанровых признаков древнерусского эпоса.
Уяснению художественного своеобразия русских былин, их поэтики посвящена работа саратовского ученого А.П. Скафтымова «Поэтика и генезис былин». Исследователь считал, что «былина умеет создать интерес, умеет взволновать слушателя тревогой ожидания, заразить восторгом удивления и захватить честолюбивым торжеством победителя». 1
Д.С. Лихачев в книге «Поэтика древнерусской литературы» пишет о том, что время действия в былинах относится к условной эпохе русского прошлого. Для одних былин - это идеализированная эпоха князя Владимира Киевского, для других - это эпоха новгородской вольности. Действие былин происходит в эпоху русской независимости, славы и могущества Руси. В эту эпоху «вечно» княжит князь Владимир, «вечно» живут богатыри. В былинах все время действия отнесено к условной эпохе русской старины. 2
Читайте также другие статьи по теме "Русский героический эпос. Былины" :
- Особенности жанра былин
Литература и библиотековедение
Стих былины тонический многосложный с тремя или даже четырьмя сильными ударениями. Художественные средства былины подчинены оценке поведения персонажей. Структура былины: Запев вступление которое имеет целью привлечь внимание слушателей. Зачин устойчивое начало былины которое служит исходным моментом действия и часто содержит экспозицию.
50. Особенности поэтики былин.
Былина эпическая форма. Для нее характерны сюжетность и повествовательность.
Предметом ее служат события и поступки людей, изображаемые относительно объективно, т.е. без прямого выражения отношения к ним сказителя.
Стих былины тонический, многосложный, с тремя или даже четырьмя сильными ударениями.
Поэтика былин двупланова, так как, с одной стороны, задача былин состоит в возвеличивании русской земли и её защитников богатырей, а с другой в осуждении их врагов и тех, кто в своих действиях отступает от патриотических и моральных идеалов народа. Художественные средства былины подчинены оценке поведения персонажей.
Структура былины:
Запев вступление, которое имеет целью привлечь внимание слушателей.
Зачин устойчивое начало былины, которое служит исходным моментом действия и часто содержит экспозицию. Есть наиболее употребительные зачины:
Пир у князя Владимира
Выезд богатыря
Общие или типические места или формулы
Повторение лейтмотива - подчеркивает ее основную тему.
Устойчивые концовки или исходы.
Основа сюжета важное, значительное событие, но в центре былины всегда богатырь. Повествование, как и само действие, развивается однолинейно, без вводных эпизодов.
Образ богатыря в некоторой мере индивидуализирован.
Основные принципы, которые определяют стилистические изобразительно-выразительные средства былины :
Традиционность
Гиперболичность
Контрастность
Оценочность
Отличия сказки от былины:
|
Сказка |
Былина |
|
Устный рассказ |
Эпическая песня |
|
Установка на вымысел |
Установка на достоверность, отнесенная в прошлое |
|
Мир большая семья, мир семьи мир природы |
Мир государства |
А также другие работы, которые могут Вас заинтересовать |
|||
| 80777. | Нормативы воздействия на окружающую среду: виды, критерии и порядок определения | 31.07 KB | |
| В числе основных следует назвать Федеральный закон Об охране окружающей среды глава V которого Нормирование в области охраны окружающей среды определяет систему экологических нормативов критерии их установления. В систему экологических нормативов входят: нормативы качества окружающей среды; нормативы предельно допустимого вредного воздействия на состояние окружающей среды; нормативы допустимого изъятия природных ресурсов. Будучи утвержденными специально уполномоченными государственными органами в области природопользования и... | |||
| 80778. | Система экологических нормативов. Нормативы качества окружающей среды: назначение, виды, критерии определения | 31.46 KB | |
| Нормативы качества окружающей среды: назначение виды критерии определения По действующему экологическому законодательству нормативы качества окружающей среды устанавливаются в форме нормативов предельно допустимых концентраций ПДК вредных веществ а также вредных микроорганизмов и других биологических веществ загрязняющих окружающую среду и нормативов предельно допустимых уровней ПДУ вредных физических воздействий на нее. Нормативы качества окружающей среды выполняют ряд функций. Установленные в соответствии с требованиями... | |||
| 80779. | Экологическая сертификация хозяйственной и иной деятельности | 32.51 KB | |
| Подтверждение соответствия осуществляется на основе принципов: доступности информации о порядке осуществления подтверждения соответствия заинтересованным лицам; недопустимости применения обязательного подтверждения соответствия к объектам в отношении которых не установлены требования технических регламентов; установления перечня форм и схем обязательного подтверждения соответствия в отношении определенных видов продукции в соответствующем техническом регламенте; уменьшения сроков осуществления обязательного подтверждения соответствия... | |||
| 80780. | Экологический аудит: понятие, значение, содержание | 35.63 KB | |
| Рассматриваемый вид аудита способствует повышению конкурентоспособности и рентабельности продукции аудируемого предприятия с позиции роста экономической эффективности его хозяйственной и в том числе природоохранной деятельности дает возможность правильно сформировать учетную политику организации способствует эффективному решению вопросов льготного налогообложения при внедрении ресурсосберегающих технологий предотвращению возможных производственных аварий. Федеральный закон Об аудиторской деятельности не содержит дефиниции экологическое... | |||
| 80781. | Понятие, виды и принципы экологической экспертизы | 29.8 KB | |
| Экологическая экспертиза проводится в целях предупреждения возможных неблагоприятных воздействий соответствующей деятельности на окружающую природную среду и связанных с ними социальных экономических и иных последствий реализации объекта экологической экспертизы. Принципы экологической экспертизы Согласно Федеральному закону Об экологической экспертизе такая экспертиза основывается на принципах: презумпции потенциальной экологической опасности любой намечаемой хозяйственной и иной деятельности; обязательности проведения государственной... | |||
| 80782. | Правовое регулирование государственной экологической экспертизы | 30.41 KB | |
| Цели проведения экологической экспертизы: 1 проверка соответствия хозяйственной и иной деятельности экологической безопасности общества; 2 предупреждение возможных неблагоприятных воздействий хозяйственной деятельности на окружающую природную среду и связанных с ними социальных экономических и иных последствий реализации объекта экологической экспертизы; 3 определение допустимости реализации объекта экологической экспертизы. Законодательство РФ об экологической экспертизе: 1 Конституция РФ; 2 Федеральный закон от 23 ноября 1995 г. № 1... | |||
| 80783. | Общественная экологическая экспертиза | 30.78 KB | |
| Вторым нормативным актом в этой области явился Федеральный закон Об экологической экспертизе 1995 г. Общественная экологическая экспертиза организуется и проводится по инициативе граждан и общественных организаций объединений а также по инициативе органов местного самоуправления общественными организациями объединениями основным направлением деятельности которых в соответствии с их уставами является охрана окружающей природной среды в том числе организация и проведение экологической экспертизы и которые зарегистрированы в порядке... | |||
| 80784. | Понятие и роль экономического регулирования в области охраны окружающей среды | 30.11 KB | |
| Прежде всего он направлен на экономическое обеспечение рационального природопользования и охраны окружающей среды. Правовые требования касающиеся экономических мер природопользования и охраны окружающей среды содержатся в ряде законов и подзаконных актов относящихся к экологическому и к иным отраслям российского законодательства. Основные требования в данной области предусмотрены Федеральным законом Об охране окружающей среды. | |||
| 80785. | Плата за негативное воздействие на окружающую среду | 31.12 KB | |
| Некоторые общие требования относительно платы за негативное воздействие на окружающую среду определяются в Федеральном законе Об охране окружающей среды ст. Определение размеров и взимание платы за загрязнение окружающей среды регламентируется на федеральном уровне достаточно подробно документом утвержденным постановлением Правительства Порядок определения платы и ее предельных размеров за загрязнение окружающей природной среды размещение отходов другие виды вредного воздействия. Исходными при определении платы за негативное воздействие на... | |||
Вопрос об эпосе как коллективном создании народа тесно связан с вопросом о языке былин как о средстве художественной изобразительности. Этот вопрос неоднократно рассматривался, но эстетическая ценность народного языка в былинах недостаточно понята и оценена.
Язык произведений народной поэзии, как и язык любых других литературно-художественных произведений, служит не только средством общения, но средством художественного способа выражения миросозерцания их создателей.
Поэтический язык былин настолько богат и разнообразен, что здесь могут быть указаны только наиболее общие и важные признаки его, разработка же их должна стать предметом специальных трудов. В данном случае будет рассмотрен поэтический язык былин в той его форме, в какой он известен русскому читателю из сборников былин, начиная со сборника Кирши Данилова и кончая современными записями. Изучение более ранних периодов в развитии эпического языка представляет собой особую, весьма сложную задачу, которая требует специальных изысканий, так как мы не обладаем никакими непосредственными материалами, относящимися к периоду до второй половины XVIII века. Более ранние материалы представляют собой памятники не устной, а книжной речи. Раньше чем решать задачу изучения развития поэтического языка путем реконструкций более раннего состава из более позднего, необходимо рассмотреть, что представляет собой этот более поздний материал в его законченной, сложившейся форме, богато представленной материалами.
Исходя из указанного, необходимо в первую очередь установить специфические отличия поэтического языка эпоса от языка других видов народной поэзии.
Поэтическая система эпоса коренным образом отличается от поэтической системы народной лирики. Один из основных приемов художественной выразительности народной лирики (включая все виды ее, в том числе свадебные и похоронные причитания) состоит в метафоричности. Под «метафорой» обычно понимается «перенесение признаков с одного предмета на другой». Возможно, что такое определение метафоры окажется плодотворным для изысканий собственно лингвистических; для целей же изучения художественного языка оно непригодно. Творческий акт создания художественного образа не состоит в перенесении признаков. Такое определение исходит не из анализа творческого акта художественного образа, а из этимологии унаследованного еще от Аристотеля термина, который означает «перенесение». Здесь нет возможности пересмотреть этот вопрос. Для изучения народной поэзии понятие «перенесения признаков» оказывается бесплодным. Более плодотворным окажется определение метафоричности народной поэзии, как некоторого вида иносказания , как замены одного зрительного образа другим. Так, образ плачущей девушки может быть сам по себе поэтическим, но может им и не быть. Но если образ плачущей девушки будет заменен образом березы, опустившей ветки к воде, он будет восприниматься поэтически. В этом смысле русская народная лирика метафорична в высшей степени, причем большинство образов почерпнуто из окружающей певцов природы.
Если с этой точки зрения подойти к поэтическому языку былин, окажется, что язык эпоса почти полностью лишен метафоричности. Это не значит, что певец не владеет искусством иносказания. Отсутствие в эпосе метафор не недостаток, а показатель иной системы. И метафоры и сравнения в эпосе есть, но они встречаются весьма редко и не составляют основного художественного принципа эпоса.
Действительно, можно прослушать или просмотреть несколько десятков песен, не найдя ни одного метафорического оборота. Такие выражения, как мать сыра земля, Волга-матушка, ясные соколы и другие, принадлежат общенародной, а не только героической поэзии, но и эти обороты встречаются редко. Только в эпосе Владимир назван красным солнышком. Там же, где повествование перемежается с местами лирического характера, появляются и метафоры. В былине о набеге литовцев имеется лирическое сетование героя на свою старость, которое выражено следующими прекрасными стихами с применением иносказаний:
Ах ты, молодость, ты молодецкая!
Улетела моя молодость в чисто поле,
Во чисто поле да ясным соколом;
Прилетела ко мне старость со чиста поля,
Со чиста поля да черным вороном,
А садилась на плеча да богатырские!
Но старость не может сломить героя. Герой отправляется против литовцев, несмотря на свою старость, и певец (Т. Г. Рябинин) замечает, что «сердце в нем не ржавеет». В былине об Илье, Ермаке и царе Калине рассказывается о том, как молодой Ермак первым бросается в бой, без товарищей. Остальные герои подоспевают позже и обращаются к Ермаку с такими словами: «Ты, Ермак, позавтракал, оставь-ко нам пообедати», называя завтраком начало боя, а обедом его разгар. В этом случае метафорический оборот воспринимается как шутка.
Все эти примеры представляют собой отдельные места на фоне огромного количества строк, совершенно лишенных подобных оборотов. Метафора в эпосе — редкое явление.
Наиболее яркое использование метафор наблюдается в тех случаях, когда выражается резкое негодование. Так, наступающий на Киев Калин именуется собакой. Илья Муромец ругает своего коня, когда он отказывается перескочить через ров, — «волчья сыть, травяной мешок». Василий Буслаевич ругает своего крестного отца такими словами, как «корзина дертюжная», «шлея бросовая» и другими.
Идолище Поганое изображается в следующих весьма ярких образах:
Голова-то у его сильный пивной котел,
Кабы усища у его как царски блюдища,
Кабы глазища у его как сильны чашища,
Кабы ручища у его как будто граблища,
Уж бы ножища у его сильны кичинища.
Таким образом, метафора в эпосе имеет ограниченное хождение, применяется преимущественно в лирических местах, или для выражения гнева, негодования, осуждения, или она носит шуточный характер, но и в этих случаях применяется редко.
Чем же можно объяснить такое ограниченное применение метафоричности в эпосе, тогда как лирическая поэзия насквозь пронизана метафорой?
Предметом лирики служат явления обыденной, чаще всего личной жизни. Индивидуальные переживания отдельных лиц сами по себе, хотя они и могут вызвать глубокое сочувствие, обладают лишь ограниченным общим интересом. Интерес в значительной степени определяется формой их выражения. Так, любовь, разлука, смерть близкого человека в первую очередь затрагивают тех, кого они непосредственно касаются. Подобные чувства могут приобрести более широкий общечеловеческий интерес лишь тогда, если силой поэзии им будет придан обобщающий характер; иносказательность, метафоричность как один из способов поэтизации придает событиям личного порядка общечеловеческое значение, придает им глубокий интерес, вызывает сочувствие.
С эпосом дело обстоит иначе. Те предметы, те явления жизни, которые в нем воспеваются, созданные им герои и изображаемые им события настолько высоки, совершенны и прекрасны, обладают сами по себе настолько широким общенародным интересом, что не нуждаются ни в какой метафоричности. Они не требуют никакой подстановки, замены, соотнесения их с образами из других областей жизни, например — из природы. Наоборот, как будет видно, вся поэтическая система эпоса направлена к тому, чтобы из всего окружающего мира выделить и определить нужное с совершенной четкостью и точностью, так, чтобы созданный поэтическим воображением образ предстал перед слушателем во всей его зрительной конкретности. Если в лирической песне слушатель вместо плачущей девушки видит березу, опустившую ветки к воде, то в эпосе подобного рода замена невозможна и не нужна.
Несколько большее распространение, чем метафора, имеет сравнение . Сравнение весьма близко к метафоре. При метафоре один образ заменяется другим, при сравнении исходный образ сохраняется, но сближается с другим по сходству. Илья «на коне сидит подобно как столетний дуб». Такое сравнение, хотя оно и весьма красочно, совершенно не в духе эпоса. Оно — индивидуальное создание певца, вариантов к нему нет. Образ дуба заслоняет образ Ильи, народ же знает и любит образ Ильи таким, каков он есть. Сравнение не представляет собой явления, специфического для эпоса, хотя в нем и можно найти целый ряд прекрасных сравнений. Через сравнение, например, абстрактное превращается в конкретное, вернее — приобретает видимость. Певцы знают средства, чтобы в видимых образах представить, например, течение времени.
Опять день за днем — будто дождь дождит,
Неделя за неделей — как трава растет,
А год за годом — как река бежит.
Сравнение применяется при описании женской красоты:
Лицо белое, будто белый снег,
Щечки, будто маков цвет,
Походочка у ней павиная,
Речь-то у ней лебединая.
Очи сравниваются с глазами сокола, брови — с черными соболями, походочка у ней белой лани и т. д. В данном случае сравнение не достигает той степени художественного совершенства, как при сравнении времени с дождем или рекой. Вряд ли глаза русской красавицы могут быть сравниваемы с глазами сокола или тем более ее голос с голосом лебедя, которого певец, вероятно, даже не слыхал. Более удачно применение образа сокола для таких сравнений, как «Все-то корабли как соколы летят», или: «Его конь бежит, как сокол летит». Сокол — один из любимейших образов для обозначения молодости, смелости, подвижности, красоты и независимости, хотя и этот образ более развит в лирике, чем в эпосе.
То относительно второстепенное положение, которое в поэтике былины занимает сравнение, объясняется тем, что вся система поэтической выразительности эпоса направлена, как это будет видно, не на сближение по сходству, а на дифференциацию по отличию.
Если это наблюдение верно, оно объясняет один из характерных приемов эпоса, известный и в других видах народной поэзии, одно из его поэтических достижений, а именно отрицательное сравнение.
Отрицательное сравнение содержит сближение, но вместе с тем вносит и дифференциацию. Войско татар сравнивается с грозной тучей, с надвигающимся темным облаком, но вместе с тем это не туча и не облако — это реальные татары.
Отрицательное сравнение отвечает всем наиболее строгим требованиям народной эстетики. Оно содержит иносказательную образность, но при этом сохраняет соответствие действительности. Может быть, поэтому оно — один из излюбленных приемов фольклора, и в частности эпоса, и применяется в наиболее ответственных, драматических местах повествования. Так, выезд героя из дома описывается следующим образом:
Не бела заря занималася,
Не красно солнце выкаталося,
Выезжал тут добрый молодец,
Добрый молодец Илья Муромец
На своем коне богатырскием.
Седая борода Ильи Муромца сравнивается со снегом:
Не белые-то снежки забелелися,
Забелелася у старого седая борода.
Сын, выезжающий в поле и просящий у родителей благословения, сравнивается с молодым дубом, который клонится к земле; но это не дуб, это — молодец.
Отрицательное сравнение принадлежит к наиболее характерным и типичным поэтическим приемам русского героического эпоса. Оно в одном приеме соединяет образность с высшей степенью реалистичности описания. Изобразить жизнь так, с такой точностью и жизненностью, чтобы воображаемое предстало как действительное, чтобы его можно было увидеть, чтобы можно было следить за развивающимися событиями, как если бы они разыгрывались перед глазами, — в этом состоит основное стремление певца.
При таком отношении к изображаемому слово приобретает совершенно особое значение. Слово — есть средство отчеканки образа, и певец им дорожит в высшей степени. Этому стремлению к точности отвечает другой прием художественной изобразительности, а именно эпитет . Можно сказать, что эпитет есть одно из основных изобразительных средств эпоса. В то время как метафорические обороты представляют редкое явление, эпитетами обильно пересыпана художественная речь решительно всех певцов.
Здесь опять необходимо внести терминологическое уточнение. Мнение, будто поэтический эпитет служит «украшению» речи, не может быть принято советским исследователем. Распространенное учение об эпитетах сводится к тому, что признается в основном два главных вида эпитетов. Один — это так называемые украшающие эпитеты; они же признаются собственно поэтическими. Эти эпитеты не устанавливают для определяемого предмета нового признака, а фиксируют признак, который входит в понятие предмета (синее небо, быстрый бег, темный лес и т. д.). Другой род — определяющие или необходимые , сообщающие о предмете нечто, не входящее в его понятие (молодая яблоня, прямая дорога и т. д.). Признается целый ряд промежуточных видов, но в целом это деление лежит в основе даже современных теоретических пособий.
Можно утверждать, что такое деление насквозь ошибочно; оно по существу приводит нас к учению о синтетических и аналитических суждениях Канта, с той лишь разницей, что здесь к атрибуту применено то, что у Канта говорится о предикате. Такое деление не признает за искусством познавательных целей и функций, оставляя за ним «чисто эстетические» функции. Термин «украшающий» не выдерживает никакой критики и должен быть окончательно оставлен.
Изучение эпитетов народной поэзии приводит к заключению, что эпитет во всех случаях есть средство уточнения, хотя и предметы и цели уточнения могут быть весьма различны. Эпитет придает существительному точную зрительную или иную определенность, заставляя слушателя или читателя видеть или воспринимать предмет так, как этого хочет певец, как это нужно для данного повествования.
Эпитеты свойственны не только одному героическому эпосу. Как показала А. П. Евгеньева, ими чрезвычайно богаты похоронные причитания. Но подбор эпитетов, выражаемое ими мировоззрение или эмоции для каждого из жанров будут совершенно различны. Большинство эпитетов причитаний совершенно невозможно в эпосе и наоборот.
Зла, несносная тоска неугасимая
Все долит мою бессчастную утробушку.
(Барсов
. Причитания
Северного края, I, 1872, стр. 61)
Эпитеты «злой», «несносный», «бессчастный» и т. д. совершенно невозможны в героическом эпосе, тем более в применении к таким существительным, как «тоска» или «утробушка». Таким образом, хотя эпитеты не являются отличительным признаком эпоса, их содержание отличается от эпитетов других жанров.
С точки зрения логической эпитет представляет собой определение. Одно из назначений определения состоит в том, чтобы выделить предмет из ему подобных. Так, слово «двор» может иметь десятки разных значений, в зависимости от определяющего эпитета. Но когда говорится «посольский двор», двор выделен из всех возможных дворов и в данном случае обозначен со стороны его назначения. Эпитеты, определяющие предметы относительно других предметов того же рода или вида , встречаются чрезвычайно часто не только в поэтических произведениях, но и в прозаической, обыденной деловой или научной речи. Эпос чрезвычайно ими богат: одежица запасная, одежица дорожная, шалыга подорожная, грамота посыльная, грамота повинная, улица стрелецкая, дорога прямоезжая, дорога окольная, пивной стакан и т. д. Опущение подобных эпитетов в иных случаях могло бы привести к недоразумению или даже к бессмыслице. Эти эпитеты основаны на обозначении путем некоего избирательного акта. Перемена эпитета обозначала бы уже иной предмет . Дорога прямоезжая и окольная — разные дороги, а не одна и та же.
Хотя подобного рода эпитеты и не являются особенностью поэтической речи, они в эпосе выполняют определенную художественную функцию, функцию точного обозначения.
Характерна, например, та устойчивость, с которой в эпосе употребляется эпитет «правый». «Ступил своей ножкой правою да во славную в гридню княженецкую»; Добрыня отстегивает лук «от правого от стремени булатного»; Илья привязывает Соловья-разбойника «ко правому ко стремени булатному»; на разведке герой «припадал к земле да ухом правым»; оскорбленный на пиру, он «повесил буйну голову а на ту на правую сторону». Хотя можно было бы обойтись без такого точного обозначения, певец без него обойтись не может; он так ясно, так точно и отчетливо видит изображаемые им события и изображенных им людей, что не только видит факт привязывания Ильей Соловья-разбойника к стремени, но видит, как он это делает, видит, что он привязывает его к правому, а не к левому стремени, и так и передает событие.
Еще шире в эпосе представлены эпитеты, основанные не на избирательном акте (в ответ на вопрос «который»), а на определении качества («какой»). При перемене эпитета тот же предмет предстал бы в другом виде . Этот вид эпитетов выполняет самые разнообразные функции.
Многие из таких эпитетов имеют целью превратить неопределенное, аморфное представление в определенный зрительный образ. Когда говорят: камень, небо, цветы, зверь, ворон, лицо, кудри, коса, палаты, стул и т. д., то это — общие представления. Если же придать им, например, окраску , они превращаются в яркие зрительные образы: синенький камень, ясное небо, лазоревые цветы, черный ворон, румяное лицо, желтые кудри, русая коса, белые палаты, золотой стул. Мир вещей ожил и стал ярким и красочным. Одно дело сказать «ехал сутки», другое —
А и ехал он день до вечера,
А и темную ночь до бела света.
Мы не только узнаем, сколько времени герой был в пути, но и видим темноту ночи и свет утра.
Другой способ достижения тех же целей состоит в том, что указывается материал , из которого предмет сделан: кинжалище булатное, плеточка шелковая, кунья шубочка, соболья шапочка; столы всегда бывают дубовые, печки — кирпичные, паруса — полотняные и т. д. Иногда создаются слова, сразу обозначающие и материал и окраску: столики белодубовые, палаты белокаменные, шатер белополотняный (русский) или чернобархатный (татарский) и т. д.
Эпитеты определяют предмет не только со стороны его окраски и материала, но со стороны любых других ярких отличительных признаков, приведение которых способствует мгновенному чувственному восприятию предмета: матушка сыра земля, ясное поле, раздольице чисто поле, пашни хлебородные, вешние заводи, у тоя у березы у покляпыя (то есть наклонной), повыше дерева шарового (то есть широкого вверху), темный лес, сырой дуб, рыскучий волк, пролетный ясный сокол, окатиста гора, рассыпной песок, мелки реченьки, болота дыбучие, облако ходячее, вешним долгим денечком и т. д.
Подобные эпитеты, приложенные к явлениям природы, показывают, как тонко певец чувствует природу. Описаний природы в русском эпосе нет. Но певцу достаточно сказать два-три слова, и мы, как живую, видим перед собой русскую природу с ее бесконечными просторами, извилистыми реками, темными лесами, мягкими возвышенностями, хлебородными пашнями.
Подобными же меткими эпитетами характеризуется не только природа, но все, что окружает певца: люди, постройки, вся обстановка жизни, вплоть до таких деталей, как скамейки, окна, замки, полотенца и т. д. Перечисление подобных эпитетов заняло бы целые страницы. Списки эпитетов и формальная классификация эпитетов существуют, но такого рода списки мало дают для понимания их художественного значения, которое состоит, как выразился молодой Добролюбов в одной из своих наиболее ранних статей, в «стремлении к изобразительности и живости впечатления».
Но эпитет не только заставляет видеть предмет во всей его яркости. Художественный эпитет дает возможность выразить, например, чувства действующих лиц, их отношение друг к другу и тем самым характеризовать их. Так, например, в русском эпосе члены семьи всегда выражают свои нежные чувства по отношению друг к другу; сын скажет, обращаясь к матери: «свет ты, родимая матушка», родители говорят о своих детях «детушки родные», муж скажет о жене «любимая семеюшка», жена о муже — «любимая державушка»; соответственно: «любимый мой племянничек», «дядюшка мой родный» и т. д.
Эпитет выражает мировоззрение народа, его отношение к миру, его оценку окружающего. Народ или любит, или ненавидит. Средних чувств в его поэзии не бывает.
Соответственно эпос знает только или ярко положительных героев, воплощающих наиболее высокие идеалы народа, его мужество, стойкость, любовь к родине, правдивость, выдержанность, жизнерадостность, или героев ярко отрицательных — врагов родины, захватчиков, насильников, поработителей; к отрицательным типам относятся также враги социального порядка, как князья, бояре, попы, купцы. Соответственно есть правда и неправда или кривда, в широком понимании этого слова. Ничего среднего между правдой и кривдой также нет. Своих героев народ любит восторженной любовью и уважает их, своих врагов он ненавидит активной ненавистью и всегда готов вступить с ними в решительную борьбу не на жизнь, а на смерть. Борьба в эпосе всегда приводит к победе или вскрывает правоту одних и моральную несостоятельность других. В этом — одно из выражений жизненной силы народа, его веры в непременную победу правого, народного дела.
Соответственно все, что певец в жизни любит и принимает, изображается как превосходное и лучшее; соответствующая группа эпитетов, которые можно назвать эпитетами оценочными, чрезвычайно богата. Свою родину, Русь, певец обозначает не иначе, как святая. Ее герои — святорусские могучие богатыри. Герой обладает великой силой, физической и моральной; о его сердце говорится, что у него сердце богатырское, неуимчивое; у него «ретивое сердечушко». Он поводит могучими плечами, вскакивает на резвые ноги, у него буйная головушка. Характерен эпитет «добрый», прилагаемый к слову «молодец», что означает не доброту, а совокупность всех тех качеств, которыми должен обладать истинный герой. Такие сочетания, как «удаленький дородный добрый молодец», «дружинушка добрая, хоробрая», ясно показывают, что понимается под словом «добрый».
Соответственно у героя всегда самое лучшее вооружение: у него черкасское седло, седло кованое, причем седлание обычно описывается очень подробно: все принадлежности самого высокого и изысканного качества, но не для «красы-басы», а для крепости. У героя всегда вострая сабля, тугой, разрывчатый лук с шелковой тетивой и калеными стрелами; у него крепкие доспехи, богатырский конь, которого он кормит «белояровой пшеной». Впрочем, соответственно всей эстетике русского эпоса, по которой важна не внешняя, показная сторона, конь не отличается величиной или красотой. У Ильи — малый, косматый бурушко. Внешняя невзрачность контрастирует с невидимыми для глаза высокими качествами. У Микулы Селяниновича соловая кобылка, обыкновенная крестьянская лошадь, которая, однако, обгоняет коня князя Вольги. По противоположному принципу иногда описана соха Микулы: рогачики на ней рыбьего зуба, присошечки красна золота и т. д.
О вещах и о людях, воспеваемых в эпосе, всегда сообщается все самое лучшее. Предметы и люди рисуются такими, какими они должны быть в идеале. Девушка всегда красавица, красная девица; иных в эпосе не бывает. Платье всегда цветное, а не какое-нибудь бесцветное, ягоды — сладкие, напитки стоялые, подарки — богатые, слова разумные, речь умильная и т. д. Если герой моется, то всегда только чистой, холодной, ключевой водой, и вытирается только чистым, а не каким-нибудь забраным полотенцем.
В этом отношении характерен эпитет «славный». Этим эпитетом обозначается совокупность тех качеств общественного порядка, которые влекут за собой всенародное признание, славу. Отсюда частый конец песен — «славу поют». Славными называются богатыри все вообще и каждый в отдельности; этим словом обозначается застава («на славной на московской на заставе»); этим словом могут быть названы русские реки («у славненькой у речки у Смородины»), или отдельные города, как Муром, родина Ильи Муромца, или столица Руси — Киев («во славном городе во Киеве»).
Неизмеримо беднее подбор эпитетов, которыми обозначаются явления отрицательного порядка. На них певец долго останавливаться не любит. Есть только одно неизменное и постоянное слово, которым певец обозначает и врагов своей родины и свое отношение к ним. Это слово — «поганый». Татары наделяются только одним этим постоянным эпитетом. Им же обозначается Литва, когда она замышляет поход на Русь (в остальных случаях она «хоробрая»). «Поганым» называется также Идолище. Можно найти в отдельных случаях и некоторые другие эпитеты, но в целом отношение ко всякого рода врагам героя и народа выражено не столько эпитетами, сколько метафорическими обозначениями ругательного порядка, образцы которых приведены выше.
Враги социального порядка точно так же характеризуются эпитетами, которые одновременно являются и оценочными и характеризующими. Так, когда бояре названы «толстобрюхими», то слушатель не только видит фигуру такого боярина перед глазами, но и разделяет чувства ненависти и насмешки, влагаемые певцами в это слово.
Особо должен быть освещен вопрос о так называемых «постоянных», а также «окаменевших» эпитетах. Оба эти термина должны быть признаны неудачными. Они внушают представление, будто запас эпитетов создан раз навсегда и будто народ пользуется ими без особого разбора и смысла.
Этими эпитетами особенно дорожил Всев. Миллер, так как ни на первый взгляд подтверждают его теорию творческого бессилия певцов. Он пишет: «Очевидно, что эпитет уже потерял свою первоначальную свежесть, образность, и ходит в школе певцов как ходячая монета, иногда расходуемая кстати, иногда зря, машинально». Всев. Миллер считает несуразностью, что лица в эпосе не изменяются в возрасте. Илья Муромец постоянно называется старым, даже когда после исцеления выезжает из дому. Добрыня всегда молодой, даже после того, как 12 лет прослужил в Киеве. Он после этого возвращается к своей молодой жене, которая не стареет.
«Этих примеров достаточно, чтобы показать механическое употребление постоянных эпитетов, встречающихся как в нашем, так и в других эпосах».
В действительности дело обстоит иначе. Что лица в эпосе и сказке не стареют, связано с особой концепцией времени в фольклоре, о чем здесь не может быть речи. Девушка же в эпосе всегда будет названа «красная девица», а молодец — «добрый молодец», не потому, что эпитет застыл, а потому, что, согласно народной эстетике, никакой молодец, кроме доброго, не может быть воспет. Постоянный эпитет применяется для признаков, которые народ считает постоянными и необходимыми и которые он повторяет не вследствие творческого бессилия, а потому, что вне данного признака предмет для эпической поэзии невозможен. Там же, где этого требования нет, возможны, как мы видели, самые разнообразные эпитеты.
Несколько иначе обстоит дело с так называемыми окаменевшими эпитетами, которые применяются там, где их применение, с точки зрения современных литературных требований, было бы неуместно. Такая неуместность опять не признак «окаменения» или творческого бессилия. Народ считает все определяемые им признаки не своими субъективными мнениями или впечатлениями, а признаками, объективно присущими определяемым предметам, лицам и явлениям. Так, честная вдова Амелфа Тимофеевна объективно, то есть во всех случаях жизни и всегда, есть честная вдова, и никакой другой она быть не может. Иного отношения к ней или иного изображения ее певец не допускает и представить себе не может, так как он не допускает никаких нарушений истины. Поэтому Добрыня называет свою мать не только «матушка родимая», но и «честная вдова Амелфа Тимофеевна». С другой стороны, татары могут быть только погаными и никакими другими ни в каких случаях. Встать на татарскую точку зрения для русского певца совершенно невозможно. Поэтому для певца вполне естественно, чтобы татарский царь Калин обращался к своим подчиненным со словами:
Ай же вы, мои татары,
Ай же вы, мои поганые.
По тем же причинам Маринка в разговоре с Добрыней сама именует себя курвой и отравщицей.
Несомненно, что в этом сказывается известная ограниченность горизонта, характерная вообще для крестьян, но отнюдь не творческое бессилие. Такого рода применение эпитетов вытекает из неспособности народа к какому бы то ни было компромиссу в своих мнениях и в своей оценке.
Приведенные материалы и наблюдения показывают, насколько богато и разнообразно в русском эпосе применение эпитетов. Эпитет выделяет предмет из ему подобных и тем его определяет. Эпитет способствует точному и четкому обозначению. Он создает яркие зрительные образы путем выделения отличительных качеств. Эпитет отвечает одному из основных стремлений языкового искусства эпоса, которое состоит в том, чтобы придать словам надлежащий вес и звучание, чтобы слова и выраженные ими образы вреза́лись, запечатлевались. Наконец, эпитет выражает отношение народа к окружающему его миру, выражает народное мнение, его суд и оценку.
Легко заметить, что эти же цели могут быть достигнуты и иными средствами, не только эпитетами. Так, русский язык дает широкие возможности выразить свое отношение — положительное или отрицательное — путем применения уменьшительных, ласкательных или, наоборот, уничижительных форм.
Обилие ласкательных выражает необычайную доброту народа по отношению ко всему, что достойно любви, признания, расположения. Вероятно, ни один язык мира не обладает таким богатством и такой гибкостью и выразительностью ласкательных или уменьшительных форм, как язык русский. В эпосе это сказывается чрезвычайно ярко. Народ называет ласкательными именами всех основных положительных героев: Алешенька, Добрынюшка, реже — Илеюшка или Ильюшенька, Дунаюшка, Васенька Буслаевич, Иванушка Годинович. У героя молодецкая головушка, он думает думушку крепкую или великую, он встает ранешенько, одевается скорешенько, умывается белешенько.
Кунью шубочку накинул на одно плечо,
Шапочку соболью на одно ушко,
Хватил паличку булатную под пазушку.
Здесь в трех строках (от Т. Г. Рябинина) имеется пять уменьшительных. Отправляясь в путь-дороженьку, Добрыня просит у матери благословеньица; он под седелышко подкладывает потничек, берет стрелочки каленые и т. д. Илья Муромец на заставе надевает свои сапожки и берет трубочку подзорную.
Обилие ласкательных и уменьшительных — одно из проявлений народного гуманизма, способности к мягким и добрым чувствам по отношению к тем, кто эти чувства заслуживает.
Соответственно гнев народа, его неодобрение, ненависть и насмешку выражают уничижительные формы, возможности которых в русском языке также достаточно богаты и красочны.
Васеньке Буслаевичу противопоставляется его крестный отец, старчище-пилигримище, Угрюмище, Андронище или Игнатьище. Батый именуется царище Батуище, Тугарин — Угарище поганое, коварный советчик Владимира зовется Васька Торокашко. У Идола ручища, как граблища и ушища, как блюдища.
Изучение эпитета показало, что каждому слову придается определенность и вес. Стремлением увеличить удельный вес каждого слова можно объяснить одну из особенностей поэтического языка былин, которая на первый взгляд как будто не имеет художественного значения, но которая на самом деле встречается только в художественной стихотворной речи, преимущественно в эпосе. Эта особенность состоит в отличном от прозаического языка применении предлогов. В эпосе предлог может стоять не только перед всей группой слов, к которой он относится, но нередко повторяется перед каждым словом в отдельности. Дунай «на все на три, на четыре сторонушки поклоняется». Постоянно применяются такие сочетания, как: «ко славну ко городу ко Киеву, ко ласкову ко князю ко Владимиру»; «на многих князей, на бояр, на русских могучих богатырей» (созывается пир); «во славном во городе во Муроме, во селе Карачарове»; «кто бы нам сказал про старое, про старое, про бывалое, про того ли Илью про Муромца?»
Это — не отдельные случаи, характерные для отдельных певцов или местностей, это — общий закон былинного стиля. Предлог в этих случаях перестает играть роль только предлога. Как предлог он был бы нужен только один раз, и тот же певец в прозе не будет повторять предлогов так упорно и систематически, как это делается в стихах. Всматриваясь в эти случаи ближе, можно установить, что предлоги здесь выполняют разделительную функцию. Предлог отделяет определение от определяемого, разделяет два-три определения одно от другого и т. д. Короче, повторение предлогов разделяет слова между собой. Этим достигается известная разрядка слов и тем повышается удельный вес каждого из слов в отдельности.
Было выдвинуто объяснение, что повторное применение предлогов будто бы продиктовано стремлением к замедленной речи, но такое объяснение сомнительно. Почему замедленная речь более художественна, чем обычная или ускоренная? Темп сам по себе не есть признак художественности, данный же прием встречается только в художественной речи.
В книге М. П. Штокмара по поводу повторения предлогов говорится следующее: «Очень заметную роль играют в народно-поэтической речи разнообразные повторы служебных слов и частиц, которые не несут самостоятельного ударения, вследствие чего такие повторы оказываются одним из факторов многосложности народного языка. Среди них в первую очередь необходимо отметить повторение предлогов». Что лишнее количество предлогов увеличивает количество слогов, это бесспорно, как и бесспорно то, что это увеличение сказывается на ритме. Но это еще ничего не объясняет.
Когда говорится: «брала его за рученьки за белые, за его за перстни за злаченые», то в таком сочетании белизна изнеженных рук с золотыми перстнями выступает более резко и рельефно, чем при простом установлении в прозе: брала его за белые руки с золотыми перстнями. Для констатации факта достаточно одного предлога, для выделения красочных, ярких подробностей они отделяются одна от другой, благодаря чему выступают во всем их значении. В строках «кто бы нам сказал про старое, про бывалое» и т. д. разделение слов подчеркивает, что речь пойдет не о ком-нибудь, а об Илье Муромце; что все, о чем будет петься, действительно было; что это было не теперь, а в стародавние времена. Разделительная функция предлога соответствует тому, как певец видит, разделяет и подчеркивает, выделяет явления мира.
Все сказанное приводит к наблюдению, что удельный вес слова в эпосе чрезвычайно велик, что певцы взвешивают слова и дорожат ими. С этой точки зрения могут быть рассмотрены те приемы, которыми в эпосе вводится прямая речь . «Говорил Хотинушка таковы слова». Это — постоянная форма введения прямой речи. Этими словами не только вводится прямая речь; в них содержится та мысль, что каждое слово этой речи будет иметь значение. «Пословечно стал он выговаривать». Но «пословечно» говорят не только действующие лица песни, так говорит и сам певец, и в этом — одна из основ эстетики эпоса. Слово подобно резцу, которым ваятель заставляет выступить каждую деталь изображаемого, превращая аморфное и неразделенное в оформленное и отработанное.
Один из способов подчеркнуть значение слова состоит в том, что нужное слово или группа их повторяется. Певцы широко пользуются этим приемом: «выезжает тут старый казак, стар-старый казак Илья Муромец». Старость Ильи, очень важная для облика героя и характерная для него черта, здесь выделена и подчеркнута тем, что слово «старый» повторяется три раза. Другой пример: торжество Маринки, сжигающей землю из-под следа Добрыни, чтобы приворожить его своими любовными чарами, выражено строкой: «загоралися, загоралися дубовые дрова».
Этот прием, раз выработавшись, может иногда применяться и там, где по существу он не нужен: «из-за лесу, лесу темного». Никакого особенного значения по ходу действия лес именно как лес не имеет; но повторение — характерный прием былинного стиля, и применение его не нарушает художественности даже там, где, строго рассуждая, можно было бы обойтись и без него.
Буквальное повторение одного и того же слова (тавтология) встречается сравнительно редко. От одного и того же корня образуются разные слова, и певцы с большим искусством пользуются этим приемом. Когда Илья с городской стены или с холма наблюдает приближение татар, он видит, что их «черным черно, как черна ворона». Здесь обозначение черноты дано в трех разных формах повторение подчеркивает несметное количество приближающихся татар. Сюда относятся также такие сочетания, как крепко-накрепко, туго-натуго, скоро-наскоро, на веки вечные.
Конь стоит наубел-белый,
Хвост-грива научерн-черна.
Повторение усиливает значение и вес слова, придает резкость обозначенному через повторение качеству или свойству. «Крепко-накрепко» означает полную ненарушимость данному слову при всех обстоятельствах жизни без всяких исключений; «на веки вечные» звучит сильнее, чем «навеки» или «навсегда», означает, что конца не будет никогда.
Повторение приобретает особую силу, когда повторяемые слова или группы их разделены по разным строкам. Конец строки создает естественную паузу, и, таким образом, между повторяемыми словами или словесными сочетаниями создается небольшая остановка. Повторяющиеся сочетания могут стоять в конце одной строки и начале следующей (так называемая палилогия), или оба повторяемых элемента стоят в начале строки (анафора). Повторение в конце строк (эпифора) как художественный прием русскому эпосу неизвестно.
Ты не бей меня по белу лицу,
По белу лицу, по румяному.
Разделение по двум строкам усиливает резкость выкрика: недопустимость битья по лицу в богатырском бою.
Было у него едино чадо,
Едино чадо да единёное.
Повторение слов «едино чадо» в двух строках подчеркивает все значение того факта, что сын был единственный.
Да есть у меня сабелька-то новая,
Да новая-то сабелька, не точеная,
Не точеная сабелька, не кровавлена.
Запечалился наш Владимир-князь,
Запечалился, закручинился.
В этом случае повторяемые элементы стоят в начале строк. Этот вид повторения по своему художественному значению не отличается от повторения в конце одной и начале следующей строки. В данном случае этим приемом подчеркнута сила отчаяния Владимира.
Особый случай повторения имеется тогда, когда один раз признак приводится в его положительной форме, другой — через отрицание его противоположности. В прозаической речи утверждение через отрицание противоположности (литотес) может служить как для ослабления утверждения, так и для усиления его: «совершил небольшую ошибку» воспринимается как ослабленная форма от «большую ошибку». Наоборот: «совершил немалую ошибку» представляет собой усиленную форму от «малая ошибка», означает, что ошибка по существу совершена большая.
В народной речи данный прием применяется только для усиления. Когда говорится «за великую досаду, не за малую», то отрицание «не за малую» подчеркивает значение слова «великую», усиливает утверждение. Еще резче:
Только видели чудышко немалое,
Как немалое чудо, превеликое.
Отрицание противоположного усиливает утверждение:
Наливал он чару зелена вина.
Немалую чару, полтора ведра.
Не для красы, для угожества, —
Для ради крепости богатырския.
Все это показывает, с каким искусством народ владеет приемами выделения и характеризации, как велико разнообразие художественных средств.
В тех случаях, когда речь идет не о предмете или качестве, а об отдельном действующем лице, повторяется не имя, а заменяющее его местоимение:
Он, Дунаюшка, во послах бывал,
Он, Дунай, много земель знавал.
Двукратное повторение слова «он» при имени Дуная должно подчеркнуть, что именно Дунай, а не кто-нибудь другой может быть послан в чужие земли за невестой для Владимира.
Местоимение может принимать сокращенную форму, и тогда оно по существу представляет собой артикль. «Как Угарин-от сидит, на него взглядывает». «Угарин-от» есть сокращенное «Угарин тот» или «этот», то есть упомянутый, указанный. Это — недоразвившийся определенный артикль, неупотребительный в современной литературной прозе, но выполняющий в эпосе художественную функцию выделения, подчеркивания при вторичном упоминании; такое усиление выделения отвечает одному из основных эстетических требований эпоса, состоящему в точности обозначения выделяемых предметов. Примеры чрезвычайно многочисленны: «Молодец-от был на то да ухватливый», «Пир-от идет о полупире», «Как день-от идет ко вечеру».
Я приехал посватать на Аннушке,
Как на той же на Аннушке Путятичной.
В последнем примере полная форма местоимения резче подчеркивает точность обозначения и выделения (Аннушка Путятична, а не какая-нибудь другая), чем сокращенная форма его «от».
От повторений, имеющих целью усилить удельный вес слова, следует отличать сочетания и соединения из слов, близких по значению или даже восходящих к одному корню, но имеющих уже иную цель.
Одна из разновидностей таких сочетаний состоит в том, что к глаголу добавляется дополнение одинакового с ним корня: думу думать, зиму зимовать, сослужить службу, шутки шутить, завещать завет, торг торговать и т. д. Цель таких сочетаний состоит не в том, чтобы усилить значение слова, а в том, чтобы придать ему точность. «Думать», «шутить», «служить», «зимовать» и подобные им глаголы для народной поэтики недостаточно конкретны и чеканны, невыразительны и расплывчаты. «Думать» не то же самое, что «думать думу». Через дополнение глагол получает определенность. К дополнению часто добавляется эпитет, и тогда достигается та полнота и ясность выражения, которые так характерны для языка эпоса: думать думушку крепкую, сослужить службу немалую, шутить шутки негораздые.
Другой тип подобного рода сочетаний состоит в том, что к слову прибавляется другое, весьма близкое к нему по значению: в тую пору-времечко, закручинился и запечалился, с того со горя со кручинушки, без стыда-без сорому, знаю-ведаю, идет путем да и дорогою, и другие. Такие сочетания очень характерны для эпоса и весьма многочисленны и разнообразны.
Обычно полагают, что такие сочетания вызваны стремлением к медлительности речи. Объясняли их также требованиями ритмики стиха. Оба эти объяснения должны быть признаны неправильными. Никакого нарочитого стремления к замедленной речи нет. Все наблюдения над поэзией былин говорят, наоборот, о чрезвычайной экономичности языковых средств, о сжатости, немногословности, четкости. Равным образом действие всегда развивается быстро, энергично, полно страстного напряжения и беспощадной борьбы. «Эпическое спокойствие» существует только в малоудачных теориях. Нельзя также признать, что эти обороты продиктованы требованиями ритма: система музыкального и система стихотворного ритма находятся в таком соотношении, что они не препятствуют одна другой, а находятся в гармоническом сочетании. В тех случаях, когда музыкальный ритм требует такта, слога, а текст его не дает, певец растягивает гласные, как это показывают нотные записи с точной подтекстовкой. В тех же случаях, когда по ходу или характеру музыкальной фразы гласный звук не может быть растянут, в текст вставляются слова с ослабленной семантической функцией, но поддерживающие ритм, как «а», «а и», «ай», «да», «то», «же», «ли», «ведь», «всё». Такие слова принято называть энклитиками. Чтобы народный поэт мог пользоваться в качестве энклитик для заполнения ритма словами, имеющими определенный ярко выраженный смысл, так же маловероятно, как в литературных стихотворениях использование слов ради рифмы, а не ради смысла. Если такие случаи и есть, они свидетельствуют о малой одаренности поэта или певца, об упадке поэзии, но они не могут быть определены как характерная для эпоса система.
В науке подобного рода сочетания обычно именуются синонимическими. На этом построена теория А. П. Евгеньевой. Все без исключения подобного рода сочетания она считает синонимическими и в выводах говорит: «Синонимия служит усилению значения, акцентуации отдельных слов, синтагм, стихов, на которые падает основная смысловая нагрузка». Таким образом, синонимия рассматривается как разновидность тавтологии, которая также должна подчеркнуть значение, вес выделяемых слов.
Такую точку зрения нельзя признать правильной. В народной речи одной и той же местности абсолютных синонимов, как правило, вообще не существует; они возможны только как редкий случай; то, что наблюдателю на первый взгляд представляется синонимами, на самом деле выражает очень тонкую, но для певца-поэта весьма существенную и ощутимую разницу. Дело как раз в том, что подобного рода обороты и сочетания именно не синонимичны. Пора и время, путь и дорога, кручиниться и печалиться, стыд и срам и т. д. с точки зрения певца и на самом деле разные понятия. Они взаимно дополняют одно другое. Они вызваны не медлительностью речи и не стремлением к усилению значения, а так же, как и эпитеты, свидетельствуют о стремлении к величайшей точности выражения, к тончайшей дифференцированности в придаваемом словам значении. Так, слово «стыд» выражает чувство по отношению к говорящему (стыд — стыдиться), срам — по отношению к окружающей среде (срам — осрамиться). «Путь» означает факт передвижения вообще безотносительно к формам его осуществления, «дорога» означает конкретно те места по земле, ту линию, по которой следует передвигающийся. Можно отправиться в путь по местам, где нет дороги, можно проложить путь и построить дороги. Подобные же отличия могут быть установлены во всех случаях таких сочетаний.
В тех случаях, когда в конце строк повторяются не только слова, но синонимические группы слов , мы имеем уже не только явление смыслового порядка, но порядка организации стихотворной речи. Ритмика и метрика былинного стиха здесь не могут быть изучаемы. Они составляют предмет особой дисциплины. Но некоторые отдельные явления, связанные с ритмическим употреблением слов, все же необходимо кратко рассмотреть.
На повторение словесных групп в конце строк обратил внимание Белинский и дал им иное и более правильное толкование, чем это впоследствии было сделано в трудах некоторых ученых («психологический параллелизм» Веселовского), Белинский чрезвычайно смело и убедительно отнес их к области рифмы и истолковал их как смысловые рифмы . Он пишет: «В русской народной поэзии большую роль играет рифма не слов, а смысла: русский человек не гоняется за рифмою — он полагает ее не в созвучии, а в кадансе, и полубогатые рифмы как бы предпочитает богатым; но настоящая его рифма есть рифма смысла: мы разумеем под этим словом двойственность стихов, из которых второй рифмует с первым по мыслу. Отсюда эти частые и, по-видимому, ненужные повторения слов, выражений и целых стихов; отсюда же эти отрицательные подобия, которыми, так сказать, оттеняется настоящий предмет речи ».
Последние слова показывают, что Белинский рассматривал явления стихосложения в связи со смысловой стороной стиха. Приведем некоторые примеры:
Как ясен сокол вон вылетывал,
Как бы белый кречет вон выпархивал.
Было пированье, почестной пир,
Было столованье, почестной стол.
Все вы в Киеве переженены,
Только я, Владимир-князь, холост хожу,
А и холост хожу, неженат гуляю.
Рифма не есть явление, связанное только со звучанием. Рифма четко обозначает конец строфы и вносит вместе с ритмом в речь принцип некоторой организованности ее, создает некоторый словесный рисунок. Пара рифм создает некоторую симметрию. Такую же и более совершенную и полную симметрию создают приведенные параллелизмы, названные Белинским смысловой рифмой; закон симметрии есть один из законов народного искусства. Симметричностью пронизано народное изобразительное искусство, как вышивки, кружева, наличники и пр.; симметричны крестьянские постройки, как гражданские, так и церковные. Можно говорить о симметрии речи, как об одном из художественных приемов народного стиха.
Все приведенные примеры и наблюдения говорят об одном: о наличии совершенно определенных и очень строгих требований, о наличии ярко выраженной народной эстетики. Одно из основных требований этой эстетики состоит в таком выборе слова или сочетания слов, который давал бы максимально ясный и четкий зрительный образ. Здесь все требует величайшей, тончайшей отделки. На эпосе можно видеть, какое значение придается в народном искусстве деталям. Вне этих деталей певец не мыслит себе своего искусства.
Основные особенности поэтического языка былин относятся к области лексики. Это и понятно, так как именно слово есть тот строительный материал, из которого создается и человеческая речь и художественное произведение.
Но художественное значение имеют в эпосе не только явления лексики, но и некоторые явления морфологии и синтаксиса.
Так, например, обращает на себя внимание та свобода, с которой певцы обращаются с глагольными видами и временами.
Можно заметить, что в эпосе предпочитается несовершенный вид, и употребляется он там, где в общерусской речи или в прозе требовался бы вид совершенный. Несовершенный вид выражает не только незаконченность действия, но и его повторяемость, а также и длительность его. Однако законченность или незаконченность, единократность или многократность не имеют в эпосе того решающего значения, какое имеет длительность, протяженность (дуративность) действия. Несовершенный вид применяется для явно однократных и законченных действий, если только действие изображается как длительное.
Налагал
он стрелочку каленую,
Натянул
тетивочку шелковеньку.
В современном литературном языке такое употребление видов было бы невозможно. Требовалось бы в обоих случаях применить одинаковый вид, притом совершенный: наложил стрелочку, натянул тетиву. Но певец распоряжается иначе: «налагал» обозначает некоторую длительность действия, «натянул» — мгновенность его.
Такие случаи показывают, что виды употребляются не с точки зрения завершенности или незавершенности действия; можно наблюдать, что предпочитается вид несовершенный. Постоянно говорится: «сам говорил таковы слова» (вместо «сказал»), «поезжал жениться» (вместо «поехал»), «садилась Василиса Микулична на добра коня» (вместо «села»), «что же будешь брать с собой» (вместо «возьмешь») и т. д.
Несовершенный вид предпочитается потому, что он лучше соответствует всей эстетике эпической поэзии, чем совершенный. «Сказал», «вошел», «сел», «положил» и т. д. представляют собой простую констатацию факта; наоборот: «говорил», «входил», «садился», «налагал» не только устанавливают факт, но рисуют его. Изображенное как длительное, действие лучше представляется воображению, чем краткое, оборванное, однократное, законченное. Такие стихи, как «а писал ярлык, скоро написывал» полностью выдают художественные стремления певца. Одно установление действия путем применения слона «писал» не удовлетворяет еще художественным требованиям. Певец видит пишущего перед глазами, причем его, как неграмотного, поражает быстрота, с которой пишут грамотные. Поэтому к бесстрастной констатации факта «писал» прибавляется картина этого письма: «скоро написывал».
В сцене поражения Тугарина Алешей все моменты схватки даны в несовершенном виде, факт же его приканчивания — в совершенном.
Он на улицу-де скоро нонь выскакивал,
Кабы на пол Югарища не уранивал,
На подлетике его да нонь подхватывал, —
На одну его ногу ступил, другу оторвал.
Несовершенный вид применяется даже в настоящем времени с такими глаголами, которые его обычно не образуют: «да вставает Добрынюшка Никитич млад», «они взяли вина, подавают тут удалу добру молодцу».
Относительную свободу можно также наблюдать в употреблении времен. Певец, конечно, понимает, что события песни относятся к прошлому. Об этом свидетельствует то, что народ называет такие песни «старинами», об этом свидетельствуют такие начала, как «кто бы нам сказал про старое, про бывалое», и преобладание в песнях прошедшего времени. Тем не менее вопрос этот не так прост, как это может казаться на первый взгляд. Искусство эпоса до некоторой степени родственно искусству драматическому. Когда зритель смотрит на сцену, он, конечно, знает, что изображаемые на сцене события в преобладающем большинстве случаев относятся к прошлому. Воспринимаются же они как события, происходящие перед нашими глазами в настоящем.
Нечто сходное имеется и в эпической поэзии. Относя воспеваемые события к прошлому, певец вместе с тем видит их перед глазами. Они для него совершаются в настоящем. Этим можно объяснить, что прошедшее время перемежается в былинах с настоящим.
Стал он по чисту полю поезживать,
Сердце в нем разгорается,
Кровь-то в нем распылалася.
В описании прибытия корабля Соловья Будимировича в исполнении Кривополеновой мы имеем такую последовательность времен: бежит , выбегает тридцать насадов (кораблей); опускали паруса; сходенки мечут ; пришел Соловей; берет подарки; пришел к Киеву. В дальнейшем сцена одаривания дается в настоящем времени, постройка терема и выход к теремам Запавы рассказывается сплошь в прошедшем; в дальнейшем повествовании времена перемежаются с преобладанием времени прошедшего.
Это показывает, что певец не делает принципиальной разницы между повествованием и описанием. Повествование трактуется как описание. Время выражает не только временные, но и пространственные отношения. Благодаря применению настоящего времени события, относящиеся к прошлому, переносятся в то пространство, которое раскидывается перед умственным взором слушателя в настоящем. Слушатель видит происходящие события.
Это перенесение событий из прошлого в временно-пространственное настоящее сказывается не только в применении и чередовании времен. Можно наблюдать, что в повествование вносятся такие слова, как «нонче», «нынь», «тут», «теперь», «вот». Все эти слова обозначают либо настоящее время, либо наличие перед глазами. Для отдельных местностей характерны отдельные слова («нонче» характерно для Печоры), но суть дела от этого не меняется: «вот заходят они да на червлен корабль», «вот прощаются на четыре дальни стороны», «да пошла она теперече наугад домой», «говорил-де тут да таково слово», «наливала тут Авдотья да зелена вина», «он схватил нонче ножичек за черешок, он до ся нонче ножик не допускивал». Певцы иногда даже злоупотребляют этим приемом:
Они стали молодца нонче
побуживать,
Кабы стали молодца нонь
потрясати нонь
.
В отнесении действия к прошлому или настоящему можно наблюдать интереснейшее противоречие. Перенесение действия в настоящее способствует изображению художественного вымысла как реальности. Но певец не отождествляет реальность художественного вымысла с реальностью эмпирически его окружающей жизни. Выдавая вымысел за действительность, певец вместе с тем ставит этому известные границы. Этим можно объяснить, что, например, на Печоре текст песен пересыпается словом «кабы», которое в этих случаях служит не союзом, а наречием. Примеры чрезвычайно многочисленны.
У ласкова князя у Владимира
Кабы было пированье-столованье.
Обычно слово «кабы» стоит в начале строки.
В былине о Василии Игнатьевиче кабатчик по приказанию Владимира возвращает без выкупа заложенное вооружение, после чего Василий снаряжается в бой.
Кабы отдали все Васеньке безденежно,
Кабы стал-то Василий снаряжатися,
Кабы стал-то Василий сподоблятися,
Кабы седлал он, уздал-де коня доброго,
Как тугой-от-де лук да принатягивал.
В других местностях предпочитается «де», сокращенное «дескать», чем выражается характер модальности действия: «Забегали во тихи во гавани, опускали-де паруса полотняные»; «Он клал-де ведь сходни да концом на землю». В такой же функции выступает слово «ле»: «Выходил ле народ да вон на улицу».
Противоречие состоит в том, что к словам, обозначающим модальность действия (кабы, ли), прибавляются слова, обозначающие его реальность (нонь, тут). Сочетание этих слов показывает, что вымысел, оставаясь вымыслом, вместе с тем понимается как реальность: «Кабы тут молодец да пробуждается»; «Они взяли кабы тут нонь зелена вина».
Как во том ле было прежде городе Муроме,
Кабы жил, кабы был тут нонь стар казак,
Кабы стар, пишут, казак Илья Муромец.
В первой строке значится, что все это было «прежде», во второй оно происходит «нонь». Оно происходит «кабы», об этом пишут, но вместе с тем оно совершается «тут».
Пушкин прекрасно чувствовал художественное значение подобных сочетаний и, пользуясь народным поэтическим языком, начал свою песнь о вещем Олеге словами:
Как ныне сбирается вещий Олег.
Этим выражается единство вымысла (кабы, как) и действительности (ныне, тут), прошлого и настоящего, искусства и жизни.
Былины созданы тоническим (его еще называют былинным, народным) стихом. В произведениях, созданных тоническим стихом, в стихотворных строках может быть разное количество слогов, но должно быть относительно равное количество ударений. В былинном стихе первое ударение, как правило, падает на третий слог от начала, а последнее – на третий слог от конца.
Для былин характерно сочетание реальных образов, имеющих четкий исторический смысл и обусловленных действительностью (образ Киева, стольного князя Владимира), с фантастическими образами (Змей Горыныч, Соловей-разбойник). Но ведущими в былинах являются образы, порожденные исторической действительностью.
Нередко былина начинается с запева . Он не связан с содержанием былины, а представляет самостоятельную картину, предшествующую основному эпическому рассказу. Исход – это концовка былины, краткое заключение, подводящее итог, или прибаутка («то старина, то и деяние», «на том старина и покончилась»).
Былина обычно начинается с зачина , определяющего место и время действия. Вслед за ним дается экспозиция , в которой выделяется герой произведения, чаще всего с использованием приема контраста.
Образ героя стоит в центре всего повествования. Эпическое величие образа былинного героя создается путем раскрытия его благородных чувств и переживаний, качества героя выявляются в его поступках.
Троекратность или троичность в былинах является одним из главных приемов изображения (на богатырской заставе стоят три богатыря, богатырь совершает три поездки – «Три поездки Ильи», Садко три раза купцы новгородские не зовут на пир, он же три раза бросает жребий и т.д.). Все эти элементы (троичность лиц, троекратность действия, словесные повторы) имеются во всех былинах. Большую роль в них играют и гиперболы, используемые для описания героя и его подвига. Гиперболично описание врагов (Тугарин, Соловей-разбойник), а также описание силы воина-богатыря. В этом проявляются фантастические элементы.
В основной повествовательной части былины широко применяются приемы параллелизма, ступенчатого сужения образов, антитезы.
Текст былины подразделяется на постоянные и переходные места. Переходные места – это части текста, созданные или импровизируемые сказителями при исполнении; постоянные места – устойчивые, незначительно изменяемые, повторяемые в различных былинах (богатырский бой, поездки богатыря, седлание коня и т. п.). Сказители обычно с большей или меньшей точностью усваивают и повторяют их по ходу действия. Переходные же места сказитель говорит свободно, меняя текст, частично импровизируя его. Сочетание постоянных и переходных мест в пении былин является одним из жанровых признаков древнерусского эпоса.
Уяснению художественного своеобразия русских былин, их поэтики посвящена работа саратовского ученого А. П. Скафтымова «Поэтика и генезис былин». Исследователь считал, что «былина умеет создать интерес, умеет взволновать слушателя тревогой ожидания, заразить восторгом удивления и захватить честолюбивым торжеством победителя». 1
Д. С. Лихачев в книге «Поэтика древнерусской литературы» пишет о том, что время действия в былинах относится к условной эпохе русского прошлого. Для одних былин – это идеализированная эпоха князя Владимира Киевского, для других – это эпоха новгородской вольности. Действие былин происходит в эпоху русской независимости, славы и могущества Руси. В эту эпоху «вечно» княжит князь Владимир, «вечно» живут богатыри. В былинах все время действия отнесено к условной эпохе русской старины. 2
3. Былина "Илья Муромец и Соловей-разбойник"
Илья Муромец – главный герой киевского цикла былин. Важнейшие из них: "Исцеление Ильи Муромца", "Илья и Соловей-разбойник", "Илья и Сокольник", "Илья в ссоре с князем Владимиром", "Илья и Калин-царь", "Илья и Идолище поганое". Наиболее древними считаются былины о бое Ильи Муромца с Соловьем-разбойником и о бое с Сокольником (его сыном).
Еще в XIX веке ученые задумывались над тем, кто стоит за былинным образом противника русского богатыря – Соловья-разбойника. Одни в нем видели мифическое существо – олицетворение сил природы, бортника-древолаза, другие высказывали мнение о заимствовании этого образа из фольклора других народов. Третьи придерживались взгляда, согласно которому Соловей – обычный человек, занимающийся разбоем. За свое умение громко свистеть он был прозван Соловьем. В былинном повествовании Соловей-разбойник изображен как существо, живущее в лесах со всем своим выводком.
В былине рассказывается о воинских подвигах Ильи. Он отправляется из дома, из села Карачарово, что под Муромом, в стольный град Киев на службу к князю Владимиру. По пути Илья совершает свой первый подвиг. У Чернигова он разбивает вражеское войско, осадившее город.
У того ли города Чернигова
Нагнано-то силушки черным-черно,
А ий черным-черно, как черно ворона.
Так пехотою никто тут не прохаживат,
На добром коне никто тут не проезживат,
Птица черный ворон не пролетыват,
Серый зверь да не прорыскиват.
А Илья, "дородный добрый молодец", стал эту силу великую конем топтать и копьем колоть. И побил он эту силу великую. За это черниговские мужики приглашали его в Чернигов воеводою, но богатырь не согласился, поскольку ехал он служить всей Русской земле.
Его предупреждают, что дорога в Киев неспокойна и опасна:
Заколодила дорожка, замуравела,
Как у той ли-то у Грязи-то у Черноей,
Да у той ли у березы у покляпыя…
Сидит Соловей-разбойник со сыром дубу,
Сидит Соловей-разбойник Одихмантьев 1 сын. 2
Противник Ильи изображен в былине гиперболизированно, его грозная сила преувеличена. Это злодей-разбойник. Он "свищет по-соловьему", "кричит позвериному". От этого "травушки-муравы уплетаются, все лазоревы цветочки осыпаются, темны лесушки к земле все приклоняются, а что есть людей – то все мертвы лежат".
Однако Илью не испугало предупреждение мужиков черниговских. Он выбирает "дорогу прямоезжую". Добрый богатырский конь Ильи, услышав посвист Соловья, "упирается, на корзни спотыкается". Но богатырь бесстрашен. Он готов совершить свой второй подвиг. Поединок описан лаконично, в былинной традиции. Илья берет тугой лук "разрывчатый", натягивает "тетивочку шелковую", накладывает "стрелочку каленую" и стреляет. Поверженного Соловья он пристегивает к "стремечку булатному" и везет в Киев. Это первый приезд богатыря в Киев, его никто здесь еще не знает. К Илье с вопросами обращается сам князь:
"Ты скажи-ко, ты откулешний,
Дородный добрый молодец,
Тебя как-то, молодца, да именем зовут,
Величают, удалого, по отечеству?"
Князь не верит рассказу Ильи, сомневается, что можно проехать по той дороге, где нагнано силы множество и владычествует Соловей-разбойник. Тогда Илья ведет князя к Соловью. Но разбойник признает над собой только власть Ильи, видя в нем достойного противника и победителя, почитает его выше князя. На приказ Влади- мира продемонстрировать свое искусство, Соловей отвечает:
"Не у вас-то я сегодня, князь, обедаю,
А не вас-то я хочу да и послушати.
Я обедал-то у старого казака Ильи Муромца,
Да его хочу-то я послушати". 3
Тогда Илья Муромец приказывает ему засвистеть "в полсвиста соловьиного" и "в полкрика звериного". Но Соловей ослушался и засвистел во всю силу. "Маковки на теремах покривились, а околенки во теремах рассыпались от него, посвиста Соловьиного, что есть людишек, то все мертвы лежат". А Владимир-князь "куньей шубонькой укрывается". Только Илья устоял на ногах. Со словами: "тебе полно-тко свистать да по-соловьему, тебе полно-тко слезить да отцов-матерей, тебе полно-тко вдовить да жен молодых, тебе полно-тко спущать сиротать малых детушек!" он рубит Соловью голову.
Подвиг Ильи был наполнен особым смыслом для современников, выступавших за объединение русских земель, за целостность древнерусского государства. В былине утверждается мысль о служении Руси, о совершении народного подвига во имя ее.
Былина "Илья Муромец и Соловей-разбойник" обладает признаками, характерными для художественного своеобразия былин. Это сюжетный жанр. События изображаются в развитии, персонажи – в действии. Былине присущи своеобразные выразительно-изобразительные средства: троекратные повторы (в описании силушки под Черниговым, посвиста богатырского), гиперболы (изображение Соловья-разбойника, богатырского коня Ильи), сравнения, метафоры, эпитеты (темный лес, травушки-муравы, лазоревы цветочки), уменьшительно-ласкательные суффиксы и т. п. В былине переплетаются фантастические и реальные образы (Соловей – Илья).
4. Былина "Добрыня и Змей"
Добрыня Никитич – второй по значению богатырь былин киевского цикла . Он пришел на смену древнему Дунаю, однако он не только богатырь-змееборец, но и богатырь-дипломат. В ряде былин Добрыня выполняет различные дипломатические поручения князя Владимира.
В былине "Добрыня и Змей" он совершает ратный подвиг – одерживает победу над Змеем, который много горя принес на Русскую землю. Сюжет былины вышел из древнейшего сказочного фольклора. Былина начинается рассказом о том, как мать не велит Добрыне ездить на Пучай-реку купаться:
Добрынюшке-то матушка говорила,
Да Никитичу-то матушка наказывала:
"Ты не езди-ка далече во чисто поле,
На ту на гору да Сорочинскую,
Не топчи-ка ты младых змеенышей,
Ты не выручай-ка полонов да русских,
Не куплись, Добрыня, во Пучай-реке –
Пучай-река очень свирепая,
Середняя-то струйка как огонь сечет". 2
С этого сказочного запрета обычно начинаются сказки. Так же как в сказке, Добрыня не слушается совета матери и далеко заплывает. В этот момент налетает на него Змей:
Ветра нет, да тучу наднесло,
Тучи нет, да будто дождь дождит,
А дождя-то нет, да только гром гремит,
Гром гремит да свищет молния.
Как летит Змеище Горынище
А тыех двенадцати о хоботах. 3
Битва богатыря со Змеем изображается коротко: ударил Добрыня Змея, отшиб все его "хоботы" и взял с него слово не летать больше на Русь. Вернувшись в Киев, Добрыня узнает, что Змей опять летал через Киев и унес племянницу князя Владимира – Забаву Путятичну.
Добрыня отправляется в дальний путь к пещерам Змея. Но, в отличие от сказочного героя, который борется с чудовищем ради своих личных интересов (освобождение невесты), он представляет нового героя, выступающего за общественные интересы в борьбе за целостность Руси и ее границ. Сказочный мотив борьбы за женщину становится мотивом борьбы за русскую полонянку. В былине Добрыня представляется как освободитель Русской земли. Былина поет славу богатырю, который освободил не только племянницу Владимира, но и множество других пленных, томившихся в подземелье Змея:
Тогда Добрыня во нору пошел,
Во те во норы да во глубокие.
Там сидит сорок царей, сорок царевичей,
Сорок королей да королевичей,
А простой-то силы – той и смету нет.
Тогда Добрынюшка Никитинич
Говорил то он царям да он царевичам
И тем королям да королевичам:
"Вы идите нынь туда, откель принесены.
А ты, молода Забава дочь Путятична,
Для тебя я эдак теперь странствовал,
Ты поедем-ка ко граду ко Киеву,
А ий ко ласковому князю ко Владимиру". 4
Добрыня во всех былинах выражает свои богатырские качества, ревностно оберегает достоинство русского воина, он разумен в речах, сдержан, тактичен, заботливый сын и верный супруг. Во всех былинах раскрываются эти черты его облика.
5. Былина "Вольга и Микула"
Былина "Вольга и Микула" относится к новгородскому циклу былин. Уже первые исследователи обратили внимание на острое социальное звучание былины, где образ крестьянина-пахаря Микулы Селяниновича явно противопоставлен образу князя Вольги Святославича, племянника киевского князя Владимира. Вместе с тем были высказаны и другие предположения, по которым в былине воссозданы образы не просто крестьянина и князя, а двух языческих богов: бога земледелия – Микулы и бога охоты – Вольги. Такова трактовка известного ученого-мифолога XIX века Ореста Миллера, видевшего в Микуле Селяниновиче "покровителя земледелия на Руси". Тогда же Всеволод Миллер обратил внимание на бытовые черты в былине, отражающие особенности земледельческого труда на севере:
Орет в поле ратай, понукивает,
Сошка у ратая поскрипывает,
Омешики по камешкам почеркивают,
То коренья, каменья вывертывает,
Да великие он каменья все в борозду валит.
"Это точная картина северной пахоты", – писал В.Ф. Миллер. 2
В основе сюжета былины лежит повествование о встрече князя Вольги и его дружины с пахарем-крестьянином Микулой. Открывается былина рассказом о рождении Вольги, о его возмужании:
Как стал тут Вольга растеть-матереть,
Похотелося Вольге много мудрости:
Щукой-рыбою ему ходить в глубоких морях,
Птицей-соколом ему летать под оболока,
Серым волком рыскать да по чистым полям.
Собрал себе Вольга дружинушку храбрую. Племянник киевского князя получил от Владимира в подарок три города: Гурчевец, Ореховец, Крестьяновец. Он едет за данью и в чистом поле видит пахаря Микулу, который, работая на поле, проявляет недюженную силу: "пенья-коренья вывертывает, большие камни в борозду валит". Спрашивает пахарь у князя, далеко ли он держит путь, и узнав, куда он с дружиной направляется, рассказывает ему, какие разбойные люди живут в этих городах. Вольга, видя его силу, предлагает пахарю ехать с ним "в товарищах". Пахарь соглашается, его участие в поездке необходимо – одной княжеской дружине борьба с разбоем не под силу.
Микула просит дружинников князя выдернуть из земли его соху и бросить ее под ракитовый куст. Однако оказывается, что эту работу не могут выполнить ни дружина, ни Вольга. И только богатырская сила Микулы позволяет ему играючи, одной рукой выдернуть сошку из земли.
На этом заканчиваются одни варианты былины. По другим – Вольга и Микула приезжают в города, в которых князь назначает Микулу наместником, горожане устраивают засаду Вольге, и Микула спасает ему жизнь.
Микула является народным героем. Он, как герой-богатырь, выражает лучшие качества простого человека. Былина утверждает уважение к тяжкому труду землепашца, в котором надо также проявить силу и геройство. Сила Микулы – в связи с землей, простым народом.
Для этой былины характерны свои художественные особенности. Стихия народного языка поражает. Для нее характерны повторы, эпитеты. При помощи эпитетов создается особый поэтический мир. Например, необыкновенная соха, которой пашет Микула:
Сошка у оратая кленовая,
Омешики на сошке булатные,
Присошечек у сошки серебряный,
А рогачик-то у сошки красно золото. 3
С помощью эпитетов создается портрет героя:
А у оратая кудри качаются,
Что не скатен ли жемчуг рассыпается;
У оратая глаза да ясна сокола,
А брови у него да черна соболя. 4
Сказители описывают одежду богатыря: сапожки из зеленого сафьяна, шляпа пуховая, кафтанчик из черного бархата.
Иносказательно раскрывает Микула свои народные корни. На вопрос Вольги: "Как тебя по имени зовут, нарекают по отечеству?" проговорил оратай-оратаюшко:
Ай же ты Вольга Святославович!
Я как ржи-то напашу да во скирды сложу,
Я во скирды сложу да домой выволочу,
Домой выволочу да дома вымолочу,
А я пива наварю да мужичков напою,
А тут станут мужички меня похваливати:
Молодой Микула Селянинович!" 5
Художественные средства в былине направлены на то, чтобы наиболее ярко запечатлеть персонажи и их действия, обстановку, выразить к ним отношение.
6. Былина "Садко"
События в былине разворачиваются в городе Новгороде. Она распадается на две части (Садко получает богатство и Садко у Морского царя). Главный герой – гусляр Садко. В начале былины им пренебрегли новгородские бояре, перестали звать его на пиры. Обидевшись, Садко идет к Ильмень-озеру, садится на "бел-горюч камень" и начинает играть в "гуселки яровчаты". Его игра понравилась Морскому царю:
Как тут-то в озере вода всколюбалася,
Показался царь морской,
Вышел со Ильменя со озера,
Сам говорил таковы слова:
"Ай же ты, Садке Новгородский!
Не знаю, чем буде тебя пожаловать
За твои за утехи за великия,
За твою-то игру нежную". 1
Решил Морской царь помочь Садко, одарить его несметным богатством. Велел ему побиться об заклад с купцами новгородскими, что поймает в озере рыбу – золотое перо. Эту рыбу царь пошлет Садко в сети.
Гусляр так и сделал и выиграл в споре с купцами три лавки красного товару, разбогател, воздвиг пышные палаты, украсив их дивной росписью:
Устроил Садке все по-небесному:
На небе солнце и в палатах солнце,
На небе месяц – и в палатах месяц,
На небе звезды – и в палатах звезды. 2
Садко "зазывал к себе на почестен пир знатных гостей", которые на пиру наедалися, напивалися и похвальбами все похвалялися". Похвалился Садко скупить все товары в в Новгороде, поспорил в богатстве с ним. Но спор проиграл: сколько он ни скупал товаров в новгородских лавках, на утро в них появлялись привезенные со всей Руси все новые и новые. И понял Садко, что не он купец богатый новгородский – побогаче его славный Новгород. И если в начале былины народное сознание на стороне бедного гусляра, то Садко-купец, возомнивший, что он богаче и сильнее целого торгового города, лишен сочувствия народа. Былина заставляет его признать победу Новгорода. В ней со всей определенностью выражена мысль о торговой мощи великого города северной Руси.
Во второй части былины Садко, богатый купец, снаряжает корабли и отправляется с товарищами торговать за море:
На синем море сходилась погода сильная,
Застоялись черлены корабли на синем море:
А волной-то бьет, паруса рвет,
Ломает кораблики черленые;
А корабли не идут с места на синем море. 3
Так в былину вводится пейзаж. Корабли встали на море – Морской царь не пускает Садко, требует от него выкуп. Сначала корабельщики пытаются откупиться бочкой чистого серебра, красна золота, а волной все бьет, паруса рвет, а "корабли все не идут с места на синем море". Садко догадывается, что царь Морской требует "живой головы во сине море". Трижды кидают жребий, кому идти к Морскому царю. И как Садко не ловчил, жребий пал на него. Взяв только гусли, Садко бросается в морскую пучину.
Изображение подводного царства в былине реально, пейзаж реалистичен:
Во синем море на самом дне.
Сквозь воду увидел пекучись красное солнышко,
Вечернюю зорю, зорю утреннюю.
Увидел Садко: во синем море
Стоит палата белокаменная…
Перед нами скорее не фантастика, а определенная доля условности. Так же изображен и сам царь Морской. В былине дается лишь одна деталь его портрета: "голова у царя, как куча сенная". Певцы пользуются приемом гиперболизации: голова царя сравнивается с кучей сена, что указывает на значительные ее размеры и вносит элемент комизма.
Как начал играть Садко в гуселки яровчаты,
Как начал плясать царь морской во синем море,
Как расплясался царь морской.
Играл Садке сутки, играл и другие,
Да играл еще Садке и третьи,
И все пляшет царь во синем море. 5
Благодарный за потеху, Морской царь стал уговаривать Садко жениться на одной из тридцати своих дочерей. А в это время в синем море вода колеблется, разбиваются корабли, тонут люди праведные.
Православный человек в реальной действительности в поисках избавления от несчастий всегда обращается к христианским святым, что находит отражение и в былине: "стал народ молиться Миколе Можайскому". Неслучайно в былину вводится образ христианского заступника Миколы – покровителя всех мореплавателей и мореходов. В этом проявляется общая христианская идея русского фольклора:
Святой предстал перед Садко на морском дне:
Обернулся – глядит Садке Новгородский:
Ажно стоит старик седатыий.
Говорил Садке Новгородский:
"У меня воля не своя во синем море,
Приказано играть в гуселки яровчаты".
Говорит старик таковы слова:
"А ты струночки повырывай,
А ты шпенечки повыломай.
Скажи: "У меня струночек не случилося,
А шпенечков не пригодилося,
Не во что больше играть:
Приломалося гуселки яровчатые". 6
Святой Микола учит незадачливого гусляра, как ему вернуться в Новгород. В невесты себе он должен выбрать последнюю дочь Морского царя – девушку Чернавушку. Послушавшись мудрого совета, наутро Садко оказался на суше, а девушка, которую он выбрал, оказалась новгородской рекой. В благодарность Садко построил соборную церковь Миколы Можайского.
В Новгородской летописи под 1167 годом упоминается имя некоего Садко Сытинца, который заложил церковь. Былинный Садко совпадает с реальным историческим лицом.
В. Г. Белинский писал о новгородских былинах, что перед ними видна вся остальная сказочная поэзия русская. Виден мир новый и особый, служивший источником форм и самого духа русской жизни, а следовательно и русской поэзии. О "Садко" он пишет: "Вся поэма проникнута необыкновенным одушевлением и полна поэзии. Это один из перлов русской народной поэзии".
Контрольные вопросы для самоподготовки студентов
- История русских былин (практический обзор мнений и времени сложения эпоса).
- Научные школы в русской фольклористике об истоках былин (мифологическая школа, теория заимствования, историческая школа).
- Проблема историзма русских былин (использовать сюжеты былин «Волх всеславьевич», «Илья и Святогор», «Добрыня и Маринка», «Илья Муромец и Соловей разбойник», «Ссора Ильи с Владимиром»).
- Социально-политическое устройство, экономика, культура и быт Руси в изображении былин (работа по текстам).
а) основная:
1. Аникин, В. П. Русское устное народное творчество [Текст] : Учеб. / В. П. Аникин. – М. : Высш. шк., 2009. – 735 с. (30 экз.).
2. Карпухин, И. Е. Русское устное народное творчество [Текст]: Учебно- методическое пособие. / И. Е. Карпухин. – М., Высш. шк., 2005. – 280 с. (75 экз.).
3. Шафранская, Э.Ф. Устное народное творчество [Текст]: учебное пособие для стую высш. Пед. учеб заведений/ Э.Ф. Шафранская. – М.: Издательский центр «Ака- денмия», 2008. – 352 с. (1 экз.)
б) дополнительная:
1. Аникин, В. П. Теория фольклора. Курс лекций [Текст] / В. П. Аникин. – М. : КДУ, 2004. – 432 с. (1 экз.).
2. Буслаев, Ф. И. Народный эпос и мифология [Текст] / Ф. И. Буслаев. – М. : Высш. шк., 2003 – 400 с. (6 экз.).
3. Жирмунский, В. М. Фольклор Запада и Востока [Текст] / И. М. Жирмунский. – М. : ОГИ, 2004. – 464 с. (1 экз.).
4. Мелетинский, Е. М. Герой волшебной сказки [Текст] / Е. М. Мелетинский. – М. – СПб. : Академия Исследований Культуры¸Традиции, 2005. – 240 с. (1 экз.).
5. Морохин, В. Н. Методика собирания фольклора [Текст] / В. Н. Морохин. – М. : Высшая школа, 1990. – 86 с. (5 экз.).
6. Померанцева, Э. В. Русская устная проза [Текст] / Э.В. Померанцева. - М. : Просвещение, 1975.- 271 с. (10 экз.).
7. Пропп, В. Я. Русская сказка [Текст] / В. Я. Пропп. – М. : Лабиринт, 2005. – 384 с. (3 экз.).
8. Пропп, В. Я. Поэтика фольклора [Текст] / В. Я. Пропп. – М. : Лабиринт, 1998. – 352 с. (8 экз.).
9. Пропп, В. Я. Морфология сказки [Текст] / В. Я. Пропп. – Ленинград: Academia, 1928. – 152 с. Или любое другое издание (2 экз), или: [Электронный ресурс] – 1 электрон. опт диск (CD-POM).
10. Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки [Текст] / В. Я. Пропп. – М. : Лабиринт, 2002. – 336 с. (5 экз.).
11. Пропп, В. Я. Русский героический эпос [Текст] / В. Я. Пропп. – М. : Лаби- ринт, 1999. – 640 с. Или любое другое издание (3 экз.).
12. Путилов, Б. И. Экскурсы в теорию и историю славянского эпоса [Текст] / Б. И. Путилов. – СПб. : Наука, 1999. – 288 с. (1 экз.).
13. Савушкина, Н.И. Русская народная драма / Н. И. Савушкина.- М. : Изд-во Моск. гос. ун-та, 1988. - 232 с. (2 экз.)
в) Информационное обеспечение дисциплины ФЭБ: Фундаментальная электронная библиотека «Русская литература и фольк- лор: http:///feb-web.ru/ Открытая Русская Электронная Библиотека (Open Russian Electronic Library): http://orel/rsl/ru/ Студенческая Электронная библиотека: yttp://studlib/ru/ Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика: www/ruthenia/ru/folrlore/avantext/html/ Русский фольклор в современных записях: http://www.folk.ru/
Тема 3. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПЕСНИ
Цель лекции – ознакомление будущих культурологов с устным народным творчеством как одной из основ русской национальной культуры.
Задачи курса:
1. Помочь студенту понять основные закономерности функционирования фольклора как части национальной духовной культуры в процессе его возникновения и развития.
2. Развить навыки работы с научной литературой, научить студентов активному использованию научного аппарата в процессе теоретического осмысления закономерностей развития фольклора.
3. Раскрыть значение народной поэзии как одной из основ русской национальной культуры, ее художественную и этическую ценность.
4. Содействовать осознанию возможностей использования нравственного потенциала народной поэзии в последующей культурно- просветительской деятельности будущих специалистов.
План
1. Песня "Авдотья Рязаночка".
2. Исторические песни о Ермаке и Иване Грозном. "Правеж".
3. Песни о Стеньке Разине. "Есаул сообщает о казни Разина".
1. Песня "Авдотья Рязаночка".
Исторические песни изображают события, связанные с русской историей. В XIII–XV веках они тематически связаны с татаро-монгольским нашествием, борьбой народа против иноземного ига. К ним относятся песни об Авдотье Рязаночке, Щелкане, татарском плене. Они носят патриотический характер.
Песня "Авдотья Рязаночка" отражает эпизод татаро-монгольского нашествия, взятие Рязани. Рязань была уничтожена, ее жители были убиты и угнаны в рабство:
Да й разорил Казань 1 -город подлесную,
Разорил Казань-де-город на-пусто
Он в Казани князей бояр всех вырубил,
Да и княгинь бояроней –
Тех живых в полон побрал.
Полонил он народу многи тысячи,
Он повел-де в свою землю турецкую… 2
Песня рассказывает о том, как король Бахмет турецкий увел из города всех уцелевших жителей. Осталась в Рязани одна Авдотья, и пошла она к Бахмету выручать из беды своих близких. Путь ее был труден и тяжел. Завоеватели оставили на дорогах три заставы великие:
Первую заставу великую –
Пускал реки, озера глубокие;
Другую заставу великую –
Чистое поле широкое,
Становил воров-разбойников;
А третью заставу – темные лесы,
Напустил зверьев лютыих.
И Авдотья прошла в землю турецкую.
Шла-де она не путем, не дорогою,
Да глубоки-то реки, озера широкие
Те она пловом плыла,
А мелкие-то реки, озера широкие
Те она пловом плыла,
А мелкие-то реки, озера широкие,
Да те ли она бродом брела. 4
Наконец Авдотья пришла к королю. Он был поражен неслыханной смелостью женщины, ее любовью к близким, ее патриотическим чувством любви к родному краю. В разговоре Авдотьи с королем проявляются элементы иносказания, своего рода загадки. Бахмет говорит:
"Да умела с королем речь говорить,
Да умей попросить у короля полону-де головушки,
Да которой головушки боле век не нажить буде(-т)".
Это звучит как загадка, и Авдотья Рязаночка ему отвечает, что будет у нее и муж, и свекор, и сын, и сноха, и свекровь, да не будет брата любимого. Король, пораженный ее мудростью, не только одарил ее золотой казной, но и вернул всех пленных рязанцев. И вернулись все домой, и построили город Рязань на новом месте. И это действительный факт.
Сюжет песни, а, возможно и образ Авдотьи, вымышленные. Художественный вымысел опирается на былинные и сказочные традиции. С ними связаны изобразительные средства, гиперболическое изображение врага (описание пути Авдотьи), разгадывание загадки. В песне история жизни Авдотьи и ее семьи проявляется как выражение народной национальной трагедии.
2. Исторические песни о Ермаке и Иване Грозном. "Правеж"
В других песнях рассказывается о событиях в личной жизни Ивана Грозного, его борьбе с изменой. Одной из таких песен является песня об убийстве Грозным его сына.
По-разному в этих песнях представлен противоречивый образ царя, раскрывающийся и в бытовых условиях. Так, в песне "Правеж" (в Древней Руси так назывался суд, сопровождающийся физическими наказаниями) царь оказывается свидетелем расправы на площади над добрым молодцем, которого бьют на правежи, поставив на "бел горюч камень нагого, босого и разутого". Описание бедного молодца повторяется трижды, что усиливает трагический момент расправы:
Стоит молодец – сам не тряхнется,
Русы его кудри не ворохнутся,
Лишь из глаз горючи слезы.
Эту картину видит царь, проезжающий мимо. Он останавливается и задает вопрос: "За что вы пытаете добра молодца?". И, получив ответ, не соглашается с решением суда наказать юношу за кражу золотой казны и "цветного" платья, которые он не сам украл, а отбил у воров-разбойников. Царь поверил юноше. Удовлетворил его и ответ, что он разнес все эти богатства по домам питейным и поил всю голь кабацкую: "А поил я всю голь кабацкую, а цветное платье одевал все наших босыих". Царь принял справедливое решение:
"Ох вы гой еси, бурмистры-целовальнички!
Заплатите ему за каждый удар по пятидесяти рублей,
А за бесчестье заплатите ему пятьсот рублей!". 1
И решение это было действительно справедливым, так как юноша потратил эти богатства не на себя, а оделил народ. Царь был не только грозный, но и православный (он рассудил по правде). Эти эпитеты повторяются в песне неоднократно.
3. Песни о Стеньке Разине. "Есаул сообщает о казни Разина"
В XVII веке песни рассказывали о событиях Смутного времени (иностранная интервенция) и о крестьянском восстании под руководством Степана Разина. В песнях, прежде всего, отражается образ самого Разина с реальными чертами исторического прототипа. По традициям устного поэтического творчества он изображен как добрый молодец: русые кудри, прекрасное лицо с соколиными очами и соболиными бровями, кафтан, подпоясанный широким поясом, плисовые штаны, сафьяновые сапоги. В песнях народ называет его добрым молодцем, удалым казаком, удалым атаманушкой. Эпитеты подчеркивают любовь народа к Разину. Для песен этого цикла характерно использование постоянных эпитетов: чистое поле, темные леса, ясные очи, белы руки. Образ Разина оказал влияние на современный ему фольклор. Эти песни наполнены конкретным содержанием. В описании отдельных эпизодов восстания они близки к жизненной правде. В песнях рассказывается о походах, о взятии городов, о поражениях и неудачах. Народ скорбит о смерти Разина.
В песне "Есаул сообщает о казни Разина" ощущается сочувствие и душевная боль:
На заре то было, братцы, на утренней,
На восходе красного солнышка,
На закате светлого месяца.
Не сокол летал по поднебесью
Ясаул гулял по садику…
Атамана больше нет у нас,
Нет Степана Тимофеевича,
По прозванью Стеньки Разина.
Поймали добра молодца,
Завязали руки белые,
Повезли во каменну Москву
И на славной Красной площади
Отрубили буйну голову. 1
Особое место в разинском фольклоре занимают песни о "сынке" Разина, т.е. о его разведчике, посланнике атамана. Они были распространены повсеместно, в том числе и в Поволжье, и отличались художественной выразительностью, емкостью и динамичностью. Считается, что историческую основу песен о "сынке" составляют реальные факты. Так, в песне “Сынок” Разина в Астрахани" поется:
Как во городе во Астрахани
Проявился тут детинушка незнамый человек.
Чисто, щепетко по Астрахани похаживает,
Смур кафтанчик, черной запанчик нараспашку, гуляет,
Плат персидский кушачок во правой руке несет…
Никому этот детинушка не кланется,
Ни штабам, ни офицерам челом не бьет,
К астраханскому губернатору под суд нейдет. 2
И даже когда ловят "сынка" и приводят его к губернатору, он также держится независимо:
"Я не питерский, не казанский и не астраханский,
Заутро мой батюшко к тебе в гости будет".
Исторические песни о Петре I и Пугачеве. "Петра I узнают в шведском городе", "Суд над Пугачевым. Панин"
Исторические песни посвящались и реформатору русской жизни Петру I. В песнях Петр показан выдающимся полководцем. В них выражается сочувствие народа к его деятельности. В песнях он идеальный царь, заботящийся о благе подданных, блестящий полководец, организатор военных побед. Так, в песне"Петра I узнают в шведском городе" говорится об одном эпизоде царствования Петра I. Царь тайно отправляется в шведское королевство под видом купца. В песне поется, что никто про это не знает и не ведает. Для того, чтобы предстать богатым купцом, он свои корабли наполняет чистым серебром, украшает чистым золотом и берет с собой "силушки очень мало". Петр велит называть себя не государем, а заморским купчиной.
Однако его узнают в "стекольном государстве" (Стокгольме). Шведская королева кричит своим подданным:
"Ой вы гой еси, мои шведские генералы!
Запирайте вы воротички покрепче,
Вы ловите царя белого скорее!"
Рассказывая об этом событии, песня подчеркивает смелость и находчивость Петра:
Обо всех он шведских замыслах догадался,
Ко крестьянину он на двор скоро бросался:
"Ты бери-ко, бери, крестьянин денег вдоволь,
Ты вези меня на край сине моря".
На кораблях царь уходит от погони. Враги пытаются захватить его в плен, но безуспешно. Стремясь поймать русского царя, королева посылает дважды погоню. А преследователи обращаются с просьбой к Петру, чтобы он взял их с собой, поскольку назад им дороги нет:
"Ты возьми-ко, возьми, царь белый, нас с собою,
А не возьмешь ты нас, батюшка, с собою,
Уж не быть-то нам, горьким, живыми на свете".
После отказа царя "вся погоня в сине море побросалась". 1
Народ называет Петра "наш батюшка". В этом обращении видна народная любовь к самодержцу.
Исторических песен о Пугачеве значительно меньше, потому что в представлении народа он был законным царем, а не вольным казаком-разбойником. О нем нельзя было складывать разбойничьи песни. В пугачевских песнях народ идеализировал образ Пугачева, видел в нем защитника, героя, изображал его непокорным, гордым даже в тяжелых жизненных ситуациях. Это показано в песне "Суд над Пугачевым. Панин", в которой атаман ведет себя гордо, независимо, отвечая на вопрос царского вельможи Панина:
Судил тут граф Панин вора Пугачева:
Скажи, скажи, Пугаченько, Емельян Иванович,
Много ли перевешал князей и боярей?
Перевешал вашей братьи семьсот семи тысяч.
Спасибо тебе, Панин, что ты не попался:
Я бы чину-то прибавил,
